***
Курение прочно вошло в жизнь шиноби. Он не делал этого часто, скрывался ото всех, когда появлялась необходимость выкурить сигарету, чтобы взять себя в руки. Он старался быть незаметным, ощущая себя своеобразным преступником, хотя мозгом он понимал, что не делает ничего запретного, но был маленький нюанс... По началу о пристрастии Наруто к никотину знал только Шикамару. Он не пытался его остановить, потому что понимал, что ему это оказалось также необходимо, но всё равно переживал. Ведь нельзя понять, что творится на душе у человека, теряющего одного за другим самых близких и дорогих ему людей, даже если в окружении друзей он вёл себя, как прежде. А Наруто продолжал шутить и говорить о том, что вернёт Саске. После нападения Пейна он по-прежнему отшучивался и радовался, что все живы, а потом сбегал. В лес, на гору хокаге, в руины переулков – куда угодно лишь бы остаться одному. И курил. Одну. Две. Три. Это были одни из первых серьёзных срывов, когда Узумаки выкуривал по несколько пачек, иногда туша недокуренные сигареты о свои запястья. И стрелял у Шикамару ещё, когда запасы кончались. А тот переживал, но никому не говорил. Деревне и без того тяжело, а ошибиться может каждый. Какаши заметил неладное в тот момент, когда на руках Наруто начали появляться странные ссадины. Они были округлой формы, мелкие, частенько с опалёнными краями. Узумаки старался прикрывать их рукавами, но выходило не всегда удачно. В первый раз он ничего не сказал, подумал, что показалось. Но нет. Не показалось. Всё стало ясно незадолго до собрания Пяти Каге. Он просто поймал Наруто спустя пару дней после драки с девчонкой из Облака. Сакура, может, и подлечила его до более-менее вменяемого состояния, но уследить не смогла. Какаши нашёл его среди развалин, когда Наруто тушил уже вторую недокуренную сигарету о свою руку, жмурясь от боли. — Попытаешься объяснить? –сенсей положил руку на плечо своего ученика, зная, что тот его заметил. — Простите, Какаши-сенсей, но я не уверен, что это Вас касается, – он дёрнулся, откидывая окурок и чуть отходя. Учитель лишь тяжело выдохнул, глядя в затылок ученика. Он всё ещё не понимал, как ему помочь. Да и сможет ли он? От Ируки было бы куда больше пользы, чем от него, ведь Умино куда лучше ладил с детьми в целом и с Наруто в частности. — Не стоит этого делать, Наруто. Если... нужно поговорить, то обратись лучше ко мне, новые ожоги на руках того не стоят... — Просто не говорите никому, Какаши-сенсей. Сделайте вид, что Вы не знаете. У Шикамару отлично получается. Думаю, и Вы справитесь. И Наруто ушёл в сторону леса. Учителю оставалось лишь смотреть ему в след и думать, как до этого докатилось. Но хотя бы было ясно, откуда ноги растут у новых следов.***
Попытка встретиться с Райкаге ещё на этапе задумки была провальной. Глава Деревни скрытого облака лишь унизил Наруто, приравняв его к глупцам. И заверил в том, что Саске, как отступника, ждёт смерть. Это был первый удар. А после Сакура, Гаара... Сай... джинчурики скосило. В тот момент произошёл следующий надлом. В голове набатом била мысль о том, что Саске убьют, что Наруто не сможет его спасти, что придётся сделать выбор: лучший друг или мир... Неожиданно стало труднее дышать, в глазах потемнело. Вдох – выдох, снова вдох. Грудь сдавливает что-то. Боль? Нет, но что-то похожее. Дыхание становится быстрее, но воздуха будто не хватает, его недостаточно даже для того, чтобы оставаться в сознании. Ровный вздох сделать не получается. На фоне ещё слышны голоса капитана Ямато, Сая, Какаши-сенсея, но в голове пустота. Всеобъемлющая, бесконечная. Даже не слышно лиса, который обычно всегда урчит где-то внутри, будто пропал слух, исчезло ощущение реальности. Остался какой-то неконтролируемый... страх? Да, это похоже на него. В этот момент Наруто впервые захотел, чтобы его не существовало. Никогда. Потребовалось время, чтобы шиноби пришёл в себя. Он слышал, как Ямато, Какаши и Сай решали, что делать дальше, но до последнего не реагировал. Не хотелось... ничего, только оставаться в этой тьме и перестать чувствовать. Только знание того, что Сакура попытается убить Саске. Убить их друга. Убить того, кто для неё всех дороже. Лишь это заставило его вернуться в реальность. Это была короткая, но самая тяжёлая погоня за Саске, ведь помимо него на кону стояла ещё и жизнь Сакуры. То, что ждало их впереди, не сулило ничего хорошего. Все, даже сам Наруто, понимали – они не вернут Саске. Никто не говорил этого вслух, но все прекрасно понимали. И Узумаки хотелось курить. Чертовски хотелось. Хотелось вновь коснуться кожи тлеющей сигаретой и увидеть проступающий от неё след, почувствовать боль. Но это желание блекло на фоне того, что сейчас стояло в приоритете – жизнь Сакуры. Первое, что он сделал, когда вернулся в Коноху, – закурил. Сбежав ото всех на гору хокаге, он долго сидел и смотрел, раскуривая на половину сигарету и туша об руку. Это будто даже возвращало к жизни. Тогда он лишь догадывался, насколько хуже будет потом. Хотя отчаяние уже наступало своим тяжёлым сапогом на горло. «Саске нельзя спасти?» – эта мысль неожиданно и до одури чётко возникла в голове, возвращая в реальность из детских грёз о том, как они соберутся снова все вместе и будут одной командой. — Саске нельзя спасти? – Сакура бесшумно появилась позади. Наруто даже не заметил того, как она пришла, утопая в своих мыслях. — Тебе тоже так кажется? — Но верить я в это не хочу. Они так и сидели, молча глядя вперёд на отстраивающуюся деревню. Наруто курил, а Сакура тихо плакала. Эти двое медленно, но верно отчаивались, пытаясь принять своё будущее.***
— Что ты творишь? – Какаши схватил его за руку, когда джинчурики в очередной раз поднёс сигарету к руке, чтобы затушить. Он настолько упал в себя, что не заметил появления капитана. — Это не Ваше дело, Какаши-сенсей, – Узумаки поднял уставший, немного озлобленный взгляд на джоунина. — Теперь моё, Наруто. Снова ожоги? Я же говорил, не стоит, – сигарета полетела на землю и была затушена. Юноша лишь опустил голову и замучено выдохнул, принимая ситуацию такой, какая она теперь есть. Он знал, что война уже близко. Он её чувствовал. — Простите, сенсей. Лис залечит, у него нет выбора. — Что с тобой происходит, Наруто? А Наруто просто не знал, как объяснить, он стоял и смотрел немигающим взглядом, будто продолжая погружаться в себя. А через несколько дней они отправились на остров, где Наруто предстояло найти общий язык с его биджу. И это заняло действительно много времени. Бой с противоположной версией себя будто обнажил душу. Именно на этой тренировке пришло осознание, насколько глубоко во тьму пал Наруто. Все печальные мысли, все переживания. Отчаяние, боль, гнев, неприятие, страх – всё это нашло отражение в бою с самим собой. И лишь после этой победы в душу и мысли начала возвращаться надежда. «Надеюсь, Сакура смогла тоже прийти к этому?» Дальше было тяжелее. Курама – тот ещё строптивый лис. Он гневался, брыкался, перетягивал на себя – всеми силами не отдавал свою чакру. Кушина пришла вовремя и... это оказался воистину долгий разговор, полный слёз, боли и любви. Она винила себя, из раза в раз повторяя, как ей жаль. Она говорила, что не хотела ему такой жизни. Отец тоже не хотел. Мама всё повторяла, что Наруто не заслужил этой боли, а он лишь обнимал её и плакал, просто наслаждаясь хотя бы короткой близостью. Кушина усмирила лиса, позволяя сыну всё же победить в неравной битве за подчинение, а после растворилась с улыбкой на лице, хотя слёзы продолжали течь по щекам. На прощание она дала обещание, что они с отцом продолжат приглядывать за ним. А Наруто пытался понять. Познать новые… ощущения. Он не представлял, что будет дальше, но стало легче, словно с души наконец-то спали оковы, которые тянули его на дно. И наконец-то появилось ощущение лёгкости, свободы. А потом он узнал войне. Смерть. Много смертей. Наруто чувствовал их. Они разрывали его изнутри. Вместе с природной энергией шиноби впитывал в себя и отголоски боя. Ничто не могло остановить его: ни Ирука, ни Киллер Би, ни кто-либо ещё из шиноби Конохи. Он рванул на поле боя, чтобы попытаться спасти всех. Он же обещал.***
Было много крови. Друзья, просто знакомые, неизвестные шиноби – все они умирали один за другим. Кого-то смертельная рана застигла до прихода Наруто, кто-то умер у него на руках, возлагая на него свои надежды на будущее. А ещё были слёзы, много слёз. И кто бы ни говорил, что война не место скорби, не всегда удавалось сдержать себя. Война действительно унесла с собой лучших и оставила после себя раны, что никогда не заживут. Но после неё наступили светлые дни. Наконец-то наступил мир. Саске вновь покинул Коноху, но в этот раз ради искупления своих грехов. Теперь никому не нужно было возвращать его, Наруто и Сакура смогли наконец-то начать просто жить. То, к чему они стремились большую часть прожитой жизни, неоднократно находясь на волоске от смерти, наконец-то стало реальностью. В день свадьбы Наруто выкурил свою последнюю сигарету. Ожоги уже давно не появлялись на его руках. Да и в целом курить как-то не особо-то и хотелось. И, наверное, именно этот день стал одним из самых светлых и счастливых с момента окончания войны, но на торжестве присутствовали лишь самые близкие. Узумаки был счастлив, хотя Сакура, да и не только она, видела тень печали на его лице. В этот день рядом с женихом не хватало некоторых самых дорогих ему людей, пусть он и знал, что они всё равно всегда будут рядом с ним. Шикамару и Наруто слегка отделились от основной толпы, отходя за беседку, чтобы не стоять у всех на виду. — Волнуешься? – Нара провёл по волосам, зачёсывая их назад, и привычным жестом прикурил сигарету, вторую протягивая Наруто. — Есть такое. – Жених усмехнулся, принимая никотиновую палочку и поднося к губам, делая первую затяжку. – Немного странные ощущения. Вроде ничего не меняется, а вроде и... как-то всё чересчур официально. Кстати, я смотрю, ты всё же пришёл с Темари? Раздался неловкий смех, вверх поднялся дым, который юноши выдохнули. Щёк стратега коснулся лёгкий румянец. — Да, есть такое. Ещё недавно не мог и на свидание её пригласить, а теперь... Иногда кажется, что её братья явно относятся ко мне с подозрением. — Не думаю, что Канкуро и Гаара будут против тебя. Они просто переживают за свою сестру. Неджи, наверное, вёл бы себя также... Они замолчали на какое-то время. Это было не напряжённое молчание. Нет. Этим молчанием молодые люди стремились почтить память тех, кого сейчас рядом нет, но о ком всегда будут помнить. А над деревней тем временем пролетал ястреб, нёсший с собой добрые слова от лучшего друга. — Знаешь, Наруто, а ты ведь первый из нашего выпуска, кто станет семейным человеком, – Шикамару рассмеялся, выпуская изо рта дым и туша об урну выкуренную сигарету. – Несколько лет назад я бы и не сказал, что ты первым остепенишься. Скорее поставил бы на Сакуру. — Ты в меня не верил, даттебаё? А ещё друг называется! – Наруто воскликнул, но после рассмеялся вместе с Шикамару, также туша сигарету и доставая из кармана свою пачку. – Но, знаешь, мир изменился. И мы вместе с ним... Узумаки покрутил в руках пачку, а после протянул Шикамару. Тот без слов забрал её, бросив в ответ чуть удивлённый взгляд. — Мы изменились, но не стоит останавливаться на достигнутом. Так что с сегодняшнего дня я, наверное, бросаю курить. Пора отпустить прошлое, – Наруто запустил пальцы в волосы, растрепав и без того не особо уложенный ёжик на голове. — Я тебя понял, – Шикамару улыбнулся и протянул руку для рукопожатия. – Поздравляю, друг. Следующая остановка – пост хокаге? Они дружно рассмеялись и пошли обратно к толпе, до начала церемонии оставалось несколько минут. Наступала новая жизнь. Они больше не дети, они прошли войну, они сполна почувствовали горечь утраты и никогда не допустят, чтобы подобное случилось с будущими поколениями.