Косы

Дамиана, поправляя дотошную челку, открывает дверь на крышу так тихо, словно она направляется не на разговор со своим другом, а на важную разведывательную миссию. Её ноги осторожно встали на серую плитку крыши, а руки профессионально бесшумно закрыли дверь. Девочка огляделась, пытаясь обнаружить человека, за которым она сюда и явилась, хотя её отговорка про тренировку на свежем воздухе, должна была развеять мысли по поводу её истинной причины пребывания. «А всё-таки опасно сидеть на краю крыши, » — подумала она, вышагивая до парня в фиолетовом супергеройском костюме, сидящего на перегородке между крышей и падением с высоты несколько десяток метров. Он продолжал не замечать Уэйн и это ей показалось подозрительным — обычно, Рэйвен оборачивался при любом движении, однако сейчас он будто бы не слышал её шаги, либо же Дамиана настолько преуспела в этом занятии, что её не замечает, даже он. Остается несколько метров. Робин останавливается и смотрит на него. Ветер запутывается в длинных, почти по пояс волосах. Иногда девочка задумывалась к чему такое количество волос, ведь даже отращивание собственных волос доставляло ей много хлопот. Длинные волосы — жутко не удобно, а Рэйвен к тому же почти никогда не завязывал свои волосы и они, в итоге, оказывались везде в не нужный момент. Однако, его волосы так и оставались болтаться. Раздражает… На руке, поверх зелёных перчаток красовалась резинка едва заметная на её тонком запястье. Она посмотрела неё, прокручивая план у себя в голове ещё раз. В общем, кроме тонких запястий и мягких, так похожих на отцовские, черт лица, чисто девичьего в ней было ничего: фигура из-за малолетнего возраста не отличалась даже талией, которая напоминала две параллельных прямых, широковатые плечи и мышечная масса, в столь раннем возрасте, являющияся лишними, и костюм Робина, был слишком удобным и слишком практичным, чтобы променять его на нечто другое, девичье и бездушное, а короткая стрижка смоленных волос никоем образом не способствовала точному определению пола Дамианы. Однажды отец предложил поменять костюм, если он ей не нравиться, но Брюс услышал вот такой ответ: — Мне достаточного этого. Так что Дамиана осталась в костюме Дика Грейсона, получая от предыдущего Чудо Мальчика колкие замечания по поводу того, как выглядят маленькие девочки на самом деле. Костюм стал ей чем-то очень дорогим. И она не до конца понимала почему. Ей было не обидно. И вообще ей всё равно на мнение Ричарда. И на мнение всех остальных людишек, отпускающих постоянные шутки по поводу того, где её розовое платье. А ещё ей абсолютно всё равно, когда Гарфилд и Хайме коверкают её имя и говорит «Дэмиан», обращаясь к ней, как к мальчишке. Когда кто-то на улице, видя её в джинсах и свитере, называет её милым мальчиков — она не слышит этого. Хотя саму себя не обманешь. Она делает ещё несколько кошачьих шагов, отбрасывая сомнения и эти глупые мысли и сосредотачиваясь на своих движениях. И ещё один. — Дамиана, — он не повернул головы, но как-то понял, что кто-то приближается, при чем этот кто-то — именно Уэйн. — Привет, — спокойно произнесла она, останавливаясь, — никак не могу понять то, как ты определяешь кто у тебя за спиной? Здесь нет никаких отражающих поверхностей, да и… — Я просто угадал, — он выдохнул, — а, ты тут для чего? — девочка усмехнулась. «Ты же просто используешь магию, я знаю, » — подумала она, делая шаг ближе. Сегодня день, когда её многоходовый план должен был расцвести во всей своей гениальности. Две недели назад, до очередной стрижки, она начала носить резинку на своём запястье, дабы нахождение у неё таковой не вызывало лишних вопросов. Вторым и самым важным пунктом — это научиться плести косы. Так что, иногда девочка признавала, что кроме всеобщей деградации, есть такие прекрасные вещи, как уроки по плетению простой косы. Коса. Обычная, не французская или рыбья, простая трехпрядовая коса. А, когда она представляла, как чьи-то волосы лавируют между пальцев, а потом она довольная их мягкостью и результатом, проделанной работы, завязать из резинкой для волос. И она, даже знала чьи волосы должны были поддаться этой процедуре. Рэйвен. У него были прекрасные ухоженные волосы, в отличии от Кори, которая даже не удосуживалась избавляться от секущихся концов, отчего волосы напоминали просто хорошо подсушенную солому. А может волосы её казались таковыми по другим причинам? Дамиана иногда думала об этом. Нет. Просто её бесит, когда чья-то шевелюра выглядит максимально не ухоженно, о чем она говорит Кори, а сейчас направляется к своему другу, чтобы исправить такое допущение, как волосы, находящиеся повсюду в ненужные моменты. Она опять себе врет. — Я пришла потренироваться, — сказала она, откровенно говоря ложь. — Ты редко проводишь время тут. Хотя я видел пару раз здесь, — произносит он, глядя своими сапфировыми глазами на утреннее теплое, манящие своей прохладой, солнце. — Верно. А ты что тут делаешь? — задает вопрос девочка, вновь поправляя свою челку. — Наслаждаюсь видами на Сан-Франциско. Надеюсь, я не помешаю тебе? — опять он говорит. Правда, беспокоится о её тренировках? Скорее, просто разбавляет разговорами пустыми фразами. — Нет, — он отворачивается и девочка зачарованно без стеснения, наблюдает за тем, как его пальцы убирают прядь волос за ухо. Они какое-то время молчат, пока Дамиана окончательно собирается с мыслями. Она любила разделять это спокойствие и молчание рядом с ним, упиваясь ощущениями их унисонной тишины. Но сейчас, она здесь не для их понимающего беззувучного разговора, даже не ради слов, а ради действий, которые требуют смелости и решительности. Благо, этого у неё было в достатке. — Убери свои волосы. Они выглядят отвратительно, — начинает Уэйн, внутренне расхваливая его шевелюру, дабы загладить грех, сказанных ранее слов. — Не хочу, — в легком возмущении сказал он. Что ж, эта реакция и была ей нужна, однако она противоречит «нейтральному» характеру парня. Он же не на столько любит свои волосы? Или у него есть какие-то качества характера, которые ей, за целый год их совместного проживания под одной крышей, не известны ей? — Тогда позволь мне расправиться с подобным беспорядком, — Рэйвен опять равнодушно посмотрел на своего друга и взгляд, в котором даже Уэйн ничего разглядеть не удалось, появилась легкая заинтересованная улыбка. Наверное, дело в её прямоте в данный момент, потому что до этого девочка всё же мялась, как не прискорбно это было ей самой признавать. — Я не против, — его руки незамысловато откидывают их назад. Дамиана начинает часто моргать — почему всё так просто? Где его вопросы по поводу того, зачем ей это всё? Она не верила в такой простой успех, даже когда пряди волос, не так давно вымотыми (всего дня два назад, Дамиана видела его с полотенцем на голове в штабе), растекались между её пальцев, давая ей странные, но очень положительные эмоции. Она осторожно, с чувством и нежностью, приглаживает их, делая более послушными и податливыми. Уэйн вслушивается в его ровное дыхание, смешанное со звуками недалеких волн и морским ветром. Её нос вдыхает влажный, прогретый летним солнцем воздух, полный соли и чего-то отдаленно городского. Чудесно. В её памяти мгновенно запечатляется вся эта ситуация, в которой пусть с новыми и непривычными действиями, ведётся их обыденный диалог ни о чем, но при этом обо всем одновременно. Её руки с трепыханием, которое девочка скрывала изо всех сил, делили волосы на три идеальных дороги, чья судьба переплестись и сойтись между собой. Она выдыхает и заметно медлит, не потому что волнуется от того, что все испортит, ведь Дамиана выучила алгоритм плетения наизусть, а потому что Уэйн хочет сфотографировать каждый кадр своих стараний на мысленную камеру. Её руки ловко, без всяких усилий делают эти простые и незамысловатые движения. Ничего сложного. Все просто и быстро, а главное… Они так близко. Что они могли за год? Она — замкнутая, эгоистичная и серьезная в себе маленькая девочка-переросток и он — пятнадцатилетний не менее замкнутый и тихий подросток со своим «послужным» списком разрушения измерений. Правильно. Ничего они не могли, пока кусок льда не начал оттаивать. Не без помощи отца, Грейсона и его «Юных Титанов». То, что она чувствует появилось в таковом проявлении не давно, правда Дамиана так и не зацепила точный момент, когда именно всё начилось. Прошло чуть больше года, а её сердце, не особо отличающееся своей общей доброй, наконец мягкло, при этом не теряя железобетонной стены, которую пройти было дано не всем. Но это смог он — Рэйвен. Что стало той причиной? Его загадочность и скрытность? Его умственные и аналитические способности? Его искренность и доброта ко всем, кто действительно нуждается? Или отдельная доброта и забота о ней? Или это все вместе? Точного ответа она не могла дать. Проще возвести восьмизначное число в квадрат, а затем умножить его на куб семизначного, за минут так семь. А что она для него? Младший братик с помесью сестренки, которого у него никогда не была из-за, мягко говоря, сложных семейных отношений. Она и другие титаны — его семья, небольше. Но она согласна на эту сугубо временную ставку. Её пубертатный период во всей его красе впереди. И она… Доплетает косичку. Её пальцы, ловкие и профессиональные в любой сфере деятельности, почти без торчащих ото всюду волосинок, заканчивает на приемлемой ноте, оставляя достаточно длинный хвостик. Резинка, столь долгая её спутница, покидает её руку и оказывает на волосах Рэйвен, которые переливаясь в лучах дневного света, ещё сильней отдают фиолетовым оттенком. — Готово, — удоволитворено произносит Дамиана, усмехаясь. Она довольна не только собой, но и прекрасной погодой, голубым небом с ватными, редкими облаками и чистым вымотым полом, в котором она видит свои улыбающиеся и светящиеся изумрудные глаза. — Спасибо. Не знал, что ты умеешь, — он тепло улыбается, рассматривая красивую тугую косу на своём плече. — Что тут уметь-то? — фыркнув, говорит Дамиана и складывает руки на груди, на что он продолжает улыбаться. Рэйвен достает что-то из кармана. Его глаза опускаются на желтую круглую рацию с маленьким дисплеем, на котором электронные часы показывают «9:38». — Мне пора, Дамиана, — произносит он, поднииаясь с края крыши. — Да, я тоже пожалуй, тренировка не ждет! — слегка задорно и оптимистично, явно выбиваясь из своей манеры, говорит она. Уже она разворачиваясь и делая, три добрых шага, в направлении площадки. — Дамиана, — слышет тихий зов девочка и поворачивается к своему собеседнику. Он делает несколько уверенных шагов к ней. На его красивом и бледном лице расцветает добрая, нежная и ещё с чем-то не объяснимым улыбка. Уэйн упирается взглядом в его грудь, проходясь взглядом по давно известным ей линиям его брони. Рэйвен, не прикладывая силы берёт её голову в свои ладони, целует её затылок несколько секунд своими темлыми и сухими губами. Сердце девочки замирает, словно в нем находилось лезвие кинжал со смертельным быстродействующим ядом. — Ещё раз спасибо, — продолжая также улыбаться, говорит он, а затем незаметно для Дамианы, исчезая в дверном проёме. В ушах маленькой девочки плещется яд, из-за чего заглушает все звуки, даже отголоски того, как Гарфилд, вновь превратившись в очередное существо, кричит своим звериным криком на весь дом титанов. До маленькой девочки доходит одна такая же маленькая, как она, деталь тех его улыбок, отчего щечки приобретают сначала бледный, а затем и яркий розовый оттенок. В тех выражения лиц были понимание и догадка. Дамиану Уэйн раскусили с самого начала.