Восьмисотлетние мужья тоже могут дурачиться

      У Се Ляня сегодня прекрасное настроение и даже ужасный почерк Хуа Чэна не может его испортить. Он сидел рядом с князем демонов, наблюдая, как из под его кисти ложатся на бумагу кривые иероглифы и чем больше их становилось, тем непонятней казалась строка, превращаясь в кашу из неровных мазков. Се Лянь про себя хихикнул, заметив, что один из иероглифов похож на какое-то причудливое животное. Настроение его сделалось игривым и ему захотелось подшутить над Хуа Чэном. Он незаметно макнул один палец в чернила. — Сань Лан, – придавая себе серьезный вид, зовет наследный принц. — У тебя на лице что-то есть. — Да? Где? – тут же отзывается Хуа Чэн, проведя ладонью по своей щеке. — Прямо вот здесь. – Се Лянь мягко коснулся лба князя демонов перепачканым пальцем, размазывая по белой коже чернила. — Ох, и вот здесь тоже, – пара черных полос оказалась на щеках. — Сань Лан, как же так, под носом тоже что-то есть! – уже еле сдерживая смех, Се Лянь рисует нечто похожее на усы и в ту же секунду заваливается на бок от смеха. — Гэгэ?.. – Хуа Чэн сидел в растерянности, пока его бог пытался отсмеяться. Он снова провел ладонью по щеке и на его пальцах оказались не высохшие чернила. — Значит гэгэ решил пошутить? — Прости-прости, – вытирая выступившие слезы и наконец садясь обратно, весело говорит Се Лянь. — Просто не мог удержаться. Се Лянь поднимает взгляд на Хуа Чэна, давится воздухом и снова заливается смехом. — Неужели это настолько смешно? – удивленный, но обрадованный тем, что услышал такой искренний смех своего мужа, говорит Хуа Чэн. Он проводит пальцем под носом. — Нет, Сань Лан, не размазывай! – Се Лянь тут же потянулся к нему, перехватывая чужие руки, которые уже успели перепачкаться в чернилах. Хуа Чэн хитро улыбнулся и мазнул пальцем по носу принца, пока тот был увлечен ловлей его запястий. — А... – он на секунду застыл. — Вызов принят, Ваше Высочество, – почтительно говорит князь демонов, а в глазах пляшут бесята. Се Лянь хихикнул и быстро макнул несколько пальцев в чернильницу и потянулся к Хуа Чэну. Тот ловко увернулся и ухватил принца за запястья, заваливая его на спину и прижимая руки к полу. Се Лянь снова захихикал, но сдаваться не собирался, даже, когда Хуа Чэн так угрожающе над ним навис. Он обхватил ногами его бедра, не давая тому сбежать и приблизил свое лицо к его. Хуа Чэн уже готовый к поцелую никак не мог ожидать того, что принц резко сменит тактику и проведет носом по его шее, оставляя там длинную черную полосу, и с хохотом вырвется из захвата, и убежит в другую часть комнаты. — Гэгэ, так не честно! — В бою все методы хороши, – сквозь смех говорит Се Лянь, уворачиваясь от подходящего к нему Хуа Чэна. — Хорошо, гэгэ, будет по твоему. Хуа Чэн ловит не особо сопротивляющегося принца, тянет его обратно к столу и макает его ладонь в чернильницу. — Что ты... – Се Лянь не успевает закончить фразу, как – "шлёп"– его собственная раскрытая ладонь оставляет огромный след на всем лице. — Сань Лан! Теперь уже Хуа Чэн не выдерживает и начинает хохотать в голос. Через пару мгновений к нему присоединяется и Се Лянь. — Надо бы пойти все это смыть, – через довольно долгое время говорит он. — Если гэгэ хочет, я с радостью помогу. Уже лежа в кровати принц все никак не успокаивался, постоянно хихикая. Хуа Чэн даже коснуться его не мог, потому что он начинал вырываться с визгами, что ему ужасно щекотно. Из-за этого все постельное бельё переворошилось, а одеяло сбилось в бесформенную кучу. Хуа Чэн был бесконечно счастлив, что его принц так беззаботно и много смеется, но сейчас он не мог понять, почему обычное лежание в кровати вызывает столь бурную реакцию. — Гэгэ, давай спать, – предлагает Хуа Чэн после очередной неудачной попытки притянуть к себе принца. — Хорошо-хорошо, – все еще улыбаясь, кивает Се Лянь и подползает к князю демонов, удобно устраиваясь в его объятиях. Хуа Чэн довольный закрывает глаза, но через недолгое время снова раздается очень плохо сдерживаемое хихиканье. — Гэгэ? — Все-все-все, я сплю, – Се Лянь утыкается лицом в его грудь. Тишине не удалось продержаться долго: — Пфф... — Гэгэ, что тебя так смешит? – нежно беря его лицо в ладони, спрашивает Хуа Чэн. — Я не знаю, просто хочется смеяться и я не могу это остановить. Само вырывается как-то. Наверно, смешинку поймал. — Смешинку? – Хуа Чэн не понимал. — Да. Обычно дети смеются вот так, с ничего, и взрослые говорят, что ребенок поймал смешинку. У Хуа Чэна сжалось сердце. Его принц, его бог, его любовь рядом с ним чувствует себя так хорошо, комфортно, что может смеяться, как в детстве. Он в порыве чувств крепко обнял Се Ляня, прижимая к себе, который тут же снова начал хихикать. — Сань Лан, щекотно...