Ветродичь

В одной далекой вселенной существовала заурядная звездная система, в которой обращалась год за годом планета из железа, земли, воды и ветра. Она была очень похожа на многие пригодные к жизни планеты, и на ней сумела расцвести цивилизация живых существ - хеллей, зверей, птиц, рыб и диковинных созданий, которых не сыскать больше ни в одном мире. Та маленькая хелль, о которой пойдет речь, проживала в большом городе с названием Лоран-Грей, она ходила в школу, которую терпеть не могла, и звали ее Эмма. Но прежде надо описать, что это было за место, что это был за город. О таких городах в иных вселенных пишут только книги и сочиняют истории, потому что в тех вселенных развитие цивилизации пошло совсем другими путями, и никогда им уже не построить подобный Лоран-Грей. На самом деле, строительство его обусловилось тем, что хелли этой планеты научились контролировать погоду и предсказывать ее, а также получать из нее энергию - неисчерпаемую. Но, как это обычно случается, даже неисчерпаемый источник энергии захватили узкие группы важных лиц и стали контролировать его как им вздумается, отстранив всех прочих. Эмма спросила об этом в классе, почему им надо так ревностно охранять доступ к такой энергии, если она бесконечная и ее хватит на всех в любом случае, и учительница ответила, что если доступ получат все, это сделает важных лиц уже не такими важными, а становиться как все они не желают. Поэтому они держат всех на расстоянии от ключевых энергоцентралей, а сами берут оттуда сколько захотят! Потому что они стоят у власти и все время замешивают политические и экономические заговоры. Маленькая Эм не знала, что это значит, и представляла больших толстых важных хеллей-правителей, стоящих у котла и замешивающих в нем ветер, который потом заговаривают заговорами и заклинаниями. Энергия, которую давала погода - это ветер. Ее собирают, нагнетают и концентрируют особые вышки под названием "многофункциональный стационарный ветрогенератор". А хелли, что конструируют ветрогенераторы и отвечают за их починку - это ветроинженеры, самые умные и изобретательные хелли на всей планете. Для того, чтобы использовать ветер эффективнее, пространство между городами превратили в ветряные площади, где воздух носится на бешеной скорости, которую потом используют в жилых районах. По многочисленным трубам воздухотранспорта - большим и маленьким, ветвящимся под землей и над землей - бежит пар, горячий ветер, ледяной воздух, или сконденсированный, в виде воды, и питает город. Лоран-Грей - весьма плотно застроенный город, и дома в нем стоят довольно близко. Многие здания имеют закругленные порталы и окна, колонны, узорчатые перила и множество ступенек и лестниц, ведущих к балконам или крышам. Классицизм, совмещенный с паровыми технологиями и переплетенный с механикой. Улицам стало тесно на земле, и часть их выстроилась мощеными дорогами над крышами одноэтажных домов. Из одного дома в другой можно было попасть просто по мосту между ними и прогуляться по дороге, установленной на шарнирах в воздухе, вдоль которой растут в кадках зеленые деревца. За верхним уровнем шел следующий несколькими этажами выше - примерно на 8-ом этаже пролегала такая же воздушная улица, и на 15-ом, и так далее, выше и выше. Высоко в небе строились стеклянные оранжереи громадных размеров. Это были и культурные центры, и места отдыха, и вокзалы. Город всегда находился в процессе стройки и пристраивания новых этажей. Он рос ввысь, экономя территорию. Не нужно было больше драться за место, просто строй себе новый этаж и обустраивайся. В таких громадных высотках жили и работали хелли и другие существа. Порой они подолгу не спускались вниз, получая по трубопроводам припасы, воду и все необходимое. Чтобы отправиться на прогулку, не нужно было спускаться вниз и выходить через парадное крыльцо, достаточно было открыть дверцу балкона, выйти из него и сразу идти по мостику, куда хочешь, главное знать карту мостов и воздушных улиц - где пройтись, где свернуть, спуститься или подняться. Но маленькая Эм жила внизу, на самом первом этаже. Она ступала по тротуару и по земле, идя в школу. Она любила рассматривать кусочки неба между крыш и пыталась охватить в своем представлении, сколько же места в небе, если там парят громадные дирижабли. Их пристани тоже высоко в облаках, и они все из стекла - в них все стены из окон! И через них льется много света. Те, кто жил на первом этаже, могли слышать из-под земли равномерный гул. Особенно он становился явным, когда город засыпал, стихали все звуки, моторы и насосы, и только самые необходимые из них продолжали функционировать на поверхности. Под землей работа не прекращалась: наладка узлов, обслуживание котлов и труб. Все это делали специальные мастера. А еще глубже были расположены мастерские, где изготавливались детали для ветроинженерии, инструменты, корпуса воздушных кораблей и их крылья-лопасти, а также уйма всякой всячины: монокли, оснащенные мощным зумом, лампочки, тепловые пуфики, часы с семью циферблатами и десятью измерениями, ветросчетчики и парогенераторы, карманные барометры, складные ножики, гогглы ночного виденья, книги в механических переплетах, корсеты и шляпы-цилиндры, нитки всех цветов, приборы для определения всего-на-свете, накаченные гелием шарики, мобильные ветробатареи, шкатулки с любой музыкой по вкусу, механические почтовые ветроптички, которые разносят газету по утрам, и ветромышки, убирающие сор с пола, и джем, и сладкое воздушное драже в коробочке - внутри каждого шарика подслащенный разными вкусами воздух, таящий во рту.. Маленькая Эм обожала это драже, особенно в шоколадной глазури. Но, увы, маленьким детям всегда запрещается то, что они любят. Таков закон. А уж если ты живешь в приюте как тот, что содержит мадам Тич, тебе нельзя вообще ничего, даже то, что ты не особо и любишь... Все равно - запрещается. А именно в таком приюте жила Эм. Еще при рождении малютку Эм принесли в очаровательной корзинке с рюшками и письмом, надушенным духами богемной дамы. В этом письме значилась просьба позаботиться о милой малютке Эм, адресованная мадам Тич, в связи с тем, что любящая маменька уезжает в Париш с актерской труппой и никак не может взять с собой свою новорожденную дочь. К сожалению, в планы Эмминой маменьки входила только красивая жизнь и попытки как можно прочнее связаться узами брака с Эмминым папенькой, который за эту красивую жизнь мог заплатить, но личность которого все еще не была установлена точно. Но уж никак не стирать пеленки и варить суп. Так Эм и осталась в приюте. Мадам Тич только покачала головой: -Бедная малютка! Родиться у такой ветреной особы, которая пляшет, поет, крутит любовные романы и пьет вино! Наверно, этот ребенок ужасно испорчен. Но только не для приюта мадам Тич. В этом приюте малютка Эмма станет истинной леди и приобретет хорошие манеры. Научится шить приличные девушкам платья, вязать теплые носки, читать поучительные книги, писать каллиграфическим почерком, сморкаться в платок и причесывать хвостик. Корзинка с рюшками - какая вульгарность! Эти актрисы такие распущенные. Малютку Эм вынули из вульгарной корзинки и унесли в детскую спальню. Началась жизнь, полная запретов. Кушать нужно было строго в определенное время, и нельзя было забирать еду на ночь в кровать. Каждое утро нужно было расчесывать хвостик и ушки. Нужно было учиться штопать, шить и вышивать, как и полагается юной леди. Нужно было всегда ходить прямо и не бегать, нельзя было даже подпрыгнуть по дороге в школу. Запрещалось слишком громко смеяться, а также все, что считается вульгарным - слишком яркие краски, громкие звуки, перешёптывания и секретики, ползание по трубе (ходить на верхние этажи можно только по лестницам!), слишком кокетливые бантики и оборки на платьях (плохой вкус!), плохое поведение и плохие оценки, и прочее, прочее. Для малютки Эм подобная жизнь оказалась невыносимой, и она невольно или нарочно нарушала правила. Ей не нравилось шитье - нет ничего отвратительнее и глупее, чем вставлять нитку в иголку. Гораздо больше ее занимали часы и другие механизмы, но, конечно, ни одного карманного приборчика у Эм не имелось, не говоря уже о собственных часах, стрелки которых крутятся в десяти измерениях, а циферблаты отображают множество числовых параметров, которые ты хочешь определить или отрегулировать на свое усмотрение. Эм подолгу залипала на каждых часах, которые встречала. На улице, на самой высокой башне действовали самые большие часы, под названием Биг Бем, и самые точные. По ним сверялась вся деятельность города. На мужских жилетках и женских корсетах хеллей побогаче порой встречались очаровательные часики, и в толпе Эм рассматривала их, о чем владельцы не подозревали. В доме мадам Тич тоже стояли часы, старинные, многовековые. Но кроме определения времени, в которое нужно есть кашу, ложиться спать, вставать по утрам или идти на урок, эти часы ничего не умели. Оно и понятно - в ту старинную эпоху хелли еще не научились делать часы на десять измерений. В школе занятия шли по утрам до полудня. По мостам школа соединялась с университетом, а там царила атмосфера науки и великих исследований. Там работали профессора в очках, они все время были заняты, суетились над механизмами и приборами, спорил над уравнениями, а в свободное от работы время выступали на лекциях перед студентами. Студенты все носили с собой книги, папки с чертежами и карандаши. "Я хочу стать старше и перейти учиться в университет, - думала Эм. - Там интереснее, чем в школе. Может быть, там меня научат конструировать часы? Или регулировать силу ветроэнергии с помощью иного устройства..." Но как попасть в университет? Этого Эм не знала. Если она убежит из школы по мосту в университет, любой хелль, увидевший ее, скажет, что она слишком маленькая и должна идти в школу. Эм часто видела там одного студента инженера-ворона. Он был всегда такой элегантный и одинокий, этот ворон. У него были черные волосы, гладко зачесанные назад, а одет он всегда был в черный плащ, черные брюки, черные туфли, черную рубашку и черный галстук. Обычно он мало веселился, хотя и дружил со всеми своими приятелями. Он и не подозревал, что маленькая Эм за ним наблюдает каждый день. Она знала о нем уже так много... Каждое утро Ворон спешил на занятия, в перерывах читал учебную литературу или чертил что-то в зале. Эм все видела, когда прибегала, потому что во многих зданиях стены были стеклянные, либо окна имелись громадные - от пола до потолка. "Почему он такой мрачный всегда? " - думала маленькая Эм. Хеллям была чужда подобная меланхолия. Но птицы - совсем другое дело. Среди них есть и очень шумные, как чайки, и молчаливые, как совы, и маленькие, и большие, и белые, и черные, и серые, желтые... -Мистер Ворон, - позвала она его как-то в перерыв, когда он пил кофе, сидя за столиком уличного кафе на площади. - Почему ты такой печальный? Ворон наконец заметил ее и посмотрел так странно и недоверчиво в ее сторону. -Где твои друзья? - продолжила задавать вопросы Эм. - Мадам Тич говорит, что у студентов в головах ветер. Совсем как в трубах, которые идут к печке или вентилятору... - хихикнула она и тут же смутилась, решив, что выглядит жутко глупо, говоря такие вещи. -Что это за маленькая девочка? - спросил Ворон. - Что ты тут делаешь? Разве тебе не полагается быть в школе? -Полагается, мистер. Но я удрала! - заявила Эм, надеясь, что это покажет ее как ужасно храбрую. -Я не хочу учиться в школе, а хочу в университет. Ворон вдруг мягко улыбнулся. -Ты хочешь учиться в университете? Тогда тебе придется сначала выучиться в школе, малышка. Эм погрустнела. -Но может быть, можно сделать какой-нибудь класс, хоть самый маленький, для таких, как я по возрасту? -Ничего не поделаешь, - сказал Ворон. - Без школы никого не принимают в университет. Все мы, кто здесь учится, закончили школу. А ты разве хочешь изучать то, что тут изучают? Эм закивала. -Но разве тебе не интереснее вышивать, например? Эм отрицательно качнула головой. -Ты меня разыгрываешь, маленькая хелль? - ухмыльнулся Ворон. -В жизни не видала занятия скучнее, чем вышивать! -Странная ты девочка. Как тебя зовут? -Меня зовут Эмма. -Что ж, Эмма, когда ты вырастешь, тебя возьмут в университет. Но для этого тебе нужно будет сдать все школьные экзамены! "Должно быть, это и правда непросто, - думала Эм. - Ворон такой умный... Как мне хотелось бы быть такой же умной. Я буду учить ветрофизику изо всех сил. И плевать, что я не стану истинной леди." Ворон продолжил пить кофе, а Эм все так же смотрела на него, не сводя пристальный взгляд. -Ну, чего тебе еще, крошка Эм? Хочешь кофе? - он протянул ей свой напиток. Кофе был горький и черный, как сам Ворон. -Пожалуй, ты, как все девочки, любишь сладости... - догадался Ворон. Но Эм отрицательно замахала головой и стала пить кофе через силу, желая показать Ворону, что она в восторге от кофе, что она такая же взрослая и любит кофе, как взрослая, а сравнение с другими девочками, которые казались ей совершенно глупыми, ей претило. Девочки тоже не выносили приют и школу мадам Тич, но лишь потому, что они считали их чересчур унылыми и занудными и мечтали о платьях с оборками, о шляпках, балах, женихах и прочей чепухе, которая Эм была чужда, и которую мадам Тич считала самым "неподобающим" для порядочной девицы. Девочки приюта никогда не таскали еду из столовой в кровать, не заводили пауков в качестве домашнего животного, а визжали от них, и не лазали по трубам на верхние этажи. -Ну и ну, надеюсь, ты не станешь просить у меня сигарету, маленькая хелль! - засмеялся Ворон, глядя как Эм сосредоточенно прихлёбывает кофе. Но затем вздохнул, вспомнив о чем-то своем. -Ты так и не сказал, почему ты такой грустный, мистер Ворон. -Грустный? ..я... Впрочем, это не важно. -А над чем ты работаешь? - Эм кивнула на его папку с листами. -Это проект, - оживился Ворон. - Очень важный, не только для меня, а для всего населения. Дипломный проект - первая часть диссертации! Я вложил в него все свои знания, сердце, разум и душу! Но теперь это просто гора мусора! -Почему? Почему важный проект стал горой мусора? - Я представлю эту работу на защите диплома и сделаю доклад. Но его никогда не претворят в жизнь, не осуществят и не воплотят. -Но почему? - еще больше изумилась Эм. - Ведь если он нужен всему населению, почему от него откажутся? -В мире правят иные законы, крошка Эм. Так уж устроено, что делается не всегда то, что хорошо... - вздохнул Ворон. Эм подумала, что это правда. В том, чтобы ложиться спать ровно в 9 вечера, явно не было ничего хорошего, но это делалось изо дня в день и считалось самым необходимым. Ворон встал, чтобы пойти на учебу. -Пока, крошка Эм. Беги на урок, а то тебе влетит! -Погоди, мистер Ворон! Ты придешь сюда завтра? - спросила вдогонку Эм. -Приду, конечно. Только если завтра настанет... - пробормотал птиц. На следующий день наступило завтра, и Эм с замиранием сердца отправилась вновь на площадь. Тут всегда было оживленно, много народу, шумел фонтан, порхали голуби, гудели паровые машины на пристанях в небе. Поезда громыхали над крышами, следуя по причудливым трассам рельсов, изогнутых во всех измерениях и петляющих между крышами. Кафе всегда было забито, поэтому многочисленные студенты тусовались на изгородях, лужайках и сидели на жердочках, как птицы. Ворон тоже. Эм искала его глазами в толпе и нашла сидящим на перилах. -Что... Ты опять сбежала, маленькая хелль? - грустное лицо Ворона тронула улыбка. Эм забралась на жердочку рядом с ним. Они долго сидели, рассматривая в лужах лучи солнца и небесные отражения. Эмме хотелось о стольком спросить, но она стеснялась и не решалась нарушать спокойствие Ворона, который был погружен в свои мысли. Так они виделись каждый день. Ворон приходил сюда в перерыв, а Эм прибегала тайно. На нее тут никто не обращал внимания, все всегда были заняты своими делами. Можно было петь, прыгать по лестнице, ступать по лужам и не надевать шапку, как взрослая. Жизнь студентов полна свободы! Но все же где-то в глубине души Эм чувствовала свою непринадлежность этому самостоятельному миру, потому что была связана по рукам и ногам приютом и школой. Маленькая Эм в свободное время убегала из приюта и лазила по лестницам и водосточным трубам, а также по ветротрубам на верхние этажи. Она заглядывала в окна и витрины, рассматривая дам в полосатых платьях и замшевых перчатках, слушала музыку, льющуюся из концертных залов и бродила среди зеленых растений в оранжереях. Она подолгу зависала над окном часовщика, который копался в механизмах часов, что-то там подкручивал, налаживал, соединял под лупой... А в несвободное время - пила кофе с Вороном на площади под звуки шарманщиков. Ворон всегда был грустным и мало говорил. Иногда он давай ей разные интересные вещи - часы, механокарандаши и прочее, иногда играл с ней в слова или в точки. Эмма подолгу вертела в руках и рассматривала часы Ворона: небольшой изумрудный карманный кругляш, закрывающийся на крышку, как зеркальце. На ней выгравировано крыло. Внутри на петельке несколько раскладных циферблатов, каждый из которых показывает что-то неведомое. Определяет время, ветер, температуру, и что угодно, если правильно настроить. Все стрелки показывали разное. -Может быть, все это и неважно... - сказал ворон однажды вдруг, вспомнив о чем-то своем. - В конце концов, какая разница... -О чем ты, мистер Ворон? -Неважно... Уже неважно. Придет апокалипсис! -Кто-кто? - переспросила Эм, лизнув мороженое, которым ворон ее угостил. Но ворон отмахнулся, потому что она была слишком маленькой, чтобы объяснять ей сложные вещи. -Милый мистер Ворон, нельзя ли как-нибудь не пускать этого...этого акопа... Апокалипсиса. Он страшный? -Он ужасен, ужасен, крошка Эм. Он убьет нас всех. Не выживет никто. Не станет ни школы, ни университета… города и самой земли под ногами. -И приюта?? -И всех зверей, и птиц, и хеллей. Так что успей наесться мороженого вдоволь, может быть, потом и его не станет. -Но почему, мистер Ворон?? Мне страшно. Я хочу, чтобы все осталось. Насчет приюта Эм, разумеется, слукавила из вежливости. Ворон снова тяжко вздохнул. -Ты не поймешь, малышка. Он показал на последний циферблат часов. -Видишь, все три стрелки на нем указывают в одном направлении, в сторону черной отметки? Эм кивнула, нахмурившись. -Это измерение стабильности мироздания. Я изучал долгие годы много наук и нашел способ определять наступление катастроф. Об этом я и хочу рассказать на защите моего проекта! Нужно иметь возможность защититься от апокалипсиса. А для этого нужно подготовиться. -А где Апокалипсис сейчас? -О! Вероятно, на пути к нам, - саркастично проговорил птиц. – Но не бойся, - добавил он, увидев, что Эм испугалась. – До этого ты еще успеешь вырасти. А там уж все переменится. -А какой он? – Эмма не боялась, но ей было очень интересно. -По моим расчетам, - ворон раскрыл свой блокнот, - очень масштабный. Примерно с весь наш город или даже страну. Или, возможно, с планету. Сейчас он только на южном полюсе в десятом измерении. Там, где времени наступает конец, там и апокалипсис. Эм ничего не поняла, любопытство лишь возросло. Но прозвучало это круто и захватывающе. Что-то именно такое она и хотела услышать. Подумать только, да никто из девочек приюта никогда даже не слышал таких слов! А они были сказаны ей, Эмме. Слаще признания в любви! -Все это глупости! - сказала мышь с соседнего столика. - Ученые вечно несут чепуху! Чтобы пугать маленьких хеллей, которые плохо себя вели и прогуливали занятия. Ворон сгреб в охапку рулоны своих чертежей и угрюмо зашагал в сторону университета. После этого он перестал приходить на площадь. Музыканты на улице пели свои песни, но от них становилось не веселее, а еще грустнее, хотя мотив был веселым. Эмма ждала, ждала, но Ворона не было среди других птиц. Так прошли долгие дни одиночества. "Наверно, я ему до смерти надоела, он защитил проект и сейчас занимается наукой где-нибудь в лаборатории..." - подумала Эм. Ворону не до нее. Понятное дело. В приюте Эмму ждали плохие новости - мадам Тич узнала о том, что она прогуливала уроки. Девочки по приюту и школе все разболтали. "Это потому, что им тоже хотелось прогулять, но они не были такими смелыми, как я! " - с гордостью подумала Эм, пытаясь найти плюсы в минусах своего положения. -Эмма, мне все известно о твоем поведении в школе! - строго сказала мадам Тич. - Ты под домашним арестом на неопределенный срок! Будешь посещать школу под надзором учителей, а после уроков - сидеть в приюте, в своей комнате, и шить, штопать, чинить, пока не научишься этому! Тебе больше нельзя покидать территорию приюта! Как и всем детям, Эмме хотелось бегать на улице и лазить на верхние этажи, но она не очень расстроилась, выслушав приговор. Она уже знала, как себя развлечь в приюте, знала, какие пакости выводят из себя мадам Тич, так что та еще пожалеет о принятом решении. Эм и правда решила с того дня быть как можно менее похожей на истинную леди и как можно больше на пиратку, о которых ей рассказывали мальчишки со двора. Она принялась быть самой невоспитанной хеллью на свете, и скоро мадам Тич не выдержала. -О горе! Что за ребенок! Мое терпение на исходе, ты, Эмма, отправляешься в чулан! В подвал! И будешь сидеть там целый день, пока не осознаешь своего ужасного поведения. Вместо отмены наказания Эм добилась только его усиления! Эм привели в чулан, закрыли на засов маленькую скрипучую дверцу, оставив девочку одну. Это была крохотная комнатка с маленьким шкафчиком, постеленной соломой для спанья и масляной лампой, тускло освещающей потрескавшиеся стены и потолок. Что делать? Часы шли и шли, но ничего не происходило. Наверно, мадам Тич рассчитывала, что Эм горестно плачет в одиночестве, но ничего подобного! Малышка Эмма просто с ума сходила от скуки. Она уже успела перепеть все песни, переиграть во все игры – в собственные волосы, в складочки одежды, в слюнки, в прыжки, в тени от лампы, в трещинки на стене – в них можно разгадывать образы привидений, мистических животных, печальных людей с необычными чертами, кораблей в облаках, жутких монстров из страшилок. Она переиграла во все мысленные игры, играя и за себя, и за своего вымышленного оппонента. Во все крестики-нолики. Сколько прошло времени, неизвестно… Она прислушивалась к звукам: тут, из подвала, были намного слышнее все звуки производства в мастерских. Гул и ритмичные постукивания механизмов. Может, сама планета – это устройство, а не планета? Может, в ее недрах вращаются колеса, огромные, старинные, как сам мир, заставляя лететь ее в космосе в никуда? Эмма шарила по стенам, и вдруг случайно нащупала маленькую лунку – не больше ладони. Она надавила посильнее, и лунка углубилась в стену, а по краям выделилась ровная круглая линия – потайной ход! Скрытая дверца в стене поддалась после небольшого нажатия, и на Эм повеяло сыроватой мглой… Очередная труба выходила отсюда – заброшенный участок ветровой энергии. Судя по всему, ход не перекрыт, поскольку из него веяло слабым ветерком. Это путь наружу! Лишь бы только эта труба и вправду не функционировала, чтобы маленькую Эм не смело ветром. Она взяла лампу в руку и осторожно ступила в трубу. О, как ошибалась юная хелль, думая, что путь приведет ее на поверхность. Труба была частью огромного и страшного лабиринта труб, карта которого потеряна сто лет назад, и жители поверхности давно не помнят о нем. В его потайных ходах скрываются миры, никогда не пересекавшиеся с миром поверхности, а существа, что живут там, никогда о жителях поверхности даже не слышали. Но маленькая Эм ничего об этом не знала. Она шла все дальше и глубже, наугад, в надежде не умереть от голода. Может, очередной поворот выведет ее на привычную улочку? Как жаль, что она была такой непослушной… теперь у нее лишь одна дорога – вперед, ведь обратную она не запомнила…