Во сне и наяву.

      Тик-так.       Большие напольные часы отбивали свой ход. Непрерывно. Механически. Алисе вспомнилась ее взрывная мина-кролик. Та отбивала секунды так же размеренно, но под конец убыстрялась.Глаза девушки следили за стрелками. Они не ускорялись.       - Алиса, ты меня слушаешь?       Мистер Джеймс Ридден устало снял очки и протер их. В который раз. Похоже, мисс Лиддел его игнорировала, пребывая в своих мыслях. Юрист успел устать от этого.       - Итак, все деньги, которые остались тебе от родителей, будут перечислены на сберегательный счет. В день 18-летия ты получишь к нему доступ. А до тех пор ты будешь поручена заботам миссис Бэкридж в ее приюте.       Алиса продолжала смотреть на часы.       Тик-так. Тик-так.       Приют. Что ж, каждую минуту, что она будет там, в ее голове будут идти часы, отмеряющие, сколько еще ей осталось до свободы.       ***       Приют оказался не так уж плох. Ее не трогали. Переживали, сочувствовали – но в конце концов оставили в покое. И она сидела на кровати в своей комнате, глядя на дверь, которая появилась ровно десять минут назад.       Тик-так.       Большие часы в углу комнаты бесстрастно отсчитали каждую из этих минут. Она привыкла к дверям, которые были в огне, за которыми отчетливо выступали силуэты ее родных, сгоравших в пламени. Эта же дверь была обвита розами. И все же Алиса колебалась. Шаг туда означал бы, что она не хочет жить в реальном мире. Что для нее важнее Страна Чудес. Там ей лучше. Там она сильная и свободная. Она победила всех врагов. Но здесь она будет в клетке еще три месяца.       Алиса встала с кровати, не отрывая взгляд от двери. Она взялась за ручку – шипы ранили ее, тут же прорастая на коже алыми розами. Все привычно. Безумно. Все как надо. Она шагнула за порог.       ***       - Да где же она? Куда могла пропасть?       Эта несносная девчонка Лиддел опять куда-то пропала. После беготни по всему зданию миссис Бэкридж вновь заглянула в ее комнату, надеясь, что каким-то чудом Алиса будет там.       Она и была там. Спокойно сидела на кровати, словно и не пропадала на двенадцать часов.       - Да где же ты…       - Миссис Бэкридж.       Женщина вдруг поймала себя на том, что ей тяжело смотреть в эти глаза – слишком рано повзрослевшие, много чего повидавшие.       - Я была здесь. Никуда не пропадала. Если вам еще раз покажется, что я пропала – просто проверьте здесь еще раз. Рано или поздно я появлюсь здесь, в моей комнате.       И любому другому ребенку в приюте миссис Дороти Бэкридж сказала бы не выдумывать ерунду, а то и отшлепала бы его за попытку сбежать и где-то спрятаться, но эта девочка…Женщина вдруг осознала, что эта девочка будет пропадать снова и снова.       - Хорошо, - медленно сказала миссис Бэкридж в попытке обрести контроль над собой и ситуацией, - тогда…я запру эту комнату.       Словно в подтверждение своим словам она кивнула пару раз, собираясь с мыслями.       - Как хотите. Это все равно мне не помешает, - девочка равнодушно смотрела на часы. Ее глаза следили за стрелками.       Тик-так.       Часы были равнодушны к происходившему. Они просто выполняли свою задачу – беспристрастный отчет секунд, минут и часов.       Дороти Бэкридж поежилась, будто от холода. Все же она закрыла эту чертову дверь. Чтобы открыть ее через час и убедиться, что Алисы нет. Затем еще через пять часов постоянных проверок убедиться, что Алиса в кровати. Через десять часов увидеть, что девушка мирно спит в кровати, свернувшись клубочком. Умилиться, поправить одеяло – и понять, что под ним обманка из скрученной одежды.       В следующий раз заведующая приюта проверила комнату через сутки. Алиса читала книгу, сидя у окна. Дороти осторожно прикрыла дверь и прислонилась к стене. Реальность вокруг нее начала терять свои границы, все стало каким-то неверным и постоянно меняющимся. Незыблемые вещи перестали быть такими. Эта комната. Эта дверь. Эта девчонка Лиддел. Сколько еще таких проверок потребуется для того, чтобы ее собственный рассудок помутился? Миссис Бэкридж упрямо затрясла головой. Она всегда гордилась своей практичностью и здравомыслием. Она всегда говорила себе, что уж в ее приюте все будет в порядке. И теперь происходило что-то непонятное. Она не могла это так оставить. Нет. Точно нет.       ***       - Я думала, вы лучше.        От этих слов миссис Бэкридж стало не по себе.       Алиса, туго спелёнутая смирительной рубашкой и накрепко привязанная ремнями, не смотрела на заведующую приюта. Весь ее интерес был сосредоточен на часах. Порой Дороти хотелось выкинуть эти часы. Но что тогда? Похоже, тогда девушка стала бы сверлить взглядом стенку перед собой. Или потолок – все, что можно рассмотреть из ее нынешнего положения.       Мисс Лиддел не впадала в истерику, не угрожала навредить себе, не просила о снисхождении или освобождении. Наконец, не обещала, что больше так не будет. А миссис Бэкридж становилось все более не по себе. Она чувствовала себя тюремщицей, и это было неприятно.       - Вы меня не отпустите?       Не просьба, а вежливый вопрос. Таким тоном интересуются: «Еще чаю?»       - Нет. Я за тебя отвечаю. Мне совсем не хочется, чтобы во время своих отлучек ты попала под колеса кэба. И ты так и не призналась, как у тебя получалось сбегать. И почему тебя никто не видел? Ты с кем-то сговорилась? Или украла ключи?       - Нет. Мне не нужны ключи. И нет – не сговаривалась.       Алиса отвернулась к стенке, показывая, что не хочет продолжать разговор. Черные волосы разметались по белой подушке. В лице ее было ненамного больше цвета, чем в застиранной наволочке.       День. Еще один. И еще.       Алиса исчезла. Ремни были целы. Смирительная рубашка – тоже. А самой девушки внутри них не было. В представлении миссис Бэкридж существовал просто беспорядок и недопустимый беспорядок. То, что происходило сейчас на ее глазах, с трудом подходило под второй случай. Это была какая-то третья категория - абсолютный хаос.       На следующий день девушка вернулась.       - Что это было, Алиса?       Она молчала.       - Алиса, отвечай, когда с тобой разговаривают.       - Миссис Бэкридж. До восемнадцати лет мне осталось три месяца. Давайте заключим договор. Вы не спрашиваете, куда и как я исчезаю. А в обмен…есть что-то, чего вы хотите? Я могу вам помочь.       Она была привязана, совсем неподвижна и при этом предлагала помощь.       - Ты…просто девчонка. Что ты можешь…       Дороти махнула рукой и вышла из комнаты. Тем не менее, она не могла оставить все это просто так.       - Скажи мне, как ты это делаешь. Просто скажи. И тогда…       - Что?       - Я скажу, чего бы я хотела больше всего на свете.       Алиса посмотрела на миссис Бэкридж.       - Договорились.       Вот девушка лежит, надежно привязанная, а в следующую минуту испаряется в воздухе, словно проваливаясь сквозь матрас и саму кровать.       Дороти Бэкридж тихо вскрикнула и зажала рот рукой. Она просидела минут десять. Алиса вернулась так же неожиданно, как исчезла.       - Дороти, - ее голос звучал очень мягко, - теперь вы развяжете меня?       Они сидели рядом на кровати. Тонкая, почти прозрачная кисть Алисы лежала на руке женщины. После произошедшего заведующая приюта была готова слушать. И теперь ей не оставалось ничего другого, как верить.       - Вот так. Теперь я могу уходить туда, где мне хорошо. В мою Страну. Ваша очередь, Дороти.       - Самое смешное, что ничего такого у меня нет, - женщина вздохнула, - никакого заветного желания. Хочу, чтобы с приютом все было в порядке. Чтобы все дети здесь были здоровы. И я тоже. Вот и все.       - Вы очень хороший человек, Дороти. – Алиса пристально смотрит на миссис Бэкридж. На лице девушки – тень улыбки. – Особенно, когда не привязываете меня.       Оставшиеся три месяца в приюте царил мир. Большие часы мерно тикали, отчитывая оставшееся время.       Тик-так.