I still hope the door is open

Что такое счастье? Рассуждать об этом можно бесконечно, также как и спорить. Наверное, для каждого человека это понятие включает что-то своё. Для Чон Чонгука счастье – это видеть каждый день любимую улыбку и глазки-щёлочки, переплетать свои пальцы с чужими, короткими и пухлыми, слышать искренний смех и не сдерживать своих чувств. Говорить о любви открыто, обнимать долго, целовать страстно. Что такое счастье? Чимин. Счастью Чонгука не было предела. Дни сменяли друг друга, а он до сих пор не мог поверить в происходящее. Но диалоги в какао и забитая галерея в телефоне, не давали в этом усомниться. Они снова стали проводить каждую свободную минуту вместе, Чимин приходил к нему в мастерскую и садился рядышком, наблюдая за сосредоточенной работой Чона, поудобней устраиваясь на его плече. Чонгук же снова начал приходить на танцевальные репетиции своего возлюбленного. Поначалу это было непросто, потому что там были Лиен и Тэмин, но Чонгук в первый же день решил избавиться от возможной неловкости и сгладить углы. Он поблагодарил их за понимание, пообещав, что они всегда могут на него положиться. В ответ им пожелали счастья, а Чимин и Чонгук расплылись в благодарности. Теперь Чонгук мог снимать Чимина сколько душе угодно, не скрываясь. В свободное от учебы время они или гуляли по парку, держась за руки, и никакие холода им не были помехой, или валялись на кровати у Чимина и долго целовались, тесно прижатые друг к другу в объятиях. Их близость не выходила за рамки поцелуев и объятий, хотя Чонгуку до дрожи хотелось сделать намного больше со своим любимым. Но они не спешили, хотя со временем контролировать свои порывы становилось сложнее. Чимин не мог оторваться от чужих губ, ощущения от них и горячего языка во рту были для него новыми, не смотря на предыдущий опыт. Короткие чмоки, медленные и тягучие, страстные и мокрые - он пробовал и плавился под Чоном, пока тот старательно держал себя «в штанах», решая проблему в душе и стыдливо пряча глаза после. Он терзал его губы и шею, мечтая о каждом миллиметре, скрытом под одеждой, о тонкой талии и подтянутом животе, об острых ключицах и мощных бёдрах, об аппетитной заднице и каждом пальчике на ногах. Наблюдая за его тренировками и пребывая в своих мыслях, он неизменно заливался краской и покрывался потом, хотя за два часа не мог пошевелить и пальцем, не отрывая взгляда от невероятной растяжки своего парня. В последние выходные перед отъездом, когда его родители с любимым псом уехали к родственникам, Чонгук решил сделать Чимину приятный сюрприз. Он сам приготовил вкуснейший ужин из любимых блюд Пака, терроризируя маму по телефону, когда сверял пропорции ингредиентов, чтобы всё вышло идеально. Как бы это банально не было, для атмосферы он разжёг повсюду свечи и уже расставлял приборы на столе, когда в дверь позвонили. Чон открыл Чимину дверь, скорее затягивая того внутрь, и оставляя жадные поцелуи на его лице, пока Пак, раскрасневшийся с мороза, с красным носиком и до боли милыми щечками, удивлённо застыл на пороге. - Что ты делаешь? - шепчет Чимин с расширенными от страха глазами, мягко отталкивая Чона назад. - Тут же твои родители! - но Чонгук снова приближается к блондину вплотную, прижимаясь своим лбом к его. - Мы одни. - Чонгук выдыхает эти слова Чимину в губы, а после еще раз нежно касается их в легком поцелуе. - Они уехали в Пуссан на пару дней. - Чимин заметно расслабляется и уже сам накрывает губы Чонгука своими, но углубляет поцелуй, лишая его всякой невинности. Они потратили целых 15 минут на то что бы Чимин уже наконец снял свое теплое пальто в перерывах между поцелуями, после чего Чон закрыл его глаза своими ладонями. - Гуки? - не понимая, что происходит, Чимин схватился за большие ладони своими, оттягивая их вниз. - Ты веришь мне? - прошептал стоящий сзади Чонгук на ушко Пака, опаляя его своим дыханием, вызывая мурашки по спине блондина. Чимин закивал головой в знак согласия, возвращая его тёплые ладони к своим глазам. Чонгук аккуратно ввел его в гостиную, следя, чтобы тот не споткнулся. Руки медленно спустились на талию, а покатого плеча коснулся подбородок. - Открывай. - шепнул на ушко Чон, с любопытством наблюдая за реакцией Чимина. Пак открыл глаза и вздрогнул, с его губ сорвался удивленный выдох. Привычная комната словно полностью поменяла свой облик, стала невозможно уютной. На журнальном столике были расставлены блюда, на диване перед ним разложены небольшие мягкие подушки, а вокруг этого островка - множество зажжённых свечей разного размера. Он медленно развернулся в кольце рук и обвил шею Чона, поглаживая отросшие волосы на затылке. Тени от свечей подрагивали от лёгкого сквозняка, отбрасывая живой тёпло-оранжевый свет на их лица, поэтому заворожённые красотой друг друга, они не сразу осмелились прервать тишину. - Это… - Чимин запнулся и спрятал лицо в изгибе шеи Чонгука, расплываясь в улыбке. – Я не знаю, что сказать. Рядом с тобой я забываю буквы. Чонгук тихо засмеялся, привычно зарываясь носом в мягкую макушку, а затем, помедлив ещё пару секунд, медленно отстранился, чтобы взять Чимина за руку и посадить на подушки. Ужин проходил как нельзя хорошо, они болтали и смеялись, кормили друг друга, а потом быстро целовались, вытирая друг другу испачканные губы кончиками пальцев. Опустошив тарелки, они откинулись на спинку дивана в пол оборота друг к другу и расслабились с бокалами вина в руках. Чимин притих и выглядел задумчивым, невесомо касаясь пальцами шва джинс на бедре Гука. - Когда ты позвал меня к себе, я не ожидал, что ты устроишь такой сюрприз. - Чимин еще раз обводит взглядом мерцающие свечи и снова возвращается к глазам любимого. – Я думал, мы посмотрим фильм или поиграем в приставку, пока миссис Чон мягко не намекнёт, что пора спать. - Я хотел сделать для тебя что-то особенное перед отъездом в тур. - отвечает Чон немного печально – расставаться на два месяца, когда всё только наладилось, совсем не хочется. Чимин чувствует его тоску и уже более ощутимо поглаживает по бедру, утопая в его глазах, полных любви и нарастающего желания, пляшущего в темных зрачках как пламя свечи. - У тебя получилось. - Чимин ставит свой бокал вина на столик и медленно приближается к Чонгуку, садясь все ближе к теплому телу. - Так, когда там вернутся твои родители? - он понижает свой голос и усиливает хватку на бедре Чона, который судорожно вздрагивает, а его дыхание становится тяжелей по мере того, как маленькая ручка медленно движется к выпирающему бугорку на джинсах. Держать себя в штанах. - Они... Приедут в понедельник вечером. - сглатывает Чонгук, наслаждаясь прикосновениями блондина, которые посылают волны возбуждения по всему телу, оседающие на кончиках пальцев приятным покалыванием. - Значит у нас полно времени? - Чимин уже так близко, что шепчет эти слова в приоткрытые губы Чона, но не касается их - дразнит. Чонгук не выдерживает и подаётся вперёд, захватывая сладкие губы в жадном поцелуе. Он облизывает сначала нижнюю, а потом и верхнюю губу, сразу проникая своим языком глубже, скользя по чужому. Они целуются долго и чувственно, тяжело дыша, и забывая обо всём, что осталось за пределами гостиной. Чонгук не замечает, когда чужая рука забирает у него бокал вина, небрежно убирая его на стол, и как она же мягко давит на грудь, чтобы в следующее мгновенье уложить его спиной на подушки. От недостатка кислорода начинает кружиться голова и, нехотя оторвавшись от пухлых губ, Чон тяжело открывает глаза, стараясь прийти в себя. Чимин нависает над ним с горящими щеками и расфокусированным взглядом, а Чон не может налюбоваться на него, столь смелого и в то же время раскрасневшегося от смущения. Блондин снова тянется вниз за поцелуем, который становиться более страстным и мокрым, его руки блуждают по груди и ниже, оглаживают каждый выступ мускулов на подтянутом теле, крепкие кубики пресса под одеждой, доводя Гука до исступления, когда градус в штанах превышает допустимые температуры. Кажется, ещё секунда и там произойдёт взрыв, поэтому Чон не решается опустить свои руки на желанное тело, оставляя их отчаянно цепляться в обивку дивана, чтобы окончательно не слететь с катушек. Чимин не щадит – опускается на тело под собой вплотную, не оставляя между ними пространства и задевая ноющее возбуждение… своим? Тело мгновенно реагирует судорогой и низким стоном, глаза закатываются к потолку под веками, а пальцы на ногах поджимаются от нестерпимой волны удовольствия, пронёсшейся в ответ на всего лишь одно движение сверху. Блять. Чонгук чувствует себя четырнадцатилетним пацаном в пубертатный период, когда член живёт своей жизнью и возбуждается от лёгкого ветерка в парке. Блондин творит с его телом что-то невероятное, будто до этого никто не касался его кожи умелыми пальцами, будто он не чувствовал других горячих губ и чужого веса на своих бёдрах. Ещё одно касание и он не сможет контролировать себя, а это точно не то, что нужно Чимину. Наверное. - Малыш, что ты... ммм… - стон снова срывается с его губ, как только Чимин повторяет движение бёдрами, завороженно наблюдая за заломленными бровями своего парня. - …делаешь? - с придыханием спросил Чон, приоткрывая безумные глаза на пару миллиметров, чтобы сосредоточиться. - Я хочу тебя. - тихо отвечает Чимин и смотрит уже не так решительно, словно боится отказа. - Малыш, ты выпил, я не могу так поступить. – слова даются с трудом, и Чон мысленно стонет и бьёт себя по голове, добровольно отказываясь от лучшего, что могло с ним произойти. - Мы не опустошили бокалы даже наполовину. Я сейчас пьян. Но это точно не из-за вина. – Чонгук смотрит снизу вверх с обожанием и неприкрытой заботой, борясь с самим собой. – Гуки, послушай, - Чимин поднимает руки, чтобы обхватить его за шею, - Я люблю тебя, Гуки, я хочу стать ближе. Я хочу забрать всё, что ты сможешь дать. И я хочу отдать всё взамен. Я хочу тебя целиком. – Он шепчет тихо, но уверено, глядя в глаза, и наощупь ищет чужие руки, чтобы положить их себе на бёдра. Он ведёт ими вверх, заставляя нажимать с силой, задевая по пути лёгкую кофту и вздрагивая от ощущения шершавых ладоней на своей голой коже. – Ты хочешь меня? Или хочешь, чтобы я остановился? – он задерживает его горячие руки на своей пояснице и с вызовом смотрит вниз, кусая губы. Он хоть представляет, как выглядит прямо сейчас? Шестерёнки в голове со скрипом шевелятся, как на тесте по математике в средней школе. Ни с кем прежде он не чувствовал такой ответственности, но сейчас отчего-то он думает, что всё должно быть идеально. Бархатная кожа оказывается самым приятным, что когда-либо ощущалось Чонгуком, а чужие глаза всё также ждут ответа. Чон осторожно проводит пальцами вверх по спине, скорее всего кайфуя от этого даже сильнее, чем Чимин, и решается. Потому что сил терпеть нет, потому что парень над ним медленно закрыл глаза и шумно вздохнул, потому что член в штанах дёрнулся только от этого. А ещё потому что скоро его главное сокровище уедет на 62 дня и Чонгуку необходимо оставить с собой как можно больше. - Не здесь. – брюнет спускает руки на ягодицы, подхватывая ойкнувшего парня и решительно несёт в спальню, бережно укладывая того на кровать. Чимин выглядит взволнованно и тянет к нему свои маленькие ручки, мгновенно заключая в объятия и втягивая в нежный поцелуй, стараясь успокоить свое и чужое дико скачущее сердце. Чон отстраняется, чтобы осыпать лицо своего ангела лёгкими поцелуями, целует милый носик-кнопочку, подрагивающие реснички и горячие щёчки, спускаясь ниже к подбородку. Он старается игнорировать пожар в штанах, желание взять своё прямо сейчас сводит челюсти, но он не спешит, потому что хочет, чтобы его любимый наслаждался каждым мгновением их близости. Шершавый язык скользит по загорелой шее, очерчивая венку с учащённым пульсом, которую незамедлительно захотелось выделить зубами, оставить след от них, чтобы затем запечатать её мокрым извиняющимся поцелуем. От того, что сейчас он сможет исследовать губами скрытое под одеждой, Чон невольно зажмуривается, лишь бы не сойти с ума от желания и доступа к этому телу. Он отстраняется и открывает глаза, медленно задирая белую кофточку Чимина выше и выше, оголяя выделяющиеся тазобедренные косточки, подрагивающий пресс с аккуратным пупком и невообразимо изящную талию с выступающими рёбрами. Чимин приподнимается и Чон рывком освобождает его от лишней ткани, укладывая обратно на кровать. Завороженный, он едва ощутимо проводит кончиками пальцев по голой коже, боясь даже дышать, чтобы не спугнуть момент и насладиться ощущениями. Блондин дёргается и нервно возится по одеялу и только сейчас Чонгук замечает его смущение, застывшее в обеспокоенных глазах. - Тише… - Чонук вновь поднимается к его лицу и успокаивающе трётся своим носом о его. – Ты такой невероятный, Чимин. Такой красивый и нужный мне. – Он ведёт носом к ушку, чуть прикусывая мочку, и вниз по шее, глубоко вдыхая любимый персиковый запах своего парня. – Я хочу сделать тебе приятно. Позволь мне. Отключи голову и просто…почувствуй мою любовь. – Руки трепетно оглаживают грудь и Чонгук, оставив последний поцелуй на шее, спускается ниже, припадая к ключицам губами, решив повременить с метками, чтобы снова не спугнуть, пока дыхание блондина выравнивается и становится более глубоким. Чон захватывает губами небольшую горошину соска и слышит первый протяжный стон, слетевший с зацелованных губ. О. Боже. Мой. Ещё. Он подключает язык и обводит второй сосок кончиком языка, а затем широко мажет им снова и снова, срывая ещё один божественный стон. Азарт захватывает с головой, предвкушая весь арсенал звуков, которые обласкают сегодня его уши. А если так? Оставляя влажную дорожку, он ведёт языком ниже, вылизывая впадинку пупка, спускаясь к выпирающим тазовым косточкам, выглядывающим из облегающих джинс, и аккуратно их прикусывая. Чимин под ним вздрагивает и откидывает голову назад, рвано выдыхая и поджимая пальчики на ногах. Великолепно. - Твоя футболка. – Чимин говорит на грани слышимости, поднимая тяжёлые веки и цепляясь пальцами за тонкую ткань. – Я хочу почувствовать тебя. Тоже. Чонгук мгновенно избавляется от неё и снова нависает на Чимином, наслаждаясь прикосновениями кожи о кожу, и отвлекая его поцелуем, пока расстёгивает его джинсы и приспускает их вместе с нижним бельём. Чимин возбуждён. Очень возбуждён. Чон ощущает, как в его бедро упирается твёрдый, влажный от вытекающей смазки член Чимина, выбивая остатки разума из черепной коробки. Блондин же скользит мягкими ладонями по спине Чона, оглаживая каждый напряженный мускул и иногда царапая коротенькими ноготками по пояснице, вызывая этим неконтролируемые сокращения мышц и табуны мурашек по всему телу. Не разрывая поцелуй, Гук на пробу ведёт пальцем по чужому возбуждению и обводит головку, надавливая на уретру. Неконтролируемый стон теряется между их губами, и Чонгук уже более уверенно обхватывает чужой член в кольцо и ощутимее ведёт вниз по всей длине, отстраняясь от зацелованных губ, чтобы дать больше кислорода и насладиться открывшейся картиной. Член уже болезненно упирается в ширинку, потому что ощущать, слышать, а теперь ещё и смотреть на это просто невозможно. Рука скользит к мошонке, перебирая и оглаживая гладкие яички, и останавливаются на пульсирующей дырочке, аккуратно массируя сжатое колечко. Чимин ощутимо дёргается и скулит, резко напрягаясь всем телом. Чонгук шумно выдыхает и возвращает руку к лицу, аккуратно приподнимая за подбородок и заставляя посмотреть на себя. - Чимин. – он пытается отвернуться и прижимает Чонгука к себе ближе закаменевшими руками. – Малыш, посмотри на меня. Пожалуйста. – Блондин всё же поднимает виноватый взгляд, не выдерживая напряжения и уводя его в сторону через пару секунд. – Эй, что такое? – Чон старается звучать как можно спокойнее, усмиряя бушующую похоть. - В-всё хорошо… - Чимин звучит неуверенно, что окончательно сбивает с толку. Но подозрение уже закрадывается в голову. - Я сделал что-то не так? Мы можем остановиться в любой момент. Прямо сейчас. Только скажи. - Нет, пожалуйста, продолжай. - Чимин, посмотри на меня. – Просит ещё раз, наконец-то перехватывая обеспокоенный взгляд. – Ты когда-то заходил так далеко? – Чимин мнётся и не решается ответить, подтверждая догадки. – Чимин, это важно, ответь. - Нет. – Чимин снова не выдерживает и закрывает глаза, пытаясь провалиться сквозь землю от стыда. А Чонгука накрывает сумасшедшим осознанием, что он первый во всём. Вот откуда это ощущение ответственности. - Ты должен был сказать мне. - Я.. Мне жаль, я не хотел тебя пугать. – Чимин был на грани истерики, что нельзя было допустить, поэтому Чонгук мягко провёл по его волосам, целуя прикрытые глаза. - Чем? Это невозможно, Чимин. - Ты уже спал с девушками, спал с Лиен. Я ненавижу себя за то, что не могу перестать думать об этом, когда вижу её. А я парень. Я не такой. Вдруг тебе не понравится? Я боюсь потерять тебя. – Чимин выпаливает это скороговоркой, но мужественно открывает глаза и ждёт реакции своего парня, который чувствует себя ужасно. Ужасно, потому что Чимину пришлось всё это переживать в одиночку, ужасно, потому что он, возможно, пошёл на этот шаг только потому что посчитал, что Чонгук не может без секса. - Это всё только из-за меня? – глаза Чимина расширяются, и он хватается за плечи Чона ещё крепче, будто боясь, что он исчезнет. - Нет, Гуки, нет, я…чёрт. Я хочу тебя. – Чонгук вглядывается в его лицо, пытаясь распознать неискренность, но парень под ним так доверчиво и тепло смотрит. - Ты можешь смело перечеркнуть весь мой опыт. Потому что у меня тоже всё впервые с парнем. И впервые так. Ни один секс не кружил мне голову так, как ты, когда просто долго смотришь на меня. Когда целуешь и... Я никого и никогда так не хотел, Чимин. Так долго. – они оба облегчённо выдыхают и целуются, чувствуя в этом жизненную необходимость. Опьянённые высказанными чувствами и всё ещё возбуждённые, они сплетаются конечностями и ощущают губы везде, где могут дотянуться. – Ты должен расслабиться. – Чонгук выдыхает на ушко, обводя раковину языком и выбивая судорожный вздох. – Ты доверяешь мне? – Руки скользят по телу Чимина вниз, невесомо задевая возбуждённый член. - Да... ах... – он выгибается в спине и тяжело дышит, вновь рождая музыку для ушей. Гук крепко обхватывает Чимина за талию, аккуратно переворачивает его на живот и подкладывает под таз подушку, вспоминая всё, что успел нарыть в интернете про однополый секс. Освободив его окончательно от джинсов с бельём, он разводит ноги Чимина и мягко проводит рукой по его спине, вынуждая прогнуться. - Тогда расслабься, нам нельзя торопиться, чтобы не сделать тебе больно. Чимин хотел что-то возразить про слишком смущающую позу, но вместо этого громко вскрикнул, когда горячий язык прошёлся в ложбинке между его ягодицами. Чонгук довольно ухмыльнулся и нежно огладил упругие половинки, раздвигая их в стороны и открывая больше пространства для действий. Он снова мажет языком по дырочке и нажимает на неё, выбивая протяжный стон и весь воздух их лёгких Чимина. - Что ты... Чонг… ааах! – Блондин сдаётся ласкам и сокрушённо подает на подушки с залитым краской лицом, глотая очередной стон. Чонгука пробирает от этих звуков. Так правильно и красиво, так на своём месте. Поэтому отбросив всё стеснение, он скользит кончиком языка внутрь, начиная необходимый этап растяжки. Заглушаемые подушкой стоны дают понять, что он всё делает правильно, продолжая раскрывать его языком. Он толкается глубже, выходит, лижет, поглаживая и сжимая ягодицы, снова толкается уже на всю длину языка, добавляет губы и, кажется, Чимин под ним уже срывает голос. Чонгук ненавидит эту чёртову подушку, что не даёт насладиться громкостью в полной мере, поэтому снова переворачивает Чимина к себе лицом, и припадает к губам, жадно захватывая их в сладкий плен, прикусывая нижнюю, заведённый ни на шутку этой милодией. - Ты такой вкусный. – Чон оставляет россыпь поцелуев на лице и тянется к прикроватной тумбочке, прихватывая вместе со смазкой сверкающий квадратик презерватива. – Ты как? Мы можем продолжать? – Чимин может лишь кивнуть, всё ещё не открывая глаза и тяжело дыша. – Сейчас будет самое сложное. Ты должен знать, что я не сделаю ничего, что ты не захочешь. Но я должен тебя понимать, поэтому, пожалуйста, смотри на меня и не молчи, если что-то не так. – Ещё один утвердительный кивок и мутные глаза приоткрываются, прячась за ресницами. – Хорошо. Чонгук возвращает подушку под его поясницу и выдавливает на пальцы немного смазки, согревая её в своих пальцах. Он возвращается к Чимину, расположившись между его ног и оглаживая другой рукой его напряжённые бёдра. Чимин вздрагивает, когда чувствует у своего прохода чужие пальцы, но облегчённо выдыхает, от того, что первый палец не приносит дискомфорта. Чонгук улыбается и спускается поцелуями к низу живота и тазовым косточкам, радуясь тому, что римминг всё же расслабил парня и разработал достаточно, чтобы принять первый палец целиком. Новые ощущения от жара чужого тела внутри сносят башню, стенки ануса принимают средний палец, захватывая влажно и горячо, и если бы Чону кто-то сказал, что он будет получать кайф, двигая пальцем в чужой заднице, он бы не поверил. Но вот результат, он подтягивается наверх и ловит губы Чимина, удивляясь собственному тихому стону, который перекрывается чужим. Так сладко и в унисон. Так хочется больше и навсегда. Второй палец входит лишь на фалангу и Чон отстраняется, заглядывая в любимое лицо: глаза зажмурены, а дыхание спёрто. Чимину больно. Вынув пальцы и добавив ещё смазки, он возвращает их и замирает внутри, широко проводя языком по всей длине члена от основания до раскрасневшейся головки. Член Чимина аккуратный и вкусный, немного солоноватый от смазки и пота. Чонгук не совсем знает, что нужно делать, но что-то внутри подсказывает, что он справится, потому что сам получает удовольствие от процесса. Чимин удивлённо глотает воздух, а Чонгук хватает его руку и вплетает в свои волосы, надавливая, насаживаясь полностью, пока головка не упирается в горло. Он ласкает член языком, обводя каждую венку, и втягивает щёки, представляя, как бы ему самому было приятно. Чимин снова расслабляется, пропуская второй палец, и Чон медленно двигает уже двумя пальцами внутри, разводя их ножницами, понемногу растягивая. Этот хитрый маневр помогает, потому что вскоре Чимин крепче хватает его за волосы и немного подталкивает, создавая нужный темп, и не замечает, как в него проникают уже три пальца. Дискомфорт сменяется приятной заполненностью, пальцы ощущаются так правильно и нежно, а с пухлых губ снова вырываются стоны наслаждения, становясь все громче и громче. В какой-то момент, Чимин вскрикивает и его тело прошибает удовольствием так, что он невольно прогибается в спине, заходясь продолжительным стоном, от которого у Чонгука прошлась волна еще большего возбуждения. - Ещё! Сделай так ещё! – Чонгук с пошлым звуком выпустил член изо рта и потянулся вверх, за поцелуем желанных губ. Он вновь двигает пальцами, нащупывая мягкий комочек нервов, и стонет вместе со своим парнем, словно разделяя с ним пробирающее удовольствие. - Готов? – Чон разорвал поцелуй и остановил пальцы глубоко внутри, а потом, довольно ухмыльнувшись, целенаправленно надавил на простату, не собираясь убирать пальцы, пока не получит ответ. Протяжный громкий стон снова отразился от стен, Чимин метался и жадно хватал губами воздух, цепляясь за крепкие плечи и не в силах вымолвить ни слова. – Я приму это за ответ. Чонгук медленно вынул пальцы и почувствовал разочарованный полустон на своих губах. Чёрт, он так погряз в удовольствии Чимина, что совсем забыл про своё возбуждение, которое теперь болезненно ноет и уже оставило тёмное расплывающееся пятнышко на джинсах. С облегчённым стоном, он срывает с себя нижнее бельё и как в забытьи натягивает презерватив, щедро размазывая смазку по члену и рыча от лёгких касаний. Чимин снова протягивает руки и прижимает так близко, что каждая клеточка тела касается чужого, такого горячего и родного. Чонгук оглядывает его лицо, замечая несколько выступивших капелек пота на висках, и жадно слизывает их, зацеловывая после. - Я люблю тебя, Чимин. – шёпот вырывается неконтролируемо, потому что это самое важное, что он сейчас должен знать, самое важное, что он должен помнить всегда. Это не секс. Это любовь. Не отрывая взгляда от разомлевших глаз, он плавно толкается внутрь наполовину. Внезапно всё на свете перестаёт существовать, весь мир сужается в одну точку под именем Пак Чимин и через секунду взрывается фейерверками прямо у Чона перед глазами. Тугие стенки идеально обволакивают ствол, и эйфория расплывается по венам как самый тяжёлый наркотик. Чонгук готов признать это – он наркоман. Чимин снова тянется за поцелуем и получает его. И теперь у Чонгука определённо новый кинк – стонущий в поцелуй Пак. Стонущий в поцелуй Пак с его членом в своей охуенной заднице. И, кажется, это самое прекрасное, что может быть. Чимин приподнимает бёдра, и Чон понимает его без слов, медленно начиная двигаться, размеренными тягучими толчками входя уже полностью. Боже, как крышесносно узко… - Гуки… - Чон останавливается от сорванного голоса и обеспокоенно включает голову, пытаясь понять, не натворил ли он чего-то. Но голова отказывается соображать, а все ощущения сводятся к жару вокруг его члена. – Покажи мне. - Что? Что показать, малыш? – говорить тяжело, но важно. - Покажи, как сильно ты любишь меня. – шёпот опаляет губы, а по спине проходятся короткие коготки, оставляя неглубокие царапины, которые спускают все тормоза. Он полностью выходит и закидывает идеальную ножку себе на плечо, а второй обхватывает свой торс. - Держись. – Чонгук резко входит на всю длину, наблюдая за закатывающимися глазами блондина, и начинает быстро и размашисто толкаться внутрь, срывая хрипы и стоны, уже не понимая, кому из них они принадлежат. Так до одури хорошо, так жарко, так влажно и громко. Всё смазывается на этом моменте. Звуки, движения, просьбы, ощущения. Весь Чонгук становится оголённым нервом, проводящим ток прямо сейчас, источая его вокруг. Чимин извивается на простынях, комкает их пальцами, зарывается ими Чону в волосы и тихо скулит, когда больше не может кричать. - Чон... гууууук… аах! - Что там было про новые кинки Чонгука? Запишите ещё один, пожалуйста. Стонущий его имя Чимин с его членом в своей охуенной заднице. Это навсегда запечатывается в его памяти, как самый прекрасный момент в жизни. Это будет самым прекрасным моментом ровно до тех пор, пока Чимин снова громко не вскрикнет и зайдётся предоргазменной дрожью, заламывая брови и демонстрируя идеальный прогиб спины в чоновых руках. – Ещё! Ещё, Гуки! – Чонгук протискивает между их телами свою ладонь и накрывает его член рукой, начиная надрачивать Чимину в темп своим толчкам и забирая его стоны поцелуями. Движения становятся бесконтрольными, когда Чонгук чувствует, что находится на пике. - Кончаем, малыш. – он шепчет это в поцелуй, проталкивая язык так глубоко, что Чимин чудом не давится им и сильнее подвиливает бёдрами, слабо соображая куда ему толкаться – вперёд в кулак или назад на нестерпимо приятный член. Чонгук решает за него, придавливая сильнее и сгибая его пополам, попадая по простате каждый раз и забываясь на мгновенье. Цунами накрывает с головой, заставляя замереть в немом стоне. Сердце останавливается вместе с дыханием, отключая сознание на время, пока сперма одновременно выталкивается в презерватив и в чонгукову руку. Шум в ушах и мигающий свет. Это свет в конце тоннеля? Потому что Чону кажется, что он попал в рай. - Так и будешь прятаться от меня? – Чонгук уже 20 мин пытается поймать взгляд любимых глаз, которые прячутся в изгибе его шеи. Вцепившись мёртвой хваткой руками и ногами в тело брюнета, Чимин всё ещё отходит от самого оглушающего оргазма, на который он оказывается способен. - Я не могу перестать прокручивать это в голове. – он улыбается и поворачивает голову к своему парню, смотря с такой любовью, что Чону хочется рассыпаться на атомы под этим взглядом. – То, как... Ты так красиво кончаешь, Гуки.. – мурашки поднимают волосы по всему телу от его томного голоса и Чонгук шумно сглатывает. - Я как будто никогда не занимался сексом до этого. – Гук усмехается и прикрывает глаза. – Ты лучший, Пак Чимин. - Нет, это всё ты. Это... Вау. Несколько раз я был на грани потери сознания. Я не помнил ничего, кроме твоего имени. - Я люблю тебя. - Я люблю тебя. *** Трель мобильника оглушительно разрывает тишину, когда два голых тела мирно посапывают в кровати, переплетаясь конечностями и щурясь от яркого солнечного света. - Мой? – Чимин сонно бурчит куда-то Гуку в рёбра, даже не шевелясь. - Мой. – брюнет нехотя переворачивается на другой бок и, не смотря на экран, принимает звонок. – Слушаю. – голос хрипит и он прокашливается, всё ещё слабо соображая. - Чонгук? Привет! Не побеспокоил? – смутно знакомый голос на другом конце провода звучит слишком бодро, что даже раздражает. - Есть немного. Кто это? - Ох, прости, это Чон Хосок. – Чонгук резко подрывается на кровати и смотрит в стену ошалелыми глазами. – Твой номер дал мне Юнги, я звоню по делу. - Что-то случилось? – Чимин недовольно возится под боком и тоже поднимается, усаживаясь напротив Гука и вопросительно изгибая бровь. - Да, ты знаешь, мы уезжаем через несколько дней, но один из наших людей приболел и не сможет работать. Послушай, я видел твой студенческий фильм и хочу предложить тебе поехать с нами. Посмотришь мир и выручишь нас своими навыками. Если ты не против, я позвоню в твой университет и договорюсь, чтобы тебя отпустили и зачли это как репортажную практику. Что скажешь? – Чонгук нервно улыбнулся, смотря на Чимина так, словно сорвал самый крупный джек-пот в истории, полностью игнорируя его вопросы. - Да, да, конечно! Я согласен. Боже, спасибо! – на другом конце послышался звонкий смех и речь, которую Чонгук уже не смог расслышать, потому что Чимин отобрал у него телефон, возмущённо вглядываясь в знакомый номер. Он выглядел очень комично со следом от подушки на румяной щёчке и спутанными золотистыми локонами. POV Чон Хосок - Что происходит?! – Хосок отчётливо услышал знакомый голос, который точно принадлежал Чимину. – Ну скажи мнееее... – он практически визжал, пока Чонгук давился смехом. - Не скажу! – Судя по звукам, там идёт битва не на жизнь, а на смерть. - У меня твой телефон! – Чимин звучит угрожающе, и Хоби невольно задумывается, как забавно должно быть это выглядит, потому как этот тон совершенно не вяжется с его слишком миловидной внешностью. - У меня твоя девственность. – Чонгук злобно хихикает, а Хо мгновенно покрывается краской, понимая, что они определённо точно забыли про этот чёртов телефон. На другом конце звучат звуки борьбы, а затем громкий смех обоих парней и, кажется, поцелуи? Хосок резко сбрасывает вызов, решая позвонить через пару часов, и откладывает телефон на столик. - Ты выглядишь так, будто что-то знаешь. – Юнги осмотрел друга и ткнул Тэхёна в бок, чтобы тот его поддержал. – Что он сказал? - Он согласился. – Хосок стыдливо отвёл глаза в окно уютной кафешки, где они втроём завтракали по воскресеньям. Ароматный капучино забивался в ноздри, невысокие сугробы поблёскивали на солнце, готовые впустить весну, а шатен перевёл взгляд на переплетённые руки его друзей напротив и широко улыбнулся. Кажется, теперь всё действительно хорошо.