Это лето не вернуть уже, я знаю. Но, когда печаль в моей душе, я вспоминаю.
Нелепая девушка в не менее нелепой одежде, лохматые каштановые волосы, наивные шоколадные глаза и широкая улыбка до ушей — такой она пришла в «Подиум». Такой ею я очаровалась. Ха, Миранда Пристли очаровывается.Помнишь, мы с тобою целовались ночи напролет под шум прибоя?
На том острове она была абсолютно такой же, как при нашей первой встрече. Упрямая, не позволила мне подобрать ей гардероб для отдыха и взяла с собой какое-то подобие нормальной одежды. «Дай мне немного почувствовать себя молодой» — шутила она, смеясь. Я не возражала, потому что невозможно это делать, когда мягкие губы утягивают тебя в поцелуй при любой возможности. Таких возможностей действительно было много. Она признавалась, что ей больше всего нравится целоваться на пляже, прямо около океана, чтобы слушать крик чаек, шум воды и прочий романтичный бред. Бред, которому я была готова отдаться без остатка, лишь бы видеть ее счастливой.Не забуду ночи при луне и твою улыбку.
Мы часто гуляли после полуночи. Нам не надоедало бродить по узким греческим улочкам, узнавать какие-то новые места, которые мы еще не исследовали. «Я бы осталась здесь жить» — как-то призналась она и грустно улыбнулась. О, моя дорогая, твое желание почти сбылось.Яхта, парус, в этом мире только мы одни. И мы с тобою влюблены.
«Давай поплаваем на яхте?» — предложила она как-то за завтраком. Что ж, я и сама хотела это предложить. Мы выбрали самое лучшее судно и отправились в маленькое путешествие на весь день. Она много смеялась и безнадежно пыталась меня накормить, а я в свою очередь делала все возможное, чтобы этот звонкий смех не прекращался. «Ты счастлива сейчас? Здесь, со мной?» — она обняла меня за шею и нагло уселась на мои колени. «Да. Больше, чем счастлива», — я провела ладонью по ее веснушкам на щеке. «Кажется, я влюблена в тебя». «О, нет, мы всего лишь семь лет в браке, прости, но я не готова к такому серьезному шагу», — она пыталась придать лицу серьезный вид, но в итоге рассмеялась, откидывая голову назад — шея, покрытая такими же замечательными веснушками, как на лице, обнажилась, и я подавила вздох. Она была невероятно красива. «Эй, держи меня!» — она, явно веселясь, подбежала прямо к носу яхты и раскинула руки. Кажется, моё сердце пропустило пару ударов. «Пожалуйста, больше так не делай», — я обняла её за талию, как можно крепче прижимая к себе. «Не волнуйся, écharpe*». Глупое прозвище, с которым я смирилась. Нельзя было не смириться. «Не могу». Её волосы пахли пихтой, а мы ещё не знали, что это наш последний отпуск. Через пятьдесят три секунды наша яхта взорвалась.