Фантастические сны Рэймонда Смита

Поначалу Рэю кажется, что он спит или внезапно сошел с ума. Он больно щиплет себя за запястье и ругается сквозь зубы - боль настоящая. По крайней мере, это не сон. Правда, радоваться тому, что он, возможно, спятил ему не хочется. На всякий случай Рэй крепко зажмуривается и резко распахивает глаза. Все остаётся точно так же - больничная палата, которая кажется несколько старомодной, и Тренер, который не похож на самого себя. Он сидит на стуле рядом с постелью Рэя и выглядит здорово встревоженным, на нем отлично пошитый костюм и какая-то странная штука накинута сверху. Рэй не уверен, но кажется, это называется мантия. Как у волшебников - думает он и истерично хихикает. Тренер вздрагивает, но ничего не говорит, только смотрит. - Это я так ударился головой, или ты решил примерить костюм на Хэллоуин на пол года раньше, чем нужно? - Рэй морщится, приподнимаясь на локтях, он сам не узнает свой голос, ребра тут же начинают ныть, виски взрываются болью. Господи боже, что вообще произошло? Последнее, что Рэй помнит - это то, как он пытается хоть что-то разглядеть за пеленой дождя, вода заливает лобовое стекло его автомобиля, вода заливает все вокруг, и по-хорошему стоит переждать ливень где-нибудь остановившись, например, выпить кофе в придорожной закусочной, которая вот-вот должна появиться впереди, но он три дня как не был дома, разбираясь с очередным поручением Микки, он невозможно соскучился по Тренеру и сегодняшнюю ночь хочет провести в собственной кровати, на своих собственных простынях, гостиничные успели ему уже осточертеть. Но мало ли чего он хочет. Эта мысль, неожиданная и короткая, проносится у него в голове за секунду до того, как кто-то, отчаянно сигналя, будто только на это и способен, таранит его автомобиль, возникнув словно из ниоткуда. Машину протаскивает несколько метров по дороге, заносит, и Рэй врезается в дорожное ограждение, и все крутится, переворачивается, чернеет, и последнее, что он слышит перед тем, как отключиться - это скребущие по стеклу дворники. Рэй закрывает глаза и словно проваливается в какую-то яму. - Была авария - произносит он, скорее утверждая, чем спрашивая, и Тренер - или человек, который похож на него как две капли воды, кивает. Отлично, с этим разобрались. Микки, наверное, рвет и мечет, не получив свои документы вовремя, но знаете ли что? К черту Микки. - Не хочешь объяснить, что это за место? - этот вопрос звучит почти раздраженно, но Рэй слишком устал и ни черта не понимает, и Тренер мог бы сказать что-нибудь, а не просто сидеть тут и выглядеть странно. Хорошо, но странно. Тренер кивает, зачем-то встаёт и начинает расхаживать по палате из угла в угол. Рэй ждёт, разглядывает его и ждёт. Наконец, тот останавливается у окна, вздыхает и произносит, будто решившись: - Это больница святого Мунго, Рэй. - и, прежде чем его успевают спросить о чем-нибудь, добавляет: - и мы сейчас не в Лондоне. Вернее, не в том Лондоне, который ты хорошо знаешь. Рэй моргает пару раз, пытаясь понять, что может значить формулировка "Лондон, который ты хорошо знаешь", и на всякий случай угукает. Может быть, они оба спятили. - Поэтому на враче, что приходил сюда с пол часа назад, была такая странная форма? Тренер кивает и слегка улыбается. Затем достаёт из кармана жилета часы на цепочке - и Рэй, не будь ему так хреново, удивился бы еще на это, потому что часы в кармане жилета не в стиле Тренера - отщелкивает крышку и хмурится. - Целитель Уорлок опаздывает, а я хотел узнать, можно ли забрать тебя домой сегодня до того, как часы посещения закончатся. Он говорит не "доктор Уорлок" , думает Рэй, а целитель. Кто вообще говорит сейчас "целитель"? Может быть, это все какой-то странный розыгрыш? - Знаешь, что я думаю? -медленно произносит он, прикрывая глаза и откидываясь назад на подушки, - я думаю, что все это мне просто снится. Пожалуйста, думает Рэй. Пожалуйста. Просто скажи, что так и есть. Или не говори ничего. Пожалуйста. Рэю отчего-то внезапно становится очень страшно. Он готов проглотить какую угодно ложь, лишь бы удержать остатки привычного мира, которые расползаются у него сейчас в руках, словно гнилые тряпки. Рэй очень этого хочет. Ему совсем не улыбается терять то, к чему он так привык. В палате какое-то время тихо, будь они в обычной больнице, тут непременно бы что-нибудь попискивало, а в коридоре бы время от времени по громкой связи говорили что-нибудь вроде "доктор Клафлин, Вас ждут в операционной, доктор Клафлин..." Но рядом с его кроватью даже капельницы нет, и это тоже очень странно - он же попал а аварию, вряд ли ему повезло настолько, что он обошелся только испугом и парой синяков. В его палате очень тихо, а затем Тренер нарушает эту тишину. Он говорит " нет, Рэй, тебе все это не снится", и произносит это так мягко, как только может, словно извиняется, словно ему жаль, что все именно так, как есть, и Рэй зажмуривается крепко-накрепко. Кажется, его знобит. Тренер наконец-то садится на край кровати, берет его руку в свою и легонько сжимает. - Я понимаю, все это странно и, возможно, во все это сложно поверить, и я виноват перед тобой, Рэй, обо всем стоило рассказать раньше, как-то подготовить. Но вышло так, как вышло, и я надеюсь, ты сможешь меня извинить. Я очень тебя люблю, Рэй. Он хочет сказать что-то еще, но тут в палату заглядывает еще один медик, не тот, что приходил раньше, как только Рэй очнулся, - целитель - мысленно поправляет себя Рэй, они тут все целители, - и говорит, что часы посещения закончены. Тренер вздыхает и нехотя поднимается. - Выходит, забрать тебя сегодня всё-таки не получится... Но я приду завтра, с самого утра, и мы обо всем непременно поговорим. Остаток вечера и всю ночь Рэй спит, как убитый. То ли из-за пары таблеток, что ему дали на вечернем осмотре - до крайности молчаливом, стоит отметить - то ли из-за переживаний. Как бы там ни было, засыпает он, кажется, еще до того, как голова касается подушки, и не видит никаких снов всю ночь напролет. Наступает утро, и все по-прежнему - старомодная палата и молчаливые целители, Рэй уже привыкает потихоньку называть их так. Он даже не предпринимает попыток разговорить кого-нибудь из снующего по коридору мимо его палаты персонала, понимает, что они, скорее всего, предупреждены на его счёт, и если бы кто-либо из них хотел с ним поговорить - этого не пришлось бы долго ждать. Кстати о ждать - Тренер, или как там его на самом деле зовут - появляется много позже обещанного времени, торопливо приглаживает волосы и опускается на стул. Если он решил, что удастся отсидеться так же, как вчера, он здорово заблуждается, думает Рэй, усаживаясь напротив на своей кровати и не сводя с него глаз. У Рэя к нему слишком много вопросов. Для начала он обводит рукой палату и говорит то, что хотел и одновременно с этим боялся произнести с того самого момента, как открыл глаза после аварии, потому что все произошедшее может объяснить лишь одна вещь. - Это... это ведь все магия, верно? -говорит Рэй, и Тренер, немного помедлив, кивает. Рэй прячет лицо в ладонях и тихо смеётся. Возможно, лучше бы он всё-таки сошёл с ума. Они сидят в оранжерее, где-то журчит вода, и Рэй некстати вспоминает фонтан в своём саду. Было бы неплохо оказаться сейчас дома, но даже при том, что волшебство, безусловно, существует, это пока что невозможно. - Не буду скрывать, ты неожиданно легко все воспринял, - произносит Тренер, вернее, Персиваль. Его зовут Персиваль. Красивое имя, будто из рыцарских легенд. Помимо Персиваля там еще имеется целая гроздь имён, но Рэй не удосуживается запоминать их. - Я много читаю, - хмыкает Рэй, и, поймав на себе непонимающий взгляд, поясняет: - знаешь, мифы о Владычице озера, или легенды Англии, или сказания о Туата де Дананн, или еще что... Все эти вещи так или иначе говорят тебе, что магия когда-то существовала. А значит, могла остаться и по сей день, словно отпечатки чьих-то пальцев на стакане. Не самое изящное сравнение, но думаю, основную мысль ты уловил. Еще мне с детства было интересно увидеть что-нибудь такое... волшебное. Считай, сбылось то, что в детстве хотел. Ну и вообще - сложно поверить в то, что ты управляешься с оравой своих постоянно косячащих пацанов без какой-нибудь магии, так что, считай, ты прокололся гораздо раньше, чем притащил меня сюда. - это не бог весть какая шутка, но Персиваль смеется, смеется так же, как раньше, когда Рэй не знал еще, как его зовут, и они до крайности неуклюже встречались. - Я очень испугался за тебя, Рэй. Слишком испугался, чтобы соображать. Когда из больницы позвонили и сказали про аварию, когда сказали, что тебя, скорее всего, ждёт, я... Они не давали никаких гарантий, только отводили глаза да повторяли один за другим это своё чёртово "и это в лучшем случае", и я, наверное, должен был радоваться по их мнению, что применимо к тебе можно сказать про этот самый лучший случай. Меня к тебе даже не пустили, никого из нас не пустили, - Рэй представляет встревоженных парней Тренера в больничном коридоре и хмыкает - та еще, пожалуй, была картина. - Поэтому ты решил меня похитить и унести в ваше царство фей, так? И что дальше, я буду жить здесь, в счастье и довольствии, а когда решу вернуться назад, домой, окажется, что прошло несколько сотен лет, и меня никто не знает, и дома у меня больше нет, так? - Царством фей это даже с натяжкой назвать нельзя, Рэй, но я был бы не против спрятать тебя от всех остальных здесь. - Здесь? - Рэй вскидывает брови и кивает на здание больницы. - В смысле, вот прямо вот здесь? Нет, дорогой мой, я не согласен. - У меня есть дом, - отзывается Персиваль, и голос у него звучит так же точно, как когда он пришел заступаться за своих пацанов. Как звучал в прошлой жизни - думает Рэй. - Дом, значит, - отзывается он, и, дождавшись крохотного кивка, продолжает. - Дом это хорошо. Вот выпустят меня отсюда, покажешь мне его. И весь свой Лондон, который я совсем не знаю, покажешь тоже. Персиваль улыбается и кивает. Из больницы выбираться пришлось если не со скандалом, то точно с небольшими препятствиями. Насколько Рэй понял, его не хотели отпускать так просто, без проведения какой-то процедуры, на счёт которой Персиваль возражал - тихо, но очень непреклонно и яростно. Что за процедура - никто не объяснял, Рэю вообще мало что в то утро и целители, и сам Персиваль говорили, да и он сам не сильно рвался узнавать что-то, что могло ему не понравиться, и с чем бы он точно не согласился. Через пол часа в его палату вернулся все еще взбудораженный Персиваль, несдержанно шваркнул дверью, выругался сквозь зубы. Рэй, обернувшийся на него от окна, вопросительно вздернул брови, но вместо того, чтобы спросить, о чем они там договорились, произнёс только: - Мы едем? - и почувствовал облегчение, когда Персиваль кивнул. До дома Персиваля они добрались, впрочем, на своих двоих, правда, вначале Грейвс начал было говорить что-то о каких-то каминах, но перебил сам себя, махнул рукой и малопонятно добавил, что Рэю, наверное, будет пока что рано добираться куда-либо так. Как ни странно, дороги до самого дома Рэй не запомнил, хотя старательно вертел головой по сторонам. Но, переступив порог и моргнув пару раз, пытаясь приглядеться к сумраку холла, внезапно обнаружил, что ничего не помнит, совершенно. Правда, это беспокоило его меньше всего, странности были повсюду, к ним стоило уже привыкнуть. Продолжились они и тогда, как только Рэю показали дом, а после пригласили познакомиться с родней - весьма экстравагантно, стоит признать - подведя к нескольким портретам, висящим на стене гостиной и представив изображенным на них людям. Рэй сначала непонимающе уставился на Персиваля, затем перевёл взгляд на портреты и несдержанно выругался - родственники Персиваля с интересом смотрели на него, кто-то даже оперся о раму, чтобы, видимо, разглядеть его получше. - Это мужчина, Перси, - со вздохом возмущёния произнесла пожилая дама, весьма бесцеремонно разглядывая Рэя через лорнет, - я думала, ты всё-таки приведешь в дом славную девушку, которая... Что там приведённая славная девушка должна была сделать договорить ей не дала вторая не менее пожилая дама, изображенная на том же портрете. Она легонько шлепнула свою соседку веером по плечу, намекая на то, что было бы неплохо попридержать язык, и заверила Рэймонда, что все ему тут очень-очень рады. Остальные родственники молча благодушно покивали, кто-то, чьего имени Рэй ни в жизнь бы не запомнил, таким длинным оно было, задал пару вопросов о погоде и о том, каким Рэю показался магический Лондон, и на этом общение было исчерпано, чему Рэй был только рад - всё-таки разговаривать с картинами было как-то слишком. Возможно, позднее он привыкнет и к этому тоже, но сейчас это точно было слишком. За ужином он всё же решился спросить, из-за чего перед его выпиской пришлось так яростно спорить. Персиваль нахмурился, покрутил бокал в руках, сделал глоток и отставил его в сторону. Посмотрел на Рэя так, словно прикидывал, стоит ли ему что-то рассказывать, и, кивнув собственным мыслям, наконец произнёс: - Согласно Статуту о Секретности, тебе следовало стереть память и отправить домой. Ну, туда. В обычный Лондон. Я сказал, что это лишнее, и в случае чего, сам смогу это сделать. Рэй закусил губу. Значит, память стереть. Очаровательно, ничего не скажешь. - Вот как. А в том, моем Лондоне, ты это уже проделывал? И вообще, отчего ты никогда не пытался даже рассказать мне...ну, вот об этом обо всем? Или ты уже рассказывал, но мне это не понравилось, и я поэтому ничего не помню? Потому что ты уже покопался в моей голове? Наверное, не стоило этого говорить, но Рэя неожиданно захлестнуло обидой, и следить за словами не было никакого желания. Да, Персиваль пытался его спасти, но чёрт возьми, почему раньше-то было обо всем не поговорить? Неужели он ему настолько не доверяет? Не верит в то, что Рэймонд может принять его любым? - Рэй, я... Я правда виноват, и стоило раньше рассказать, но... - Но, - повторил Рэй, вставая. - Ясно. Я хочу отдохнуть, если ты не против. Спать не хотелось, но оставаться внизу, в столовой, не хотелось тоже. Единственное, чего хотелось - это вернуться домой, без разницы, сотрут ему память или нет. Хотелось, чтобы все было так, как прежде, понятно и просто. Хотелось, чтобы от него ничего не скрывали, потому что это неправильно. Видимо, он всё-таки задремал, потому что раздавшееся внезапно рядом с изголовьем бормотание заставило его вздрогнуть и раскрыть глаза - Рэй успел еще подумать, что, возможно, ему сейчас все-таки стирают память каким-нибудь колдовством, а потом неожиданно услышал взволнованно-радостное "наконец-то очнулся", а следом за этим - писк медицинских приборов и какой-то невнятный шум в коридоре. Проморгавшись, первым делом он увидел Тренера - точно Тренера, в этом не было никаких сомнений, затем - свою закованную в гипс ногу, а еще всклокоченного Эрни, который заглядывал в палату из коридора. Заметив, что Рэй и вправду пришёл в себя, он расплылся в довольной улыбке от уха до уха, и сказал, обращаясь к кому-то, кто был в коридоре: - Э, он проснулся, слышите? Как подопечные Тренера смогли так быстро набиться в палату было загадкой. Или волшебством, подумал Рэй, борясь с желанием истерично хихикнуть. - Я пытался их оставить в зале, но они разве послушают... Мы здорово за тебя перепугались, Рэй. Ты попал в аварию и пробыл в отключке два дня, и я... - Ты решил сделать все, что только мог, да, я знаю - отозвался Рэй сонно, сползая обратно на подушки. - Ты только память мне не стирай, как твоя альтернативная магическая личность, хорошо? - В смысле, - протянул от дверей Праймтайм, - это как в Людях в чёрном, что ли? Но там не про магию, там про пришельцев было... - А ну-ка цыц, - бескомпромиссно отозвался Тренер, даже не повернув на него головы - И вообще, валите отсюда, посмотрели, что все в порядке, вот и валите. Набились, дышать нечем. - Нет, ну я правда... Что там правда, Рэй уже не слышал, потому что недоумевающего Праймтайма вытеснили в коридор, и вопрос о том, что такое мистеру Смиту вкололи, он тоже такое хочет он задавал уже там, правда, ответили ли ему что-нибудь Рэй не знал, и это было не важно. Гораздо важнее было то, что он живой, хотя и не полностью невредимый, и что человек рядом с ним - вымотанный, переволновавшийся и очень любимый - никогда не будет от него ничего скрывать.