***
Еще утром Винчестер думал о том, как предотвратить апокалипсис и убить Люцифера без Сэма, а теперь он думает, как бы незаметно улизнуть от вышибал из борделя, севших на хвост ему и нерадивому ангелу, решившему поиграть с проституткой в грешницу и пастора слишком буквально. Вылезая из окна и весело смеясь, глядя на растрепанного и растерянного как никогда ранее крылатого, ему показалось, что не так уж все и плохо. Всего на секунду, пока он опять не вспомнил о Сэме. Улыбка пропала с его лица. Без брата тяжело, но он справится. Раз сам Бог решил, что в его силах остановить апокалипсис, то так оно и есть, а пустота внутри хоть и не заживает, но к ней можно привыкнуть — Дин знает. К тому же, теперь у него есть такое диковинное развлечение, как ангел-девственник, понимающий в мире людей не больше пятилетнего малыша. — Слушай, Кас, а если секс не брать в счет, ты целовался хоть раз? Ну или хотя бы коленку гладил, за крыло держал, молился вместе с кем-нибудь, или как у вас там принято заигрывать? — Я воевал, Дин. — А в перерывах между войнами у ангелов отдыхать не принято? — Для войска Господнего перерывов между войнами не существует. — Звучит грустно, приятель, — Винчестер слегка замешкался, прежде чем продолжить, сомневаясь, стоит ли задуманное свеч. Он испытывал перед ангелом иррациональное чувство вины, как будто провожал на смерть молодого парня, не видевшего радостей жизни, несмотря на то, что Кас был старше него на порядком несколько тысяч лет, хотя кто знает, как в Раю течет время, — Ладно, так и быть, я сегодня добрый. Повернись ко мне, неприкаянный. Кастиэль послушался, и Дин положил свои ладони ему на плечи, несильно, но уверенно удерживая крылатого на месте, фиксируя его положение. Глазами он оценивающе оглядывал лицо ангельского сосуда, пока тот в смятении смотрел на него. — Что ты делаешь, Дин?.. — непонимающе спросил он. — Считай это одолжением. На твоём месте я бы тоже не обрадовался, но тебе завтра умирать, а прекрасные леди тебя любить не хотят, да и дареному коню в зубы не смотрят. Так что давай, губы трубочкой, ну ты понял, — на этих словах Винчестер приблизился к лицу Кастиэля. — Я думал, ты хочешь, чтобы я соблюдал личное… Закончить фразу Кас не успел. Стоило Дину приложиться губами к губам крылатого, как он тут же понял, что целовать женщин и целовать мужчин — это совершенно разные вещи. Вместо нежных и сладких на вкус губ — безвкусные обветренные, вместо мягкой гладкой кожи — колючая щетина, вместо миниатюрного лица, умещающегося в ладонь — ощутимо грубые, сильные очертания. При обычных обстоятельствах этот поцелуй оставил бы Винчестера равнодушным, но обычным он не был, равно как и практически всё в его жизни. Ведь сейчас Дин целовал не просто мужчину, он целовал ангела, который вытащил его из адского пекла, который спас жизнь ему и его брату, который отдал все, что у него было, ради него, который заставил его искренне смеяться впервые за долгие годы, который считает, что завтра будет убит архангелом, и готов к этому. Он целовал Кастиэля. А тот в свою очередь не оказывал сопротивления, хотя рот все равно держал закрытым, делая поцелуй несколько односторонним. Дин явно вошел во вкус, решив, что этого мало. С плеч он переложил свои ладони на лицо ангела, легонько приглаживая его скулы большими пальцами, а сам приблизился еще сильнее, так, что их тела соприкасались, подошел к нему почти вплотную. Наконец, спустя несколько настойчивых и умелых движений губами, Кас начал таять, а вместе с тем и понимать, что от него требуется. Он расслабился и слегка распахнул губы, позволяя Дину углубить поцелуй. Ощутив чужой язык у себя во рту, он поначалу отпрянул от неожиданности, но поцелуй не разорвал. Непонимание вскоре сменилось на интерес, и ангел сам начал неловко подыгрывать, с каждым разом всё увереннее проводя языком и вжимаясь губами. Как только все стало «по-настоящему», Винчестер поймал себя на том, что и в самом деле втянулся, как, судя по всему, и Кастиэль. Для пробного поцелуя вышло слишком горячо. Он готов был поклясться, что в какой-то момент даже услышал тихий стон, который стыдливо издал ангел. Когда Дин опомнился, то обнаружил себя прижатым Касом к стене, как раз в этот момент тот остановился. Ангел отстранился на небольшое расстояние, так, что их носы все еще соприкасались, и смотрел на Винчестера затуманенными глазами, в которых горел совсем не ангельский огонек. Тяжелое дыхание обжигало кожу обоим, и Дин не смог бы описать словами, если бы пришлось, насколько сильно их сейчас тянуло обратно друг к другу, словно между ними образовалось гравитационное поле. Но он понимал, что если поддаться желанию, это можно будет растолковать неправильно, поэтому ловко высвободился из рук ангела, который не особо и пытался его удержать, вздрогнув от осознания того, что произошло. — И вот так, Кас, люди целуются, — с неловкой улыбкой сказал Винчестер, почесывая затылок и направляясь к Импале, — Понравилось, а? А я лучше могу, просто мужики не в моей лиге. Но если умудришься за ночь где-нибудь раздобыть горячую красотку, вселиться в нее и привести ко мне, я могу и не такое устроить, ух! — шутливо продолжил он, садясь в машину и подмигивая Касу, который выглядел, словно птица, в ужасе мечущаяся по всей клетке и снова и снова бьющаяся о железные прутья. — Что ты несешь… Прелюбодей… — таким красным ангел не был даже в борделе. — Я прелюбодей? Это ты прижал меня к стене. Интересно, зачем, да, Кас? Но ангела и след простыл. Винчестер разочарованно вздохнул. — Ну конечно. Пафосно исчезать в самый неподходящий момент — это твоя стезя.***
Конечно, Рафаэль не убил Каса. По крайней мере, физически, зато он почти убил его веру в Бога. Поэтому сейчас ангел сидел на соседнем сидении Импалы с видом брошенного ребенка, не понимающего, что делать дальше, что отчасти так и было. Дин слишком хорошо знал это чувство, чтобы остаться в стороне. Завязался разговор. Дин рассказал про своего отца, про отношения с ним, про то, о чем Сэму или при Сэме не стал бы даже заикаться. Он будто чувствовал на себе одиночество, которое свалилось на Кастиэля. И ангел внимательно слушал каждое его слово, постепенно начиная исцелять сам себя, свою почти утраченную веру. — Я верю, что Он есть, — наконец сказал он. — Хорошо. Тогда иди и найди его. Кастиэль перевел проницательный взгляд на Дина. В момент, когда их глаза встретились, Винчестер почувствовал, будто что-то внутри него дало трещину. Кас словно смотрел сквозь него, в самую глубь, и видел все, что он скрывал даже от себя самого. Однако некомфортно от этого почему-то не становилось — скорее наоборот, хотелось поддаться и открыться, но страх отвержения был слишком велик. — А как же ты? — спустя долгую паузу спросил ангел. — А что я? — Дин невозмутимо хмыкнул, смотря на дорогу, — Честно — мне хорошо. Самому не верится, но это так. Правда, хорошо. Ангела это не убедило от слова совсем. Он раздраженно отвернулся от Дина, тем не менее все еще вполоборота смотря на него. — Даже если брата рядом нет? — спросил он. — …Именно поэтому, — ответил Винчестер, сам не веря в то, что говорит, — Я столько времени потратил, переживая за этого мерзавца. Да за последние несколько лет с ним я не смеялся столько, сколько сегодня с тобой, — воспоминания о прошлой ночи вызвали у Дина усмешку. Он повернулся к Касу, хитро улыбаясь, — А из тебя еще тот весельчак. Повисло неловкое молчание. Ангел слегка покраснел, но взгляд первым не отвел. Никто в этой машине не верил словам Дина о брате. — Смешно, — продолжил Винчестер, пытаясь придать весу своей лжи, — Я был так привязан к семье… а теперь я один. И черт возьми, я счастлив. Дин посмотрел на Касатиэля. Тот приковал взгляд к нему, и на этот раз Винчестеру стало от этого не по себе, будто на него смотрел не ангел, пытающийся счесть его мысли, а простой человек, осуждающий его действия. — Слушай, если будешь так пялиться на людей, тебе однажды кто-нибудь морду набьет. — Выходит, ты хочешь сказать, что тебе никто не нужен, чтобы быть счастливым? — спросил Кас, проигнорировав слова человека, — Но это ведь не так, Дин. Ты не сам избрал одиночество, чтобы радоваться ему. Оно тебя настигло, и ты страдаешь. — Давай без этого, Кас, — огрызнулся Дин, раздраженно сжав руль руками и сглотнув ком в горле, — Не лезь ко мне в душу. То, что мы один раз поцеловались, еще не значит, что ты и со мной можешь играть в пастора. — Я лишь хочу сказать… — на этих словах Кастиэль приблизился к Дину и какой-то ангельской магией плавно остановил машину и отогнал ее к обочине. — Эй! Ты что задумал?.. — Винчестер посмотрел на ангела и обнаружил его лицо в опасной близости к своему. Томный взгляд, с которым Кастиэль смотрел на него, показался ему столь непривычным, что в голову закралась мысль, не подменыш ли сидит рядом с ним, но тяжелая теплая ладонь, мягко и заботливо обхватывающая его собственную, подсказала, что Кас настоящий. Сердце пропустило несколько лишних ударов. Мужчины внимательно вглядывались в лица друг друга, пока Кастиэль шепотом не разорвал тишину: — Ты научил меня, Дин, что когда люди чего-то очень сильно хотят, они врут. Кастиэль мягко прильнул к его губам. Винчестер не отпрянул, но с осторожностью и тревогой наблюдал за действиями ангела. Поцелуй был настолько нежным, невинным и чувственным, что в какой-то момент Дин сломался и начал на него отвечать, но было уже поздно. Кас отстранился, снова устремив взгляд своих голубых глаз на него, смотря, казалось, в самую его душу с такой невероятной родной теплотой, что Винчестер почувствовал, как защипало в носу и помокрели глаза. — Ты не должен быть одинок, Дин. Позови меня — и я приду на зов. На этих словах он исчез со звуком хлопающих крыльев, а Дин остался сидеть в своей Импале, не понимая, что именно он сейчас чувствует.