1
Магдалина с одиннадцати лет была одержима желанием завести щеночка, но Вильям, отец, говорил, что ей рано заводить щеночка, потому что он вырастет и превращается во взрослую собаку. Магдалина обижалась, но ненадолго. Девочка быстро занималась своими куклами, переодевала их, расчёсывала или бежала к служанке Марии, наблюдая, как она готовит пищу. Вильям любил дочь, не обращая внимания на то, что она была ему неродная. Одиннадцать лет назад на крыльцо его дома подкинули корзинку с младенцем и запиской с просьбой назвать малышку Магдалиной. Девочке было дня два от роду, она была такая крошечная, что Вильям боялся держать её на руках. Мария вырастила девочку, выкармливала её молоком, пеленала, купала, заботилась. Она была для неё самой настоящей матерью, всегда внимательно выслушает, подует на разбитую коленку, а иногда и поругает за баловство. Своих детей у Марии не было. В тринадцать её отец продал белокурую дочурку в бордель и купил на вырученные деньги корову и десяток кур. Мария из борделя сбежала и попала в дом Вильяма, где проработала два года, прежде чем там появилась Магдалина. Вильям относился к слугам хорошо, хоть и переживал тогда не лучшие времена: жена и сын погибли, у отца случился инфаркт, а текстильные фабрики чуть не обанкротились. Несмотря на то, что Вильям и Магдалина были неродными друг другу, внешне они очень были похожи: оба русые и голубоглазые; губы очень чувственные, чёткие с красивым контуром; длинные и гибкие пальцы. А вот вкусы у отца и дочери были разные: Вильям любил рыбу в любом виде, а Магдалина предпочитала мясо, незаметно корчась, когда ей приносили слоеный рыбный пирог. Вильям обожал икру, а Магдалина — паштет из говяжей печени. Одним из главных доходов семьи были текстильные фабрики, коих насчитывалось шестнадцать штук. А пять лет назад Вильям вложил средства в добычу угля и соли, что приносило немалый доход. Друг Вильяма, Магнус, говорил, что хорошо бы вложить часть средств в добычу серебра и золота, а ещё драгоценных камней, но Вильям все еще обдумывал это. Посоветоваться ему хотелось с кем-нибудь, поэтому однажды вечером, когда Магдалина уже спала в обнимку с куклами, Вильям отправился к Марии в комнатку. Дом был большим, окружённым пышными клёнами, которые создавали тень. За домом росли яблони, грецкий орех, кусты барбариса, жимолость, березки и три высоких тополя. Перед домом были кусты сирени, смородина, вишня, тютина и четыре каштана. А вокруг беседки росла черёмуха и плющ, обвивая беседку своими стебельками. Так же на участке располагалась клумбы более с двадцати различными видами цветов: капризные розы, чудесные пионы, ароматные магнолии, васильки, ромашки, тюльпаны, астры, каллы, ландыши, ирисы, гиацинты и ещё, и ещё… Одной розы было несколько сортов. Марии нравилась дамасская роза, она ухаживала за этими кустами тщательнее, чем за другими цветами. А Магдалина восхищалась одуванчиками, которые прорастали везде, даже между плиткой, которой были выложены дорожки к клумбам. Мария вырывала одуванчики, а Магда обижалась. Вильям разрешил дочери ухаживать за одуванчиками, которые росли целой кучей за домом, вдали от клумб. Магда радовалась, что у неё появилась собственная клумба и каждый день любовалась на свои драгоценные жёлтенькие цветочки. А однажды, когда она прибежала на клумбу, то увидела, что цветочки «умерли». Вильяму потребовалось полдня, чтобы объяснить дочери, что одуванчики просто отцвели и можно загать желание и сдуть белый пушок. — Тогда я хочу собственную клумбу! Позже у Магды появилась клумба с лилиями и петуньями. Дом был выстроен из белого камня, который летом был прохладным, а зимой отдавал тепло дому. Крыша была бирюзового цвета и красилась раз в два-три года. Добротному зданию в два этажа было уже более ста лет. Спален было шесть и все они располагались на втором этаже; первый этаж вмещал в себя большую кухню, огромную гостиную с обеденным столом из дуба, немаленький кабинет Вильяма, комнаты для служанок, две кладовые и несколько сан узлов. Отапливался дом печью на кухне и камином в гостиной. Тепло сохранялось в доме хорошо, благодаря тому, что Вильям постоянно нанимал рабочих, которые заделывали щели, обрабатывали оконные рамы и несколько раз меняли стёкла. Ковры Вильям не любил. Они вбирали в себя пыль, трудно мылись и, по его мнению, портили общую картину дома. А вот медвежьи шкуры — любил. Одна лежала у него возле дивана перед камином, а несколько располагались у него в комнате. Мария, в отличии от остальной прислуги, жила на втором этаже возле лестницы. Имела собственный шкаф с одеждой, туалетный столик с расчёсками и заколками для волос. Была и старинная шкатулка с украшениями, доставшаяся Марии от покойной матери. Она чудом украла её из собственного дома, чтобы отец не продал её. Вильям пришёл к Марии позднее, чем обычно, но женщина ещё не спала. Сидя перед зеркалом, она расчёсывала свои светлые длинные волосы, которые на день убирала в тугие пучки, чтобы не мешали в домашних делах. — Магнус предложил мне вложиться в добычу серебра и золота, — сказал Вильям, целуя Марию в макушку, руками массируя её хрупкие плечи. — Ты же хотел открыть мебельную фабрику. Разве нет? — Мария отложила расчёску и посмотрела в зеркало на Вильяма. Несмотря на то, что ему было уже сорок два, он всё ещё был привлекательным для женщин. Глубоких морщин у него не было, седые волосы — тоже не появлялись. Глаза были ясным и выразительными. — Да, но… Нет, не хочу сейчас об этом! — разговоры разговорами, но сначала плотские утехи. Мария едва доставала Вильяму до плеча, поэтому чувствовала себя с ним дюймовочкой, но ей было спокойно рядом с ним. Он был надёжным и благородным. А ещё богатым, что тоже немаловажно. Марии несколько дней назад исполнилось двадцать шесть. По тем временам не слишком молодой возраст, но Вильяма вполне устраивало, хоть он и замечал, что последнее время любовница прохладней относится к Магде. — Скоро мы не сможем, — укутываясь в одеяло, говорила Мария. — Потому что я пойду и сброшусь с обрыва в воду! — Не говори так! — обнимая любовницу сзади, целуя её в шею, Вильям прикрывал глаза. — Тогда… тогда женись на мне, чтобы наш ребёнок не был бастардом! Вильям тяжело вздохнул. Что-что, а влияние на него такие женщины, как Мария, имели очень сильное. Пришлось согласиться на условия шантажистки-Марии и сыграть свадьбу. После этого жизнь Магды разделилась на до и после. Детская простота и доброта постепенно сменялись обидами, перерастая в раздражительность, постоянные истерики и капризы. Когда у Марии родился сын Этьен, она считала, что он единственный наследник всего состояния. А когда Магде было шестнадцать, Мария в сердцах сказала падчерице, что она неродная Вильяму, и ничего ей не достанется. Магда впервые сбежала из дома. Бродя по лесу, наступая на ветки и листья, Магда плакала. Ей было обидно, что резко в доме стало невыносимо жить. То, что она не родная в этот момент не слишком заботило девочку. — Ненавижу! Пытаясь спуститься с небольшого склона, Магда упала и покатилась вниз, потеряв сознание. Пришла в себя уже в рыбацкой лачуге километров за сорок от своего дома. Рыбак Питер подобрал девочку лежащую без сознания возле деревьев, когда шёл к своей повозке с приличным уловом рыбы в десять килограмм. Подняв Магду, Питер повёз её к себе. Этель, его жена, слыла знахаркой в их деревне, поэтому вопросов, куда везти девочку, не возникло. Этель была полноватой женщиной в сером платье и цветастом платке, из-под которого выбивались седые пряди. Питер был худым и длинным, а ещё с глубокими морщинами из-за тяжело труда. — Где я? — спросила Магда. Голова болела, ноги тоже сильно болели, а ещё во рту было очень сухо. Дом был маленьким и бедным, с печкой посередине, деревянными полами, выбеленным потолком и деревянными стенами. — У меня, — сказала Этель. Поддерживая голову Магды, она влила ей в рот горькую настойку и тут же сунула в руки стакан воды с лимоном, чтобы подавить рвотный рефлекс. — Фу… — закашляла Магда. — Хочешь поправиться — пей! — Хорошо, хорошо… Магда провела в постели пару дней, а потом поднялась и вышла во двор. На неё чуть не напал огромный белый гусь, бегающий по двору с курами. Этель объяснила, что гуся Питер принёс в прошлом году, он запутался в рыбацкой сети и едва не умер, а теперь живёт во дворе с курами и нападает на чужих, будто собака. — А… У вас и корова есть? — Есть. — Этель протянула Магде кружку молока, когда они пришли на кухню. — А… Можно мне у вас пожить? — сделав глоток молока, спросила девочка. — А где твои родители? — Этель достала мешок картошки, луковицу и пару морковок. — Они… Их убили. — Соврала Магда. Хотя теоретически не знала, что случилось с её биологическими родителями, и почему они её бросили. — Врать не хорошо, — кинув почищенную картошку в воду, Этель начала чистить вторую. — Отец женился… У него другая семья… Мария ненавидит меня. Говорит, что её сын единственный наследник, а я не родная. — Магда впервые всерьёз задумалась о том, что сказала ей Мария. Теперь понятно, почему оте. Вильям никогда не говорил с ней о матери и избегал назойливых вопросом. Он просто не знал ничего. Этель молча чистила картошку. — Я буду помогать! Курочек кормить, лук чистить… Я умею! — Магда потянулась за луком, но Этель строго посмотрела на девочку. — Твоя семья будет переживать за тебя! — Нет, не будет. Им плевать на меня! Пожалуйста, можно мне пожить у вас? Умоляю! — слёзно просила Магда, сдирая с лука шелуху. — Тебе кажется, что не будут. А здесь трудно будет. Нужно доить корову, кормить кур, ухаживать за лошадьми… — Я люблю животных! — Любить их мало, нужно ухаживать. Лошадей каждый день вычёсывать, протирать глаза и выводить на часовую прогулку, а в это время тщательно мыть их денник. — Этель дочистила нужное количество картошки и начала чистить морковь. — Я смогу! — Посмотрим. И потянулись тяжёлые дни Магдалины. Трое из пяти лошадей были спокойные, а вот остальные две очень капризные. Магда ещё побаивалась их, а они чувствовали это и крутили своими головами, громко ржали и топтались с ноги на ногу. Питер подрабатывал извозчиком. Брал белую лошадь Клубничку, пристёгивал бричку и уезжал в город. Иногда Питер не бывал дома неделю, может больше. По две недели мог рыбачить, а потом приносил по десять килограмм рыбы. Этель делала из рыбы паштет, сушеные полоски и засаливала часть рыбы на продажу. Жили Питер и Этель неплохо, имея средний достаток и небольшое хозяйство. К Этель часто приезжали с больными, которых она выхаживала. Магда каждый день узнавала что-то новое и постепенно привыкала к новой жизни, часто помогала Этель накладывать больным швы, научилась делать уколы, обрабатывать раны и прочее. Часто к Этель приезжали раненые бандиты, которые не могли поехать в больницу, а знахарка помогала всем, не требовала документы и не задавала лишних вопросов. Хотелось ли Магде вернуться домой? Временами такие мысли проникали в её голову, особенно под конец дня, когда поясница болела от тяжело труда.прошло два года
Магда стала совсем взрослой, вытянулась и привыкла к тяжелому труду. Волосы заплетала в косу — так было удобно. Иногда волосы подвязывала платком, особенно в летнюю жару. Работы каждый день было много, как и сколько не переделай за день — завтра меньше не станет. Уход за лошадьми был особенно тяжёлым. Мало того, каждую лошадь нужно вычесать, отряхнуть от опилок, так ещё и справиться с буйным Чернышом, который вечно брыкался; и капризной Челси, которая как огня боится, когда ей расчёсывают гриву. Денники нужно хорошенько вымыть и проветрить. Поменять воду, насыпать корма, сена. Потом ещё сено подпушить, чтобы не слёживалось и не сырело. Уборка у коров. Зи спокойная, покладистая — с ней редко возникают проблемы, а вот Гиджи — вредная: то доиться не хочет, то встанет столбом и на улицу не вытянешь. С Гиджи только Этель справляется — только её корова беспрекословно слушается. Каждую неделю — большая стирка. По понедельникам Этель, Магда и соседка Дорис собирают всё постельное бельё и одежду, несут всё это к реке и стирают, потом вместе выжимают большие вещи и идут к дому развешивать бельё на верёвках. Зимой большая стирка становится геморроем. Вода мёрзлая, ледяная; бельё леденеет, приходится развешивать его в доме, недалеко от печки, подставляя под него тазы, чтобы вода стекала в них. А летом всё гораздо проще, хоть работы в разы больше, чем зимой. Можно в лес сходить, ягод или грибов набрать, свежим воздухом подышать и передохнуть во время прогулки. Однажды к Этель привезли девушку, которую укусила белка, заразив несчастную бешенством. Теперь Магда боится белок больше, чем волков, но в лес предпочитает ходить одна. Красивые платья и костюмчики сменились на мешковатые платья. Их Магда, кстати, шила сама. Криво, косо, неровно, но сама. Недавно Дорис подарила Магде костюм для верховой езды. Девушка надевала его, когда господин Кёрхшмидт, держащий большую конюшню с тридцати семью головами, просил Магду объездить очередную молодую лошадку. Платил хорошо, поэтому девушка охотно соглашалась, находя подход к каждой строптивой лошади. Главное — не пугать, не заходить сзади и разговаривать. Ласку практически все любят, а Магда поболтать любит, а объездка лошади — отличный шанс отдохнуть от повседневной рутины. С Этель у Магды хорошие отношения. Они много общаются, советуются и редко ругаются. Питер тоже тепло относится к Магде, а когда приходит с рыбой, то постоянно смеётся, когда девушка убегает подальше, прикрывая рот рукой. Запах сырой рыбой всегда вызывает у Магды рвотный рефлекс. Этель не мучает девушку и занимается рыбой сама, пока та с радостью загоняет коров и лошадей в их чистые стойла. В начале апреля была неимоверная жара. Плюс двадцать семь градусов, когда обычно в это время было не больше двенадцати по Цельсию в этих местах. Животные изнывали от жары, особенно собаки, которые резко похудели, напрочь отказываясь от еды. Магда наливала собакам корыта с водой, где они могли плескаться, хоть как-то спасаясь от аномальной жары; коров и лошадей девушка вывела на поляну возде реки, где были деревья, создавая прохладную тень. Черныша сразу привязали к дереву, а не на колышек, вбитый в землю. Вороной конь был настолько беспокойным, что несколько раз вырывал колышки из земли и убегал. Приходилось искать его, возвращать домой и обрабатывать от клещей. — Так, тебе нужно съездить за аспирином, физ раствором и шприцами. У меня всё покончалось, — говорила Этель, составляя список необходимых медикаментов. — Хорошо. Возьму Ориса и сгоняю быстро в город, — расчёсывая волосы, говорила Магда. — Ты поглядывай за Чернышом. Я его к дереву привязала сегодня, но боюсь, как бы он верёвку не оборвал. — Погляжу, погляжу, — Этель налила в бутылку клюквенного морса, чтобы Магде было, что пить в дороге. — Заедешь на склад и тебе дадут всё необходимое. Питер пару дней назад заказал мне лекарств, только половины у них как обычно всегда нет. — Ну… Очень много опиума и морфия берут больницы и госпиталь. — А потом приторговывают этим, сволочи! — закрутив стеклянную бутылку с морсом, Этель положила Магде ещё пару пирожков с картошкой и капустой. Девушка надела свои серые штаны, светлую рубашку и ботинки. Надевать сапоги совершенно не хотелось, но в босоножках будет неудобно сидеть верхом, а потом спешиваться. Ботинки были лёгкими с дырочками для проветривания, но всё равно в них тоже было жарко. — Я готова поехать босиком, лишь бы не свариться верхом! — немного поднывала Магда. Подобная черта характера присутствовала в девушке и часто раздражала окружающих. — Ничего не случится с тобой! Всё, иди готовь Ориса. Магда тяжко вздохнула, взяла горчичный рюкзачок с морсом и пирожками и пошла готовить гнедого коня к поездке. Орис был послушным и привыкшим ездить до города и обратно. Дорогу он знал, а Магда ездила на нём неоднократно, поэтому ничего не предвещало беды. Усевшись в седло, Магда зевнула, поправила соломенную шляпку, без которой умрёшь от жары, и поскакала по тропинке. Воздух стал прохладным, и дышать стало легче. Сейчас можно будет оставить Ориса на конной стоянке у бара, купить яблоко в карамели и немного погулять по городу. Конь будет стоять в тени, поэтому ничего с ним не случится за пару часов, пока Магда сбегает на пристань, помочит ножки в воде и поглазеет на уличных артистов. В городе всегда интересно, а приезжих тут тьма. Всегда можно найти собеседника, обменяться адресами и писать друг другу письма, но в большинстве случаев эти переписки так и остаются переписками, не приводя к огромной дружбе и приглашению в гости друг к другу. Магда переписывалась со многими: девушки рассказывали о моде или замужестве, а парни о своих бытовых днях, подготовки дров и угля на зиму и строительстве новых построек на участке. Но сегодня вдруг послышались выстрелы на одной из улиц. Магда испугалась и заметалась туда-сюда, растерявшись. Вдруг сзади кто-то схватил и приставил нож к горлу. В ушах заложило. Магда зажмурилась, от страха ничего не понимая. Выстрел… Ещё один и ещё…