***
Лена любила Москву. В особенности когда в ней собирались люди из других стран - её команда. Они дожидались последнего "котика" на перроне, и, когда из вагона вышел Миша в чёрном полупальто с чёрным же чемоданом, Лена, не скрывая радости, бросилась к нему. Она любила своих ребят - солнечных, весёлых, добрых. Она любила вместе с ними играть, любила показывать им самые интересные закутки Москвы, о которых, возможно, она сама когда-то не догадывалась. В эту минуту Потанина радостно шагала вприпрыжку, держа одной рукой Мишину ладонь, а другой ухватившись за Рому, который в шутку всё пытался её приподнять как маленького ребёнка, и уговаривал Карпука поучаствовать. Миша в итоге сдался напору товарища, и они вдвоём за руки потянули Лену к небу. Она даже не пыталась сопротивляться, понимая, что такие моменты и есть счастье.***
Миша не любил московские пробки, которые могли, кажется, продолжаться вечно, никогда не рассасываясь. Лена, не чувствуя никаких неудобств, без остановки что-то рассказывала. Карпук смотрел на то, как капот становился белым-белым, так как снег просто не успевал таять. На фоне грязных машин он смотрелся лебедем среди серых помоечных голубей. Лена тоже смотрелась солнечным лучиком в этом чёрном городе. Миша думал, что она очень подходит своей родине - Одессе. Наверное, это солнце, живущее в ней, оттуда. Ия с Леной сидели спереди. Мужчины вчетвером в тесных объятиях - сзади. Потанина шутила про то, что это своеобразный тимбилдинг. Карпук думал, что даже если у него после этой поездки будут сломаны рёбра и откажут ноги, он не пересядет в такси.***
Лена любила молоко и чуть не налила его по ошибке в Мишин чёрный дымящийся кофе. Команда сидела у капитана в квартире на диване и жарко что-то обсуждала. Потаниной нравилось смотреть за ними немного со стороны - в каждом своя изюминка, своя невероятная красота. Ия с жаром что-то доказывала абсолютно спокойному Андрею, Рома пытался вставить хоть слово в этот поток текста, иногда закрывая Метревели рот рукой. Та хохотала и отбивалась. Айк что-то говорил Мише, но потом, закончив, ввязался в эту весёлую вакханалию. Карпук растерянно оглянулся и поймал взгляд Лены, тут же вскочил и бросился ей помогать. Потанина чуть не облила его чёрную кофту белым молоком из своего стакана, когда он неловко попытался забрать у неё поднос с напитками.***
Потаниной всегда казалось, что Миша наглухо застёгнут в костюм, даже когда этого самого костюма не наблюдалось в окрестностях. Всегда прямая спина, спокойное выражение лица, правильная речь. Лене думалось, что он чуть-чуть с другой планеты, хотя Минск был совсем рядом. У Карпука была очень обаятельная улыбка и большие тёплые ладони, которыми он иногда грел ей руки, когда она забывала перчатки. Ей всё время хотелось до него дотронуться, чтобы убедиться, что он живой, что он не придуманный герой из книжки про принцев. Иногда Лена обнимала его на прощание и стояла, прижавшись ухом к его груди и слушая мерный стук сердца. Миша в такие моменты обычно аккуратно поглаживал её по спине, думая, вероятно, что она чем-то расстроена.***
Миша редко пил алкоголь, но, если уж выдавался случай, то это был "Белый русский". Лена любила шипучее шампанское или прозрачный вермут. За столько лет Михаил выучил вкусы Потаниной настолько, что мог бы сам заказывать ей напитки у барной стойки. В тот вечер всё было как-то не так. Лена лениво мешала трубочкой второй, кажется, "Лонг-Айленд", а Миша, наоборот, крутил в пальцах бокал с белым вином, которое ему подали к рыбе. Ребята пошли танцевать. Мужчина это не очень любил, так что остался за столиком, а Лену не очень держали ноги, поэтому Ия, наказав Карпуку смотреть за капитаном, оставила Потанину с коктейлем практически наедине. Лена когда-то очень любила Илью. Потом, наверное, не очень, но она всегда говорила, что питает к этому человеку самые положительные чувства. Миша Илью терпеть не мог, благодаря тому самому вечеру вдвоём за столиком. Карпук всегда хотел узнать у Потаниной, как она выдержала такой болезненный разрыв. Когда-то давно для него это было актуально, так как его коснулась похожая история, но он не решился. Позже актуальность эта тема потеряла, но интерес остался. Миша знал, что зря, но всё же спросил: - Лен, как ты пережила то расставание? Потанина привалилась к Мишиному плечу и, не выпуская стакан из рук, неопределённо покачала головой. Карпук был уверен, что она его осадит за ненужный интерес - и поделом. Но Лена как-то бесцветно ответила: - Пережила. Думала, что не переживу, но пережила. Тогда Миша, кажется, первый раз самостоятельно обнял её не по случаю встречи, расставания или победы, а просто так. Ладонь скользнула по светлым волосам. Миша в который раз отметил, что они очень мягкие. Даже в этом тёмном баре Лена оставалась самым светлым человеком из всех, которых Карпуку доводилось видеть.***
Лена ненавидела проигрывать, и всегда винила только себя во всём, что происходило. Ребята однажды попытались возразить, но тогда она разрыдалась, и им пришлось быстро перейти от самобичевания к утешениям. Больше они невербально договорились так не рисковать. Лена корила себя, команда тихо бубнила что-то под нос. Миша ненавидел проигрывать, потому что понимал, что уехать из этого серого города придётся на долгий срок, а видеться они теперь будут только в Скайпе, в котором Ия, например, не сможет похвалить его за блестящий ответ, потрепав по волосам, а Рома, удачно пошутив, не сможет дать всей команде "пять". В моменты поражений солнце в Лене гасло на какое-то время, а она сама превращалась в пустой и очень хрупкий сосуд. Андрей акуратно приобнимал её, и они всей командой шли в какой-нибудь ресторан, чтобы напиться и успокоиться. Миша обычно набрасывал ей на плечи свою кофту, хотя дрожала она не от холода. В одежде он предпочитал чёрный цвет, поэтому Лена выглядела как сумма двух столиц: белые волосы, чёрная кофта и серое грустное лицо. Каждый раз, как Карпук видел подобную картину, он внутренне обещал себе больше никогда не проигрывать, потому что сердце сжималось до боли от этого потухшего взгляда, но обещание уже много раз было нарушено. Оставалось только перестать играть, что представить себе было невозможно.***
Провожали они всегда друг друга тоже командой, точнее всей той частью, которая ещё не уехала. Ия в аэропорте всех целовала в щёки и говорила, чтобы приезжали тренироваться к ней. Андрей дипломатично жал руки всем, включая Лену, которая всё равно крепко обнимала его. Рома долго рассказывал, в каких количествах они будут тренироваться и как всех порвут в следующий раз, а Айк просто нажал Лене с Мишей на кончики носов и сказал, чтобы не грустили.Вечер, тихо тает вечер. Прячется от света робкая надежда.*
Михаил в этот раз уезжал позже всех и, кажется, первый раз не хотел возвращаться в светлый и любимый Минск, предпочтя ему тёмно-серую Москву с единственным оставшимся в нём одесским лучиком света. Они стояли на перроне Белорусского вокзала и Лена, кажется, являлась естественным продолжением Миши, обнимая его так крепко, что их чёрные пальто сливались между собой. Карпук стоял спиной против ветра, чтобы хоть немного прикрыть Потанину. До отправления оставалось около пяти минут. - Миш, а тебе прямо вот обязательно уезжать? Без тебя там никак? Михаил понимал, что никак, но молчал, зная, что вопрос, в общем-то, ответа не требовал. Мужчина боялся, что Лена может услышать, как нервно бьётся его сердце под толщей пальто. - Лен, я сразу же позвоню тебе. Вот ступлю на перрон в Минске и сразу наберу. Ты даже соскучиться не успеешь. - Я уже скучаю.Чaстo, тaк бывaeт чaстo, Чтo нe в нaшeй влaсти встрeчи и рaзлуки. Счaстьe, этo прoстo счaстьe, Чтo нe мoгут двoe дoлгo друг бeз другa.*
Мише проще было сделать вид, что он не услышал последней реплики, поэтому он резко обратил внимание на то, что женщина дрожит. В каком-то неясном самому себе порыве Михаил расстегнул пальто и, прижав Потанину к мягкому свитеру, попытался прикрыть её с боков полами. Получилось не очень качественно, но мужчина посчитал, что сделал всё, что смог. Лена вдруг абсолютно бесцеремонно скользнула ледяными руками ему под свитер, видимо, в попытке погреться. Миша вздрогнул и хрипло пробормотал: - Ты чего? Так сильно замёрзла? Женщина ничего не ответила, хотя, возможно, Карпук просто не услышал её слов из-за свиста ветра. По белому от снега перрону туда сюда носились суетящиеся люди с чемоданами, что-то объявляли по громкоговорителю, но Миша будто находился в вакууме, не понимая, что происходит. - Я так не хочу, чтобы ты уезжал. Михаил не был уверен, услышал он это от Лены или откуда-то сбоку. Вокзал - место встреч и расставаний. Краем глаза мужчина заметил, что проводники засуетились. Пора прощаться. Он чуть наклонил голову и увидел светлую макушку. Не выдержав, он легонько коснулся волос губами. - Лен, поезд отправляется. Через пару секунд Потанина, продолжая обнимать его, подняла наверх лицо, пытаясь улыбаться. - Хорошо, Мишенька, тогда до встречи. Уголки её губ дрожали, и нервы Карпука не выдержали. Мужчина за какие-то доли секунды всё уже решил для себя и хрипло пробормотал для порядка: - Ты так не хочешь, чтобы я уезжал? Лена ответила не задумываясь: - Не хочу. Миша, не отвечая, накрыл её губы своими, и чёрно-белый мир взорвался красками. Чувства больше не укладывались в два привычных цвета. Москва уже не была чёрной или тёмно-серой. В ней был красный Кремль, разноцветные церкви и соборы, оранжевые многоэтажки, зелёные небоскрёбы, золотые фонтаны, белые от снега улицы и искристая, переливающаяся всеми цветами радуги Лена, которая обнимала его так крепко, что ему казалось, что он задыхается, но остановить этот порыв у него не было никаких сил. Поезд с заранее выкупленным удобным местом ушёл. Миша проводил его краем глаза, даже не повернув головы. Непонятно было, что делать с тем, что завтра он должен быть на работе, но ни единого сожаления не было. Потанина очнулась от наваждения только тогда, когда перрон был уже пуст. Михаил увидел её растерянный взгляд и опередил: - Ну ты же хотела, чтобы я остался. Лена недоверчиво провела рукой по его щеке, чтобы, наверное, убедиться, что он настоящий, и с улыбкой пробормотала: - Больше всего на свете.Oн и oнa - кaртинa в чёрнo-бeлыx тoнax. С нaдeждoй нa счaстливый финaл В истoрии с нaзвaньeм "любoвь".*