There's nothing like trying

      Клауд стоит оперевшись о дверной косяк и пьёт третью кружку кофе. Утро не задалось с… ночи.       «Нет, серьёзно?!»       Он всего лишь хотел разыграть детей, неожиданно открыть, дверь и сказать «Бу!». Клауд понимал, что это не по взрослому и не для аудитории, у которой, явные проблемы с доверием. Просто шалость! Он бы просто потом извинился, сказал бы, что они смогут поиграть завтра и во что-то другое, дети бы просто разошлись по кроватям и день бы можно назвать удачным…       Стоило кадету переступить порог детской, как его обдало ужасной духотой. Подобное он уже чувствовал в первый день, но в этот раз было даже тяжело вдохнуть. Блондин прошёл к окну, абсолютно проигнорировав напуганных тройняшек, и попытался его открыть, но не вышло. Ни с одним! При включённом свете стало ясно, что створки склеены с оконной рамой, но…       Вопросы «Как? Зачем?» было решено оставить на завтра или уже сегодня. Детей Клауд еле оторвал от кровати и отправил в свою комнату, где страх быстро сменился любопытством и осмотром «достопримечательностей». Угомонив всех и успокоившись сам, кадет ушёл на диван.       Утро встретило парня болью в спине, сонливостью и желанием убить кого-то. Желательно кого-то выше по положению… Но увы, его самого прибьют раньше. В несбыточных мечтах, кадет, решил проверить детей. Вся троица дружно валялась на кровати и рассматривала журнал, который Клауд привёз с собой. — Вижу вам… весело? — три пары глаз устремились на кадета. В них не было того загадочного сияния. Возможно это из-за освещённости? Маленький серебряный ураган слетел с кровати тряся разворотом журнала. — Клауд, Клауд, что это и почему оно похоже на тебя?!       Парень посмотрел на журнал, там была статья про новую породу чокобо. «Быстрые, как ветер» как утверждали заводчики. Нет, он не будет закатывать глаза, не второй день подряд. «Дети. Это дети.» «???» — Это птица чокобо. Она не летает, но может быстро бегать и таскать тяжести. И нет, я с ней никак не связан. — …а похож… — …Ага. — А он съедобный?! — …Лоз…- двое младших, явно, не оценили энтузиазма старшего. Но положительный ответ няня поверг детей в шок — Что?! — …Тебе их не жалко? — Вы вчера ели курицу, она похожа на чокобо только меньше. — два из трёх включили режим «глаза-блюдца». Клауд вздохнул и аккуратно погладил младшего по голове. Тот, немного поколебавшись, послушно подставился. — Чтобы нормально расти, нужно есть мясо, поэтому некоторых животных специально разводят для еды. Разумеется не всех животных едят, каких-то держат дома и считают членами семьи. «Непонятно» — В любом случае, я не против и покататься на чокобо, и попробовать его. — Я тоже хочу! — Лоооз… — Прекратите, жизнь одна и в ней надо попробовать всё. Спускайтесь вниз.       Покормив детей с их новым философским взглядом «Есть или не есть», Клауд ушёл оценивать масштаб происшествия. Рамы заклеены практически ювелирно, но приоткрывающаяся щель слишком мала даже для банального проветривания. Помимо этого комната тройняшек была… никакой.       На полках была стопка книг с предметами, явно, не предназначалась для восьмилетних детей. Но это кадета уже не удивляло. А вот расположение кроватей заставляло задавать вопросы. В углу напротив двери стоит двухэтажная кровать, на нижнем ярусе которой ночью прятались дети. В противоположной стороне одиноко стояла односпальная кровать. Тем не менее, нижний ярус казался единственным используемым для сна местом. Причём всех троих.       «Плевать. Даже знать не хочу.»       Клауд с этой мыслью ушёл искать что-то, что могло бы помочь вскрыть окна. Порывшись в кладовке, Клауд отметил, что пистолета на старом месте уже не было. Собрав набор «Креативь и не жалуйся», кадет идёт в детскую, но уже с гуськом маленьких заинтригованных последователей. Под палитру охов от удивлённых, до восторженных, Страйф вычищал рамы. Закончив, блондин устало рухнул на кровать, стоящую рядом. Вытащив телефон и посмотрев на время, кадет отмечает, что прошло чуть более трёх часов.       «Надо покормить детей, но сил нет…» Какое-то время Клауд пребывал в забытье. Его утомлённый разум дрейфовал между явью и сном и последний утягивал его глубже, подобно грунтовым водам Нибельхейма. Казалось, что-то на дне хочет коснуться его, но тяжесть на груди выдёргивает парня из грёз.       Кадет резко открывает глаза и вдыхает, взгляд его притягивает Кададж удобно расположившийся на нём. Младший выглядел то ли опечаленным, то ли недовольным, но встал с няня. — Что ты делаешь? — …Это моя кровать. — А почему она отдельно ото всех. — …Так… надо.       Нянь перевёл взгляд на двух других. Дети стояли у окна и, явно, до пробуждения няня неотрывно смотрели на улицу. — Отойдите, вас продует. — …всё хорошо… мы в порядке… и мы можем не есть… так часто... — И слышать не хочу. Марш мыть руки!       Шутливый приказной тон вызывает у Язу улыбку. — ты хороший, Клауд… ты мне нравишься… — И мне! — …И мне! — Вы тоже мне нравитесь, но я вас всё равно покормлю. — Клауд улыбается и слегка толкает Кададжа, сидящего рядом. Ребяческий жест, младший его не понимает, но интуитивно чувствует его безобидность.       Когда тройняшки ушли, кадет достал телефон. Всё же следы заметать нужно, к тому же у блондина появилась идея. Рисковая, неоправданная, из разряда «слабоумие и отвага».       «Куда же мне без них.» — иронично подумал парень, закончив записывать сообщение. Когда-нибудь Зак его прибьет.       Поздний обед… или ужин прошёл хорошо, дети уселись в гостиной и продолжили просматривать журнал, задавали вопросы. Оказывается, помимо чокобо, дети впервые услышали о море, пляже, лесе и… пицце. А вот различные технологические термины для них оказались проще и понятнее.       Клауд, временами, закатывал глаза, но решил поинтересоваться не связано ли это с книгами в их комнате. Глаза детей загорелись энтузиазмом и унеслись наверх и также стремительно вернулись с учебниками наперевес. Остаток вечера тройняшки просвещали няня в области высшей математики. Стоило им заикнуться про динамику и кинематику, как Страйф, с паникой в глазах, отправляет всех троих чистить зубы и спать. Под тихие удаляющиеся смешки, блондин смотрит на время. Шёл третий час ночи.