***
Этот вечер ничем не отличался от других. Ивел был в лаборатории, Фай в своей комнате. Хартц как обычно проверил дверь и пошёл в ванную. Он прикрыл дверь, взял в зубы полотенце и начал раздеваться. Он тихонько постанывал, от боли и наслаждения. Быть мазохистом здорово — считал Хартц. Когда одежда была снята, Хартц облегчённо вздохнул и выпустил полотенце. Он залез под душ и понял, что возбуждён. Быть мазохистом здорово — считал Хартц. Он включил воду и принялся избавляться от своей проблемы. Но он кое-чего не учёл. Брат. Фай слышал стоны, доносящиеся из комнаты Хартца и решил посмотреть, что там происходит. Он набрал на двери код, бесшумно открыл её и закрыл обратно. Как кот на охоте он передвигался по комнате брата в сторону ванной комнаты. Стоны становились всё громче и громче. Фай тихо зашёл в комнату и закрыл дверь. Хартц стоял к нему полубоком и снимал возбуждение. Фай оценивающе оглядел брата с ног до головы и приметил одну интересную деталь. У брата была грудь приличных размеров. Фай прожигал взглядом тело брата, ощущая, как в штанах становится тесно. Почувствовав что-то странное, Хартц обернулся к двери и встретился своим взглядом с взглядом брата, полным желания. — Ф-фай? — удивлённо проговорил Хартц. — Что ты тут… Он не смог закончить. Его шокировало ещё больше поведение Фая. Как хищник на загнанную жертву, Фай надвигался на брата. Хартц со страхом во взгляде смотрел на Фая, который раздевался. Братья не разрывали зрительный контакт. Абсолютно голым Фай встал под струи воды и, слегка наклонив голову, посмотрел на мокрого брата. — И чё ты замер? — как-то по-гопнически бросил Фай. — Я… Ээ… Мм… Что… Зачем… Ч-что ты д-делаешь, Фай?! — Хартц пытался вернуть мыслям обычный порядок, но они разбегались, разлетелись и становились задом наперёд. Фай развернула брата к себе спиной и подставил его голову под струи. Запустив свои пальцы в волосы брата, он начал нежно массировать кожу головы брата и намыливать его волосы. Дыхание Хартца сбилось. Он прерывисто выдыхал. Фай начал смывать шампунь. От макушки вниз, по спине, якобы случайно, задевая её пальцами и вызывая табуны мурашек у брата. — «Чувствителен. Отлично. Давай ниже, — Фай слегка задевает поясницу Хартца, заставляя парня выгнуться и почти упасть в свои руки со стоном. — Даже лучше, чем я думал» Хартц теряет равновесие и падает на брата. Тот захватывает его в крепкие объятья и ухмыляется. — Осторожней, братик, — выделяя последнее слово, шепчет Фай, опалив ухо брата своим дыханием. Он не спешит выпускать брата. Его руки находятся прямо на грудях. Хартц жопой чует неладное. Хотя как тут не чуять. Когда тебе в задницу упирается член родного брата, ты не просто неладное почуешь. Ладони Фая поудобнее ложатся на груди Хартца и начинают их мять, заставляя обладателя постанывать. — Мх! Фай! Оста-новись… П-пожалуйста… — Хартц пытался выпрямиться, но Фай держал его так, чтобы заставлять стонать и не дать вырваться. Позволил встать, но прижал к себе. — Тебе разве не нравится, братик? — Фай слегка прикусил ушко Хартца, заставив того ойкнуть. Всё же Фай выпустил Хартца из объятий и продолжил мыться. Хартц переводил дыхание и смотрел на своё возбуждение. «Что делать?» — судорожно билась мысль в голове парня, отпугивая ответы. Если бы не Фай, всё было бы хорошо. Хартц бы спокойно снял возбуждение, представляя братика, и спокойно жил бы дальше, но нет. Явился Фай собственной персоной и нарушил все планы Хартца. С проблемой младший разберётся позже. Сейчас главная задача состоит в том, чтобы выгнать Фая из ванной. — Мх… Фай, з-зачем ты пришёл? — закусывая губу и запинаясь, спросил Хартц. — Это так важно сейчас? — безразлично спросил старший Куроми. — Да! Важно! — Хартц повысил голос. Он всё ещё стоял спиной к брату и пытался не показать своё желание. — Что с тобой, братишка? — руки беловолосого опустились на плечи фиолетововолосого и начали спускаться вниз по рукам. Лёгкое касание поясницы, но реакция менее бурная на этот раз. Хартц выдохнул сквозь сжатые зубы и слегка отклонился назад. — Фай… Просто… Мх! — Фай больно сжал ягодицы брата, вырывая болезненный стон. — Пожалуйста! Фай! Остановись! Нам нельзя! По щекам младшего потекли горячие слёзы, но глаза закрыты от удовольствия. — Но ты же хочешь этого. — Руки Фая двинулись к возбуждённой плоти Хартца. — Я знаю, что ты хочешь этого. Почувствовав руки на своём возбуждении, Хартц приходит в себя, ударяет брата по рукам, резко разворачивается и напуганными глазами смотрит на него. Фай строит из себя невинного ангела. — Ч-что ты творишь? — еле слышно спросил фиолетововолосый. — Хотел помочь тебе. Но ты не даёшь, — Фай прищурился. — Ты не сможешь мне помочь! Потому что я потом не смогу это остановить! — почти выкрикнул Хартц. — Почему? — Фай ухмыльнулся уголками губ. Он разозлил брата. Он смог. — Да потому что я люблю тебя, полудурок! Я хочу тебя! — выкрикивает младший и слёзы текут с новой силой по щекам. — Хорошо, — выдыхает Фай и обнимает брата. — Я тоже люблю тебя, братишка. Позволь мне помочь… Старший Куроми успокаивающе поглаживал братишку по спине. — Н-нет… — Уверен? Руки Фая вновь спустились к возбуждению брата и начали бродить по бокам, бёдрам и ягодицам, так и не коснувшись заветного места. — Д-да… — Ну хорошо. — Фай прекратил контакт, развернулся спиной к брату и продолжил мыться. Плевать, что у самого железно стоит. Выбесить брата — это святое. «О боже. Что это сейчас было?! Что я только что услышал?» — Хартц напряжённо думал. Он просто стоял под струями и смотрел в спину брата. «Окей, братишка. Ты затеял опасную игру. И мне это надоедает» — Фай ухмылялся. В его голове созрел весьма коварный план. И он был готов к исполнению. Фай быстро развернулся и упал на колени перед братом. Это произошло невероятно быстро, поэтому Хартц не успел отреагировать. В следующую секунду Фай прижался губами к набухшей головке и взял её в рот. — Фа-ай! — Хартц такого не ожидал и его реакция была очень сильной. С губ сорвался протяжный стон. Голова была запрокинута назад. Со следующими движениями Фая стоны становились громче и протяжнее. Старший Куроми доставлял удовольствие братику и слушал его приглушённые стоны. Фай давно думал о красоте своего брата. Он считал Хартца очень привлекательным и женственным. Хартц манил, завлекал в сети, сам того не понимая и сейчас, когда Фай стоял перед ним на коленях оба понимали, что после всего произошедшего они не будут просто братьями. Один из них теперь будет хищником, а второй жертвой. Но кто какую роль получит, это загадка. — Фаай! Зачем? — более менее понятно и адекватно спросил младший. — Даже не знаю, братишка. — Фай отстранился и встал на ноги. — Я не смогу этого объяснить тебе, но мне резко захотелось сделать это. Резко захотелось доставить тебе удовольствие. — Фай пожал плечами, а Хартц покраснел. — Теперь я чувствую себя очень неловко, потому… — Может продолжим? — Фай прервал братишку. — Н-но… — Фай утянул брата в нежный поцелуй. — Продолжай… — Давай перейдём в спальню. Фай выключил воду и помог братишке вылезти из ванны. Точнее он вылез и поднял брата на руки. — Почему ты такой легкий? Сколько ты весишь? — Ненамного меньше тебя. Просто ты сильный. И я тебе кажусь пушинкой. — Спасибо за комплимент что ли… — Фай отвёл взгляд от разноцветных глаз брата. Он заботливо опустил брата на кровать и навис сверху. Хартц невероятно красив. Его мокрые волосы рассыпались по кровати и оставили на ней мокрые следы, белоснежно-чистые ключицы резко контрастировали с бордовым одеялом, блестящие глаза широко открыты и отражают свет лампочек. Фай прильнул к мягким губам брата и жадно, но нежно целовал их, иногда отстраняясь, чтобы глотнуть воздуха. Но голод разгорался в парне всё больше и одними только поцелуями в губы его не утолить. Беловолосый на прощание прикусил губу брату и спустился поцелуями ниже. Он нежно целовал выпирающие ключицы Хартца, распаляя голод ещё больше. Держаться становилось почти невозможно, стена начала разрушаться, и теперь только цепи держали зверя, не давали ему вырваться окончательно. Хартц тихо простонал, а на его белоснежных ключицах начали расцветать красные цветы. Это было и больно и приятно одновременно. Укусы болели, но шершавый язык, проходящий по ним, заглушал боль. Губы спустились к грудям, а язык начал изучать новые территории. Поцелуи, укусы, вдохи опаляли жаром нежную белую кожу. Оба брата были разгорячены и напряжены. Цепи были натянуты до предела. Казалось, что ещё чуть-чуть и они лопнут, освободив зверя, но они держались. Наглые пальцы перебирают белые волосы, заставляя цепи натянуться под напором беснующегося зверя. Поцелуи спустились к плоскому животику, на котором виднелись кубики пресса. Младший Куроми почувствовал боль внизу живота. — Мх! Фай! Не куса-айся! — из-за сбитого дыхания и новых ощущений язык парня заплетался. — Прости, но не могу, — Фай усмехнулся невинности братишки. — Наверное пора приступить к главному. Как считаешь? — Ответом стал протяжный стон после очередного укуса. — Отлично. Раскрасневшиеся губы снова слились в поцелуе, но на этот раз он был мокрым, глубоким и страстным. Невинность улетучилась. Цепи трещали. Губы соединяла лишь нить слюны, но и её разорвал старший. Он приложил три пальца к губам брата. — Оближи, — то-ли властно, то-ли нежно приказал Фай. Хартц послушно взял в рот пальцы. Шершавый язык проходился по чувствительным подушечкам пальцев, вызывая табуны мурашек и тяжёлые прерывистые выдохи. Фай вытащил пальцы изо рта брата и затянул того в поцелуй. Воздуха хватать перестало. Оба задыхались, но оторваться не могли. Зверь на цепях бесновался и вырывался почти в полную силу. Недостаток воздуха заставлял его рваться сильнее. Черти пилили цепи напильниками, пытались освободить зверя. Фай наконец перестал терзать губы брата и ввёл в него один палец. Младшенький сморщился от неприятных ощущений, когда его брат добавил ещё один палец. Комнату пронзил стон. Достаточно громкий, чтобы его было слышно в коридоре, но замок был почти пуст, и братья не боялись быть разоблачёнными. За ним последовал ещё один. Третий палец был добавлен слишком рано и приносил младшему боль, но вскоре всё прошло. Фай чувствовал это и начал действовать. Он вытащил пальцы и приложил к отверстию набухшую головку. Зверь затих. Резкое движение. Комнату заполнили оглушительный стон и звериный рык. Одному узко и горячо, а второму больно и приятно. Фай начинает аккуратно двигаться, но зверь срывает цепи и встаёт к рулю. Темп резко ускоряется, а комнату заполняют стоны и всхлипы. Постепенно боль скрывается за наслаждением и стоны становятся слаще. Момент страсти. Накрывающая эйфория. Ещё немного и наслаждение поглотит обоих. Но Фай успевает прийти в себя на небольшой промежуток времени. Совсем ненадолго. Он любуется братом. Такой горячий и доступный Хартц стонет под ним. И это возбуждает по новой. Эйфория накрывает обоих второй раз, но зверь голоден. Он высасывает все из обессиленного тела, и вновь его охватывает эйфория. Зверь уходит, а черти вновь садят его на цепи и возводят разрушенную стену. Старший братик накрывает уже уснувшего Хартца одеялом. — Как же сильно я люблю тебя. Почему я не видел этого раньше… — Ты был слеп, так же как и я, — донёсся тихий ответ. — Давай спи, идиотина! — Фай нежно чмокнул брата в лоб. — Сладких снов, — улыбнулся тот и снова погрузился в сон. — Сладких, — шёпотом ответил беловолосый. — Спасибо, что помог мне осознать себя. И Фай тоже провалился в сон. Где-то за окном умер один Ночной Граф.***
Сторонний наблюдатель был счастлив, зверь утолил голод, а братья стали встречаться. Ивел Оксфорд не знал об этом. Точнее делал вид, что не знал… Фай не настолько умный и внимательный, чтобы разглядеть чувства Хартца. И ему в этом кое-кто помог. Но одного из них скроет ночь, а второго знания.