Убийственный флорист

      Миссия была выполнена, Всемогущий у нас, мы, наконец, можем избавиться от него. Казалось бы, надо радоваться, расслабиться, ведь после убийства нашей главной головной боли все проблемы должны превратиться в мелкие убийства или что-то в этом роде, но у Всех За Одного — нашего главного босса — были свои планы насчёт Всемогущего.       На следующий день после нападения на академию и захвата Всемогущего, после разговора с Эйджиро по телефону — к счастью, весь Бакусквад и несколько других убийц смогли выжить — я зашел в офис, и там меня ждал довольно неприятный сюрприз в виде разговора. Шигараки и Курогири ждали меня, и, стоило мне зайти, они огорошили меня известием, что пока они не собираются убивать Всемогущего. Я был в ярости.        — Что вы имеете в виду под тем, что пока не будете его убивать?!        — Мы хотим получить от него информацию, — начал было Курогири, но я перебил его.       — Какая информация?       — Мы хотели избавиться от него, чтобы он не доставил нам никаких проблем.       — Да неужели? Какая информация нам нужна?       Курогири и Томура обменялись короткими взглядами, будто бы мысленно переговорившись, и Курогири снова начал говорить:       — Это засекреченная информация. Послушай, Деку, мы очень много работали, чтобы поймать его, но обнаружили, что у него действительно есть важная информация.       С каждым новым словом, сказанным им, я злился все больше и больше. Вся эта недосказанность заставляла кровь вскипать в венах, а кулаки уже начинали чесаться и незаметно рваться к ножу в кармане. Я, что, зря испортил романтический бал своих друзей, зря раскрыл свою личность, зря подверг опасности Эйджиро?!       — Я вам не верю… Вы же понимаете, что его убийцы узнают, что он жив, и попытаются спасти его. Это означает больше атак, больше смертей и больше опасностей. Разве это не то, чему мы пытались положить конец?       Курогири вздыхает, нервно теребя папку в своих руках. Видимо, этот разговор был ему неприятен.       — Я понимаю тебя, но ты должен знать, что эта информация важнее для тебя, чем для нас. Отчасти мы делаем это, чтобы помочь тебе. Ты важен для нас, и мы хотим, чтобы все здесь были счастливы. Для тебя это может не иметь никакого смысла…       Я резко перебил его.       — Конечно, нет. Если это чтобы помочь мне, почему вы скрываете это от меня?        Курогири открывает рот, чтобы продолжить, но теперь уже Томура прерывает его:       — Дискуссия окончена. Поверь, я тоже не хочу оставлять ему жизнь, но он так сказал.       Шигараки поворачивается и молча выходит из комнаты, оставив нас с Курогири наедине. Наступило небольшое молчание, в течение которого я сверлил того взглядом и тем самым требовал ответы. Увы, он не мог мне ничего сказать по неизвестным мне причинам.       — Он прав, малыш. Он сказал, что мы должны сохранить ему жизнь. Он действительно заботится о тебе.       Он похлопывает меня по плечу и тоже выходит, оставив меня наедине со своей яростью.       Что это за логика? Оставлять Всемогущего ради меня в живых из-за какой-то информации, и тут же не сообщать мне её! И почему Все За Одного так заботится обо мне? Насколько я знаю, он всегда хочет, чтобы миссии были успешными. Зачем вдруг сохранять жизнь такому могущественному убийце только из-за какой-то бесполезной информации? Кроме того, что он имел в виду, когда хотел сделать всех счастливыми? Я доволен своей жизнью, какая она есть сейчас. Зачем мне эта чёртова информация?       Быстро выходя из офиса, я иду домой с мыслью о том, что нужно испечь печенье. Есть приготовленные вкусности в полном одиночестве всегда успокаивает меня. Тем не менее, я был донельзя осторожен и быстр по пути домой. В конце концов, убийцы теперь знают, как я выгляжу. Идти работать в цветочный магазин будет очень опасно, ведь если они узнают, где я живу, я точно умру. А если умру я, то они доберутся и до моей мамы.       Если с ней что-нибудь случится, я убью каждого в этом чёртовом мире. Никто не причинит вреда моей матери.       Когда я пришел в свою квартиру, я обнаружил лежащую на своём диване довольную Тогу. Какого черта? Я просто хочу немного покоя прямо сейчас. Никакого стресса, никаких слухов, никакой драмы, а это всё, что я получаю, когда рядом Тога.       — Уходи.       Тога послушно встаёт, вроде бы идёт к выходу, но тут же сворачивает на кухню.       — Ты не рад видеть друга? — кричит она мне оттуда.       Я снимаю обувь и с раздражением иду на кухню:       — Обычно рад, но не сейчас. У меня плохое настроение.       Открыв холодильник, она немного там пошарилась, но, в конце концов, вытащила оттуда мороженое.       — А, так понимаю, Мамагири и Шигги тебе уже сказали.       Затем она берёт ложку и в наглую начинает есть моё мороженое на моих же глазах.       — Ты знала?       Тога кивает:       — Да. Но я не знаю, что это за информация, о ней известно только Мамагири, Шигги и ВЗО. Кроме того, они не сказали тебе этого раньше, потому что знали, что ты попытаешься убить Всемогущего самостоятельно.       На самом деле они правильно подумали, я бы попытался убить его прямо там, если бы знал о том, что они самостоятельно этого делать не собираются.       — Ой, а ещё я остаюсь здесь. Убийцы узнали, где я живу.       Мои глаза расширились от неожиданности, и я тут же посмотрел на Тогу, что продолжала беззаботно тыкать ложкой в мороженое.       — Серьёзно? Но ты же живёшь вообще непонятно где!       Тога пожимает плечами.       — Я тоже удивлена, ведь ты живёшь в нормальной квартире, где каждый мог увидеть тебя, если, например, ты бы стоял у своих окон. Но, тем не менее, они нашли мой дом. Даже Мамагири не смог найти меня так быстро.       Подумав с несколько секунд, я вздохнул. Не выгонять же её на улицу, где по наши души ходят убийцы с оружием, готовые убить на месте или пытать, пытаясь узнать местоположение Всемогущего.       — Хорошо, у тебя есть с собой какие-нибудь вещи?       Тога качает головой.       — Я же говорила, они нашли мой дом. Я видела их перед моей дверью, так что, очевидно, я не смогла войти внутрь и взять вещи с собой.       Потерев свою переносицу, я вздохнул.       — Хорошо, ты можешь пользоваться моими вещами. И ты спишь на диване, — она кивает и продолжает есть, как ни в чём не бывало.       Зайдя в свою комнату и немного порыскав в шкафу, я нашёл запасную подушку и одеяло, и тут же положил их на диван.       После того, как я сказал ей, к чему в моём доме ей нельзя прикасаться, например, к моему комоду возле кровати и полках с ингредиентами для готовки на кухне, мы сели на диван и стали смотреть телевизор.       Поначалу, мы сидели молча, но потом Тога резко спросила:       — Скажи, Деку, что ты собираешься делать с Киришимой? — по правде говоря, я не думал об этом, — я имею в виду, что ситуация между мафией и агентством стала более серьёзной и опасной.       Я пожимаю плечами, пытаясь выглядеть как можно непринужденнее.       — Думаю, я сохраню всё, как было. Я знаю, что никто в мафии не коснётся его, и я позабочусь о том, чтобы агентство меня не убило. Я имею в виду, что это стало более опасным, да, но ситуация между Эйджи и мной не сильно изменилась.        Наступило молчание, которое прерывается лишь шумом телевизора.       — А что, если мы окажемся в ситуации, когда тебе или нам нужно будет его убить?       Моё тело пробила лёгкая дрожь, и я тут же посмотрел на Тогу в полной растерянности.       — Что ты имеешь в виду?       Она пожимает плечами и смотрит мне в глаза:       — Допустим, он нападёт на ВЗО и попытается убить его. Или ему нужно будет убить Инко.       — Но моя мать даже не знает, что здесь происходит. Она не знает, что я в мафии.       — А по другой причине?       Я открываю рот, чтобы ответить, но снова закрываю его.       Не знаю, чтобы я сделал. Такой ситуации пока не намечается, и, надеюсь, что и в будущем такого не случится. И Эйджи никогда не причинил бы вреда моей матери. Даже если его босс приказал бы ему.       — Знаешь, Деку. Если ты хотел легкой жизни, где ты мог любить, не подвергая их опасности, тебе даже не следовало быть в мафии. Ну, теперь это не имеет значения, ты в ней, и если ты захочешь выбраться наружу, люди всё равно будут пытаться убить тебя или получить информацию, — я смотрю на улыбку на её лице, — в этом мире так хреново. Иногда лучше сгореть дотла.