В нужное время в нужном месте

Звонок заставил разлепить глаза. Дима поднял голову с парты, потянулся и встал с места. Кажется, он немного заснул. Впрочем, учительницу биологии это вообще не волновало. Неспешно сложил подставку. Неспешно забросил в рюкзак учебник. Так же неспешно закинул рюкзак за плечо и вышел из класса. Он все делал неспешно. Верно, куда торопиться? Следующая история. Около 313 кабинета стояло два диванчика, каждый на два человека. Обычно они умещались там и по шесть, и по восемь, но сегодня никого не было. Дима бросил рюкзак куда-то под диван и упал ровно посередине одного из них. Откинулся на спинку, прикрыл глаза. В коридоре почти никого не было. Седьмой урок, только все вышли с каникул, школа была полупустая. Залитые солнцем коридоры были непривычно тихими, а шаги в них гулкими. Послышалось чье-то бормотание, топанье ногами, и на соседний диван с размаху плюхнулась девочка. Другая присела рядом и что-то сказала. Первая тихо рассмеялась. Смех был чистым и похожим на звон колокольчиков. Дима приоткрыл один глаз… И тут же закрыл его. Рядом сидела Василиса из параллельного класса и какая-то из ее подружек, он не знал точно, не успел разглядеть. Василиса была в его любимой юбке и какой-то майке, а на руках, как обычно, куча браслетиков, которые она постоянно теребила ярко-желтыми ногтями в крапинку. Желтыми. В черную крапинку. Дима попытался закатить закрытые глаза, но получилось не очень. Кто вообще красит ногти в желтый цвет? Она сама сказала, что это в честь весны и скорого лета, всего-то две недели осталось. Вот и ногти желтые, чтобы солнца больше было. Он сам слышал эти слова два дня назад, около информатики, и запомнил их точь-в-точь. Ногти в честь солнца. Бред какой-то. Только ей это могло прийти в голову. Может, поэтому она ему нравилась? Больше семи месяцев уже, хотя они даже не были знакомы. Разговаривали один раз, Дима плохо помнил, в ушах тогда оглушительно звенело. Вроде она спрашивала, где Света, его одноклассница, а он пытался вспомнить, как вообще разговаривают люди… В конце концов вмешался Сашка Гуров и сказал, что Света в классе сидит с начала перемены. Василиса кивнула и, развернувшись, влетела в их класс. А спустя минуту вышла оттуда со Светой и направилась в другой коридор, даже не взглянув на него. Наверняка дураком его считает. Или тормозом. Дима не знал, что хуже. И, справедливо решив, что предаваться тоске и самокопанию можно и в одиночестве, а не когда с тобой рядом сидит такая классная девчонка, чуть-чуть приоткрыл глаза. Так, чтобы казалось, что он сидит с закрытыми, но в то же самое время было все видно. Василиса кивнула своей собеседнице. Потом откинулась на спинку и дернула головой вправо. Золотые, с легкой рыжиной волосы разметались по плечам. Дрогнули и закачались, поблескивая, огромные серьги-кольца. Дима окончательно вынырнул из своих мыслей и навострил уши. Что-что, а возможность чуть больше узнать о ней он никогда не упускал. Василиса сморщилась — Чем он тебе вообще нравится? — долетело до него. Так-так. Кто нравится? Её подружка — Настя Непалова, Дима наконец узнал её, качнулась вперед и обиженно заявила: — Он красивый! И высокий! И дверь в актовый мне один раз придержал! — Тоже мне подвиг. Падаю ниц перед таким мужеством и благородством! — закатила глаза Василиса. Настя смешно сморщила нос и напыжилась. — И все-таки он классный! — Да, но любовью до гроба тут и не пахнет, он на тебя вообще не смотрит, какие там отношения, Настя, — парировала Василиса — Вась, ну какая любовь до гроба? Кому эти сказки-то нужны? Разве только маленьким детям, а я уже давно не ребенок, да и ты тоже. Тебе нужна вся эта сопливая фигня? — Мне — нужна, — тихо и как-то мечтательно пробормотала Василиса, — Это же так чудесно! Романтично! Волшебно! Незабы… Настя замахала руками — Все-все-все, я поняла, не надо больше. Но где ты такую любовь возьмешь? Девочки какое-то время посидели молча. Дима думал. Мечтательница эта Василиса, не иначе. Все в облаках где-то, и ведет себя иногда очень странно. То бегает по коридору и хохочет как ненормальная, то стоит у окна и лицо грустное такое, что хочется подойти и обнять, только бы улыбнулась. И угораздило ж его… На самом деле, он за это время превратился в сталкера и заправского Шерлок Холмса. Ну кто, скажите, кто будет записываться на допы по геометрии, чтобы на один день в неделю больше видеть ее после уроков у раздевалки пару секунд? Правильно — он и будет. Дима про ребят, с которыми общался во дворе или на плавании, или про тех же одноклассников столько не знал, сколько про нее. Любимый цвет, фрукт, что предпочитает есть, каких животных любит, где чаще всего гуляет, на какие кружки ходит, с кем возвращается домой и о чем болтает с подругами — список можно было продолжать бесконечно. Дима усмехнулся. Вот так вот. Меж тем Василиса опять заговорила. — Уехать бы отсюда, — совсем тихо вздохнула она. — Куда? — покосилась на нее Настя. — Куда-нибудь. На слоне. — Слоне? — переспросила она, но без удивления в голосе. Привыкла уже к выходкам подруги. — Ага. Белом. Слон обязательно должен быть белым. И большим. Я сяду на него и уеду куда-нибудь далеко. А еще у меня будет волшебный зонтик. И когда мы с моим верным слоном окажемся в пустыне, без еды и воды, я раскрою зонтик и взлечу… Дима от удивления распахнул глаза. Ничего себе фантазии! Настя мягко улыбнулась — Как Мэри Поппинс? — Да! А слон превратится в белую пташку и полетит впереди. Мы будем долго парить в небе, а затем спустимся на землю где-нибудь в Бразилии. Там будет жарко и много растений. И океан! Меня найдет красивый местный парень, влюбится с первого взгляда и возьмет жить к себе. У него будет домик на дереве в джунглях, чтобы мой слон мог жить с нами, — Василиса даже покраснела, глаза заблестели, — мы будем жить долго и счастливо, и умрем в один день, вместе со слоном! Настя запрокинула голову и расхохоталась — Фантазерка! — Да я… — Василиса резко вскочила с диванчика и вдруг мгновенно побледнела, став белой, как смерть. Девушка приложила руку ко лбу, покачнулась и внезапно осипшим голосом прошептала: — Черт, давление… А затем упала в обморок. Правда, благодаря молниеносной реакции вскочившего следом парня, прямо ему в руки. Дима аккуратно прижал её к себе, подхватив одной рукой под спину, а другой под коленки. Потом развернулся к перепуганной Насте и спросил, с трудом подавляя волнение и какое-то странное чувство — он же ее практически обнимал! — Куда? — В медкабинет давай. Там ей нашатыря быстренько дадут, она и очнется, — и Настя, не задавая никаких вопросов, кинулась по коридору. Дима быстро пошел следом. В медкабинете, увидев обмякшую девочку на руках у парня и невероятно взволнованную подругу, которая с порога начала истерично тараторить, врач здорово перепугалась. Велела положить девушку на койку, метнулась к шкафчику и достала какие-то флаконы, потом присела около пациентки и стала считать пульс. Медсестра, милая молодая девушка, открыла журнал, полистала и, подняв глаза, спросила у Насти: — Имя, фамилия, класс? — Громова Василиса, 9А, — Настя от волнения притоптывала ногой и кусала губы. Медсестра быстро записала данные в журнал. — Что случилось? — Да я сама не поняла. Она рассказывала мне историю, вся покраснела, а потом вдруг резко вскочила, побледнела и… и все. Хлоп — и без сознания, — развела руками Настя. Дима все это время стоял, подпирая стенку и глядя на бессознательную Василису. Та лежала, разметав волосы по кушетке и тихо, размеренно дышала. Врач закончила мерить пульс, проверять что-то, понятное ей одной, и констатировала, повернувшись к стоящим бок о бок ребятам: — Сегодня аномально низкое давление, а она разволновалась и резко вскочила, вот и результат. Девушка метеозависима, не раз к нам приходила с просьбой отпустить ее домой, может быть сегодня еще ко всему прочему не выспалась или не поела, ничего страшного, сейчас дадим ей нашатыря, и все будет хорошо. Какое-то время все молчали, лишь было слышно, как пиликает прибор для измерения давления. Первой не выдержала Настя. — Ольга Степановна… она же придет в себя, да? — быстро спросила она. — Да-да, конечно. Возможно, будет себя неважно чувствовать, надо позвонить родителям, пусть заберут ее. Настя заметно расслабилась, да и Дима тоже выдохнул. Врач отвинтила крышку какого-то флакона и сунула его под нос Василисе. Та пару раз вдохнула, резко закашлялась и открыла глаза. Попыталась сесть, но безуспешно. — Лежи, милочка, — Ольга Степановна встала с кушетки и стала убирать баночки и приборы. Василиса обвела всех мутным взглядом, слабо улыбнулась Насте в ответ на её энергичное помахивание руками и задержалась на Диме. Тот застыл, а потом поднял руку и тоже помахал ей. Василиса кивнула в ответ и посмотрела на врача. — Что случилось? — Ничего особенного, ты просто упала в обморок. Настя закатила глаза. Каждый день притаскивают девушек без сознания, ага! Ольга Степановна невозмутимо продолжила: — Давление низкое сегодня, вот ты и неважно себя чувствуешь. Сколько спала? Василиса наморщила лоб, делая вид, что вспоминает. Врач перевела на нее глаза, и девушка сдалась — Четыре часа. — Вот вот, а надо как минимум восемь! А завтракала ты сегодня чем? — Чаем… Ольга Степановна покачала головой, но ничего на это не сказала. Что-то записала в свою книжечку, потом подошла к двери, обвела всех строгим взглядом и сказала медсестре: — Ниночка, ты проследи, чтобы ее кто-нибудь забрал, одну не отпускай. А вы двое марш на урок, через две минуты звонок будет, — и ушла. Ниночка покорно достала телефон и протянула его севшей Василисе. — Звони маме или папе, или кто там может тебя забрать, кто у вас не работает. Василиса набрала номер, прислонила трубку к уху. Раздались протяжные гудки. Раз, два, три… Дима насчитал восемь гудков. Телефон пискнул и сбросил вызов. Василиса вздохнула и отняла телефон от лица. — Абонент временно недоступен. Ниночка развела руками. — Звони еще раз значит. — Мама наверняка уехала, а папа на работе. Я сама уже не раз после такого ходила, отпустите пожалуйста. Медсестра поджала губы. — Я здесь недалеко живу, пять минут пешком, я без приключений дойду, обещаю. — Я все равно не могу тебя отпустить. Нужен кто-то, кто тебя проводит. Откуда гарантия, что ты не упадешь посреди улицы в обморок опять? Василиса рассерженно запыхтела и даже приподнялась с кушетки. Дима лихорадочно соображал на протяжении всего разговора. В принципе, это его последний урок. Историк — знатный пофигист, он вообще не заморачивается, даже по журналу не отмечает. Одноклассники его не спалят, так почему бы и не… За дверью прозвенел звонок. Дима вздохнул и шагнул вперед. — Я могу ее проводить. На него удивленно воззрились три пары глаз. Василиса аж перестала пыхтеть и снова села, ошарашенно хлопая ресницами. Дима смущенно улыбнулся и попытался объяснить — У меня был последний урок, я случайно проходил мимо, в раздевалку вообще-то направлялся, — девочки переглянулись, но ничего не сказали, — мне несложно, зачем беспокоить родителей? Ниночка размышляла, постукивая ногтями по столешнице. — Впринципе, — медленно, все еще сомневаясь, начала она, — можно сделать и так, но только Ольге Степановне ни слова, договорились? Дима кивнул в знак согласия. Василиса восторженно пискнула и, предусмотрительно осторожно встав на ноги, подошла к нему. Парень застыл на месте. Василиса широко улыбнулась и похлопала его по плечу. — Спасибо большое — Да не за что, — с напускным равнодушием пожал плечами Дима. Ниночка выписала Василисе бумажку для пропуска на охране и выпроводила всех троих из кабинета. — Идите с глаз моих долой, одни проблемы с вами. Ребята тихо рассмеялись и вышли. Когда они оказались в коридоре, Настя осведомилась о самочувствии Василисы, попросила отправить смс-ку по приходу домой, обняла ее на прощание и, хитро улыбнувшись и посмотрев на Диму, побежала на урок. Ребята пошли к раздевалкам. Пока Дима думал, как начать разговор и не упустить такую возможность начать общаться с девушкой, по которой он сохнет уже больше полугода, Василиса, не терзаемая такими мыслями, спросила: — У тебя разве нет урока? — История, но наш историк даже не заметит, я все равно собирался свинтить. — И поэтому сидел у кабинета и ждал? — ехидно поинтересовалась девушка. Дима на секунду замялся. — Мне… Мне просто надо было спросить, когда он отдаст мне мою тетрадь, но это не так важно, можно сделать и завтра. — Мммм… Понятно, — как-то хитро улыбнувшись сказала Василиса, мигом насторожив этим Диму. «Вроде очень убедительно, чего это она. На вранье чутье что-ли? Ну так я ж во благо!» — А ты любишь цветы? Дима удивленно воззрился на нее, но Василиса и бровью не повела, улыбаясь и смотря на него. — Честно говоря, никогда не задавал себе этот вопрос. Нейтрально отношусь, наверное, а что? Василиса пожала плечами. — Да так, просто. — А ты любишь? — Очень! Розы, самые красивые, наверное, темно-красные, желтые и белые, но розовые мне тоже нравятся, а еще знаешь, есть черные розы и даже синие… «Болтушка, только повод дай» — усмехнулся про себя Дима. —…еще я люблю гибискусы и пионы, а как вкусно весной пахнут ландыши! И у нас на даче соседка есть, у нее растут гортензии. А в полях мышиный горошек и львиный зев. Кстати, ты знал, что… Пока они спускались вниз, Дима слушал краткое пособие по выращиванию и содержанию садовых цветов от А до Я. «Смешная» Они зашли в коридор, где располагалась вереница дверей, каждая из которых вела в отдельную раздевалку, для первых, вторых, третьих классов, ну и так далее по нарастающей, до одиннадцатого. Последней была раздевалка для учителей. Напротив дверей были широкие окна во всю стену и длинные деревянные скамьи, а посередине стойка охраны и выход. Дима никого не видел, коридор оказался совершенно пустым (охранники не считались, они здесь всегда). Вроде так и надо, урок идет, а все-таки было очень тихо и как-то непривычно. Обычно здесь постоянно толпились ребята, а сейчас идут только они вдвоем. Василиса шла чуть впереди, развлекаясь тем, что показывала язык своему отражению в каждом зеркале, мимо которого они проходили. На подходе к двери с табличкой «Девятые классы» они кончились, и девушка прекратила свое занятие. Вместо этого она залетела в раздевалку, по пути бросив портфель рядом с ней, и стала искать свою джинсовку. — Да где она, я же вроде вешала сюда… Или нет, рядом вон с той желтой ветровкой… А может быть… — Не эта? — Дима повесил себе на голову светлую джинсовую куртку, закрыв половину лица и глупо улыбаясь. Он точно знал, что это ее вещь, так как наблюдал за девушкой постоянно и сразу замечал, если она сменяла что-либо во внешнем виде. Василиса оглянулась на него, недоуменно вскинула брови, а потом вдруг широко улыбнулась и засмеялась. Диме тоже стало очень смешно, и он зафыркал куда-то в рукав. Девушка подошла к нему, все еще улыбаясь, сдернула куртку и, одев ее, выскользнула из раздевалки. Дима вышел следом, подхватил портфель и подошел к охране. Василиса уже опять успела влезть в какой-то спор. — Ну я же говорю, что… — Девушка, здесь написано, что отпускать надо только с сопровождающим, а я что-то его не вижу, — охранник, дяденька в возрасте, решительно отказывался ее пропускать через турникет. — Я здесь, — Дима подошел к Василисе и положил ей на плечо руку, внутренне содрогаясь от собственного поступка и неожиданной смелости. Она никак не отреагировала на это, лишь сделала шаг назад и уперлась спиной прямо в него. Охранник смерил его внимательным взглядом. — Мне кажется, ты не очень подходишь для сопровождения, а здесь написано… — Я знаю, что здесь написано, — немного раздраженно отрезал Дима. Черта с два он даст сорвать прогулку с Василисой! Ни за что. — Нас вдвоем отпустили медсестра и врач. — Ну ладно, если уж Ольга Степановна отпустила… — охранник смерил их подозрительным взглядом и разблокировал турникет. Ребята по очереди приложили пропуска к индикатору и вышли на улицу. Солнце ударило в глаза своей яркой белизной, ветер приятно холодил кожу. Василиса остановилась на крыльце и запрокинула голову к небу, блаженно прикрыв глаза. Дима остановился рядом. — Чувствуешь? Пахнет солнцем. И одуванчиками. — Одуванчики не пахнут. — Ты просто не умеешь чувствовать, — деловито заявила Василиса и сбежала с крыльца. Завернула за угол, прошагала по мягкой траве к забору, села на корточки и сорвала несколько цветов. Дима последовал за ней и опустился рядом. Девушка оторвала желтую головку, растерла между пальцев и поднесла их прямо к его носу. У парня аж дыхание перехватило, так близко была её рука. С желтыми ногтями одуванчик смотрелся очень гармонично, так что не оставалось сомнений — солнце, как оно есть, прямо в этой странной, такой волнующей девчонке. Дима перехватил её пальцы, поднес еще ближе к лицу и глубоко вдохнул. А потом улыбнулся и открыл глаза, тут же встретив её насмешливый взгляд. — И правда, пахнет… А я раньше не замечал. Василиса важно кивнула и вдруг, совершенно неожиданно, переплела их пальцы. А потом встала и как ни в чем ни бывало потянула его за собой. Дима тоже встал, оказавшись рядом с ней, достаточно близко, чтобы опять занервничать. — Нам в ту сторону, — объявила она, указав свободной рукой на противоположный выход, и ребята направились туда. Дима шел и думал, что, наверное, он оказался в нужное время в нужном месте, иначе не шел бы сейчас с ней рядом, касаясь плечом её плеча, и не держал бы Василису за руку, а сидел бы на истории и ворон считал. Повезло! Из задумчивости его вывел её же голос. — Дима! — А? Что? — Четвертый раз спрашиваю, боже мой, — фыркнула Василиса. — Извини, я задумался. О чем ты хотела спросить? — Не спросить, а попросить, — девушка указала пальцем на детскую площадку с широкими качелями, — пойдем чуть-чуть покачаемся? — Ну… Вообще, я не против, но врач сказала, что тебе не стоит… — Замечательно! — Василиса, видимо, уже не слушая после реплики «я не против», тащила его на площадку. Дима тяжело вздохнул. Она вообще его слышит? Они могут спокойно дойти до её дома? Видимо, нет. Василиса выпустила его ладонь из своей удивительно крепкой для такой хрупкой девушки хватки, скинула с плеча сумку и с разбегу прыгнула на большие, круглые, сетчатые качели, прикрепленные к подозрительно скрипящим деревянным балкам. Что в них скрипело, для всех оставалось загадкой, так как работали качели исправно и еще ни разу не ломались, но звук был дребезжащий, противный и не предающий уверенности в исправности сией вещи. Дима опять вздохнул, встал сзади и взялся за край качелей, а затем начал раскачивать их мерными толчками. Василиса подобрала под себя ноги и перевернулась на бок, так что теперь, когда Дима хватался за край, он смотрел ей в глаза, а она улыбалась и говорила: «Сильнее!» Наконец качели раскачались до того состояния, что заходили ходуном, и Дима опасался толкать их сильнее. Василиса тоже больше не просила, и он отошел немного назад, чтобы контролировать ситуацию. Девушка тут же подтянулась к заднему краю и спросила: — Ты чего качать перестал? Дима мог бы сказать, что качели старые и он слишком сильно их расшатал, мог сказать, что это на самом деле опасно и он за нее волнуется — вдруг случится что? Но вместо этого он только улыбнулся: — Домой надо. Василиса моментально надула губы. — Не хочу. «Я тоже очень не хочу, но в четыре плавание, и если мы не поторопимся, я опоздаю. Валерьич не терпит опозданий, пунктуальность, говорит он, это то, что отличает порядочного парня, и элементарная вежливость, в конце концов». И вдруг Дима, неожиданно даже для себя, выдал: — Хочешь, прыгай, а я тебя поймаю? «День внезапностей и неожиданностей, ей-богу» — подумал он. Василиса засомневалась. — Не знаю, не знаю… Я когда прыгну, с размаху так влечу, не удержишь. Да и качаются они все еще высоко… Дима со своего места как раз видел, что качели уже порядком замедлили свой ход, и при правильной стойке он без труда мог поймать Василису. Но ей он, конечно же, об этом не сказал, а только самоуверенно заявил: — Прыгай. И очень удивился, когда Василиса, все-таки с некоторой опаской, свесила с качелей ноги и, оттолкнувшись, прыгнула ему прямо в протянутые руки. Дима ловко поймал ее, подхватил и прижал к себе. Потом поставил на землю, но не отпустил, обняв за талию и прошептав в ухо: — Говорил же, что поймаю. Василиса в ответ обняла его. И когда Дима уже решил, что ему даже ответа не надо никакого и расплылся в счастливой улыбке, еще крепче обнимая Василису, она ответила: — Если бы я боялась, что не поймаешь, я бы не прыгнула.