В час, когда цветёт терн

Изо дня в день, на протяжении бесчисленных эфемерных лет в школе ангелов и демонов наступало время, которое называли здесь «часом терна». Происходило это вскоре после окончания занятий и ужина, когда все ученики всецело предоставлялись сами себе и разбредались по территории учебного заведения. Солнце, постепенно скрываясь из виду, отчаянно, из последних сил цеплялось за остроконечные готические шпили башен, и небо взрывалось красками, аналоги которых тяжело было бы представить простому человеческому глазу. Палитра тёплых, поглощающих бескрайнюю твердыню цветов преломлялась на изгибах рваных облаков, чуть ниже опускающихся к земле, чтобы попрощаться с ней до начала нового дня, и в самой дали на горизонте уже можно было разглядеть блеклое неуверенное сияние первой звезды. В этот едва заметный миг происходило негласное соприкосновение света и тьмы, во время которого они создавали ту гармонию, что нельзя было разглядеть явно, лишь ощутить её где-то в потаённом уголке души. И там, в школе, в час, когда тёплый ветер запада смешивал в одной мелодии рёв улетающих в логово драконов, свиристели сладкоголосых птиц и гомон голосов обитателей этого места, расположенного в воздухе между мирами, издавались благовонным ароматом цветки терна. Подбодряемые последними солнечными лучами, бутоны раскрывались ещё больше, с помощью Зефира разнося свой последний, полный жгучей сладости дар перед обращением в сон. Говорили, что эти деревья, которыми вдоль и поперёк была испещрена территория вокруг величавого архитектурного комплекса, посадил ещё первый директор учебного заведения - Серафим, которому проникновенная нежность этих лепестков и колючие шипы, обрамляющие их, напоминали о законе равновесия - главном принципе, на котором держалось мироустройство. Так вот, Люцифер «час терна» терпеть не мог. Демона выводил из себя этот удушливый, проникающий в лёгкие против воли запах, от которого нельзя было скрыться даже внутри каменных стен школы. Деревья ослепляющим светлым пятном преследовали повсюду, от них практически рябело в глазах, и мужчину раздражала сама их чистота, необратимо ассоциирующаяся с крыльями этих «святош» в их белоснежных рясах. Он бы с удовольствием посмотрел на их лица, если бы сверху удосужились назначить сюда на руководящую должность не очередного отдающего концы от преданной службы людям Серафима, а Высшего демона, вот он выдернул бы с корнем эти уродские кустарники. Но это вряд ли случится при его бесконечно долгом существовании: хрена с два ангелочки допустят подобное, ну и где же тогда ваше хвалёное равенство? Впрочем, за время, проведённое здесь, Люцифер уже научился (конечно, не без труда и с переменным успехом) абстрагироваться от вещей, способных так просто разжигать в нём костёр всепоглощающей ярости. По натуре вспыльчивый, он хотел иметь превосходство над всеми эмоциями, не давая им пожирать себя изнутри. Потеряешь контроль - потеряешь власть. Элементарная, но самая непреложная истина, которую вдалбливает ему отец. Из-за этого, стоило занятиям окончиться, как демон, желая на некоторое время скрыться от всех утомляющих его глаз, уходил в то единственное место во всей школе, где его не так доставал этот душистый аромат: он присмотрел для себя навесной крытый виадук между двумя крыльями здания, где, раскидываясь на каменном, покрытом мхом выступе подоконника, Люцифер мог спокойно заниматься своими делами. Вид ему открывался непритязательный, но вполне его устраивающий: маленький внутренний дворик, куда редко кто доходил из-за его отдалённости от главных корпусов, по диаметру несколько старых мраморных скамей, а в центре успокаивающе журчащий фонтанчик. Пожалуй, это было единственное место школы, где росло всего одно терновое дерево, и запах его почти не тревожил мужчину. Но была ещё причина, почему он приходил именно сюда: Люци просто не любил подолгу находиться в своей комнате. В соответствии со своим статусом он был единственным учеником со своими собственными покоями, но это давило на него, потому что спальня сильно напоминала демону о тех днях, которые он ещё ребёнком проводил в камере вместе с заключёнными Сатаны. Отец нередко оставлял его на ночь там одного: первое время мальчик так и не засыпал из-за грома звякающих кандалов, улюлюканий и завываний преступников вокруг него, не мог устроиться на полу так, чтобы не коснуться случайно торчащих отовсюду шипов. Очередной урок - смотри в лицо своим страхам, чтобы те стали бояться тебя, а не наоборот. Люцифер справился, как всегда справлялся с любым испытанием грозного родителя, но до сих пор в ночи, когда на него давили каменные стены и такая непривычная, поглощающая всё на своём пути тишь, в ушах то и дело раздавались стоны тысяч грешных душ, которые прошли через его детство. Демону от этого было… неприятно. Да, самое правильное слово. Такое невыразительное, но мерзко скребущее изнутри. Неприятно было вспоминать не те пребывания взаперти, а слабость, которая тогда ещё могла взять над ним верх. Поэтому мужчина старался чаще находиться где-то на свежем воздухе, где можно было побыть одному, отключиться от реальности, но при этом не теряться в призраках своего прошлого. На сей раз сын Сатаны устроился в своём виадуке, который он негласно себе присвоил, чтобы заняться своим излюбленным делом - чтением. Люцифер впитывал в себя всё от ангельских трактатов, до дьявольских трудов, периодически разбавляя всё это человеческой литературой, которую он не особо признавал в силу своего врождённого превосходства, но ведь у всего есть исключения. Иногда занятные мысли там проскальзывали, да и помогали понимать их природу. Несмотря на свою очевидную неприязнь к людям Люци было любопытно. Пожалуй, это его самый главный порок, который он так и не смог побороть, однако, этот неподдельный интерес, который мог спонтанно возникнуть у него к чему-либо абсолютно без причины, вносил в его существование хоть какое-то разнообразие. Сегодня он решил, что будет дочитывать потрёпанную старую книжку, которую откопал в пыльных закромах библиотеки Ада - некую автобиографию одного из первых Архи-демонов, участвовавшего в установлении порядка после Великой Войны Небес. Мужчина расположился полубоком, свешивая наружу из широкой оконной арки правые ногу и крыло, левую же ногу он согнул и для удобства уложил своё чтиво на колено, легонько проводя подушечками пальцев по рвущемуся корешку. Открыл там, где остановился - на согнутой им в прошлой раз страничке, и едва заметно расслабленно склонил голову вбок, погружаясь в другую эпоху. Но Люцифер успел прочитать от силы страниц пять, когда в его покой вторгся смех, принадлежащий хору голосов откуда-то снизу, явно доносящийся из дворика, над которым демон так комфортно уселся. Он неосознанно резко обернулся в сторону звуков, импульсивно захлопывая книгу, глаза его тут же налились алым пламенем. Кому вообще могло взбрести в голову припереться сюда именно сейчас? Впрочем, Люци быстро взял себя в руки, напрягся, но не стал сразу выдавать себя: пусть сначала нарушители покоя покажут, что им нужно. Любопытно. Демон не успел даже прислушаться или проанализировать их энергию, как ему открылась весьма примечательная картина: держащийся за живот от смеха, Ади возглавляет компанию, в которой Мими и Сэми тянут за собой за руки… О, это точно становится интереснее. Непризнанная. — Да говорю вам, здесь нам точно никто не помешает, - рыжий демонёнок подбежал к фонтану, опустил туда руку и затем, стремительно развернувшись, обрызгал прохладной водой свою подругу-дьяволицу. Ожидаемо посыпался шквал ругательств от девушки, озлобленно стукнувшей Ади в плечо: — Ади, мать твою! Мудак, крылья будешь мне сам сушить! Нагло улыбающийся демон плюхнулся на траву под деревом терна, опёрся на его ствол, показушно поднимая руки за голову: — Расслабься ты, я вообще их не задел. — Надеюсь, ты крепко спишь по ночам, потому что я тебя скоро навещу, и тебе это вряд ли понравится, будь уверен, - Мими, обиженно надув губы и сложив руки на груди, с ногами села на мраморной скамейке напротив. — Детка, у меня есть, кому меня разбудить, спасибо за заботу, - говоря это парень многозначительно кивнул в сторону Сэми, который явно терпеливо ждал развязки очередной перепалки этих двоих и всё ещё придерживал за локоть Непризнанную. Тут уже ангел не выдержал: — Так, мы сюда по делу пришли, давайте начнём, - он мягко подтолкнул девушку вперёд, а сам присел на краешек скамейки, где Мими уже обхватила руками коленки. В голосе дьяволицы сквозило неприкрытое предвкушение, лицо озарила коварная улыбка: — Вики, малышка, можешь начинать тренировку. — Вот так просто? С чего вообще начать? - Непризнанная бросила растерянный взгляд на свои крылья, уныло повисшие сзади. — Ну не знаю, попробуй сначала их прочувствовать. Научиться их расправлять, когда захочешь, - Мими театрально развела руки в стороны и помахала ими, - Это те же мышцы, чем больше практики - тем лучше. А вообще… Она бросила всё ещё недовольный взгляд на развалившегося на газоне Ади: — Эй ты, гений крылоборства, на пути сюда все уши нам прожужжал, что научишь Вики как нечего делать. Иди и помогай. Рыжеволосый лениво потянулся и пожал плечами: — Чему учить-то, я для этого сюда и привёл, чтобы она тут сама попробовала полетать без лишних глаз. Лишняя пара красных глаз, наблюдавшая развернувшееся перед ним представление, окончательно отложила книгу в сторону и ещё больше повернулась к дворику, чтобы ничего не пропустить. Все пришедшие туда стояли спиной к нему, поэтому не заметили демона, следящего за ними из тени пустого перехода. Вот Непризнанная поворачивается в сторону Ади и миролюбиво решает спор, успокаивая то ли своих дружков, то ли саму себя: — Ничего, ребята, Ади прав, пока не начну учиться сама - у меня не получится. Я справлюсь, - фразу Уокер оборвала на полуслове, выдавливая из себя нервную улыбку, рука непроизвольно затеребила ткань её воздушного бежевого платья, - Наверное. — Вот это настрой, - чертёнок громко похлопал в ладоши, - ты у меня к первому занятию по крылоборству станешь лучшей среди Непризнанных. Пока громкий фырк Мими не начал по новой пререкания с Ади, Сэми перебил этот звук, кладя руку дьяволице на плечо, и подбадривающим тоном обратился к их новой подруге: — Давай сначала пару раз самостоятельно, потом мы тебя немного погоняем, хорошо? Всё постепенно. Девушка, уже отходя на удобную для взлёта точку, ответила ему поднятием большого пальца вверх. Люцифер хмыкнул, едва скривив один из уголков губ. Абсолютно земной жест, такое из них даже после смерти не выводится. Вперёд, Непризнанная, попробуй полетать. Он с удовольствием на это посмотрит. Почему демон снизошёл до такого внимания к Уокер? Её взгляд. Тот, который она метнула в него ещё при их первой встрече в главном дворе, и который вопреки всему, не спрашивая у него разрешения, отпечатался на подкорке мозга. Сына Сатаны в школе либо избегали, стараясь и вовсе лишний раз не пересекаться, либо льстились к нему, пытаясь урвать себе положение в свите «принца Ада». Люцифер слишком давно не видел такой искренности, какую каждый раз отмечал в устремлённых на него глазах цвета предгрозового неба, в которых читались инстинктивный страх и… любопытство, конечно. Плохи дела на Земле, если за свою жизнь там она так и не поняла, что бездна будет смотреть в неё в ответ. А ведь это её род придумал это высказывание - одно из немногих, которое Люци считал вполне пригодным по применению к своей действительности. Непризнанная смотрела на него, порождение подземного мира, как на грёбаного человека, изучая, не делая поспешных выводов, и его это неподдельно заинтриговало, гораздо больше, чем то было нужно. Теперь в виадуке мужчина, нетерпеливо постукивая пальцами по поверхности каменных плит, ожидал от Непризнанной новых эмоций, дающих её откровенно слабоватой энергии лёгкий будоражащий всплеск. Поощряемая выкриками высших созданий, Уокер пыталась выработать до автоматизма раскрытие дарованных ей крыльев и с одного взмаха приземлиться на черепицу, которой были вымощены стенки, окружающие дворик. Как и следовало ожидать, ни черта у неё не получалось. Отказывалось расправляться то одно крыло, то другое, координация терялась, каждая новая попытка была всё более неуклюжей и полной раздражения. Люцифер чувствовал: она злится на себя, так очаровательно упёртая в своей цели, которой ей никак не достичь. Но что ты знаешь об этом чувстве, Непризнанная? Когда находишь спасение в хронической злобе и боли, которая в течение дня приходит настолько стабильно, что уже не вызывает никаких весомых ощущений. Ну а что дальше? Что делать, когда дошёл до грани, когда ярость становится отождествляемой с пустотой и равнодушием? Когда всё, в чём уверен - это эта самая пустота, о которую постоянно спотыкаются все твои мысли? Начинаешь искать маленькие выбросы адреналина, чтобы почувствовать, что ещё жив, что не стал таким же «ничем», каким чувствуешь себя внутри. Действия доведены до автоматизма: держишься особняком, потому что надо быть выше и лучше всех, закидываешься до полного забытья глифтом, потому что привык, периодически задираешь других, иначе это будет уже не сын Сатаны. А не всё ли равно? А потом приходит осознание, разливающееся по телу обжигающей правдой: тебе это нравится. Новое понимание: зависимость приходит не потому, что тебе приятно то, что ты делаешь, а потому, что это даёт хоть какой-то эмоциональный вброс и ощущение, что ты ещё способен заставить себя ощущать хоть что-то, достать застрявшую в тебе пустоту и станцевать с ней медленный танец на осколках покалеченной души, которую та вытащила наружу вместе с собой. Знаешь, что значит имя Люцифер, Непризнанная? «Несущий свет». Забавная шутка от отца, правда? Видела ли ты настолько выедающе-чёрный свет в своём мире, живое подтверждение существования Гаргантюа? Парадокс: чтобы избавиться от пустоты пытаешься создать её. Зависимость от самоуничтожения. И риторический вопрос: «А как далеко я готов зайти?». Обычные источники эмоций не могут этого дать. И грани не видно. Давай же, Уокер, покажи уже наконец свою настоящую злобу, оголи её и взлетай. Через минут двадцать бесконечных попыток запыхавшаяся, изрядно вспотевшая от такой непривычной физической нагрузки, Непризнанная присела на траву рядом с Ади, утыкаясь в ладони лицом: — Просто как у вас это выходит? Я еле дышу, а, по-сути, ещё ничего и не сделала. — Вики, есть стооолько приятных способов развивать дыхалку. Попроси потом Мими показать тебе в спальне. Или Энди, он уж точно не против, - демон покосился в сторону своих друзей и громко загоготал от выражения на их лицах, - Ладно, ладно, вы все сегодня не в духе, вас что, Фенцио укусил? Мими в ответ скривила рожицу: — Нет, Ади, повесь себе медальку за то, что сегодня превзошёл старого кряхтящего зануду. — Премного благодарен, - рыжеволосый почтительно склонил голову, приложив руку к груди, затем резко сменив выражение лица, обернулся к Уокер, - А ты что расселась, иди пробуй дальше. — Слушаю, мой капитан. Тяжело выдохнув, Непризнанная снова встала, отряхнув платье, и продолжила бесплодную тренировку. Люцифер видел, как несколько раз та жёстко ударилась о землю, пачкая одежду и разбивая до ссадин руки, которыми падала навзничь с высоты второго этажа. Но каждый раз, абсолютно каждый, она вытаскивала из волос случайно зацепившиеся листочки, поправляла выбившиеся из причёски пряди, сжимала грязные от земли кулаки и шла пробовать снова. Энергия в ней разрасталась всё сильнее: нежно-аметистового цвета, сладковатая, но терпкая, с ягодным привкусом. Демон не хотел этого, но само собой вспомнилось, как и он точно так же поднимался и, вытирая рукавом кровь с лица, добивался того, что от него требовалось. Ещё одно правило Сатаны - любой ценой делай то, что должно. Люцифер знал, почему поступал так - в нём это воспитали, но почему так делала обычная Непризнанная? Она всего лишь бывший человек, что с них вообще взять? Люди всё-таки время от времени поражали мужчину, он не мог до конца понять, как в таком слабом, легко поддающемся манипуляциям тельце, которое на протяжении всей жизни мечется между условными понятиями добра и зла, может сконцентрироваться подобная сила духа? Зачем она тебе, Уокер? Прими лучше совет: хочешь побыстрее попасть к мамочке - пресмыкайся перед ангелами, восхваляй их, принижай демонов, пускай пыль в глаза, целуй им побольше следы их ног, и они возвысят тебя. Почему-то смотрящего в закатное небо Люцифера изнутри разодрал практически гомерический хохот. Вот он сидит тут, в тени, наследник Сатаны, одно из самых сильных созданий этого мира, сидит и про себя читает исподлобья нотации Непризнанной о несправедливостях местного существования, тонущий в своей пустоте, падающий в пропасть всё глубже, даже не пытаясь раскрыть крылья, а она, Уокер, Вики Уокер… Она летит. Девушка поймала нужный поток воздуха, развернулась, подставляясь под него, нависла над землёй и радостно смотрела на своих друзей, вскочивших со своих мест и реагирующих так, как будто она уже выиграла в межнебесном чемпионате по Крылоборству. Непризнанная закрыла глаза, слегка поднимая подбородок, давая тёплому ветру обдувать себя, и на лице её проскользнуло то облегчённое удовлетворение, которое обычно бывает после выполнения непосильных на первый взгляд задач. Здесь, в исчезающем свете сумерек её энергия разрасталась маленьким, слабоватым, но согревающим огонёчком, который так приятно отдавал теплом и спокойствием, что хотелось сохранить его как можно подольше. Под аплодисменты компании, которая помогла ей спуститься на землю, она скромно улыбнулась: на сегодня явно было достаточно, пора было расходиться по другим делам. Мими, Ади и Сэми оживлённо, всё так же шумно выбежали из дворика, Уокер же слегка замедлила шаг, и Люцифер увидел, что она разглядывает что-то под деревом терна. Ветер, так учтиво протянувший ей в последний момент руку помощи, сбил с него множество цветков и Непризнанная, нагнувшись, подобрала один из них, трепетно проведя пальцами по белым лепесткам. Приложила к носу, давая сладковатому аромату пропитать её изнутри. Недолго думая, вдела цветок в волосы над левым ухом и побежала догонять свою любимую троицу. Демон ещё какое-то время сидел на своём месте, задумчиво крутя в руках книгу, которую так и не удалось дочитать. Было уже слишком темно для этого, и вот он тоже вскочил на ноги и двинулся в сторону школьной библиотеки. Там он точно сможет скоротать ещё пару часов. Изо дня в день, на протяжении бесчисленных эфемерных лет в школе ангелов и демонов наступало время, которое называли здесь «часом терна». Люцифер его терпеть не мог. И сейчас, идя по освещённому факелами коридору, он глубоко вдохнул этот раздражающий, ненавистный ему запах и понял, что он к нему даже в какой-то степени привык. Любопытно.