Правда

Саша с досадой пнул камень. Булыжник излишне высоко и задорно пролетел над песком и булькнул в море. Пальцы ног, не защищённые обувью, осуждающе и болезненно заныли. Но Саша был настолько зол, что чуть не послал нахуй эту боль на весь пляж. Лучше бы послал, на самом деле. Его б всё равно никто не услышал в радиусе мили… А на душе бы легче стало. *** — В смысле увольняете? За что?! Бухгалтерша тут же что-то виновато замяукала… Но Саша её уже не слушал. Ему была одна дорога — к директору. «Просто так я это не оставлю!» Но только он схватился за ручку двери, как из-за тонких стен кабинета до его уха долетели характерные шлепки и постанывания: — Володя… зайти ж могут… — Ань, я здесь директор или где? Стучаться обязаны! А я имею полное право их не пускать… Саша так и не ворвался. Очевидно, что Владимир Алексеевич променял высокую квалификацию и огромный опыт в ведении дел на высокие шпильки и не менее огромные, кхм… В такие моменты Саша искренне жалел, что не родился женщиной. Не то чтобы его в каком-то неприличном роде привлекал директор. Фу. Хотя стоит признать… В идеально выгляженном чёрном костюме, с красным галстуком, дорогущим одеколоном и гладковыбритыми щеками он постоянно цеплял чей-нибудь восхищённый или завистливый взгляд. И Сашин периодически тоже. «Почему же, Владимир Алексеевич? Почему бы не объяснить всё честно?» *** — Мой сын женился на женщине с ребёнком. Сами понимаете, молодой семье нужна отдельная квартира… Просьба освободить помещение в течение этой недели. Саша недавно закончил менять проводку и буквально день назад приклеил к стене последний кусок обоев. Ободранная кошками и алкашами однушка наконец-то стала походить на место, где могут жить нормальные люди. Хозяйка — бабуля божий одуванчик в ситцевом платье, пахнущим ромашкой и корицей — очень хвалила его аккуратную работу и выбранный для каждой комнаты цвет. Сказала, что за такие старания даже скидку в следующем месяце сделает… Ну да. И вот он, следующий месяц. И вот он, Саша, в срочном порядке ищет комнату, которую потянет на временной безработице. Но найти не получилось. Хозяйка с совестью явно не заморачивалась: выставила новое объявление на том же сайте, где Саша нашёл его в прошлый раз. Единственное отличие — цена теперь на порядок выше. Саша посмотрел на фотографии собственноручно поклееных обоев и ярко горящих люстр… Но ругаться с хозяйкой не пошёл. Ему, безусловно, было жаль своих денег, сил и времени, потраченных на ремонт. Но… «Почему же, Вера Борисовна? Неужели правду сказать было выше ваших сил?» *** — Прости, Саш. Я просто поняла… Что мы разные люди. Нам стоит взять паузу в отношениях, хорошенько обдумать наше дальшейшее будущее… А лучше вообще разойтись. Я готова на этот непростой шаг ради нашего же блага. Лара подозрительно быстро собрала свои вещи после их очередной ссоры. Хотя чего ей собирать-то было… Она в ремонте не участвовала и вообще удивительно похуистически отнеслась к выселению. Видимо, сама давно собиралась съехать от Саши. Также Лара определённо ждала, когда Саша сорвётся из-за какого-либо пустяка и устроит скандал. И явно хотела оставить Сашу виноватым в их разрыве. У неё не вышло. Ну, то есть как, почти вышло. Однако, стоило Саше увидеть, как Лара обжимается с бариста в прибрежном кафе… Она в последнее время подозрительно часто заходила туда «перекусить». «Ларка, блять…» — единственный тяжёлый вздох вырвался из груди Саши. Он прошёл мимо кафе. Не стал устраивать сцен — она ж уже бывшая, у неё теперь своя жизнь. Не дал бариста в нос — этот похотливый дурак ещё не знает, какая истеричка ему на голову свалилась. «Хотя за её упругую жопу, сиреневые духи, тонкие блузки и длинные рыжие волосы… Истерики и прощать можно. Первое время точно». Да, сам Саша больше не зайдёт сюда даже под дулом пистолета. Также он бы с большим удовольствием посмотрел, как это злосчастное «Неко-лакки»горит ясным пламенем на фоне морского заката. «Почему же, Лара? Почему ты просто не сказала правду?» *** Саша в изнеможении кинул обе сумки с рюкзаком на песок и рухнул рядом. Море равнодушно шуршало о ракушки и гальку, периодически смачивая солёными брызгами шлёпанцы Саши и ноющие пальцы. «Камень, пидорас, был тяжелее, чем я думал. А издали казался таким дырявым, лёгким… Вот, опять никакой правды в жизни!» Одна особо дерзкая волна подобралась очень близко к ногам и окатила Сашу почти по колени. «Блять…» Прохладный сентябрьский ветерок тут же заставил покрыться мурашками. Чудесно. Даже море видеть его не хочет. Саша отвернулся от затянутого тучами неба к сумкам. Рядом с одной из них лежала ракушка. Обычная на первый взгляд ракушка. За версту воняющая морем, кремово-жёлтая, с парой наростов… И довольно большая, на самом деле. Саша вяло протянул руку к ней и взял посмотреть поближе. Ракушка едва поместилась в руку. «Она и вправду очень сильно пахнет морем». На той стороне ракушки, что не была видна Саше, оказалась пара симпатичных красноватых мазков. Наростов теперь насчитывалось с десяток, не меньше. Саша предусмотрительно посмотрел внутрь. Нет, никаких бывших жильцов там не оказалось. Саша устало улыбнулся и, на миг вернувшись в детство, с предвкушением прислонил ракушку к уху. Раньше шуршание, доносящееся из неё, очень расслабляло и радовало Сашу… Даже правдивые — и вроде как разочаровывающие — слова о том, что это лишь шум собственной крови, никак не убавили той радости в своё время. Но сейчас он слышал там другое. Мерзкие шёпоты сплетен дам, которые явно знали, что Саше теперь недолго здесь работать осталось. Старушечий шелест по телефону с кухни — определённо о договоре с новым съёмщиком. Шорох занавесок в подсобке «Неко-лакки». Саша оторвал ракушку от уха. С ненавистью посмотрел внутрь отверстия в ней. Сел рывком на песке и с силой запустил её куда подальше в воду. «Пошло ты нахуй, море. Если тебе есть что сказать — говори громко и прямо… А не шёпотом через ракушку, кусок ты говна». *** — Санчоус, я тебе это сто лет назад и сто раз подряд говорил: ты — терпила. Только отсюда твои проблемы. Решишься что-то с этим делать — и жизнь наладится. И никакой Владимир Алексеевич, никакая Лариса Викторовна или Вера Борисовна тебе ничего не смогут сделать. Вася не был против, когда Саша приходил к нему ночевать, остывая от очередной ссоры с Ларой. Да и в принципе всегда был рад пропустить с ним пару бутылок пива в три часа ночи на кухне. Вася вообще был большим любителем всех этих «Гаражей» и «Балтик». Много кто на улице, не зная его в повседневной жизни, брезгливо воротил нос при встрече: запах был стойкий, многолетний и сражающий наповал. Да Вася и не таил никогда своих пристрастий и не видел в этом ничего зазорного. «В конце концов, я честен с вами и с самим собой. А многие, имеющие привычки и похуже, привыкли пиздеть направо и налево о том, какие они правильные. Разве не глупо?» …И сейчас Вася Сашу на пару ночей к себе пустил. Засыпая на узком диване с торчащими пружинами, Саша, закутанный в дырявый плед, наконец-то был уверен, что услышал правду. И мерзкая вонь «Клинского», разлитого на самого себя во время разговора, сейчас радовала намного больше сирени Лары, ромашки Веры Борисовны и одеколона Владимира Андреевича. «И я, чёрт побери, определённо буду что-то с этим делать. Как минимум, найду новую работу».