мятежность

смотреть в ее глаза и пытаться найти ответы, которые и так известны. - Мы договорились, что этого больше не повториться, Валерио! - Я - твоя сестра! - Это неправильно! смотреть в ее глаза, видеть в них свое отражение и блядский жизненный смысл (он всегда был отражением лу, менее успешным, более проблемным.) пытаться вести себя н о р м а л ь н о. надевать на нее пальто, удерживать от падения, разговаривать о проблемах в ее отношениях, дежурно целовать в лоб, а не в губы. очередной такой поцелуй, когда они полупьяные смеются на бильярдном столе становится для него последней каплей. пусть он дерьмовый сын и хуевый брат, пусть он порочный. он согласен носить какие угодно ярлыки, если это позволит ему целовать ее в губы. *** я твержу осточертевшее "сводная сестра" каждую сраную секунду, проведенную рядом с Лу. мой персональный "Отче наш". буквально вбиваю в нее эти слова, пока на бильярдном столе все-таки трахаемся. филиал рая и ада на земле. одновременно. ее образ на веках уже отпечатался. чернильные ресницы взмахом рассекают сердце. такая красивая, господи. *** Лу храбро рассказывает отцу правду и мне бы полностью проникнуться сочувствием к этой принцессе, хрустальный замок которой оказался пластмассой. слезы даже, паршивые, катятся с щек. да на перефирии только одна мысль ярче всего вертится "где нам теперь трахаться". в итоге все решает лу. как всегда, впрочем. затаскивает в раздевалку. толкает на скамейку, усаживается на коленях поудобнее, впивается в губы, волосы оттягивает. я нисколько не чувствую боли. в попытке сдержать смешок, прикусываю губу. но от Лу ведь не скрыться. отодвигается, разочаровно шепчу на выдохе: - хрен ли, принцесса? - вот и я у тебя спрашиваю, Вал, хрен ли ты ржешь, пока я сама себя надалбливаю? - потому что ты сегодня жестче, чем обычно. - я сегодня сексом занимаюсь там, где Гусман изменил мне с девочкой-мусульманкой. призраки прошлого над нами почти осязаемы, усмехаюсь, свожу руки Лу у нее за спиной и перехватываю запястья. - хочешь жетстче? будет. *** Лу стонет что-то бессвязно. ладно бы от удовольствия, но у нее температура и я не ебу что делать. обо мне она всегда заботилась. или никто. приходится звонить Наде: - тут у принцессы бред от жара похлеще, чем у меня под спидами. помоги. сначала она шутит про то, что Лу - змея и это естественный отбор в действии. потом упрекает меня в предательстве и "греховной связи" с сестрой. упрямо поправляю: "сводной". в конце все упирается в тихое: "почему я должна помочь?" - потому что я не успел потрахаться с ней перед ее безвременной кончиной, Надя, и это меня расстраивает. она тяжело вздыхает, будто следующие слова даются ей непросто, но обещает: "скоро буду". пока Надя сбивает температуру Лу таблетками, та ненадолго приходит в себя, чтобы проглотить их и шепнуть по-детски обиженное: "опять девочка-мусульманка добрее меня". я так умиляюсь, что невольно чмокаю ее в нос, за что удостаиваюсь настороженным взглядом Нади. поднимаю руки на поражение - Да-да, помню, по-роч-ная связь. Лу долго мечется по кровати в полубреду, спокойно засыпая только в моих объятиях. Надя выходит из комнаты, гасит свет. закрывая дверь, оборачивается: - на ее месте я бы тебе так не доверяла. - я бы тоже. мы всегда будем семьей. я люблю тебя.