Альбус Поттер и Нити Судьбы

Цепь, которой он был пристегнут к стене, тихо звякнула. Скорпиус даже рассмеялся бы, если не давящая атмосфера вокруг. На самом деле вспоминать о том, как волшебника посадили на привязь, боясь, что он сбежит, было бы действительно смешно. Если будет кому рассказывать, конечно. Скорпиус проверял еще на рассвете: цепь не была зачарована. Она просто пристегивала его к стене, ограничивая движения и в без того тесном пространстве. Ночь прошла... жутковато. Он бы сказал "спокойно", но это явно не то слово, которым можно было бы описать его внутреннее состояние. С одной стороны, визит Визардесс оставил после себе еще больше загадок, с другой, вроде было очевидно, что она не желает ему зла. И эта нелепая цепь только подтверждала догадки - никто не относится к нему, как к серьезному врагу. Многое было обдумано за эту бессонную ночь: Скорпиус не раз возвращался в мыслях к людям, которые были ему дороги. О Лили он старался думать как можно меньше, это оказалось слишком тяжело. Он... многое хотел сказать ей и даже должен был, учитывая, что сейчас они все в смертельной опасности. Но не сказал, потому что посчитал, что это не к месту. Там, в Выручай-комнате, когда ее затравленный, испуганный взгляд метался между ним и его конвоирами. Тогда точно не было места для пафосных слов. Ее взгляд, улыбка, запах, мимолетно скользящий в воздухе между ними - запах солнца и апельсинов - всему этому не место на войне. Все сейчас вывернуто наизнанку, неправильно, исковеркано. Он не многое знал об этом, но это странное ощущение, которое возникало в ее присутствии... Ему нужно было ее защитить. Это было его слабостью, тем, что он не хотел бы выставлять напоказ. Это только его, личное. Скорпиус усмехнулся, глядя перед собой - ну вот, опять. Опять Лили. Чтобы не думать о ней, он вспомнил отца и последний разговор с ним. Разговор о том, что он, Скорпиус, Избранный в этой войне. Как устроен магический мир, Скорпиус читал. Возникшая Сила порождает противоборство. Равновесие должно сохраняться, поэтому, если появляется Темный Лорд, то появляется и Избранный, который должен его остановить. Скорпиус прикрыл глаза, глубоко вздохнув. Он мог бы быть Избранным, да хоть самим книззлом, если бы не одно "но". Никто так и не спросил его, как он, собственно, собирается убивать лучшего друга? Человека, с которым вырос бок о бок, сестру которого любил, а отца бесконечно уважал. Человека, ближе которого никто не смог к нему подобраться за все эти годы в Хогвартсе. Никто не был ему так близок и дорог, как Альбус Поттер. Эти мысли, как и мысли о Лили, принесли боль. Воспоминания, которые он не мог или не хотел контролировать, сейчас хлынули бесконечным потоком. Они, совсем маленькие, на лестнице, и Скорпиус видит, как этот странный растрепанный мальчишка распластался на ступенях и уже готов зареветь. Что тогда побудило Скорпиуса подать ему руку? Кто стоял там, свыше, наблюдая за ними, направляя? Или это был просто случай? Он хорошо помнил, какие чувства снедали его тогда. Презрение вперемешку с сочувствием. Нет, это была не жалость. По сути, жалеть такого же, как он, было бы глупо, он же не сломал себе ничего, просто упал. Отец сто раз учил Скорпиуса: если упал, вставай и иди, не жди жалости. Но этот мальчишка... Альбус... вызвал именно чувство сопереживания, желание помочь не потому, что пожалел, а потому, что понимал, каково это. Да, Скорпиус, выросший практически в одиночестве в богатом и мрачном убранстве Малфой-менора, хорошо понимал, что значит не чувствовать поддержки. Он протянул руку тогда, еще не осознавая, какой мостик это создаст между ними. Нить... Которая протянется на много лет, крепко связывая их, одновременно разделяя навсегда. Скорпиус никогда не забудет эти сны. По сути, все уже предопределено. Альбус не раз убивал его в его кошмарах, раз за разом, приходил, смотрел совершенно чужими, наполненными вечностью глазами, и убивал. В то время, как сам Альбус Поттер, живой, из плоти и крови, искал способы спасти Скорпиуса. Скорпиус это знал, чувствовал, но в душе всегда был уверен - все предопределено. Нити должны оборваться, все семь. Ни одной не должно остаться, ни одной возможности для Слизерина вернуться. Но он никогда не перестанет бороться. За то, что у них украли. За связь между ними, за свет, который мог бы вести за собой. За то, что уже кануло в небытие, возможно. Он будет бороться за Альбуса, пока дышит. И когда придет время... Возможно, ему удастся его вернуть. Это не отменяет того, что одному из них суждено погибнуть. Но Скорпиус предпочел бы погибнуть, глядя в глаза друга, а не того, кем он сейчас стал. Дверь приоткрылась, впуская конвоиров. Одинаково молчаливые и мрачные, они приказали следовать за ними, отцепив цепь одним взмахом палочки. Скорпиус внимательно посмотрел, куда один из них убрал палочку. Следовало бы лучше следить за вещами. Конечно, чужая палочка - это не то, что нужно в борьбе против Темного Лорда, но хоть что-то для начала этой борьбы. Яркий свет ударил по глазам, Скорпиус невольно прикрыл их, стараясь скорее адаптироваться к солнцу, чтобы понять, где он находится. Это была центральная площадь Хогсмида, на которую сейчас пришли волшебники, чтобы посмотреть, как его лишат магии. Он для них - преступник. Пособник Темного Лорда, предатель, возможно. Может, они пришли с гневом в сердцах, посмотреть, как вершится правосудие, а может, жалея его. А может, втайне желая помочь. Никак не прочитать по их совершенно каменным лицам. Но они же должны понимать, что на месте Скорпиуса мог бы стоять любой из них. - Скорпиус Гиперион Малфой! Человек в синей мантии с амулетом на груди стоял за трибуной, немного правее от центра, куда вели Скорпиуса. Он выглядел торжественно, его голос слегка дрожал, и Скорпиус ощутил отвращение, поднимающееся изнутри. Этот человек, сквиб, был носителем чьей-то магии, кто-то из волшебников отдал свои силы, чтобы он мог принадлежать этому обществу. Было ли это правильным? Скорпиус не мог дать однозначный ответ. Но все, что ему хотелось сейчас, - это сдернуть золотой амулет с его шеи и бросить прямо в толпу. - Вы обвиняетесь в пособничестве Темному Лорду. В отказе наполнить три амулета своей магией... Он говорил что-то еще, говорил и говорил. Вполне внушительный список, оказывается. Скорпиус усмехнулся, вдыхая полной грудью, шаря взглядом по толпе, пытаясь отыскать хоть одни знакомые глаза. Но там не было никого, кого бы он знал. "Мама", - пронеслось в голове, сказал ли ей кто-нибудь? Они не были близки никогда, но сейчас он подумал про нее. Это было глупо, ведь границы наверняка перекрыты, никто не позволит ей сейчас прибыть сюда. А если бы позволили, захотела бы она быть здесь, чтобы взглянуть в глаза своему неправильному и своенравному сыну?... Длинный список его проступков закончился. Толпа расступилась, пропуская Сару Визардесс, которая остановилась, внимательно глядя Скорпиусу в лицо. Конвоиры легкими подножками заставили его встать на колени. Скорпиусу показалось, что его сейчас стошнит от унижения и отвращения, прямо на камни этой тщательно вычищенной мостовой. - Вы признаете свою вину, мистер Малфой? - спросила она громко, посмотрев на толпу. И тут же добавила тише: - Он идет, мальчик. Выбор только за тобой. - Что? - Скорпиус поднял голову и помотал головой. Он хотел ответить, но не успел. Глотнул воздух и замер, замолчав, уставившись на точку, показавшуюся над Хогсмидом. Кто-то проследил за его взглядом и тоненько вскрикнул, раздался гомон и шепот. Над площадью, хлопая серебристыми крыльями, парил дракон. И Скорпиус не знал, радоваться ему или скорее бежать прочь. *** Все, что Роза Уизли находила в книгах, ей категорически не нравилось. Все намекало, кричало о том, что быть беде. Все эти знаки, символы, все, что прямо витало в воздухе, будто бы шептало: беда, беда, беда... Нужно было быть совсем тупой, чтобы не понимать этого, а тупой Роза никогда не была. Она еще посмотрела на листок в своей руке, на схему заклинания, которое так спонтанно и быстро получилось создать. На самом деле Роза отнеслась к своему произведению весьма скептически. Никто не создал за много веков, а она - раз - и сделала? Не могло такого быть. Другое дело, что никто не пытался, а те, кому все-таки удалось, не записали его или уничтожили. Сигнал тревоги и распоряжение Аберфорта Дамблдора не покидать свои спальни застали ее в пути. Роза никому не сказала, куда направляется, это было бы слишком рискованно. О том, что она и так делает нечто очень рискованное, она предпочла не думать. Последняя прочитанная книга ее сильно обескуражила. Все сосредоточились на жизнеописании Мерлина и Мордреда, искали что-то про заклятие, про бессмертие, про возможность вернуться спустя много веков... И только Розе пришла в голову мысль найти жизнеописание Слизерина. Мордред не был тем, кто исказил заклятие. Мордред не был тем, ради кого это было сделано. Нет, нет и нет. Это был именно Салазар Слизерин, что решил обратить действие заклятия в свою пользу, превратив его в проклятие. В той, первой, магической войне стихий участвовали не только маги. Не только волшебников повел за собой Салазар против людей и несогласных чародеев... И если в этот раз все повторится, то и у их стороны должно быть противодействие не меньшей силы. Роза сцепила зубы и сделала шаг. Запретный лес, молчаливый и мрачный, не ждал гостей. В воздухе пахло хвоей и гнилью. Вокруг раздавался тихий шепот тех, о ком не принято вспоминать в волшебном обществе. - Роза! - кто-то тихо окликнул ее сзади. Кто-то запыхавшийся от того, что бежал за ней. Роза обернулась и покачала головой. - Лоркан, - с укором сказала она. - Зачем ты здесь? - Кто-то же должен был это сделать, - пожал он плечами. - В конце концов, никто лучше меня не разбирается в тварях этого леса, правда? Розе нечего было возразить. Да и, если честно, не хотелось. Ощущение, что она теперь не одна, перекрыло здравый смысл. Роза улыбнулась. - Ты знаешь, что я хочу сделать? - Пока нет, - покачал головой мальчишка. - Но ты же расскажешь?.. *** Гарри выскочил следом за Малфоем, как только Запирающее заклятие было снято, и Макгонагалл объявила, что всем необходимо собраться в Большом Зале. Несмотря на то, что Драко был готов сорваться и сбежать, Гарри старался вести себя как можно сдержанней и спокойней, понимая, что побег ни к чему не приведет. Все, что могло случиться со Скорпиусом, наверняка, случилось, и повлиять на события уже не получится. А вот здесь, в Хогвартсе, возможно, понадобится помощь опытного волшебника и выдающегося зельевара. Тем более, он ощущал охранные и запирающие чары: никто сейчас не смог бы уйти из замка. Никто, кроме... Гарри усмехнулся, вспоминая о том, какими ходами они проникли в Хогвартс в день той битвы, 26 лет назад... Драко следовал за ним молчаливой тенью. Когда они прибыли в Большой Зал, там уже собрались старшекурсники и преподавательский состав. - У нас нет выбора, - говорила Макгонагалл. - Враг на подступах к Хогвартсу, и ему что-то нужно в его стенах. То, что мы не имеем право отдать, так как это может привести к разрушению того мира, в котором мы живем сейчас. Аль... Темный Лорд уже идет за этим, замок закрыт сейчас для всех, кроме союзников. Барьеры падут и случится это скорее, чем подоспеет помощь. В замке нет никого, кто мог бы защитить нас. Это придется делать самим. Простите меня... - Макгонагалл замолчала, остановив свой взгляд на Гарри Поттере. Студенты, стоявшие перед ним, расступились, послышался нарастающий шепот. - Гарри Поттер, - слышалось со всех сторон, - с нами Гарри Поттер... И тут Гарри понял, что стоит совершенно один посреди огромного зала. Они все расступились, оставив пространство вокруг него. Их ждущие глаза жадно шарили по его лицу, они все ждали его слов. Судорожно вздохнув, Гарри помотал головой. - Я... - его голос сорвался. - Я не знаю волшебников более храбрых и отважных, чем те, кто учится в Хогвартсе, - сказал он. - Испокон веков этот замок обороняли именно они. Помощь придет, но сейчас нужно выстоять. Нельзя допустить, чтобы Темный Лорд добрался до Рунного камня. Чтобы мой сын совершил непоправимое. Чтобы мой сын стал чем-то ужасным... - Когда-то давно, - задумчиво сказал он, - здесь стояли другие ребята, которые были молоды так же, как и вы. И им так же пришлось защищать Хогвартс, у них не было выбора. Было страшно, ужасно страшно и вопиюще неправильно заставлять их. Но вот ведь в чем дело. Никто никого не заставлял. Каждый, кто оказался на поле боя в ту ночь, пришел туда только с одной целью: защитить то, что ему дорого. - Как вы будете защищать нас от своего сына? - раздался чей-то голос. Гарри сжался от одного только этого вопроса, он не был готов отвечать, сотни мыслей ворвались в голову разом, сотни слов вертелись на языке, и ни одно из них не было подходящим сейчас. Гарри казалось, что он проваливается в мягкую трясину, бесконечно тонет в ней, не в силах выбраться. - Не в этом дело, - сухо сказал Драко за его спиной и шагнул вперед. - Гарри сейчас здесь, с вами, этого должно быть достаточно. Он готов защищать сына, а не того, кем он стал. У всего есть своя цена. Поверьте, этот волшебник все отдаст за то, чтобы вы сегодня остались живы. Его рука сжала плечо Гарри, и тот кивнул с благодарностью, принимая этот жест поддержки, который сейчас был просто необходим. - Деканы факультетов, - тихо сказала Макгонагалл, - создайте отряды, вы отвечаете за своих воспитанников. - Только те, кто согласен пойти, - торопливо сказал Гарри. - Вы все должны понимать, насколько это опасно. Торопливые кивки, кто-то в ужасе вскрикнул и отступил, кто-то, напротив, встал за спины своих деканов. Таких было большинство. - Гарри, - Макгонагалл посмотрела на него умоляющим взглядом, - Вы поможете нам? Останетесь здесь? Мудрая женщина. Она понимала, что если бы Гарри хотел уйти, он бы ушел. - Да, - твердо кивнул он. - Я буду защищать детей. Но лишь одно беспокоило его сейчас больше всего. В толпе студентов не было Лили.