Уроки английского

Тяжелые дубовые двери распахнулись стремительнее ветра. Бесцеремонно ворвавшиеся в библиотечный зал две прекрасные девушки бросились к уже засыпающей над книгами госпоже. — Вставай, Гайде-хатун, вставай! Ты знаешь, что господин даёт бал? — Да-да, мы будем танцевать! Ты будешь танцевать? — Конечно, она будет танцевать! Служанки, а по совместительству и подруги невольницы графа Монте-Кристо, подхватили свою госпожу под руки, увлекая за собой. Заливистый смех закружившихся в хороводе трёх юных девушек вознёсся вверх, под самый арочный потолок, обогрел собой укутанные в многочисленные книжные переплеты стены. — Госпожа Гайде, мы ещё не закончили упражнение с неправильными глаголами… Дочь Али-паши дерзко тряхнула головой, распуская свою изящную прическу. Слова воспитательницы разозлили ее, напоминая об ее истинном положении в этом доме. — А кто сказал, что я должна тратить время на эти бесконечные занятия? Сегодня такая прекрасная погода, мы могли бы погулять! — Господин граф приказал, моя госпожа…. Запыхавшаяся от весёлой беготни Гайде вдруг резко остановилась. Ее круглое лицо раскраснелось ещё больше, а густые тёмные брови нахмурились, придавая мягким чертам обиженных резких росчерков. — Он не смеет приказывать мне! Я — дочь паши! — Как успехи в английском у дочери великого визиря? Турчанки побледнели, от ужаса забыв даже сделать реверанс. В дверях неожиданно появился хозяин поместья. Высокомерный и властный, как и всегда. Волосы собраны, сводящая служанок с ума твёрдая линия челюсти видна во всей красе. Гайде тоже испугалась, но не подала виду. Не при подругах же! Что он ей сделает? Поругает? Пусть! Она упрямо молчала, глядя в сторону. Только бы не смотреть на его волевой подбородок, на изогнувшиеся в усмешке губы. Как же раздражает его красота! Гайде мысленно льнула к рукам хозяина, тут же трусила от своих фантазий и злилась, злилась, злилась, не разбираясь ещё в природе обуревавших ее чувств. Граф не сдержал улыбки, заметив, что упрямая девчонка кусает свои пухлые губки в гневе. Переходный возраст? Кажется, кого-то пора проучить. — Мне сказали, ты давно пропускаешь занятия, Гайде. Тишина. — Если подобное повторится, я велю запереть тебя в твоих покоях. И никто, совершенно никто, включая меня, не придет тебя пожалеть или развлечь, пока ты не заговоришь на чистом британском английском. Ты поняла меня? Сжимает крохотные кулачки. Взгляд исподлобья, полон ненависти и бунтарских поползновений. С пухлыми щечками это выглядит комичнее, чем она думает. Дуэль взглядами, минута раздражённого сопения, и вот, маленький мятежник, недовольно бурча, садится обратно за стол. Граф чинно проходит вороном по залу туда-обратно, шелестя длинным плащом. Вслушивается. Гайде все ещё очень плохо говорит, ещё хуже читает, а уж как коверкает строй предложений! Эдмон медленно вскипает, пристально глядя на пунцовую от стыда за своё произношение албанку. Вот ведь негодница! Как так можно? — Гайде, ты совсем не стараешься. Длинные ресницы задрожали, княжна была готова разреветься. Она страшно не любила уступать в чем-либо, но британский английский ей не нравился, он царапал ее тонкий музыкальный слух своими грубыми гласными. А ещё ей не нравилась мисс Кэтрин Льюис, миниатюрная изящная блондинка, знавшая помимо родного английского греческий и французский в совершенстве. Как бы несчастная англичанка не старалась изо всех сил обучить уроженку знойного Востока, но благосклонность графа к учительнице невероятно раздражала ученицу, не дозволяя даже мельчайшим крупицам знаний проникнуть в воспалённое ревностью сознание. Гайде упрямилась, закатывала безобразные сцены и порой нарочно доводила свою воспитательницу до слез. — Ваше сиятельство, Ее высочество очень старается, правда. Возможно, стоит дать чуть больше времени… Гайде недовольно сощурилась на робко улыбающуюся графу молодую женщину. Он ответил обеим задумчивым взглядом, приложив большой палец к поджатым губам. Он пытался найти ошибку, просчёт, который привел к такому непослушанию. Кэтрин прекрасно вела занятия, усомниться в ее компетенциях было невозможно. Гайде же наедине со своим хозяином становилась ласковой и чуткой, под его руководством невероятно быстро осваивая математику и другие точные науки. Может, ей просто не даются языки? — Моя госпожа, позвольте переговорить с мисс Льюис. Прогуляйтесь пока со своими подружками в саду. Обращение на «вы» и лёгкий холодок в голосе сделали своё дело — Гайде с начисто испорченным настроением гордо удалилась, громко хлопнув дверью. Граф знал, как задеть маленькую княжну, но не подозревал, как быстро чаша ее терпения окажется переполненной. В полнейшей тишине Монте-Кристо на каблуках развернулся к миниатюрной англичанке, все ещё обнимая себя за плечи. С ней наедине ему становилось отчего-то неуютно, словно ее белое с синим платьице могло потемнеть от одного лишь его присутствия. Молодая женщина наивно влюблена в него, это понятно. Ну не в него, а в его костюм и вежливую предупредительность. Ах да, ещё в деньги. Но в них влюблён каждый второй, если не первый, тут Кэтрин не оригинальна. — Мы должны кое-что обсудить, мисс. — Я к вашим услугам, граф. Под восхищенным взглядом девушки аристократ медленно обошёл большой стол, чтобы оказаться с ней лицом к лицу. — Мисс Льюис, я хочу, чтобы вы усвоили максимум из того, что я вам сейчас скажу, — Монте-Кристо вдруг резко оперся обеими руками о стол, за которым сидела англичанка, хищно подавшись вперёд. Он пристально смотрел на собеседницу, тяжёлым взглядом силясь передать всю серьёзность своих слов, — Первое: я ничего не делаю просто так. Второе: любое своё действие я планирую заранее. Третье: у меня нет ни сердца, ни души. Четвёртое: как бы Гайде не вредничала, не показывала свой характер — она мое сокровище, моя маленькая отрада, я всегда буду только на ее стороне. Из всех этих пунктов легко сделать один ёмкий вывод, но я вам помогу составить логическую цепочку: мне не нужна женщина, ибо я не планирую становиться героем любовной истории, но Гайде должна блестяще знать все европейские языки. Ведь она будет путешествовать по свету вместе со мной, а я не позволю себя позорить. Следовательно, я буду нанимать ей учительниц до тех пор, пока моя крошка, наконец, не остепенится. Потрясённая до глубине души Кэтрин молча смотрела на очаровательного, но обжигающе холодного мужчину перед собой. Он плавно выпрямился, не прерывая зрительного контакта. Юная англичанка нашлась с ответом, лишь когда граф уже развернулся, чтобы уйти: — Позвольте, но что это значит? Что я должна теперь делать? — Одно мгновение. Вельможа прошёл к окну, все с такой же безупречно прямой спиной и бесстрастным выражением лица. Если бы не выверенная гипнотическая плавность его движений, можно было решить, что в этом теле совсем нет искры жизни. С минуту он, прищурившись, искал кого-то в окне, а, найдя, неожиданно тихо рассмеялся. Взгляд загадочных чёрных глаз, обращённый на спасающуюся бегством из укрытия под окном маленькую проказницу, был полон нежности. — Вам ничего не нужно делать, мисс Льюис, — повернувшийся к молодой женщине Монте-Кристо говорил без тени былого давления, его голос звучал насмешливо, если не смешливо, — К счастью, я справился сам. Забудьте все ту ерунду, что я вам наговорил в воспитательных целях. Хорошего вечера, мисс, прошу меня простить. У самой двери он задержался, чтобы с улыбкой добавить: — Разумеется, в любой шутке есть доля шутки. Гайде бесконечно дорога мне, но если она продолжит вести себя подобным образом, вам нечего опасаться. Я найду какой-нибудь способ справиться с ней. Всего доброго, мисс. Спустя два месяца албанская княжна свободно делилась всеми секретами со своей новой подругой Кэтрин на английском, который уже не казался ей столь ужасным, как прежде.

***

Много лет спустя Круглобокий старичок самозабвенно размахивал уже пустым бокалом, восторженно отвешивая своей юной собеседнице комплимент за комплиментом: — Ваша жена невероятно умна, граф! А какое у неё чудесное произношение, такое чистое, будто она уроженка Лондона! Должно быть, вам очень нравилось изучать наш язык, госпожа графиня, раз вы достигли такого успеха? Гайде едва удержалась от смеха, все же почти неслышно булькнув в бокал с шампанским, после чего смогла ответить: — Ооо, вы не представляете, как! Я вам расскажу одну забавную историю про то, как проходили мои уроки... Эдмон поспешил супруге на помощь, бросив на неё предупреждающий взгляд: — Да, милорд Пилсберри, мы очень любим вашу страну. Дорогая, может, сменишь шампанское на лёгкий яблочный сок? Все же твоё положение, — ещё один красноречивый взгляд, — Предполагает некие ограничения в пище. Дабы не раздражать обычно скрытного и сдержанного мужа, графиня мило ему улыбнулась и, успокаивающе коснувшись его плеча, поставила недопитый бокал на поднос. Но стоило Монте-Кристо отойти чуть дальше с каким-то напыщенным крикливым аристократом, как она тут же взяла своего милого собеседника за руку и, хихикая, сообщила ему на ухо: — Так вот история, милорд. Я ревновала своего будущего мужа к своей юной кокетливой учительнице, представляете? Эта мисс весьма дурно действовала на меня, да так, что я ненавидела Англию всей душой! — Эта мисс была хороша собой? — старик лукаво подкрутил белый ус. — О, да, истинная англичанка! Ангел с идеальным произношением! — Боюсь, дорогая, что даже ненавидя Англию, вы все же признаёте за ее дочерьми первенство в красоте и всех прочих добродетелях! Гайде вдруг остановилась. Престарелый лорд смотрел на неё, с трудом сохраняя более или менее спокойное выражение лица, но в его круглых красных щеках и блестящих глазах озорные чертята буквально танцевали вальс. Она скрестила руки на груди с фальшивым вызовом и значительно произнеся: — Как бы то ни было, граф Монте-Кристо предпочел чертёнка всем ангелам, милорд, и женился на мне! — показала ему язык. Оба весело расхохотались, заставляя все ещё беседующего с кем-то графа прикрыть глаза рукой, дабы никто не заметил, как он в очередной раз с улыбкой закатывает глаза.