Я люблю Полотенчика

Известное дело, что Олаф больше всего на свете любит лето. Каждый год он ожидает этого времени года с нетерпением и готовится заранее. Крем от загара ему, конечно, не нужен, но вот найти солнцезащитные очки и корзинку для пикника — приготовления, которые ему по вкусу. Весна, когда падает капель и сходит снег, для него тянется бесконечно долго, поэтому можно сделать все это по нескольку раз. Какое волнение охватывает Олафа, когда первые растения пробиваются из земли. И здорово, что есть друзья, которые всегда разделят это воодушевление. Анна и Эльза тихо посмеиваются в сторонке, когда видят, с каким восторгом Олаф засматривается на вид из окна. И стараются ему в эти мгновения не мешать. Правда, не сегодня, так как наконец-то закончился май и в свои права наконец-то вступил июнь. Такая уж традиция у семейства Разенграффе — сопровождать каждое душевное волнение хорошей песней, сочиняя на ходу. Сначала выступил дуэт сестер, потом, подхватывая их настроение, стал подпевать снеговик. Песня была о цветах, солнце и теплой речной воде. Олаф прям весь светился изнутри, думая о спокойной тихой речке, струящейся рядом с поляной красочных цветов. Он уже видел в этом волшебном месте, расслабленным и счастливым… Все шло прекрасно, пока они не услышали чье-то тихое, робкое: — Не забудьте взять с собой полотенце! В один миг песня стихла. Анна и Эльза с удивлением уставились друг на друга, не понимая, кто это произнес. Взглянули в недоумении на Олафа, но тот изобразил настолько удивленный взгляд, что все со мнения отпали — точно не он. Насмотревшись друг на друга вдоволь, все стали осматриваться по сторонам и наконец заметили того, кто говорил. Это был маленький странный человечек с очень потерянным взглядом. Сестры и снеговик долго разглядывали его с недоумением, не понимая, как он оказался в замке. А вот Олаф раскрыл глаза пошире и задохнулся со своей догадки. Когда-то зимой Олаф был упорен в своих целях — вызнать семейные традиции жителей Эренделла в канун Рождества. Он был увлечен этим занятием, восторженно восклицая всякий раз, когда узнавал что-нибудь новое. Вдохновение, которое охватило маленькое снежное тельце, вело его от одного порога к другому, и он не желал останавливаться. Наверное, по этой причине, когда его в жидком виде выбросили из бани, он еле расслышал тоненькое, робкое: «Не забудь взять с собой полотенце!» Снеговик тогда подумал, что это ему послышалось. К тому же голос, он посчитал, принадлежал ребенку. Сейчас он вспомнил эту фразу и немного расстроился тому, что не уделил этому должного внимания. Человечек ему уже нравился. Позитивный настрой никуда не улетучивался. — Ты кто такой? — все же решилась спросить его Анна. Человечек в ответ раскинул ручки в стороны. — Я Полотенчик. — Как ты попал сюда? — спросила его Эльза. Полотенчик потянул пальцы ко рту, словно потирая подбородок, которого у него не было, и, казалось, задумался. — Я пыхнул… Потом пошел на одну вечеринку… После чего снова пыхнул, а дальше… — Что ты сделал? — переспросила его Анна, не понимая о чем он. — Пыхнул, — беспечно повторил Полотенчик, потом, посмотрев на сестер внимательнее, спросил: — А вы не хотите пыхнуть? Сестры переглянулись в недоумении и дружно, неуверенно ответили: — Нет. Олаф посмотрел на них с осуждением, не желая, чтобы этот маленький крохотный человечек оставался без внимания, потом вышел вперед и с восторгом высказался: — А я бы пыхнул! Не знаю, что это, но уже уверен, что это здорово! Полотенчик достал из кармана два предмета: какую-то тоненьку трубочку и нечто, напоминающее камень. Услышав Олафа, нахмурился и так же тоненько, с удивлением спросил: — Ты дурачок? Олаф осекся. Не совсем ему понравилось сказанное Полотенчиком, но твердо ответил: — Нет. …Полуденное солнце было в зените и ласково освещало окрестности, обещая жуткую жару. Как и мечтал снеговик, они переместились к речке. Правда, сестры, заметив то, что Олаф наконец-то нашел нового друга, сказали, что пойдут разыщут Кристоффа, а потом к ним присоединятся. Правда вот Олаф это уже расслышал плохо, все что ему хотелось — так это смеяться без конца. Странное, воздушное чувство посетило его после того, как он пыхнул. Ему казалось, что он как птичка парит над землей, а в другой момент, что у него такие огромные руки… И это увлекало его намного больше, чем что-либо. На сказанное Полотенчиком: «Ну тебя вштырило, чувак», он просто кивнул. Корзинку они потеряли где-то на полпути к реке, а очки раздавили одним неосторожным движением, но шагали при этом дружно, без остановки болтая. Как ни странно, Полотенчик казался Олафу очень интересным собеседником, с очень необычной историей. Тот обронил в разговоре, его создали какие-то злые создания с целью порабощения людей, но он отказался от этого предназначения, выбрав вместо этого нечто, что называл одним словом — «Пыхнуть». Олаф на это тяжело вздохнул и вкратце поведал свою историю — что его тоже создали, но в основном в мирных целях, что он жертвовал собой ради счастья своей создательницы. Полотенчик на это откликнулся резво и добавил: «Да, братишки — это важно, ты молодец». Таким образом, к тому моменту, когда они дошли до речки, то уже знали все друг о друге. Олаф даже всплакнул на моменте, когда Полотенчик рассказал ему, что у него есть сын Тряпочка и бывшая жена, которая запрещает им видеться. Когда они уселись на берегу, Полотенчик, смотря на Олафа красными глазами, тихо спросил: — Чувак, а что мы тут делаем? Олаф, смотря на него такими же красными глазами и ощущая свою голову в три, а то и в четыре раза больше настоящего размера, так же тихо ответил: — Мы тут отдыхаем… И… — А-а-а-а-а-а-а-а-а-а… — потянул Полотенчик, кивая. — Ну, тогда давай пыхнем еще раз. — Давай! — радостно кивнул Олаф. Через несколько минут они уже мало соображали, что делают. Они просто смеялись друг над другом и срывали полевые цветы, кидаясь ими. И тут Олафу пришла отличная идея в голову. — Знаешь, сегодня такой чудесный день! И чувствую я себя просто восхитительно! Я думаю, я исполню свою главную мечту… Полотенчик, вот у тебя есть мечта? — Мечта… — еле шевеля языком, произнес тот. — Так… А что ты хотел сделать? — Я пойду сейчас и искупаюсь! — восторженно проговорил снеговик. Полотенчик улыбнулся и в его глазах загорелась радость, тот стал активно кивать. — Конечно, иди! У тебя как раз есть полотенце! Олаф между тем, покачиваясь, направился к воде. Он осторожно одной ногой решил попробовать воду, но не рассчитал силы, так как же был уже изрядно обкурен, и с тихим визгом свалился в реку. Он чувствовал, что тонет и растворяется. Реакция его друга была молниеносной: Полотенчик тут же вскочил со своего насиженного места и кинулся за Олафом, обхватывая того поперек и таща к берегу. С удивлением рассматривая друг друга и чувствуя нечто непередаваемое, они тяжело дышали и отплевывались от воды. Когда оба более менее успокоились, Полотенчик с трудом начал подниматься на ноги. — Ну. Мне пора назад. Было круто, чувак, — как-то тяжело произнес он, не с первого раза правильно наступив ногой на землю. Олаф встрепенулся. Резко поднялся и кинулся к своему другу, хватая его за ворс. — Подожди… Может, ты останешься? Мы… Смотри, я состою из воды, а ты лучше всех впитываешь воду. Мы буквально созданы друг для друга. Что тебя ждет там, где у тебя маленький Тряпочка? Снова будешь скитаться без дела? Полотенчик повернулся к нему с красными глазами, но уже не от травы. Вся вода, которую он впитал, просилась назад. — Да ты прав, чувак. Прости, что хотел бросить тебя одного. Ты такой позитивный и солнечный братан! У меня таких, как ты, никогда еще не было! Они обнялись. К этому времени на поляну уже пришли удивленные и немного огорченные Эльза, Анна, Кристофф и Свен. Глядя на цепляющихся друг за друга Олафа и Полотенчика, те никак не могли понять, почему оба так горько плачут. А головная боль, которая была у обоих на следующий день, была им непонятна вдвойне.