В воздухе витал пряный аромат позднего лета. Ягодные нотки смешивались с запахом листвы, пропëкшейся на солнце до основания, а запах корицы, исходивший из чашки едва тёплого чая, добавлял уюта. Её чертовски бесило это слово. Девушке нравились приключения, манипуляции, стремительное движение в неизвестность, и это все явно не вязалось с сидением на одном месте в нежном лавандовом платье с женским романом в руках.
Тихий, такой неуверенный стук в дверь отвлёк девушку от утопичных мыслей и туманного рассматривания сада. На лице появилась улыбка. За дверью отчëтливо слышалось сбивчивое дыхание и шуршание ткани. Вероятно владелец фиолетового шейного платка пытался предстать в лучшем свете перед хозяйкой комнаты. Одернув полы платья свободной рукой, вампирша сладко пропела, — Входите.
— Мисс Пирс, здравствуйте. Не сочтите за дерзость, но не хотели бы Вы присоединиться ко мне и отцу в читальном зале? — наверное, не будь в доме младшего Сальваторе, жизнь казалась бы Адом на земле. Приставучий скучный хозяин поместья, серый и незаметный старший наследник рода, но вот Стефан… Он был словно глоток свежего воздуха в бесконечной череде одинаковых дней, душивших и убивающих юную деву.
— Мистер Сальваторе, приветствую Вас. Я бы с радостью хотела присоединиться к Вам, но мне не очень хорошо, — поставив кружку на прикроватный столик, девушка невинно улыбнулась, опустив глаза. Он не должен был заметить в ореховой тьме танцующих чертей у разожжëнного костра страсти.
— Ох, может вызвать доктора или дать какую-нибудь настойку? — обеспокоенный голос ласкал слух. Было приятно, когда хоть кто-то за четыре сотни лет заботится о тебе.
— Мистер Сальваторе......, Стефан, я бы хотела хотела прогуляться в Вашем чудесном саду, — пару секунд напряжеëнного молчания. — Не хотели бы составить мне компанию?
— Я с радостью, — искры невинного счастья зажглись в зелёных глазах. Эти отблески первой любви были заметны невооружëнным взглядом. Вероятно, Джузеппе строил планы выдать младшенького за Кэтрин. Отец всегда желал счастья только для любимого сына.
Неловко взявшись за подставленный локоть, Пирс, отлично имитируя слабость, следовала за хозяином дома. Тот, с видом довольного кота, вёл её по светлому коридору, обходя спальню старшего брата. Юношеское самолюбие выиграло заведомо проигрышную партию у семейных уз. Именно с ним Кэтрин хотела проводить время, и только это было важно. Деймон поймёт, он всегда желал лучшего для братишки. Он был единственным, кто смог понять и поддержать его после ухода из его жизни Валери. Он поймёт и сейчас. Он же Деймон. Он просто не может не понять.
***
В саду пахло розами. Для вампира, чувствовать все запахи было так же естественно, как и видеть сочные цвета на картине художника. Однако сейчас этот запах казался каким-то наигранным, картинным. Он прилипал к коже, оседая неприятной сладостью на языке. Хотелось скривиться, сбросить маску и бежать. Бежать так далеко, как только это могло быть возможно. Хотелось выбросить ненавистные каблуки, порвать добрый десяток юбок и вдохнуть воздух полной грудью, не ощущая давление корсета. Но вместо этого с розовых, слегка обветренных губ, срывается невинный вопрос, — Что вы чувствуете, Мистер Сальваторе?
— Терпкий запах Иван-чая. Мама любила в детстве заваривать нам этот напиток. Деймон кривился, но я пил эту безумно пряную бурду, лишь бы она была счастлива, — улыбнувшись воспоминаниям, Стефан слегка кивнул головой в сторону беседки, ведя девушку за собой. — А вы, Мисс Пирс?
— Нежный, совсем тонкий аромат лаванды, — ложь, вновь она обязана врать, смотря в родные зеленые глаза. В носу противно свербит лишь роза, вытесняя все остальные запахи. — Но сейчас у меня лишь одно желание, я хочу поцеловать Вас, Мистер Сальваторе.
***
Проснувшись, Кэтрин почувствовала боль, расцветающую яркими пятнами по всему телу, и тепло мужской руки, успокаивающе сжимающей сухую кисть. Еле разлепив глаза, казалось будто ресницы кто-то щедро смазал патокой, девушка смогла лишь различить силуэт.
— Стефан, я думала, ты чествуешь с остальными мою смерть, — хриплый, такой непривычный голос. Хочется уже поскорее сдохнуть, чтобы не чувствовать себя такой дряхлой и бесполезной.
— Кэтрин, я…
— Спасибо за сон, он был чудесен, правда.
— Кэт, послушай…
— Нет, Стефан, — сглотнув, девушка продолжила. — Я хочу помнить ощущение любви, которое переполняло меня во сне. Я хочу умереть счастливой, не забирай у меня этого, молю, — на глазах заблестели слезы. Черти давно ушли на покой, оставляя хозяйку ореховых омутов на едине со своими демонами. — Я попаду в Ад, да?
— Не думай об этом сейчас, просто спи, — тёплая сухая рука провела по седеющим, но по-прежнему мягким волосам. Когда-то идеальная кожа была покрыта мелкими морщинками, а тело похудело на пару килограмм.
— Я боюсь, Стеф.....
— Я буду рядом, Китти, я буду рядом, обещаю.
Чувствовать приятную тяжесть его руки, слышать терпкий запах жженого сахара, находиться в чужой мягкой чистой постели — было уютно. Впервые ей было приятно это слово. И она поверила вкрадчивому голосу, и перестала бояться и бежать.
На могиле Кэтрин Пирс лежал скромный одинокий букет свежей лаванды. 
