Беспеременная облачность

Солнце за окном разгоняло облака, но они всё не уходили. Дэлла, сидя в позе лотоса, прислушивалась к внутреннему голосу. Глаза её были закрыты. Вдох... Сквозь голову, как через проходной двор, пробегали мысли и образы — то было прошлое, настоящее и будущее, ограниченное только предстоящим днём. Но с выдохом всё исчезало, и в пустой голове снова появлялось место для покоя. Вдох... «Надо» и «должна» ждали её после медитации, ждали в цветочных горшках, на бельевой верёвке, в раковине с единственной грязной кружкой. «Это мелочи — повторяла она про себя — это всё мелочи. Ничего не существует, кроме меня». Выдох... Чтобы слиться с потоком вселенской энергии, Дэлле было нужно немного времени. Это пришло к ней с практикой, чопорной и смиренной, спустя пять лет после смерти мужа и детей. Вдох... Из глубин сердца, по артериям, вместе с кровью разносилось тепло. Дэлла окончательно пробудилась ото сна, голова её посвежела, и всё это как будто возносило женщину над бессмысленностью будней. Только шелест листвы не давал ей забыть, что на дворе стоит обычный майский день. Выдох... Дэлла открыла глаза. Комната стала выглядеть по-другому: засияли зелёные стены, на полу мягко заиграли солнечные блики. А больше ничего и не было, кроме этих стен и пола, но Дэлла ни в чём и не нуждалась. Пару лет назад она переехала в этот домишко, скудно обставленный и никому не нужный. Однако женщина с большой охотой вымела пыль из каждого уголочка, помыла окна, выбила ветхий ковёр, выкрасила стены и, пока вешала кружевную занавеску, с восторгом осознавала: это — рай. Так, в спокойном одиночестве, она и жила до сорока лет. Все эти годы не случалось ни хорошего, ни плохого. Да не всё ли равно?.. За столько лет женщина поняла, что всё исходит из неё самой. Поэтому ничего и не происходит — внутри-то пусто. Дэлла встала, выпрямилась, размялась. А теперь, всё как обычно — завтрак и сигарета, затем — полить цветы, снять с верёвки бельё и помыть кружку. Хотя последняя понадобится ей раньше — больше у Дэллы, кроме этой кружки, тарелки и парочки столовых приборов, ничего не было. Дни друг от друга не отличались, разве что, вчера кружка была чистой. Но даже погода за окном почти не менялась: всё те же облака, всё то же солнце, пытающееся их прогнать. Дэлла вышла во двор и закурила. Улица пустовала. Женщина вставала раньше всех соседей, чтобы насладиться тишиной. Она села на крыльце и стала наблюдать за простынёй и парой серых вещей, что привидениями качались на ветру. Их мерное раскачивание заворожило женщину, она и не заметила, как во рту почувствовался вкус сигаретного фильтра. Тогда Дэлла сняла бельё. Вместе с верёвкой она унесла их в дом. С излишней старательностью она свернула вещи, уложила их в маленький комод, а затем прошлась по комнатам и полила цветы. Кактусу она уделила особое внимание. Дэлла пожертвовала для него целый подоконник, как и двум другим цветам, но всё же к первому она питала более нежные чувства. Если вдруг она умрёт, то ирисы погибнут следом и, впрочем, плевать, а кактус как стоял, так и будет стоять до последнего, пока тело женщины не найдут. Дэлла хотела, чтобы его кто-нибудь приютил. Это было всё, о чём она беспокоилась. Рутина кончилась. У Дэллы появилось время почитать, как она и делала обычно, но вместо этого она легла и закрыла глаза. Она снова прислушалась к внутреннему голосу, чтобы лоб в лоб столкнуться с тишиной, однозначной и тяжёлой, как крышка цинкового гроба. Пусто. Уже который год пусто и бессмысленно. Бес-смыс-лен-но. Счастье никогда не придёт в её жалкий домик, это было ясно как то, что за маем придёт июнь, как то, что ирисы всё же завянут. Голоса не было. Его заглушали отчаянные мысли. Они шли из её раненного сердца, а сердце влекло её к семье. В конце концов, Дэлла встала и пошла на кухню, где повесилась на бельевой верёвке. А солнце за окном всё пыталось разогнать облака, но у него так и не получилось.