ЧАСТЬ 3: ВНЕ ВРЕМЕНИ CHAPTER 3: OUT OF TIME
Aftermath
СССР, весна 1986 -Он и вправду раскололся…этот раствор сработал…нам стоит больше сотрудничать с ним – отчитывался перед начальством один из офицеров – Возможно, у нас всё получится. -Вы сможете поймать всех из этого списка…особенно этих двоих? – мужчина озадаченно рассматривал бумагу, предоставленную после весьма экстраординарного опроса пленного американца. -Мы их найдём. Схватим. Они будут нашими – ответил офицер, безумно поглядывая на зловещий лист со списком имён и описанием весьма экстраординарных личностей, а также пометками: Хоукинс…Чикаго…Гринвуд. -Не подведите нашу страну – чётко произнёс суровый военный. -И не думал, товарищ-генерал – самоуверенно ответил мужчина. Март 1986 Гринвуд, штат Мичиган Тайн более не было, как и каких-то загадочно-жутких событий: очень медленно, но город всё ещё пытался оклематься от, как официально заявили власти, вируса, чудом не убившего пару сотен невинных людей. Но вот пожары никто объяснить так и не попытался - даже местное пожарное отделение, которое еле-еле справилось с огнём при большой минусовой температуре, понимали, что с тем пламенем было что-то не так. Они его прозвали «Греческим», потому что оно практически не тушилось - что-то неизвестное входило в его состав. Но, разумеется, спустя пару месяцев после этой чудом минувшей город трагедии, они перестали проводить какие-либо аналогии или строить теории. В школе же Джейн Хоппер стала знаменитостью - после того, как неизвестные «террористы», также поражённые вирусом, потребовали, чтобы та появилась в Гринвуде. Никто не винил девушку в её, как считали окружающие, трусости. В большей степени люди даже оказались благодарны вирусу, ведь террор вещь непредсказуемая. Эти люди, лишённые всякого рассудка, могли зарезать на камеру множество людей ради выполнения их сатанистских требований. Но беда миновала…тем не менее, некоторые люди считали Джейн девочкой с необычным прошлым: да, кто-то верил во всё, что трубили по телевизору - ведущие шоу с теориями заговора говорили о правительственных заговорах и связями с дьяволом, упоминая при этом вредное воздействие игры «Подземелья и Драконы» на подростков, делающих из маленьких детей, по их мнению, ненавистных убийств. Наверное, это и было основной целью таких программ, поддерживаемых конкурентами производителей D&D. Но часть людей знали горькую правду. К примеру, миссис Стивенсон. После не столь продолжительного курса лечения она вернулась назад. И в первый же час пребывания в школе после зимних каникул она выискала компанию экстраординарных Джейн и Джессики. Девушки сразу же поведали всю правду о том, что им пришлось пережить и с какой опасной силой им пришлось совладать. Преподаватель всё равно не хотела верить во всё произошедшее - звучит слишком абстрактно…слишком сложно. Почему это скрывается от обычных людей? Почему тайна на тайне? И что за мир, порабощающий твой разум? Но подростки находили абсолютно любой ответ на вопросы молодой женщины. Они даже были слегка рады тому, что миссис Стивенсон знает всю правду, потому что играть свои роли на толпу…скрывать правду очень тяжело. Особенно, когда о тебе знает вся школа. К слову о Джейн: после пережитого, она стала усердно посвящать больше времени себе. Нет, не исследованию своих сил, хотя и без этого не обходилось. Хоппер начала строить самую обыкновенную жизнь самого обыкновенного подростка. В первую очередь, по совету Рокси, которая смогла увидеть в Оди задатки спортсменки, она записалась в чирлидерши: для русой это стало настоящим испытанием - на тренировки стало уходить много сил. Каждые два, а иногда и все пять учебных дней, с неё снисходило семь потов. Но постепенно Джейн сумела выстроить нормальный график жизни: часть времени на учёбу, часть на «телекинетический скайп», как его назвала Нэсти, когда узнала на что конкретно способна Одиннадцатая, с Майком. Рокси помогала Одиннадцатой во всём: вплоть от разучивания простых элементов до построения сложных акробатических фигур. Но самое главное, с чем она ей помогала, так это с математикой. Со временем Стенлайн поняла, что Оди слабо ориентируется в математической науке, и это было нормальным: для человека, который открыл для себя математику всего пару лет назад, осваивать программу классов, близких к выпускным, результаты были весьма хорошими. И поэтому Рокси усердно объясняла Джейн определённые темы, а если та их всё равно не понимала, то просто делала за неё задание - миссис Стивенон закрывала глаза на всё это. Ведь она обязана Джейн жизнью, а математика это всего лишь мелочь. Да и не каждому она даётся. Сказать, что в Уилле произошли кардинальные изменения, ничего не сказать: после откровений Ричи пара друзей поняла, что они всего лишь любители D&D, и если они останутся лишь ими, то вся жизнь пройдёт мимо. Байерс окончательно принял слова Майка о том, что они не смогут всю жизнь сидеть в подвале и прогонять одну партию за другой. Первое, что предпринял Уилл, так это изменил свою причёску. Да, волосы, которые всю жизнь лежали прелестным горшочком на его голове, ехидно сопротивлялись изменениям, но в конце концов сдались: теперь на Байерсе была модная укладка с небольшой чёлкой, которую изрядно полюбила Рокси: да, пара перестала пытаться откладывать в долгий ящик то, что они поняли за пол года. И никто не был против. Напротив, Джойс была счастливы за сына. Она не хотела, чтобы из Уилла вырос второй Джонатан, зажатый в себе как кусок выжатого лимона. А эта медоволосая девочка лишь положительного влияла на него: сама Джойс никогда бы не заставила сына идти в качалку, а теперь он ходит туда постоянно, испытывая себя на максимальную прочность. Ричи же как пасынок следовал за Байерсом, со временем он потерял какую-либо веру в свои идеалы, понимая, что всё было ошибочным…фальшивым. Что детские мечты всегда выигрывать привели бы его к потере всего, что он так любил. Синди после пережитого шока справлялась тяжелее всех: ей постоянно снились кошмары вперемешку с огнём. Но самое страшное, что ей снилось - так это Ричи. Ричи, тело которого залито кровью. Он просил её перестать убивать его, но она не могла. Это видение продолжалось уже пару месяцев. Дошло до того, что девушка обратилась к школьному психологу, потому что кроме него никому не хотела доверять свою боль - они с мистером Ховардом знакомы с тех пор, как Синди стала заниматься плаванием, а это было лет пять назад как минимум. -Ты так и не разобралась почему ты его убиваешь, ведь так? – на что блондинка яростно ответила: -Вы обязались помочь мне как человек, а не как психолог. Я никогда не хотела его убивать. Это снится…второй мне. -Второй тебе? – мужчина слегка покосился – Ты же говорила, что считаешь это бредом? -Может я на подсознательном уровне так не считаю? Может, я преследую саму себя? – отчаянию не было предела. Без всей правды он не может её понять. Да что тут говорить, Синди не понимала сама себя. Потому что тьма…будто продолжала сидеть в её мозгу, отправляя её разум каждую ночь. -Я знаю, что ты всегда была очень сильной и уверенной в себе. Неужели этот вирус тебя смог так подкосить? Уж прости, но может…тебе просто вернуться к нам? – мистер Ховард выглянул в окно кабинета, выходившее на бассейн. -Не сейчас – испуганно произнесла девушка: она не может смотреть на воду, вспоминая как её сознание тонуло в ледяной воде. Боль, которую она не могла контролировать никоим образом. Понимая, что очередной сеанс с психологом вновь не принёс никакого результата, Синди сумела выловить в конце учебного дня Уилла - наверное, этот юноша единственный мог понять, через что она прошла. Это не лаборатория, в которой Джейн провела годы. Но годы с людьми. Которые, откровенно, зла для Одиннадцатой не желали: разумеется, так Синди думала лишь про себя и даже не намеревалась говорить это Оди. Но, откровенно, эта встреча с Байерсом, как и все остальные ранее, не дала никаких результатов: парень давно принял собственное я. Но дело было скорее не в нём, а в том, что Синди окончательно зациклилась на себе: в который раз она говорит ему о кошмарах, но парень твердит ей лишь одно: они пройдут, просто надо ждать, и когда-нибудь та станет свободной. Но прошло более двух месяцев, а кошмары не отступали: наоборот, местами они усиливались. Одной из немногих, кто реально пытался помочь Синди, была Рокси. Девушка знала простую истину: чтобы помочь подруге избавиться от кошмаров, следует не говорить о кошмарах. Отвлекать Синди ровно так, как она рассказала о том, что вспомнила, когда выбралась из плена Истязателя: самое сокровенное. Раз в несколько дней Стенлайн насильно выводила Лэнг в свет: то в кинотеатр, то в парк, то по магазинам. Шоппинг блондинка любила больше себя, и примерка различных модных вещиц действительно помогала забыть все ужасы, скопившиеся в её подсознании. Но каждую ночь всё начиналось сначала…повторялось…кошмар за кошмаром. Она вновь видит саму себя. Огненную психичку, тонущую под толстым слоем льда в абсолютно ледяной воде. Хоукинс, штат Индиана Март 1986 Жизнь как текла, так и продолжала струиться неспешным потоком в тихом городке. Протестные движения, проходившие из-за летней катастрофы, почти сошли на нет: люди попросту утратили надежду узнать правду. А те, кто знали, хранили её ото всех. Потому что она слишком опасна. Обычный человек не сможет принять то, что фактически люди подверглись влиянию тёмной сущности из параллельного постапокалиптического измерения. А если сказать, что их разум жив в неком раю…то мир сойдёт с ума. Во всяком случае, так считала Стейси, которая окончательно смирилась с утратой отца. Последние месяцы она старалась заботиться о матери, нервы которой не сулили ничего хорошего…нет, женщина старалась держаться, но её здоровье окончательно потеряло какой-либо иммунитет: несколько недель та провела в больнице и лишь недавно вернулась в дом. Стейси же времени не теряла: без матери она исследовала дом так, как та бы не позволила. Ведь Хэлен всегда была против того, чтобы дочь лезла в вещи покойного отца. Но эти недели подарили ей возможность проникнуть в подвал, и не единожды. Ничего примечательного, к сожалению, девушка там не нашла - обычные вещи среднестатистического мужчины: несколько верстаков, ножей, пара рубашек, которые мать переложила туда после исчезновения мужа. Но в самом тёмном углу подобия пыльного склада она нашла небольшую коробку с чем-то явно металлическим среднего веса. Когда она её открыла, то её взору предстала семейная камера, которая, по словам отца, была очень крутой для своего время: она помнит, как в детстве, когда их семья уезжала на отдых во Флориду, отец всегда брал её с собой, делая неимеверное количество кадров, из за чего Хэлен порой ругалась на него: каков был смысл в том, чтобы делать десятки одинаковых фотографий заката? Но он всегда говорил, что каждый снимок хранит историю. И чем больше снимков, тем история становится целостнее. А морские восходы и закаты…были, откровенно, самой большой слабостью мужчины. И местами дочь это заинтересовывало. Стейси вспоминала, как они тайком от спящей матери вставали ранними утрами и спешили сквозь узкие улицы, только затихшие после ночных дискотек, на песчаный пляж, наблюдая как на горизонте появляется силуэт солнца словно лодки, которая вот-вот причалит к берегу. Но это была другая лодка…она только выходила из своего порта приписки под названием горизонт и лишь начинала путь по небу, при этом освещая все дороги и море. Но этот выход из порта…да - эту метафору придумал её отец - всегда был магическим зрелищем. -Каждый раз он уникален – мужчина прислоняет камеру к своим глазам…слышен привычный щелчок. -А почему мама их не любит? – спросила неугомонная рыжая. -Она любит. Просто по-другому – снова щелчок. -Как? – мужчина поворачивается к дочери: -Ну смотри…она просто знает, что любит. Не обязательно смотреть на восход чтоюы любить его. -Но почему тогда ты смотришь? – рыжую интересовал ответ на этот вопрос. -Потому что реальные краски восхода не сравнятся с тем, что ты представляешь…особенно такие – и снова щелчок. Стейси невольно улыбнулась и приоткрыла объектив: тот быль пыльным, но вполне сносным. Она протёрла его специальным раствором, вставила батарейки и отправилась в весенний лес: проталины уже приоткрывали грязную лесную землю, на которой вся растительность пока что ещё дремала. Невольно она сделала один кадр…щелчок. Ещё один…третий. Душу девушки окутал истинный покой: только она, лес и старая отцовская камера. Если у Стейси всё более-менее складывалось хорошо, то у Рейчел всё складывалось наоборот: как она и думала, после зимнего происшествия она вновь осталась одна. Казалось, что весь мир обернулся против неё, и она вынуждена искать себя вновь. Но сил на это не было: её игнорировал каждый человек, продолжали гнобить школьные придурки. Ну да ладно, последнее для неё уже было пустым словом. Но то, что её мозг перестал надеяться на что-либо хорошее было фактом. Рейчел даже не рассчитывала на себя. Но камнем преткновения, который направил её на дорогу невозврата, стал отец. Она привыкла чувствовать себя сожителем, но никак не дочерью. Именно поэтому в Нью-Йорке она старательно уходила в лавку Фриза, порой чувствуя себя попрошайкой, просиживая напротив прилавка целые дни. Но сейчас и он от неё отвернулся…а отец стал хуже прежнего. Если раньше он просто игнорировал дочь, то после переезда в Хоукинс в большинстве случаев он винил её во всех своих бедах. Сначала Рейчел воспринимала это как старческий маразм, ведь он был далеко не молодым. Но то, что он сказал ей в конце февраля, перевернуло её взгляд на жизнь. -Сколько ты будешь меня винить во всём этом? Я не просила всего этого. Мне этот Хоукинс вообще не сдался! – в ответ мужчина гневно покосился: -Неблагодарная тварь… – ответный гнев захватил и девушку: -Что ты сказал? – мужчина повторил громче. -Тварь…Неблагодарная тварь. Вот ты кто… – глаза девушки набухли: слёзы вот-вот прорвутся наружу. -Да как ты можешь такое говорить? -Я значит содержу тебя…кормлю…поддерживаю то, чтобы ты получала образование, и в ответ не получаю ничего! – девушка срывается и начинает кричать: -ДА С ЧЕГО ТЫ ВЗЯЛ ЧТО ТЫ ПОДДЕРЖИВАЕШЬ МЕНЯ? ДЕНЬГИ…ВОТ ЭТО – она бросает тарелку, и та разбивается в дребезги – ЭТО? – она хватает нож и со всей дури метал тот на пол – ЭТО ТВОЯ ПОДДЕРЖКА? ТЫ…ТЫ ВООБЩЕ НЕ ЗНАЕШЬ, ЧТО Я ЧУВСТВУЮ. ЧЕМ Я ЖИВУ! – и вот он. Камень преткновения. -И зачем мне это знать? Ты решила, что мне интересна твоя никчёмная жизнь? – мужчина не кричал. Но по его уверенному тону это звучало намного страшнее, чем крики. -Как ты можешь так говорить? – голос стал хлюплым, а слёзы начинают литься градом из её глаз, обволакивая краснющие щёки. -Ты обуза, Рейчел. Ты простая ошибка. Мне надо было сдать тебя в приют, было бы легче – глаза девушки говорят об отчаянии: они слегка сузились, а губы обрисовала отчаяние. -И лучше бы сдал – выдавила сквозь слёзы девушка. Мужчина ничего не ответил – Что? Решил так избавиться от «обузы»? -Ты такая же как она…как твоя мать. Никчёмная и высокомерная. -НЕ СМЕЙ ТАК ГОВОРИТЬ О НЕЙ! -Ты думаешь, что знала её? – и он усмехнулся – Пошла вон – и отвернулся. -ТРУС – но отец ответил на её столь резкий аргумент: -Настоящий трус это ты. Пойдёшь порыдаешь в постель, пожалеешь себя и будешь продолжать винить всех вокруг в своих страданиях, для каждого будешь обузой. Пора уже кончать с этим – девушка окончательно отчаялась и просто демонстративно отвернулась – Правильно, иди обрыдайся – но Рейчел уже поняла простую истину жизни: она бессмысленна. Страшные мысли окутали её разум до самого лимба подсознания. Она просто поняла, что все её не достойны. Как и она сама. И отец прав в одной вещи - пора с этим покончить раз и навсегда. И она уверена, что сделает это. Ведь её никто не остановит, никто не поймёт. А те, кто поймут, этого не скажут. И она это сделала. Только возникла одна проблема: жизнь её не отпустила. Взглянув на то, до чего она себя довела, девушка дала себе второй шанс. Шанс выжить среди всего дерьма, что окружило её. Когда она пришла в школу, то не смогла скрыть свежий шрам на шее: многие лишь усмехнулись, смотря на девушку как на объект издевательств. Майк сначала не приметил ничего странного, но ближе к концу занятий заметил, что Флоуренс постоянно почёсывает шею. После школы, по пути домой, он оставляет привычную для себя компанию чтобы узнать, не стряслось ли что-то у Рейчел. -Хей, что у тебя с шеей? Почему все так смотрят? – шатен понял, что второй вопрос был лишним, потому что девушка намеренно стала игнорировать его – Да брось, сколько можно на меня дуться? – Рейчел оборачивается и отвечает, как мертвец: -Ножом поранилась…мелочь – но Майк видел, как глаза Флоуренс ёрзают туда-сюда в надежде найти точку покоя. -Я не вижу тут мелочи. -С чего это ты меня игнорировал долгое время, а сейчас вдруг пытаешься загладить свою вину? – Майк удивлённо вытаращил глаза: -Что? -Да…я звала тебя. Пыталась начать разговор. И ты всячески меня игнорировал – надменно произнесла девушка. -А ты хотя бы пыталась заговорить со мной не в своей голове? – выдавил из своих уст правду Уиллер – Ты хотя бы подходила ко мне? Ты сама ведёшь себя как тень, а потом говоришь, что все тебя игнорируют – Рейчел просто молчала – Ну ладно, пусть будет ранение ножом. Готовкой занимайся осторожнее – увёл в сторону разговор Майк. -Прости – выдавила из себя Флоуренс – Может, ты и прав. -Ты не должна извиняться. Это нормально. Но просто…ты зови меня. Не надо закрываться от всех. Я рядом – шатен видел в девушке душу Одиннадцатой, но более сломанную чем у Джейн. Он давно понимал, что рано или поздно ему придётся помочь выкарабкаться Рейчел из её собственной тьмы. Ведь его попросила об этом сама Оди после зимнего происшествия. Она сразу поняла, что у этой Рейчел в отличие от неё самой нету никого, кому девушка могла бы доверять. -Хорошо – спокойно ответила Флоуренс. Так они и покинула школу: Майк просто рассказывал той о последних сводках новостей из Гривунда, а Рейчел впитывала в себя всю информацию о друзьях шатена… Ну а Майка время сделало более сносным подростком: в нём уже не было тени сомнения в себе, эгоизм слегка подавился. Порой, он даже не сопротивлялся тому, что Макс могла насильно вытащить его на вечеринки. Но Майк принял верную стратегию: он старался показывать Мэйнфилд, что ценит её поддержку, в то же время не злорадствуя ею. Порой, шатен мог увлечься наукой, порой - прогулками, но не общением с Оди…нет, они ценили друг друга крепче чем кто-либо. Но жизненные обстоятельства забирали много времени и сил, и общение по радиопередатчикам или по телекинетическому мосту Одиннадцатой уже не приносило былой радости…но Майк не считал это чем-то плохим. Наоборот, это было хорошо. Ведь жизнь не состоит исключительно из отношений с Оди. Жизнь это нечто большее, что ему ещё предстояло узнать. Для Макс время помогало справиться с болью и виной в смерти Билли. Она хотела надеяться, что её старший брат - язык не поворачивался называть его сводным - жив где-то там. Но чем больше она лелеяла эту надежду, тем хуже ей становилось. Но характер Максин делал всё за неё - для окружающих она старалась быть весёлой и жизнерадостной, местами серьёзной. А вся боль…боль просто хранилась в ней как бомба замедленного действия. Но только у этой бомбы не было кнопки пуска - лишь фитиль, который даным-давно потух и не стал бы загораться. Большую часть времени Макс посвящала себе: в первую очередь, она наладила режим своей жизни, становясь по характеру больше пацаном, нежели прелестной девушкой. Хотя скорее она воспринимала себя как девчонка из Калифорнии - дух бунтарщицы, уверенной в своих действиях, закалял её. Упорные тренировки с Лукасом порой доводили её до такого состояния, что девушка просто не чувствовала своего тела. Синклеру такой подход не нравился - он считал, что так девушка растянет себе мышцы, а в худшем случае что-либо сломает. Но и Макс понимала, что у Лукаса слегка иной взгляд на то, как девушка должна заниматься спортом. И поэтому она слушала не парня, а своё тело, которое само шептало ей, где можно давать более жёсткую нагрузку, а где лучше остановиться. И у неё получалось весьма хорошо: к середине марта её и так не хлюпкие руки уже поднимали приличный вес штангой. Парни болдели от того, какая упорная красотка досталась Лукасу. Но парень всё равно продолжал смотреть не на то, как Макс работает над своим телом, а на то, как рыжая преображается из подростка во взрослую девушку - рано или поздно это должно было произойти. Сам ковбой остался прежним - посвящал себя баскетболу от и до. Последние месяцы показали его настоящее предназначение. И парня это абсолютно устраивало: не всем же становиться учёными. Тем более наука как таковая его никогда не интересовала. А вот азарт спортивной игры… Хоукинским тиграм удавалось держаться на плаву в турнирной сетке округа: они не лидировали, но следовали хвостом за «Львами» Индианополиса. Всё изменилось в один момент с лёгкой руки Лукаса, который обманул каждого: начиная от противников и заканчивая Алексом. Благо, на помощь пришёл Дэниэл, знающий все ходы Синклера: понимая друг друга без слов, парни разыграли божественный финт, пробив победный трёхочковый. Львам ничего не оставалось, как принять горечь такого обидного поражения. После очередной тренировки Фриз подошёл к Синклеру с предложением, которое Лукас знал наперёд: -Слышь, хватит брыкаться. Ты должен быть капитаном. -Запомни раз и навсегда – привычно ответил Лукас – Хороший игрок и хороший капитан разные вещи. Я не буду озадачивать себя этим званием. -Хочешь правду? Из меня хреновый капитан – Дэниэл привычно хлопнул кореша по плечу. -И с чего ты это взял? – по-профессорски спросил Синклер. -Все смотрят на тебя. Не на меня. Ты - лидер «Тигров». -Да брось – равнодушно ответил Лукас – Ты просто не хочешь быть капитаном – Фриз озадачивается, но быстро находит ответ: -Ладно, я понял – поправив свой хохолок, Дэниэл дал понять, что сдаётся – Но предложение остаётся всегда актуальным. -Пока я хорошо играю, мне не нужно капитанство – парни по-братски стукнули кулаками и разбрелись по душевым кабинкам: пот был неимоверным. Дастин всё больше увлекался наукой: он старательно пытался изучить теории Энштейна, книги Стивена Хокинга, при этом не забивая на его любимую биологию. Но что говорить…науки дали Дастину многое. Если многие смотрели на все события зимы как на необъяснимую магию, Дастин же пытался логически связать три вещи: Изнанку, человеческий разум и путешествия во времени. С последним возникли существенные проблемы: этот вопрос ставил Дастина в тупик. Потому что любой взгляд на течение времени вставлял палки в колёса. Хэндерсон знал, что физика не работает как в кино, а тем более как в «Назад в будущее». В конце концов он оставил этот вопрос до лучших времён и посвятил себя изучения феномена Изнанки и того, каким образом Истязатель воздействует на человека. И тут уже были некоторые интересности… Ему удалось изучить теории гипноза и влияния на разум человека на подсознательном уровне. Что при определённом состоянии как в коме человеческий мозг и правда способен на невообразимые вещи. Вот только он смог найти это в старых исторических книгах, а там всё было сказано от лица свидетелей, как они утверждают, гипноза. Спустя время и эти исследования перестали значить что-то многое для кудряша. Ему нравилась наука, но его также всегда волновал вопрос: а к чему приведут его откровенно бесполезные исследования? Он не ЦРУшник, не военный. Он лишь простой подросток из Хоукинса, бьющийся над задачей возвращения Насти назад в будущее. Однажды его даже посетила простая мысль: что, если Джессика сможет просто переместиться на 33 года в будущее? Он даже пытался узнать это у брюнетки, но та сразу же отвергла эту идею: она тяжко переносила скачки на сутки, а на 33 года…она бы умерла. Все исследования он делал втайне от Насти, потому что не хотел, чтобы та беспокоилась обо всём. Но главная причина была иной - он не хотел ей давать надежду на путь домой. Ведь его, судя по всему, не существует. А если он и существует, то знать об этом Дастину не суждено. А Настя старалась быть обыкновенной девочкой без причуд, коими обладал почти каждый. Все эти ярлыки, что нацепляли на себя её «ровесницы», странное вызывающее поведение многих подростков говорило о том, что все кем-то притворяются. Но Настя не притворялась: она была сама собой. И это создавало вокруг неё некую неприступную ауру: никто даже не мог к ней придраться, найти слабого места, даже посмеяться над девушкой было не из-за чего. Она словно прорывала все стереотипы: постепенно люди начали сомневаться, что раньше она была бездомной и её преследовал маньяк. Что-то тут не сходилось: не мог человек, скитавшийся по миру всю жизнь, за три месяца стать прелестным учеником. Но, откровенно, происхождение девушки мало кого волновало. И это сыграло ей на руку - она была словно тенью, наблюдающей за всей сумбурной жизнью школы Хоукинса. А страхи…какие страхи? Страхи за то, что все узнают правду и это изменит мир? Все они, откровенно, давно покинули девушку, как и желание вернуться домой…она уже смирилась с тем, что нужно быть сильной. Слабость в ней видел лишь Дастин, перед которым девушка не скрывала ничего - начиная от собственного прошлого до того, что она испытывает. Но разве Настя когда-либо заморачивалась с чувствами? Совершенно нет. Для неё жизнь всегда шла по накатанной: там, где простой человек мог бы всё усложнить, Настя упрощала. И чувства, которые, откровенно, метали её из стороны в сторону, особо не приносили чего-то сверхъестественного. Иногда девушка посещала видеопрокат, ставший для неё вторым родным местом после дома Дастина: Стив и Робин по-прежнему работали здесь. Она любила проводить время в подсобке, изучая фильмы эпохи восьмидесятых: «Инопланетянин», «Сияние», «Бегущий по Лезвию» из того что она слышала. А бывало, её взгляд падал и на незнакомые кассеты: «Пляжные девочки», «Прокол», не так давно поступившее на рынок кассет «Путешествие Натти Ганн»* и множество других совершенно различных по духу картин. Настя открыла для себя этот удивительный мир, полный тайн и загадок. Где ещё в жизни она сможет так подробно изучать кассеты? Если она когда-нибудь вернётся домой, то не сможет больше смотреть фильмы по компьютеру. Ведь ничто не сравнится с плёнкой и живыми кадрами. В дополение о Майке: он также стал более внимательно относиться к каждому: даже между ним и родителями рухнула стена некоего недоверия друг другу. Ну как недоверия: отношения с отцом почти не изменились - он всегда был рад парню чтобы тот не пытался вытворить. Да и из полученной от Карен информации Тэд не вынес ничего плохого, наоборот то, что его сын пытался спасти город от чего-то страшного, делало в нём героя. Но Майк, откровенно, героем себя не считал. В этой истории он скорее оказался жертвой, как и многие. Но он продолжал быть сильным как и раньше, не показывая почти ни перед кем свою слабость. Конечно, он открывался перед Джейн, но связь с ней в последнее время становилась лишь фоном, не более. И для них это было нормальным: подростки вошли в новую стадию, когда их сердце уже точно прошло проверку на чувства и теперь они заняты саморазвитием, чтобы в дальнейшем привнести в их и так препкую любовь ещё более интересностей и неожиданностей. Джессике нравилось, что Джейн не замыкалась на себе, порой она внимательно следила за успехами подруги в черлидерстве. Может, в душе она бы тоже хотела стать черлидершей, но точно не телом: порой, на её коже стали вылезать небольшие волдыри, которые для окружающих ничего не значили, но для неё самой…рано или поздно ей следует остановиться. Ведь изменения в её теле могут происходить в связи с проведением весьма экстраординарных опытов, которые девушка решила проводить, выводя свои способности на максимум. Выжженый лес для девушки стал вторым домом. Если прошлым летом она приходила сюда лишь чтобы наслаждаться одиночеством и природой, то теперь он превращался в полосу препятствий и временное минное поле: девушка насильно отправляла в недалёкое будущее или прошлое различные предметы: ветки, камни, одежду…воду. Она пыталась понять природу своей силы, не делясь этим ни с кем. Она считала, что лишь она сможет понять этот дар полностью. Брюнетка продолжала вести свой дневник с заметками, в котором кроме вопросов велась и статистика проводимых ею эспериментов: Бутылка воды…20 февраля 1986 16:40 - перемещение в 20 февраля 1986 17:20 Ветвь сосны…пометка 35 21 февраля 1986 15:55 - перемещение в 22 февраля 1986, обнаружено 15:30, после сверки с привязанными часами для них прошло 1 час 30 минут…преместились в 14:00. Таких заметок стало бесконечное количество, но для Джессики это стало даже неким хобби, помогающим отдыхать от учёбы и друзей. Да, хоть она и оставалась тенью, но всегда была рада присоединиться к встрече с Джейн, Рокси, Синди и остальными. Ведь теперь они команда, которая должна встать на защиту людей в случае новой атаки Истязателя. Уилл играл бы роль эхолокатора, Джейн вместе с Синди – боевой мощью, Джессика – карта-джокер, способная показывать прошлое и будущее. Харви же начал вести собственные исследования на основании того, что он знал об Изнанке. И спасибо дочери, которая, как он считал, была с ним полностью откровенна, помогая видеть прошлое и будущее: после событий зимы он понял, что было ошибкой запрещать Джессике смотреть сквозь время. Может, если бы она вовремя предвидела катастрофу с Синди, то остановила бы её ещё до пробуждения Истязателя. Вот только он до сих пор не знал, что кроме видений сквозь время его дочь могла и путешествовать сквозь него: девочке удалось это скрыть. Сэм Оуэнс сумел добиться того, что исследования с Изнанкой следует прекратить, даже самые секретные. Хоть и шла речь о холодной войне, гонке вооружений, но жизни людей, простых гражданских, ставших невольными жертвами всего произошедшего, говорили сами за себя. Ещё одно такое происшествие, и это может подорвать стабильность государства. Ведь многие начинали верить в демонов, которые могут забрать их из этого мира. Телевизионщики, трубившие множественные теории заговоров, прекрасно на этом зарабатывали, но вот простые люди…слишком много жертв. Теперь Сэм начал работу над более приземлённой программой работы спутников и электромагнитных полей, что более приближало его к авиации. Он был счастлив заниматься подсчётами траекторий, полётов…словно он сам летал. И да, ему продолжала сниться рептилия. Но спасибо психологам, он смог побороть эти навязчивые сны подсознания и отпустить кошмарные воспоминания очень быстро. *не слишком популярные фильмы эпохи 1980-х ("Прокол" был пыпущен в 1981, "Пляжные девочки" в 1982, а "Путешествие Нэтти Ганн" в 1985)