never (l) and me

ㅤㅤㅤСолнце пробивается сквозь основательно заляпанные стёкла стройным лучиком, кружащим случайно поднятую многолетнюю пыль в причудливом танце. Это помещение, кажется, не использовалось по назначению уже много лет: по крайней мере, Донён на первом году старшей школы уже нашёл это место в столь плачевном состоянии. На перевернутые лавки, утилизированные за ненадобностью при обновлении спортивного зала, всегда можно облокотиться, пока прячешься среди узких рядов старых школьных шкафчиков с облупившейся краской. ㅤㅤㅤГде-то за рассохшейся дверью слышатся тихие шаги, и Донён замирает, почти намертво вцепившись длинными узловатыми пальцами в старенький мобильник. Заржавевшие петли крякают надрывным звуком, который даже скрипом назвать сложно, и у Кима сердце в пятки уходит, потому что он прямо сейчас, вообще-то, прогуливает урок физкультуры. ㅤㅤㅤ— Так и знала, что найду тебя здесь, — Чонён возвышается над ним, словно богиня, спустившаяся с обложки перламутрового глянца; а всё из-за солнечного «нимба» вокруг её головы, Донён в этом уверен. ㅤㅤㅤ— Тебя здесь быть не должно, — Ким выпрямляется, машинально засовывает телефон в карман школьных брюк, позабыв даже о блокировке, и добавляет, понизив голос, — ты можешь привести за собой кого-нибудь. ㅤㅤㅤЧонён тяжело вздыхает, интуитивно бросая мимолетный взгляд на дверь, и присаживается рядом с Донёном, пытаясь прикрыть короткой юбкой острые колени. Ю смотрит на Кима внимательно, будто пытается заглянуть в душу, наконец-то вытащить наружу то, о чём Донён так усердно молчит, а потом говорит так, словно ничего до сих пор и не поняла: ㅤㅤㅤ— Почему ты опять не со всеми? Зачем снова прячешься тут? ㅤㅤㅤ— Хочешь, чтобы я в очередной раз побывал в вышибалах чей-нибудь персональной мишенью? — Донён пытается ухмыльнуться, но выдавливает из себя лишь грустную усмешку. ㅤㅤㅤОни с Чонён друзья с самого детства, но Ким ненавидит оголять перед ней нервы своих слабостей; «будто она сама ничего не видит». ㅤㅤㅤ— В общем, забей, — Донёну хочется добавить: «тебе всё равно не понять», — но вместо этого выходит: — всё нормально, просто колени сегодня почему-то болят, не до активных игр, — с фальшивой улыбкой. ㅤㅤㅤВ класс они возвращаются порознь, Ким врёт о том, что ему срочно нужно забежать в уборную, хотя на деле просто не хочет, чтобы их с Ю лишний раз видели вместе. У него потом всегда проблемы из-за этого, она ведь красавица, негоже ей водиться с тем «уродцем, похожим на побитого зайца». ㅤㅤㅤДонён уходит из школы сразу после полифонии звонка в четыре вечера, чтобы избежать дальнейших расспросов от Чонён. Полтора часа Ким таскается по узким улочкам вдоль стареньких двухэтажных вилл из красного кирпича, покупает безвкусный протеиновый батончик в Севен-Элевен — это всё, на что хватает его скромных карманных денег, — и возвращается в школу к шести; дополнительные занятия никто не отменял. ㅤㅤㅤДнём эти кабинеты выглядят далеко не так дружелюбно, как Донёну хотелось бы, не то, что сейчас. Он плотнее перехватывает стёртые в некоторых местах лямки рюкзака и направляется к шкафчикам, чтобы выудить оттуда перешедший ему «по наследству» от Гонмёна старенький учебник английского. ㅤㅤㅤВ классе тихо, терпкий запах осенней улицы, оставшийся от недавнего проветривания, забился куда-то под потолок. Для Кима эти несколько часов наедине с преподавателем настоящий островок спокойствия, — и за это тоже спасибо Гонмёну, без хёна у Донёна совсем не было бы шансов выбраться из этой трясины, — но всё это лишь короткое мгновение. ㅤㅤㅤНочь застилает небо настолько плотным покрывалом, что даже звёзд не видно. Тусклые уличные фонари лижут полупрозрачные крылья оттягивающих анабиоз до последнего момента мотыльков оранжевыми языками, а из ближайших едален почти выкатываются шумные компании задержавшихся с ужином офисных работников. Донён не хочет идти домой, но блёклый экран телефона неумолимо клонит цифры к одиннадцати. ㅤㅤㅤВ квартире холодно, Киму морозит пятки через тонкие носки: ну конечно, у них ведь нет лишних денег, чтобы прогревать пол. Где-то в глубине, со стороны кухни, отец разговаривает с телевизором на повышенных тонах; «уже успел напиться, алкоголем так и прёт», — думает Донён, проскальзывая в свою комнату маленьким запуганным зверьком. ㅤㅤㅤУзкая полоска света пробивается через неплотно прилегающую к косяку дверь, освещая скудное убранство помещения. На футоне без теплого пола почти невозможно, поэтому Донён сворачивается калачиком, подтягивая костлявые коленки ближе к подбородку. Время тянется предательски медленно, Ким вслушивается в размеренное тиканье детских часов в виде паровозика, которые остались у него, как единственное напоминание о тех счастливых временах, когда мама ещё была жива. Неважно, насколько он голодный, Донён не может позволить себе выйти на кухню, пока отец не заснёт, потому что старые синяки на выпирающих рёбрах ещё красуются желтыми разводами; «тебе не нужно делать что-то неправильно, чтобы оказаться виноватым». ㅤㅤㅤКима будет громкий крик. Он лежит на кровати в неестественной позе, подперев впалую щёку рукой, и пускает слюни на беспощадно измятый школьный пиджак. Стрелки «паровозика» пляшут где-то в районе трёх, Донён переворачивается на спину и пытается размять затёкшую руку. Отец, похоже, даже и не думает ложиться. Желудок жалобно урчит — тихо, тоже, наверное, боится, и Киму хочется буквально завыть от несправедливости, но нельзя. ㅤㅤㅤДонён переодевается в серую толстовку: вероятно, и она когда-то досталась ему от Гонмёна, наскребает последние семьсот вон на самый дешёвый рамён в круглосуточном, и покидает квартиру так же бесшумно, как и пришёл. ㅤㅤㅤВ Севен-Элевен не оказывается никого, только продавец мирно посапывает на стуле по ту сторону прилавка. Ким берёт с полки лапшу, выбора у него всё равно нет, и проходит вдоль холодильника с молоком, будто специально дразня самого себя. Заспанный кассир благодарит за покупку, Донён слегка склоняет голову и отправляется к бойлеру. Когда микроволновка издаёт протяжный писк, кажется, что мир сжался в одну точку — «здесь и сейчас», — и застыл на месте. У Донёна в голове огромный, гудящий улей злобных мыслей, даже кусок в горло не лезет, но Ким не так воспитан, поэтому еду за собой не оставляет — давится, но доедает. ㅤㅤㅤНоги сами приводят его на Мапо-тэгё, где приободряющие фразы на перилах буквально бьют под дых; «отвратительная маска для отвратительного места», — думает Донён, он сравнивает это со своей улыбкой для Чонён и с успокаивающим — «всё нормально, я в полном порядке», — для Гонмёна на том конце провода. Какая же фальшь. ㅤㅤㅤНебо темнеет, становится почти угольно чёрным, скоро рассвет. Ким заворожённо смотрит на спокойную, манящую гладь реки. Ему хочется забыть обо всех своих проблемах, Донён почти на грани. ㅤㅤㅤ— Ты так сильно наклонился, что вот-вот свалишься в воду. ㅤㅤㅤДонён пугается и как ошпаренный одёргивает руки от перил, будто его уличили в чём-то незаконном. Большие тёмные глаза смотрят на него с неподдельным интересом. Мальчик — Ким не сказал бы, что тот старше шестнадцати, — игриво наклоняет голову набок, слегка усмехается, приподнимая уголки губ, и задорно спрашивает: ㅤㅤㅤ— Больше не хочешь жить? ㅤㅤㅤПо мосту проносится пара одиноко мигающих фарами машин, пока Донён внимательно смотрит на незнакомца и не знает, что ответить на такую хоть и правдивую, но всё ещё дерзость. ㅤㅤㅤ— Понимаю, я тоже был в такой ситуации, — парень заговаривает первым. В его глазах бликующими искрами отражаются фонари, когда он резво запрыгивает на ограждение ногами, в два счёта преодолев разделявшее их с Кимом расстояние. ㅤㅤㅤКак только незнакомец усаживается на перила спиной к чёрной бездне Хангана и начинается раскачиваться вперёд-назад, улыбаясь как-то слегка сумасшедше, Донён дёргается, непроизвольно тянет руку и бурчит себе под нос всё известные ему ругательства. ㅤㅤㅤ— Слезай, убиться собирался? ㅤㅤㅤ— А ты разве нет? — мальчишка вздёргивает брови в немом вопросе, но на землю спрыгивает почти сразу же; «послушный, хоть и странный, что на нём за одежда?». ㅤㅤㅤ— Что тебе нужно? — Донён злится, потому что не этого он хотел, когда шёл сюда в половину пятого утра, потому что ничего не понимает, потому что просто устал. ㅤㅤㅤ— Посмотреть, — пожимает плечами незнакомец, и Ким почти задыхается от возмущения. ㅤㅤㅤ— Серьёзно? ㅤㅤㅤ— А ты серьёзно хочешь умереть? ㅤㅤㅤ— Прекрати, меня это достало, — Донён ведёт плечом и пытается обогнуть парня. ㅤㅤㅤ— Я могу послушать, — он резко хватает Кима за худощавое запястье, и Донён чувствует холод, пробегающий по коже крупными мурашками, — как тот, с кем ты встретишься всего один раз. Тебе ведь легче будет поделиться с тем, кого ты не знаешь? ㅤㅤㅤКим вздыхает. Это чистая правда.

●ㅤ●ㅤ●

ㅤㅤㅤ«Это, конечно, всё отлично, но я даже не в курсе, как тебя зовут». ㅤㅤㅤ«Ли Тэён». ㅤㅤㅤ«А я Ким Донён». ㅤㅤㅤ«Я знаю». ㅤㅤㅤОктябрьское солнце печёт по щекам не хуже, чем в июне, Донёну даже пришлось снять пиджак. Воспоминания, по сути, сегодняшнего утра крутятся у него в голове, как заезженная пластинка на неисправном граммофоне, может, он на самом деле спал, и всего этого не было? Откуда какой-то незнакомый, странный мальчик знает, как его зовут? ㅤㅤㅤ— Собираешься заживо свариться? Отличный способ для самоубийства. ㅤㅤㅤКим от неожиданности чуть не валится с потёртой лавки на стадионных трибунах кубарём, но более-менее поймав равновесие, про себя отмечает довольно остроумно подкинутую судьбой в данный момент фразу. ㅤㅤㅤ— Очень смешно, — Донён щурится из-за солнца, поэтому видит только бедро и край юбки Ю. ㅤㅤㅤ— Почему не обедаешь? — Чонён присаживается рядом с его головой, подставляя ногу как бы невзначай, чтобы Ким мог улечься на неё. ㅤㅤㅤ— Не хочу, — бубнит Донён еле слышно. ㅤㅤㅤКим не хочет говорить, что у него, на самом деле, подчистую закончились карманные, которые Гонмён присылает каждую субботу, а до неё ещё, между прочим, два дня. Чонён выдыхает тихое: «понятно», — ничего больше не спрашивает. Донёну даже как-то обидно становится, тот странный мальчик Тэён действительно слушал его, а единственной подруге всё равно? Рефлексию прерывают жёстко и бесцеремонно. ㅤㅤㅤ— Пиздец вы голубки, когда свадьба? — следом за фразой слышится противный гогот. ㅤㅤㅤДонён приподнимается на локтях, компания его одноклассников возвышается над трибунами, остановившись на пригорке. Внутри неприятно тянет, Ким старается избегать таких ситуаций, старается быть в школе ниже травы, тише воды, но издевательствам оправдание не нужно. ㅤㅤㅤ— Отвали, Джинён, — Чонён злится, по ней это сразу видно, она вскакивает со скамейки, упирает руки в бока и буравит парней недовольным взглядом. ㅤㅤㅤ— Не понимаю, что ты нашла в этом уродце, — парень за спиной Джинёна фыркает, — нравятся извращения? ㅤㅤㅤДонён чувствует себя так, будто его ударили по щеке, но разозлиться почему-то не может, он хочет, но так устал от того, что происходит в его жизни, что сил на эмоции как будто больше не осталось. ㅤㅤㅤ— А что, Хёнджун, мне нужно выбрать тебя? — Ю складывает руки на груди, выдерживая паузу, и продолжает. — Даже если я сяду тебе на лицо, мне и то приятнее будет. ㅤㅤㅤВ этот момент на стадионе появляется учитель физкультуры, видимо, урок совсем скоро начнётся. Это спасает их от грозящегося вот-вот полыхнуть скандала. Компания удаляется с недовольным видом, Донён улавливается краем уха только обрывок фразы: «она что, блять, сказала, что у меня нос больше члена? Я убью её дружка-хорька, будет знать». ㅤㅤㅤ— Прости, — Ким не знает, что ещё сказать. ㅤㅤㅤКогда они заходят в кабинет, Донён ловит на себе пристальный холодный взгляд, сердце сжимается в крохотный комок плохого предчувствия, но Ким старается не подавать виду. Неуютно ёрзает на стуле первые пятнадцать минут от урока, спиной ощущая, что на него кто-то смотрит, а потом раздают тесты по английскому. ㅤㅤㅤДонён провалился.

●ㅤ●ㅤ●

ㅤㅤㅤДонён бежит вдоль перил, скачущих в глазах зажеванной бобиной кинопленки с двадцать пятым кадром, фары встречных автомобилей слепят, заставляя почти спотыкаться о своих же ноги, до сих пор прогретый после дневного солнца воздух забивается в глотку, пробирается почти до альвеол, жжётся. ㅤㅤㅤКим не знает, что делает, зачем снова пришёл на Мапо-тэгё, кого ищет. Или знает, но не хочет признаваться даже себе? ㅤㅤㅤТэён стоит около ограждения, приподнявшись на носки, слегка покачивается, радостный, словно ребёнок, вглядываясь в отражающуюся рябью в тёмной воде подсветку зданий на правом берегу. Донён выдыхает с облегчением, когда видит его. ㅤㅤㅤЭто глупо, они действительно почти не знакомы, но почему же Киму кажется, что только Тэён его слушает, что только Тэён его понимает. ㅤㅤㅤ— Плохой день? — Ли на него даже не оборачивается, это жутко и пугает до чёртиков, но Донён отметает дурные мысли силой. ㅤㅤㅤ— Я хотел спросить, — Ким раскрасневшийся, с растрёпанными волосами, пытается выровнять дыхание, от чего глотает некоторые звуки, — ты вчера сказал, что я могу не называть тебя хёном, так? ㅤㅤㅤ— Ты точно об этом хотел спросить? — Тэён разворачивается на пятках, Донён ловит в его глазах всё те же задорные искорки бликующих фонарей. ㅤㅤㅤ— Я уточнил, — Ли кивает, будто просит продолжить, задать вопрос, который Кима интересует, и тот, сглатывая, говорит. — Почему ты хотел покончить с собой? Ты же красивый. ㅤㅤㅤТэён усмехается: ㅤㅤㅤ— По-твоему всё дело во внешности? ㅤㅤㅤДонён тушуется: если бы у него было такое же лицо, как у Тэёна, то его бы любили все вокруг, кроме отца, конечно же, но это можно было бы пережить. ㅤㅤㅤ— Меня гнетет ответственность, разве это не ужасно? Учеба, университет, работа? В этой стране я могу оказаться на дне в течение одного часа, ты не думал об этом? ㅤㅤㅤЭто пугает ещё больше, потому что Ким действительно думал, только сегодня, содрогаясь беззвучными слезами в школьном туалете над дурацким заваленным тестом по английскому языку. Гонмён оплачивает его дополнительные занятия, а он всё равно умудрился провалиться. Если Донён будет не достаточно усердно работать, то в будущем станет таким же, как отец, а это его самый большой страх. ㅤㅤㅤ— Мир жесток, — Тэён подходит ближе. Ким даже не замечает, как его ладонь оказывается в чужих руках. У Ли цепкие, холодные пальцы, но Донён почему-то думает: «мягко». — Но это не повод. ㅤㅤㅤ«Это не повод», — Киму хочется закричать, что Тэён не понимает, но ведь это совсем не так. ㅤㅤㅤ— Я знаю место, в котором ты всегда будешь счастлив, в котором, ты сможешь забыть обо всём этом, тебе стоит только попросить, и я тебя туда отведу, — Донён чувствует, как Ли вытирает его горячие слезы. ㅤㅤㅤ

●ㅤ●ㅤ●

ㅤㅤㅤПыль вздымается в воздух бурным вихрем, стоит только Донёну кинуть свой рюкзак возле старой-доброй перевернутой скамейки с потёртой краской. Дополнительные занятия начнутся через два часа и, если честно, Ким считает, что безопаснее будет пересидеть их в своём укромном месте, тем более, денег на обед у него всё ещё нет. ㅤㅤㅤДонён усаживается прямо на пол, мостится, чтобы не так тяжело было в неподвижном положении на костлявой заднице, но даже телефон из кармана брюк достать не успевает. Дверь выбивают с ноги — для пущего эффекта, видимо, — потому что на деле она даже закрыта не была. Дряхлое деревянное полотно с силой ударяется о стену, заставляя несколько небольших пластов облупившейся штукатурки упасть на пол. ㅤㅤㅤ— Думал, сможешь всю жизнь прятаться? — у Хёнджуна глаза горят огнём, ноздри от злости раздуваются, а за его спиной стоят ещё три человека. ㅤㅤㅤДонён вскакивает на ноги, пятится назад и чуть не падает, запнувшись о край лавки. Его хватают за грудки. Удар. Ким чувствует спиной шероховатую холодную стену, и, наверное, в первый раз за три года жалеет, что этот старый корпус полузаброшен. ㅤㅤㅤ— Извиняться будешь? ㅤㅤㅤДонён честно не понимает, за что он должен просить прощение, но он буквально болтается в воздухе, не может достать носками до пола, и страх почти душит его, закрадываясь в горло вязкой жижей. ㅤㅤㅤ— Извини, — тихо произносит Ким. ㅤㅤㅤ— Не так, — Хёнджун действительно разъярён, он швыряет Донёна в сторону, словно тряпичную куклу. ㅤㅤㅤКим скользит по полу несколько сантиметров и тормозит позвоночником о ножки скамейки, спазм пробивает тело, проходясь токовыми разрядами по венам. ㅤㅤㅤ— Скулить будешь? Больно? — Хёнджун склоняется над ним, нависает, словно утёс, который вот-вот и обрушится тебе на голову, а потом бьёт рукой в живот. Донён складывается пополам, весь воздух из легких буквально вылетает под давлением, почти зажившиеся синяки под рёбрами начинают ныть с новой силой. — Извиняйся, я сказал. ㅤㅤㅤ— Извини, — Ким кашляет, пытается произнести это громко, чётко, чтобы от него отстали, чтобы отделаться малой кровью. ㅤㅤㅤНо Хёнджун снова недоволен, он пинает ногой, куда-то чуть выше печени, Донён непроизвольно вскрикивает, получает ещё удар, а потом ещё. Ким, вроде бы, привык, но каждый раз это ощущение, что внутри что-то рвётся, взрывается, расползается жгучей болью, не покидает его. ㅤㅤㅤКогда Донён приходит в себя, скрючившись на ледяном полу, он не сразу понимает, что произошло. Нужно время. Когда сил, наконец, хватает на то, чтобы дотянуться до телефона, Ким понимает: дополнительные он уже пропустил, — хотя в таком состоянии он бы и не смог туда пойти. Если кто-то в школе узнает, что его избили, или он не дай бог пожалуется на Хёнджуна или Джинёна, то ему придётся совсем худо. ㅤㅤㅤДо дома Донён идёт пешком, потому что денег на автобус нет: он держится рукой за бок и еле перебирает ногами, так и норовя завалиться в какие-нибудь кусты, хорошо, что на скрытых сумерками улицах никто не обращает на него внимание. Квартира по обыкновению встречает его громкими звуками телевизора и сильным запахом спиртного. Ким слаб, дезориентирован, и поэтому не сразу замечает движения в гостиной. ㅤㅤㅤ— Мне из школы звонили, сказали, ты английский завалил, — в этот момент у Донёна, кажется, окончательно останавливается сердце, дефибриллятор вряд ли поможет. ㅤㅤㅤОтец поднимается с дивана, заваливаясь на бок, и шумно топает до сына. Ким стоит, склонив голову, он боится даже посмотреть. ㅤㅤㅤ— Дар речи потерял? Совсем отупел, что ли? На меня смотри, — Донёна резко хватают за подбородок, сжимают пальцами челюсть, заставляя смотреть прямо. — Ты думаешь, я не знаю, что брат за тебя платит, а? Чем ты там вообще занимаешься, паршивец? ㅤㅤㅤИ он бьёт. Донён чувствует, как из рассечённой губы вызывается струйка вязкой крови, слёзы выступают сами собой. ㅤㅤㅤ— Будешь ныть передо мной? Я так тебя воспитывал? — отец бьёт снова, по лицу, наотмашь. Ким стискивает зубы, под рёбрами ноют свежие ссадины, ноги почти не держат. ㅤㅤㅤ— Прости, отец, я виноват, — Донёну больно говорить, но это его единственный выход, — впредь я буду трудиться усерднее. ㅤㅤㅤ— Пошёл прочь, щенок, — напоследок старший Ким выдаёт сыну увесистую оплеуху и уходит на кухню. ㅤㅤㅤДонён оседает на колени, прислонившись щекой к дверному косяку, и буквально чувствует, как левый глаз начинает заплывать. С кухни слышится грохот бутылок, и через несколько секунд отец начинает ругаться с ведущим новостей, так, будто ничего не произошло. ㅤㅤㅤДо Мапо-тэгё Донён добирается поздно ночью, натягивает на лицо капюшон толстовки, чтобы спрятать заливающийся пурпуром фингал, рёбра адски тянет, идти тяжело, но он чувствует, что должен. ㅤㅤㅤТэён встречает его озорной улыбкой, подходит ближе, будто порхает над землей, а потом видит в тусклом свете фонарей разбитую донёновую губу. ㅤㅤㅤ— Что случилось? ㅤㅤㅤКим молчит, стоит, не поднимая головы, стискивает зубы, чувствуя, как ходят желваки, только бы не заплакать. ㅤㅤㅤ— Донён, что случилось? — Тэён без спроса подходит слишком близко, вторгается в личные границы, аккуратно трогает Кима за лицо, попутно убирая мешающий капюшон, и видит ужасное. ㅤㅤㅤ«Тебя почти изуродовали». ㅤㅤㅤ«А разве я не всегда был уродом?». ㅤㅤㅤ— Ты говорил, что есть место, где я буду счастлив, — Донён не выдерживает, слёзы, копившиеся до этого крохотными жемчужинами в уголках глаз, срываются вниз крупными дождевыми каплями, — ты сказал, что отведёшь меня туда, если я попрошу. — Когда солёные струйки достигают разбитой губы, Ким слегка морщится, но продолжает. — Так вот, я прошу. ㅤㅤㅤЛи вздыхает, оглаживает своими холодными пальцами маленький синяк на скуле Донёна, и, наверное, первый раз смотрит на него с сожалением. ㅤㅤㅤ— Хорошо, закрой глаза, ладно? — Тэён опускает руки, перебираясь на ладони Кима, держится крепко и шепчет. — Доверься мне. ㅤㅤㅤДонён доверяет.

●ㅤ●ㅤ●

ㅤㅤㅤСолнце стоит высоко, но совсем не печёт. Донён оглядывается по сторонам, его будто на время ослепило. ㅤㅤㅤ— Где мы? — под ногами песок, и, кажется, они на острове. ㅤㅤㅤНа таком острове, который Донён никогда в жизни не видел. Тут есть горизонт, не горы, покрытые деревьями, не картинки в интернете, а настоящий горизонт. Над головой порхают причудливые разноцветные птицы. ㅤㅤㅤ— В том месте, о котором ты так мечтал, — Тэён всё ещё держит его руку. — В том месте, где никого, кроме тебя не существует. ㅤㅤㅤ— А как же ты? — Ким спрашивает не из-за очевидной несостыковки, в его голосе теплится огонёк надежды. ㅤㅤㅤ— Если ты захочешь.

●ㅤ●ㅤ●

ㅤㅤㅤОсень наконец-то начинает вступать в свои права, кусачий ветер заползает под одежду, заставляя учеников сменить летнюю форму на зимний вариант. Жизнь идёт своим чередом: дополнительные занятия, тесты, подготовка к поступлению в университет. ㅤㅤㅤЧонён стоит посередине шумного коридора, вокруг снуют ученики, изредка задевая её локтями, преподаватели спешат по своим делам, а для неё, мир, кажется, остановился. Зациклился на одной точке, на этой фотографии с чёрной лентой — на том, что она не смогла понять, на том, с чем она не смогла помочь. ㅤㅤㅤ«Покойся с миром, Ким Донён, надеюсь, ты сейчас в лучшем месте».