Староста

      Поточные лекции всегда были той еще нервотрёпкой. Кому-то обязательно не хватало места, кто-то опаздывал, вызывая недовольство преподавателей, кто-то принимался задавать настолько идиотские вопросы, что все остальные либо начинали безудержно смеяться, либо красноречиво качали головами, что также совсем не способствовало общей дисциплине. Отсутствие нужного оборудования, проблемы с его подключением, накладки в расписании и прочие неурядицы, казалось, следовали за всем инженерным факультетом по пятам, делая хоть сколько-нибудь массовые мероприятия весьма сомнительным удовольствием.       Один лишь Тьютер, казалось, испытывал невероятное удовлетворение от всего, что происходило вокруг. Файтер душу бы продал за ответ на вопрос о том, что даёт Теру силы улыбаться ярче солнца, аккуратно вести конспекты и так тщательно выполнять обязанности старосты, будто бы от этого зависела его жизнь. Файту было действительно сложно понять Нонга в этом: такие вот примерные студенты, как он, вырастают из образцовых отличников с первой парты, которым тот никогда не был. Файтер считал, что эта лучезарная автоматическая вежливость выработалась у Тера из-за долгого времени работы в сфере обслуживания, где от широты твоей улыбки напрямую зависит заработок, но он предпочитал держать своё мнение при себе и лишь диву давался, как его парень может успевать всё на свете.       Истинная же причина была в том, что Тьютер прямо-таки купался во всём, что способно было бы еще больше укрепить его репутацию идеального студента. Ответственность пьянила его сродни сладким ликёрам, которые он просто обожал, заставляла ещё больше стремиться к контролю и соответствию образу хорошего мальчика. Тер серьезный, загадочный, внимательный, понимающий — просто ходячий идеал. Но это сверху, а там, внутри, живут такие черти, что лучше бежать от них без оглядки.       — Да, профессор, — вежливо улыбался Нонг, оперевшись руками о край кафедры. — Разумеется, мы отнесём оборудование обратно. Файтер мне поможет. Верно, Файт?       Файтер ответил не сразу, засмотревшись на узкие запястья Тера, выглядывающие из-под до хруста отглаженных манжет рубашки. Золотистая кожа ярко контрастировала с белоснежной тканью, и это будило в Пи воспоминания, в которых гибкий, тонко-звонкий Тьютер со смехом уворачивается от его поцелуев на белых простынях, играя с ним, словно мышка с кошкой.       Файт махнул головой, избавляясь от непотребностей в голове, и нехотя перевёл взгляд с рук Тера на его лицо:       — Прости?       — Профессор попросил нас отнести ноутбук и проектор обратно в аудиторию.       — Да, конечно.       Файтер без вопросов подхватил оборудование, сделал пару шагов к выходу и замер в проёме, наблюдая за тем, как Тер расшаркивается с профессором. Лицо младшего сияло как спелое нормандское яблоко, когда тот провожал преподавателя до двери, и Файтер не удержался от насмешки:       — Сегодня ты снова самый хороший мальчик на факультете, Нонг Тер?       Тьютер лишь деланно недовольно фыркнул и скользнул мимо Файтера, обдав того горячей волной — он, казалось, никогда не мёрз. Его старший с вечно ледяными руками беззастенчиво этим пользовался, используя это как оправдание для того, чтобы взять Нонга за руку и при первой же возможности обнимать его. Однако сейчас, когда Тьютер пребывал в образе правильного старосты, не стоило и пытаться.       — Я всегда самый хороший мальчик. — Впрочем, бросил младший, развернувшись в полоборота и едва заметно приподняв уголки губ.       Файтер улыбнулся.       Теплые шоколадные глаза Тера игриво блестели, и Пи Файт снова и снова спрашивал себя, как он мог быть так слеп раньше, что не замечал этих дразнящих, иногда граничащих с пошлостью выходок гордости всего их факультета.       — Будь ты таким же хорошим, каким хочешь казаться, детка, ты бы не вилял так бёдрами. — Файт не видел лица Тера, но был уверен, что тот закатывает глаза и улыбается. Старший в три шага нагнал его и развязно приобнял за бедро, продолжая: — Рисуешься?       — Ещё чего. — Тьютер изо всех сил старался сохранить на лице выражение возмущения и отстраненности, однако изменившиеся движения выдавали его с головой.       Пи Файт давно заметил, что Тер, возбуждаясь, становился совсем другим. Его тело начисто лишалось обыкновенной нервозности, свойственной, кажется, всем отличникам, а в движениях рук, ног, бёдер чудилось что-то женское, развязное и зазывное. И в следующее мгновение к Файтеру повернулся уже не староста Тьютер, мыслящий формулами и цитатами из классической литературы, а один из тех очаровательных негодников с залитыми глазами, которые в барах прыгают к тебе на колени, чтобы на утро не вспомнить и буквы из твоего имени.       Это всегда действовало на Файта одинаково. Посторонние звуки, казалось, приглушились до минимума, и Пи слышал теперь лишь собственный кровоток, молоточками бьющий в виски. К щекам прилила краска, а во рту разом пересохло.        Файтер быстро провел кончиком языка по губам, не сводя глаз с того представления, что устраивал ему Тьютер.       — Что такое, Пи Файт?       Файтер едва не застонал.       У Тера красивый голос: низкий, бархатистый, глубокий — людям с таким голосом в долг дают и поручителей не спрашивают. Однако сейчас Пи говорит так вкрадчиво и томно, будто кроме них в целом мире нет никого, и Файта ведёт.       Старший неосознанно сжал ладонь сильнее, крепче прижав Тера к себе, и вместо ожидаемого толчка в бок ощутил тёплые пальцы, которые тот переплёл с его собственными.       На счастье Файтера, за углом как раз показалась дверь диспетчерской, и он буквально втянул Нонга вовнутрь.       Если бы кто-то из университетских техников увидел, с какой силой и беспечностью Файтер бросил ноутбук и проектор на полку к остальному оборудованию, ему как минимум сделали бы строгий выговор. Находись они сейчас несколько в другой ситуации — и этот выговор Пи Файт незамедлительно получил бы от Тера, однако в данный момент и одного взгляда на него хватало, чтобы понять, насколько же старосте безразлична судьба техники.       Тер опомнился только тогда, когда Файтер с весьма прозрачными намерениями подтянул его ближе за край брючного ремня.       — Файт! — Тер поспешил накрыть губы Пи ладонью и перевёл выразительный взгляд на видеокамеру в углу. — Пойдём.       Тьютер перехватил его руку и потянул в сторону выхода, уверенно сворачивая из одного одинакового коридора в другой. Пи Файт и не пытался даже следить за дорогой: проучившись в этом корпусе четыре года, он всё ещё едва различал идентичные аудитории и холлы.       Наконец Тер довольно кивнул и отпер выуженным из кармана ключом дверь с табличкой «переговорная».       Просторное светлое помещение с большим овальным столом в центре напомнило Файтеру залы заседаний из политических новостей. Висевший на стене сине-белый флаг с эмблемой ООН, строгие черные микрофоны напротив каждого стула, стоящие на самом видном месте всевозможные декларации и конвенции внушали уважение и были пропитаны серьезностью мероприятий, проводимых там. Довершала картину небольшая кабинка для синхронного перевода, стоящая у противоположной стены.       Переговорная, в которую привел его Пи, явно не принадлежала к числу доступных для посещения любым студентом аудиторий.       — Снова пользуешься служебным положением? — с притворной укоризной поинтересовался старший, оставляя короткие поцелуи на задней стороне шеи Тера.       — Я слишком часто помогаю им с переводами, чтобы чувствовать себя виноватым, Пи Файт.       Тьютер беспечно дернул бровями, запрокинув голову так, чтобы она легла Файтеру на плечо.       Две пары тёмных глаз встретились, и Файт судорожно сглотнул. Ну не могло у образцового отличника быть такого голодного, затянутого поволокой взгляда! Если бы Файтер не видел этого раньше, то, вероятно, подумал бы, что Тер накачан какой-то синтетической дрянью — так сильно у него сверкают глаза и так сильно сбито дыхание, хотя он и старается изо всех сил привести его в норму. Файт усмехнулся, положив руку на горло Нонга и принявшись неторопливо поглаживать доверчиво подставленную шею, ключицы и подбородок: ему это льстило. Льстило насколько, что он перестал испытывать неловкость от того, чем они собирались заняться в такой важной для университета аудитории.       От того, что Тер так смотрел на него, Файтеру сделалось дурно и слишком хорошо. Он несильно сжал ладонь, плотно лежащую на шее Нонга, чтобы почувствовать, как пульсирует кровь под упругой кожей, и Тьютер поднял голову выше, податливый и послушный рукам Файта. Пока послушный.       Тер любил играть с ним, то отзываясь на мельчайшее движение, позволяя целовать и трогать себя, где только вздумается, то меняясь до неузнаваемости в одно мгновение: становился резким, несдержанным и властным, управлял Файтером так просто, словно это то, для чего он был рожден.       Мелкие пуговицы на строгой рубашке младшего, словно издеваясь, выскальзывали из пальцев: из-за застлавшей глаза пелены возбуждения Файт едва видел, что делает, и раздевал Тера скорее на ощупь.       — В следующий раз надевай уже фрак, раз тебе так нравится официальная одежда. — Раздражённо цыкнул старший.       — Пи Файт. — Тьютер снова улыбался и качал головой. Файтер подумал было, что Нонг сейчас скажет что-то о влиянии делового стиля на продуктивную учебную деятельность, однако он лишь шкодливо протянул: — Я стараюсь ради нас, Файт. Кто же даст мне в следующий раз ключи от переговорной, если я буду непрезентабельно выглядеть?       Старший закатил глаза:       — Знаешь, меня всегда раздражали отличники.       — Да?       Тьютер промычал что-то смазанное в ответ и потёрся затылком о плечо старшего каким-то кошачьим жестом: ему хотелось, чтобы Файт перестал болтать и наконец-то потрогал его.       Черный галстук Тера змейкой скользнул на пол, звякнув булавкой о край стола, и Файтер нетерпеливо отодвинул белоснежную рубашку. Длинные пальцы двинулись к груди Нонга, легко нажимая и поглаживая, задевали напряженные соски, и Тьютер вздрагивал, вжимаясь в Файтера всё сильнее и очевиднее.       Пи Файт накрыл другой ладонью выпуклость в паху младшего и с удовольствием отметил, как гибкое тело Тера задрожало, рот сам-собой приоткрылся, и тихое «о-о» вырвалось из горла вместе со вздохом.       — Файтер… — Нонг Тер так сильно впился пальцами в его затылок и натянул волосы, что Пи даже поморщился, однако и думать забыл об этом, когда Тьютер потянулся к нему: — Ты собираешься поцеловать меня сегодня?       Пока говорил, огладил большим пальцем подбородок, коснулся губы, и поцеловал сам, обстоятельно и медленно. Раскрыл рот, сладко и влажно столкнулся языком, повернулся лицом к Пи и положил горячие руки тому на шею.        Нонг Тер жадина — он и целует, словно заявляя свои права и помечая то, что принадлежит ему. Лижет Файтеру губы, проходится по зубам, оставляет во рту лишь нижнюю, а сам смотрит на Пи так жарко, что у того просто срывает крышу.       Файтер подхватил Нонга под ягодицы и рывком усадил на стол, кажется, сбросив один из микрофонов. Снова потянулся к его рту, мазнул языком по зубам и просунул язык как можно глубже, смешивая слюну и распаляясь всё сильнее. Тер позволяет: расслабляется, смотрит на Пи из-под длинных ресниц и улыбается так, как правильные мальчики точно не умеют, прикусывает язык Файта, запирает во рту и ласкает кончиком своего. Дышит всё жарче, тесно-тесно прижимается к старшему и жёстко впивается в губы, лижет, кусает до тех пор, пока им не начинает хотеться большего.       Пи Файт отошёл на полшага и взялся за пряжку ремня: член так сильно упирался в ширинку, что становилось больно. Тер, приподнявшись на лопатках, внимательно следил за тем, как Файтер избавляется от брюк, и это заводило старшего ещё сильнее. Доброе круглое лицо Тьютера пошло пятнами, пухлые губы, искусанные, ярко-красные от поцелуев, абсолютно по-блядски сверкали от его собственной, Файта, слюны, а тёмные вишни глаз буквально впились в его пах.       — Нонг Тер, потрогай себя. — Шепнул Пи, медленно накрыв ладонью свой прикрытый тонкой тканью боксеров член, горячо пульсирующий в руке.       Припухшие губы младшего растянулись в улыбке, он медленно кивнул и приподнялся, красиво выгнув спину и раздвинув стройные ноги. Ладонь старосты скользнула ниже, по-женски изящные пальчики принялись кружить по промежности, двигаясь то вверх, то вниз и неторопливо лаская. Другой рукой Тер помог себе, расстегнув брюки, и пальцы скользнули под резинку боксеров.       — Ну, покажи. — Пи Файт нетерпеливо вытянул голову, приспустив собственное бельё и пройдя рукой по ровному стволу. Тьютер с улыбкой кивнул, в одно мгновение избавился от брюк и боксеров, и Пи удовлетворенно вздохнул: — Послушный мальчик. Умница.       Нонг Тер откинул голову назад, приоткрыл рот и медленно прошелся рукой по направлению к паху. Лениво провёл кулаком по члену, накрывая ладонью головку и натягивая на неё плоть. Сжал губы, чтобы не издать стон ненароком, и принялся сверлить Пи Файта глазами, которые то и дело прикрывал, когда становилось особенно хорошо. На головке выступили капли предсемени, и Тьютер размазал их большим пальцем, не сводя со старшего голодного взгляда.       Файтер повторял его движения, снова и снова проходясь сверху вниз по перевозбужденному органу, надрачивая на то, как его Нонг ласкает себя.       Младшему было уже не до шутливых ухмылок: он дошел до того состояния, когда не мог думать больше ни о чем другом, кроме как о ровном длинном члене Файта в кольце его пальцев.       — Пи Файт! — Тьютер скулил сквозь зубы, сдавливая сверхчувствительную пунцовую головку. — Пи Файт, я хочу…       — Ещё немного, Нонг. — Качнул головой Пи. — Я хочу ещё немного посмотреть. Ты такой красивый, Тер… Раздвинешь их для меня чуть шире?       Старший легко коснулся колена старосты, предлагая ему развести ноги ещё неприличнее, и Тьютер недовольно фыркнул: он хочет посмотреть. А у него уже всё так зудит внутри, что он и секунды не протянет, если пи Файт сейчас же не войдёт в него! Впрочем, он согласен ещё немного поиграть, если Файтер будет смотреть вот таким взглядом.       Тер прикусил губы, погладил себя по ключицам и шее, снова сжал между пальцами горошину соска и смял ладонью поджавшуюся мошонку. Почти хихикнул от неожиданной глупой мысли: если не задастся с учебой и Файтом — он пойдет в вебкам модели. Судя по тому, как реагирует Пи, он мог бы зашибать весьма неплохие деньги.        Подумав мгновение, Нонг поднёс пальцы к губам и медленно облизал, не сводя горящих глаз с Пи. Напоказ прошёлся влажным языком, втянул в рот, чтобы щёки обрисовали их контур, и снова достал, позволив прозрачной ниточке слюны потянуться следом.       Староста сжал яйца и выгнулся, заводя руку еще дальше под себя. Файту хотелось увидеть именно это — Тьютер знал это яснее, чем то, что дважды два в сумме дает четыре. Смазанные слюной пальцы привычно погладили пульсирующее в такт кровотоку отверстие, всё ещё податливое после их недавнего последнего раза, легко нажали и скользнули вовнутрь, принявшись гладить мягкие шелковистые стеночки. Нонг Тер прекрасно знал, как сделать себе хорошо, и самозабвенно трахал себя длинными пальцами, раздвигая их, играя с ритмом и углом проникновения, доводя Пи Файта до форменного безумия этим зрелищем.       Тьютер добился своего: Файтер, не выдержав, опустился на колени и притянул его к себе за бёдра. Принялся покрывать гладкую кожу беспорядочными поцелуями, то и делая срываясь и прикусывая, а спустя мгновение зализывая извиняющимся жестом. Мягко погладил Нонга по волосам и по по-детски круглой щеке, оттянул нижнюю губу и положил на горячий влажный язык два пальца, предлагая младшему сделать для него то же самое, что он только что вытворял со своими собственными.       — Насмотрелся, Пи Файт? — довольно ухмыльнулся Тьютер перед тем как сомкнуть губы вокруг пальцев старшего.       — Если бы на тебя можно было когда-нибудь насмотреться, Тер.       Нонг на мгновение остановился, а страсть в темных глазах сменилась бесконечной нежностью. Если бы его рот был не занят сейчас, он сказал бы, что любит его — Файт был уверен. Если бы у него внизу живота полыхало чуть слабее, он ответил бы Теру тем же, однако едва ли Пи в это мгновение хотелось ласковых слов и возвышенной книжной любви.       — Нонг Тер, не спи. — Файтер погладил старосту по щеке и надавил подушечками пальцев ему на язык, очевидно намекая на продолжение.       У Тьютера губы куколки или порноактрисы — это как посмотреть. Когда Нонг улыбался, Файт плавился от умиления, когда шептал что-нибудь грязное ему в уши — от желания, но когда пухлые (Файтер иногда действительно начинал подозревать Тера в увлечении ботоксом), яркие от природы губы растягивались вокруг его пальцев или члена, Пи казалось, что ему вот-вот присудят премию Дарвина за смерть от перевозбуждения.       Нонг, казалось, ни в чем не был неопытен. Файт до сих пор помнил, как чуть не сгорел, когда Тьютер пару месяцев назад внезапно прошёлся языком по его перепачканным мороженым пальцам, как смотрел на него, когда Пи понял, что его это почему-то заводит, и позволил себе погладить гибкий язык, пройтись по внутренней поверхности щёк, подобраться к горлу, будто бы Тер не пальцы его сосёт, а… боже… Совсем уж невообразимо хорошо ему стало, когда Нонг ухмыльнулся и действительно встал перед ним на колени, и Файтер просто потерялся во времени и пространстве — даже самый первый минет не ощущался так остро и чувственно. Пи до сих пор не мог определиться только с одной вещью: хочет ли он знать то, где правильный староста Тер научился так мастерски брать в рот.       — Достаточно, Нонг.       Тьютер послушно разомкнул губы, пошло причмокнув и оставив их приоткрытыми, будто Пи Файт недостаточно хотел его сейчас. Пальцы старшего, влажные и горячие, скользнули к растянутой уже дырке, пульсировавшей всё сильнее. Файтер понимал, что одних пальцев Теру теперь уже мало — ему хочется член, однако не мог отказать себе в желании потрогать его еще немного.       Мягкие влажные стеночки сжали его пальцы, и Тьютер, замычав сквозь сжатые губы, двинулся ниже, насаживаясь на них. Плоский живот Нонга ходил ходуном, ноги были так широко расставлены, как Пи Файт ни в одном порно не видел, а аккуратный член то и дело подергивался и сочился предэякулятом. До встречи с Тером Файтер думал, что все эти пошлые фразы вроде «он засасывал мои пальцы своей дыркой», которые он время от времени встречал в манге, — чушь, созданная для того, чтобы сильнее возбудить читателя, однако его Нонг действительно сжимался таким образом, что пальцы Файта оказывались всё глубже и дальше. В таком положении не нащупать простату было просто нереально, и Пи привычно нажал на волшебную точку, тотчас ощутив, как вздрогнул Тер.       — Пи Файт, сильнее! — голос старосты дрожал будто бы от холода, и Файтер едва не застонал от того, каким возбуждающим Тьютер был прямо сейчас. — Хочу кончить.       — Нет, детка. — Старший с улыбкой покачал головой и сжал перевитый голубыми венками член Тера в кулаке, размазав предсемя по головке большим пальцем. — Не сейчас.       Еще один палец скользнул в тело старосты, раскрыв его так широко, как никогда прежде. Тьютер приподнялся на локтях, отчаянно сдерживая стоны и дрожа всем телом, хватаясь за рубашку, свои волосы, волосы Файта, метался по столу как если бы тот был раскалён.       — Пи Файт, — хныкал Тер, закрыв лицо руками и сжав пальцы на ногах так сильно, что те побелели. — Если ты не трахнешь меня сейчас, я умру.       Файтер усмехнулся: Тьютер часто использовал слишком громкие и утрированные выражения, но его это только забавляло.       Он вытащил пальцы, вытер их о рубашку старосты, глядя ему прямо в глаза, и сел на край стола, потянув Нонга к себе. У младшего ноги дрожали так сильно, что он едва способен был сделать эти полшага к Файту, и лишь с благодарностью улыбнулся, когда Пи втянул его себе на колени. Старший, заставляя Тера от нетерпения ёрзать круглыми ягодицами по его бедрам, накрыл оба их члена большой ладонью, лаская и грязно смешивая природную смазку. Тьютер сумасшедше сверкал глазами, целовал Файта так рвано, будто в самый последний раз, нечетко просил Пи обо всём сразу, будто бы не он вовсе славился своим красноречием. Такие их поцелуи — отчаянные, мокрые, голодные, когда сталкиваешься зубами, раздается какое-то грязное хлопанье, а потом оказывается, что у кого-то из вас прокушена губа — Файтер обожал больше всего. Ещё лучше было, когда Тер, как сейчас, опускался к его шее, опаляя горячим дыханием, целовал везде и сразу, увлекаясь и оставляя на коже заметные пятна, будто бы ему было тринадцать и хотелось, чтобы все вокруг видели, что он и его партнёр уже дошли до такого в своих отношениях.       Пи Файт в последний раз провел по их членам и мягко сжал бедро Тера, предлагая ему приподняться. Его тянуло спросить, готов ли Нонг, достаточно ли он растянут и уверен ли, что справится, однако он прекрасно понимал, каким взглядом его тогда одарит горящий от возбуждения Тер, и просто взял Нонга за руки, позволив сесть на него самому.       Головка проскользнула в податливый вход легко и сразу, одним слитным движением уходя вглубь полностью, вырывая у Тьютера долгий стон, а у Пи Файта — шипение сквозь сжатые зубы. Собственный член Нонга был прижат к животу, безнадежно пачкая строгую белую рубашку, но ему было слишком хорошо сейчас, чтобы обращать внимание на что-то вроде этого. Теру хотелось стонать во весь голос, так, как он привык, чтобы соседи потом смущённо прятали глаза и малиновые щёки в лифте, а он делал вид, что удивлён их странной реакцией. Но вместо этого приходилось утыкаться в плечо Файтера и тихо скулить, чтобы не дай боже не заинтересовать кого-нибудь природой доносящихся из «пустующей» аудитории звуков. Файт готов был помочь Нонгу чем мог: с готовностью подставлял крепкую вспотевшую шею, позволяя младшему глушить о нее слишком громкие стоны, и широкую спину, на которой то и дело появлялись ссадины от его ногтей, неприятно саднившие в душе и вызывающие одобрительный свист у парней в раздевалках.       — Нонг Тер, не вертись.       Однако младший словно и не слышал его вовсе: продолжал ерзать, устраиваясь поудобнее, сжимая Файта в себе, заставляя того шумно дышать и коротко материться, прижимая мягкие руки младшего к своей груди.       Файтер нажал ладонями на золотистую кожу бёдер Тьютера чуть сильнее, входя в него на максимальную длину, ударил по увеличившейся простате, и Тера подбросило, разрывая от ощущений. Он запрокинул голову, зажмурив глаза так сильно, что перед ними заплясали белые вспышки, и прикусил губу — Файт даже испугался, что такими темпами Нонг прокусит её.       — Тер, иди сюда.       Нежный поцелуй немного остудил его, сделав абсолютно поехавший взгляд хоть сколько-нибудь осмысленным. Младший прижимался к нему мягкими губами, толкался языком в одном ритме с членом внутри себя, вызывая потребность обнять его ещё крепче, притянуть ближе, слиться в одно целое. Вместо этого Пи Файт окончательно растрепал пальцами волосы Нонга и прижался губами к его виску, ощущая, как под бумажно-тонкой кожей пульсирует кровь. И спустя всего мгновение снова спустился к губам, утягивая Тера в новый поцелуй, глубокий и голодный, размазывая их слюну по подбородкам.       — Пи Файт, опустись, — прошептал Тер и подтолкнул его ладонями. — Я хочу ещё глубже.       Файтер лёг на прохладную столешницу и приподнялся на лопатках, чтобы не пропустить ни мгновения того безумия, что устраивал для него Тер. Если бы на это продавали билеты, Пи Файт купил бы все разом.       Тьютер, очевидно, был в настроении красоваться. Ритмично приподнимаясь и опускаясь на члене старшего, он расстегнул манжеты на рубашке и стянул ее через голову, постепенно оголяя загорелый торс, часто вздымающуюся грудную клетку с напряженными сосками, один из которых — Файт до сих пор не верил, что Нонг это сделал — был пробит, и тонкие косточки ключиц. Прошёлся руками по гибкому телу, выгнувшемуся сейчас так, чтобы максимально чувствовать Файтера внутри, накрыл обеими ладонями сочащийся смазкой член и принялся гладить бархатную головку, играя с темнеющей сверхчувствительной щелью.       Видя, что Тер вот-вот кончит, Пи Файт потянулся к нему и одним движением сдвинул ладони Нонга дальше, покачав головой на вопросительный взгляд. Тер кивнул — вместе, и сел прямо, всем весом нажимая на бёдра старшего. Веки, прикрывающие тёмные глаза, затрепетали, Тьютер вновь замычал, рывками раздувая аккуратные ноздри. Ладони, до этого словно бы спокойно лежавшие на бёдрах пи Файта, двинулись выше — к плоскому животу, застыли на одном месте, и до Файтера дошло, что именно здесь Тер чувствует его член.       «Глубоко», — скользнула у Пи самодовольная мысль.       Он перевёл взгляд с торса Нонга на его промежность, где гладко двигался и скользил поршнем внутри него его член. Сколько бы Файт не трахал его и как бы не растягивал, это было всё так же потрясающе туго и жарко как тогда, на море, где за стеной стонал морской ветер, а под ним — податливый, мягкий, прекрасный как рассветное солнце Тер.       — Я люблю тебя.       Файтер всегда не выдерживал первым. Не важно, насколько грубо он брал Нонга в этот момент, насколько грязные слова шептал ему в уши и насколько острой была атмосфера вокруг них, Пи Файт, чувствуя подступающий оргазм, говорил Теру о своей любви к нему. Тьютер улыбнулся: он настолько привык к этому, что чувствовал бы, что что-то идет не так, если бы Файтер промолчал.       — Конечно, а иначе для чего это все? — впрочем, ухмыльнулся Нонг, за что получил звонкий шлепок по ягодице. — Эй!       Торопливый поцелуй ознаменовал окончание короткой перепалки. Пи Файт сжал бёдра младшего со всей страстью, оставляя красные отпечатки — всё равно скоро пройдут, у Тера почему-то синяки на коже долго не задерживаются — и ускоряя ритм, в котором тот насаживался на толстый ровный член. Тьютер забрал одну из ладоней Пи и приложил к своей щеке, накрыв собственной. Вероятно, хотел чего-то нежного, однако Файтер полностью извратил ласковый жест, поместив большой палец Теру в рот и пройдя по краю ровных зубов.       Качнувшись ещё, Нонг сжался, подтолкнул их обоих к надвигающемуся оргазму, приподнялся на коленях, чтобы Пи почти полностью вышел из него и тотчас снова вошёл на полную длину.       — Кончи в меня, Файт.       Файтер качнул головой:       — Нонг Тер, ты же сам потом будешь жаловаться весь день.       — А ты не слушай.       Пи снова притянул старосту к себе, затыкая поцелуем, и вжался в него так крепко, как только мог, чувствуя, что Тер запирает его внутри. Эластичные стеночки бешено сокращались в подступающем оргазме, не позволяя пи Файту сдвинуться и на миллиметр, и Тьютер заскулил, пытаясь как можно дольше удержаться на сладкой тугой грани.       — Давай, Нонг.       Чтобы не закричать от обрушившегося на него удовольствия, Нонг Тер с силой прикусил лежащий на языке палец Файта и впился полукружьями ногтей в собственную спину, выгнувшись так, что, казалось ребра вот-вот порвут кожу. Староста толчками излился на загорелый живот Файтера, и того унесло следом: член раздался, распирая Нонга изнутри ещё сильнее, поршнем заходил в дырке младшего, и Тер почувствовал, как в стенку ударили тёплые струи.       — Ты сам хотел.       Файтер смотрел на Тьютера расширенными глазами, пытаясь хоть как-то отдышаться и заставить руки перестать дрожать. Нонг улыбался, довольный и удовлетворенный, чувствуя, как из раскрытой задницы вытекает густая сперма Пи, и ощущая себя таким желанным для него сейчас.       — Я тоже тебя люблю, Файт. Файтер сверкнул глазами и притянул его к себе, обнимая:       — Конечно, иначе для чего это всё?       — Придурок.

***

      Тер комично смотрелся в классических чёрных брюках и одной из спортивных футболок Файтера, которую тот выделил ему из своих тренировочных запасов.       — Не заметил угол стола, когда читал, врезался в него и облился кофе. Вся рубашка в пятнах, так неловко, ха-ха. — Смущённо улыбался Тер профессору, который был уверен, что утром он был одет иначе и остановился спросить его об этом.       Пи Файт усмехнулся и покачал головой. Нонг Теру самая дорога в актеры — и чего он забыл только на инженерном факультете?       Понимающе закивавший преподаватель вроде бы рассмеялся, подтвердив, что испортил так не одну и не две вещи, а Тьютер пожелал ему впредь быть внимательнее, потому что «так можно и покалечиться, профессор!»       «Подлиза», — Файтер закатил глаза.       В ответ на это Нонг Тер склонил голову, и милая улыбка главного менеджера из любого кафе со сладостями превратилась в ту самую, которая фактически делала из него порнозвезду. Тьютер, ведя Файта взглядом как через лазерный прицел, обхватил подбородок ладонью, словно вытирал что-то с уголка губ большим пальцем. Мгновение спустя, словно этого было недостаточно, грязным, совершенно неуместным жестом прошёлся по нему кончиком языка, заставив заблестеть пухлые губы. Пи Файт сглотнул, почувствовав, как сладко затянуло внизу живота, а Нонг довольно усмехнулся.       Едва ли он веселился бы так сильно, если бы увидел шокированный взгляд профессора, передумавшего уходить и, очевидно, желавшего добавить что-то ещё.