***
Дом, милый дом — у всех — не у него. Легоши привык возвращаться домой через окна, странно, но вопросов ни у кого не возникло и все смирились. Волк забирается через балкон своего шикарного пентхауса и остается еще немного на воздухе. Все же он не скучал по этому месту. Иногда на грязных улицах казалось стократ теплее и уютнее. Это место он должен бы называть своим домом — не выходит. Вот уже 14 лет живет здесь, а все никак не привыкнет. Панорамные двери балкона тихо открываются — он слышит — и сзади следуют легкие шаги, затем нежные, едва ощутимые касания чужих лап на уставших плечах. Он не обращает внимания, делает вид, что не обращает внимания уже 14 лет. Белоснежные женские лапы разглаживают все его нервные окончания, будто успокаивают. Будто. Он не хочет говорить, что ему совсем не нравятся эти действия. Все же прожить совместную жизнь они как-то смогли. — Снова устал? — тихо спрашивает она, словно шепча на ухо. — Угу… — только исходит от него. Иногда кажется, Легоши забыл как говорить, он делает это настолько редко, что его жена возможно начала вести счет. — Ты мог бы… взять отпуск… — неразборчиво предлагает волчица. — Нет, — довольно жестко срывается с его уст и он сбавляет оборот, — Ты ведь знаешь, моя «работа» не подразумевает под собой какой-либо отдых, — ей все же удалось выбить Легоши на разговор, — Я могу устроить вам каникулы с Сакумо, если вы так хотите, — устало протягивает он. — Легоши-кун… в этом и дело. Когда мы последний раз отдыхали семьей? — белая волчица не хочет создавать конфликт на ровном месте, хоть и считала нужным высказать супругу свое мнение, — Когда мы последний раз были семьей? — Акаруи-чан*… — вздыхает он, под расслабляющий массаж жены, — Я обещаю, чт… Волк не успеет договорить — Акаруи завлекает его в натянутый поцелуй. Нежно, но бесстрастно. Как всегда. Он не сразу отвечает на это действие — медлит. Волчица продолжает свой ненарывистый напор, и он уже не смеет противиться ей. Легоши отчетливо помнит, когда свежий балкон становится душной просторной спальней. Он подхватывает нетяжелую волчицу в свои крепкие лапы и уносит их в помещение. Акаруи никогда не отличалась особой «дикостью» и подчинялась почти всем его действиям. Но зверь упустил тот момент, когда супруга взяла управление в свои лапы, и просто тонул в ее недалекой страсти. Их кровать большая, широкая, самое то для двух крупных волков. Постель до тошноты гламурна и роскошна — Акаруи выбирала. Атласные тона и бархатная ткань слишком идеально сочетались с окружающим интерьером. Слишком идеально. И почему он позволил своей жизни стать сплошным гламуром? В спальне прозвучали скрипы идеальной кровати под телами идеальной супружеской пары.***
Легоши не будет жаловаться на жизнь, точно токсичный подросток. Он уже не такой. Возможно и не был таким. Статный волк стоит на своем излюбленном балконе, оперевшись о перила и выкуривает очередную порцию табачной смерти. Как давно он курит? -Уже не помнит сам. Кажется, что первую сигарету Легоши закурил именно в тот день, когда был назван «Выдающимся зверем». Почему? Сигарета-лучшее болеутоляющее. Как от физической боли, так и от моральной. Сигареты позволяют ему расслабиться и не думать о последствиях неверно принятых решений. Легкий ветерок колышет слегка поседевшую шерсть — успокаивает. Где-то там, внизу, кипит ночная жизнь, что так далека от умиротворенной реальности, где пребывает Легоши. Ему всего 32, а он уже чувствует себя старцем, да и ворчит иногда также. Как не ворчит его дедушка, в свои лихие 60. Легоши ещё достаточно молод, а его тело уже покрыто различными шрамами и следами былых схваток. Его шерсть огрубела и казалось резала кожу точно щетина. Волк делает очередную затяжку. Прекрасное время, чтобы задуматься о жизни. Влажный ночной ветерок навевает мысли о прошлом, настраивает на неспешный разговор, на разговор с самим собой. Тот день, что, казалось, изменил всю его жизнь кардинально — он не помнил — хотя обязан бы. День, когда его назначили Выдающимся зверем. Такое сложно забыть — и все же он смог — или захотел. Ведь до этого Легоши не часто задавался вопросами о своём будущем, кем кем, а вот Выдающимся зверем становится он не планировал (не хотел). С тех пор он посвятил свою жизнь зверям. Не сказать, что и до этого он жил для себя, но разница ощущалась. Вместе с титулом пришла и ответственность Выдающегося зверя. Высшие чины настояли на том, чтобы у символа их города была семья и желательно (настоятельно) нормальная. Гоша молил его выбрать себе в жены волчицу, дабы его дети не страдали так, как страдала Леано и Легоши. Гоша не хотел, чтобы любимый внук повторял его ошибок. А Легоши пришлось. Пришлось забыть свою старую жизнь. Забыть свою старую любовь. Забыть о Хару-чан — раз и навсегда. Он даже не знал ее — Акаруи — Гоша преподнёс ее чуть ли не на серебряном блюдечке. Они толком и не познакомились — Легоши только знал, что она очень нежная и добрая натура — не такая, как следует настоящей волчице. В ней не было пылкой страсти и той дикости, что присуща всем волкам. Да и в нем собственно тоже не было — на что он жалуется? Она могла бы напоминать ему о Хару-чан. Такая же белоснежная шерстка, выделяющиеся глаза, такая же миловидная. Но нет. Хару-чан была живой. А она — Акаруи — казалась хрупким хрусталем, за которым вечно надо следить, дабы не разбить, лишь блеклым напоминанием и копией. И, возможно, он бы полюбил ее, не знай он ранее о Хару. Он считал Акаруи хорошим зверем. И он бы пожелал ей счастливой, достойной ее жизни, не реши судьба иначе. Легоши не хотел расстраивать и без того пережившего все возможные сложности дедушку. Он принял решение — они сыграли свадьбу. Будучи Выдающимся зверем — он был обязан устроить пышную свадьбу. Он пригласил только близких — Джека и Луи. О Хару он не слышал с тех пор, как пару лет назад его назначили на эту давящую на нервы должность. Кажется, что искренне радовались этому торжеству только два зверя — Гоша и Акаруи. Легоши будто потерял краски этой жизни. Всё казалось таким бренным и скучным — он не перестанет считать чушью тот факт, что он — Выдающийся зверь. В их первую брачную ночь он старался быть нежным — и надеялся, что вышло. Женская страсть ему была ранее неведана. С Хару у них так ничего и не вышло. А Акаруи была довольно нежна, местами даже пылка. Легоши точно не знал, как ему себя вести, и попытался довериться волчьей части его инстинктов. Он чувствовал природное желание вынюхать ее всю. Как собственно и в ее случае. Он желал показать свое мужское доминирование. Волк зарывался носом ей в шерсть. Она же, в свою очередь, подчинялась ему, иногда царапая его и без того покрытую шрамами спину. Легоши был спокоен, но порывист. Он старался не делать резких движений — не хотел причинить Акаруи — жене — боль. Ему жаль, что так вышло, кажется, что он не достоин этой нормальной волчицы. Кажется, что она не заслуживает его ненормальной жизни. Из ее уст то и дело исходили томные, местами нежные вздохи и прерывистое «Легоши-кун». И после их жаркой — возможно — ночи, волк вышел на балкон своего нового шикарного дома — к чему явно не привык и не был готов. Он достал новую пачку сигарет — обычных и дешевых — не думал что когда нибудь захочет закурить. Волк и не заметил как начал этим увлекаться. Когда-то давно, ещё в академии, Билл пытался подсадить, говорил расслабляет. Тогда волк не понимал значения сигарет в жизни — сейчас же будто зависим. Медленно, постепенно — шаг за шагом он выкуривал по сигарете дабы табачный дым отвлёк его и без того неспокойные мысли. Вот уже несколько лет — вошло в привычку — Легоши зарывается в свои извечные думы под дым этих мелких солдатиков смерти. Так было после каждой их ночи — она стонала его имя и была нежна во всем — он молча выходил на балкон курить. И лишь спустя год такой жизни — новость. Акаруи забеременела. Ее счастью казалось не было границ. Легоши чувствовал себя неловко, когда волчица — жена — прильнула к его объятиям после неожиданной новости. Он же не до конца понимал происходящего, но считал своим долгом поддержать Акаруи — жену.