Et supplicium mei

Уилл выгибается, подаваясь бедрами под очередной хлесткий удар, жмурится, охая, прокусывает до крови губу и царапает короткими ногтями кожаную обивку дивана. Сейчас – хорошо. Сейчас не надо думать о чем-то, анализировать. Сейчас от него нужно только одно – быть хорошим мальчиком. Его хорошим мальчиком. И Уильям чувствует, что с этой задачей он справляется более чем прекрасно. Очередной шлепок, профайлер вжимается пахом в ногу психиатра, чувствуя, как напряженно ноющий член трется о гладкую ткань брюк. Мыслей не много и одна из них – «только бы не кончить прямо сейчас». Это было бы странно, вообще происходящее странно – Грэм приглушенно стонет, упираясь лбом в диван. Боль приносит наслаждение и, как это ни странно – облегчение, некую свободу. Как это вообще началось? Уилл прогибает поясницу, прижимаясь щекой к кожаной обивке, чтобы хоть как-то видеть Лектера. ~*~ Уилл не знал, вообще, стоило ли приходить или достаточно было просто позвонить, но чувство вины все-таки погнало его через весь город к дому психиатра. Еще вопрос – почему было не попросить Джека отвезти его прямо сюда? Но нет, Уилл вышел из машины Кроуфорда у своего дома, пару минут оглядывал пейзаж, сел в свой автомобиль и поехал к дому Ганнибала. Лектер распахивает дверь почти сразу же, оценивающе оглядывает Уильяма, и только самый внимательный наблюдатель смог бы заметить, как из взгляда доктора уходит тревога. Уилл не замечает – Уилл не смотрит психиатру в глаза, проходя в дом. Ганнибал жестом приглашает входить. Уилл выглядит растерянно и очень виновато. В который уже раз мелькает мысль, что подобное выражение лица - несчастное, отягченное чувством вины, невероятно привлекательно смотрится на лице профайлера. - Я приехал извиниться, доктор. - Похвально. Особенно, учитывая, какой путь тебе пришлось для этого проделать, - Лектер закрывает за профайлером дверь. - Я говорил тебе, Уилл, что сеансы у меня отменяют за сутки. Не за полчаса. И не через Джека Кроуфорда, - Ганнибал провожает Уилла в гостиную, предлагая бокал вина. Грэм качает головой, виновато щурясь и пытаясь подобрать слова в оправдание. - Я помню, доктор, - Уильям мнет край джинсовой куртки, осторожно поднимая взгляд, будто боясь увидеть что-то на лице Лектера. - Я понимаю специфику твоей работы, Уилл… - Я не хотел нарушать ваш график, - профайлер меряет шагами пространство около стола, поворачиваясь к психиатру, когда тот, отставив бутылку вина, садится на диван, стоящий под красующимися на стене массивными оленьими рогами. - Я понимаю, - Ганнибал кивает, жестом приглашая молодого мужчину сесть. Постукивает пальцами по кожаной обивке, изредка проходясь ласкающим движением по поверхности. Уилл делает пару несмелых шагов к дивану, но снова останавливается, передергивая плечами. – Почему ты сам не позвонил мне? - Я… - Уилл мнется, пытаясь подобрать слова, сдергивает с переносицы очки, с громким щелчком схлопывая дужки и, наконец-то, поднимая взгляд на психиатра, пытаясь разглядеть хоть тень эмоций на породистом лице. – Я не поклонник телефонной связи… И я… боялся услышать от вас… что-то такое, чего никогда от вас не слышал... Уильям замолкает, вздыхая, теребит очки, то и дело порываясь протереть стекла о грубую джинсовую ткань. Взгляд цепляется за рога на стене – Уилл замирает. Головная боль, ненадолго отступившая, вновь бьется вороной между висков, с губ рвется слабый болезненный хрип – Ганнибал внимательно смотрит на Уильяма. Всегда интересно догадываться, что происходит в голове этого умного мальчика. Сейчас он смотрит на оленьи рога, замирая перед ними. О да, Уилл. Один из твоих кошмаров. Ты умный мальчик, но твое подсознание – чистый незамутненный гений, оно уже знает ответ на все вопросы, беспокоящие разум профайлера и даже пытается этот ответ ему показать, хоть и в жестокой, полубессвязной форме галлюцинаций. Но Уилл все равно приходит сюда, игнорируя все возможные предупреждения. Доверяется, позволяя психиатру воздействовать на него, успокаивать, снимать боль и тревоги. Уилл делает еще шаг к дивану, и Лектер протягивает ему руку. Простой жест – не ободряющий и не приглашающий, так протягивают раскрытую ладонь уставшему бездомному псу, не озлобленному и не потерявшему еще веру в доброту окружающих, но основательно ее поистрепавшему. Уильям осторожно вкладывает свои пальцы в ладонь Ганнибала, слабо улыбаясь, когда тот осторожно их сжимает, действительно даря тепло и успокоение. Лектер запрокидывает голову, глядя на Уильяма снизу вверх, его губы изламывает тень ответной довольной улыбки - еле заметная, но все же совершенно реальная. - Что ты боялся услышать, Уилл? – Ганнибал сдвигается к спинке дивана, несильно притягивая Уилла ближе. Грэм делает еще полшага, цепляясь пальцами за ладонь, его удерживающую, кладет очки в карман куртки, тихо вздыхая. Уилл и сам не до конца понимает, откуда взялось такое всепоглощающее чувство вины, несоразмерное, кажется, с совершенным, не по его, к тому же, воле, проступком. - Я боялся вас разочаровать, доктор, - выговаривает на одном дыхании, снова уходя от зрительного контакта. - Я правда не хотел... Услышав ответ, Лектер немного удивленно смаргивает - столько в нем тоски и желания нравиться, боязни одиночества, страхов, и снова, желания вызывать одобрения у него лично - и слегка прищуривает глаза, чувствуя, как желание прикоснуться к молодому мужчине практически затмевает все остальное. - Я понимаю, Уилл. Твоя работа предполагает подобное. Но мне бы хотелось... - Ганнибал делает паузу - красноречивую и почти двусмысленную, - чтоб ты не боялся что-то сделать не так. Ты не сможешь меня разочаровать. Ты мой друг. Я очень... бережно отношусь к друзьям. Ганнибал чуть сильнее сжимает руку профайлера, большой палец проходится по ребру ладони, поглаживая, успокаивая. Грэм кивает, продолжая слабо улыбаться, расслабляется, подходя еще ближе и садясь на диван. Спохватившись – снимает джинсовку, откладывая, смотрит на Ганнибала, задумываясь над тем, кому же нужно продать душу, чтобы всегда выглядеть настолько идеально. Волноваться было глупо, Уильям наклоняет голову в согласном жесте. - Да, не смогу… Потому что не должен… Не с вами, - в глазах снова отражается какая-то тоска и, одновременно с этим, Уилл облизывает пересохшие губы. Ганнибал внимательно наблюдает за реакциями Уилла, подмечая все - от участившегося дыхания и расширенных зрачков, до нервного, но подсознательно-эротичного облизывания губ. Лектер удовлетворен результатом - Грэм податлив и послушен, он садится на диван, рядом, мечтательно и расслабленно глядя на доктора, не отстраняется, когда Ганнибал, проведя пальцами по виску, заправляет выбившуюся прядь волос за ухо. Немного напора - мальчика нужно подталкивать к действиям, к осознанию их необходимости, даже к осознанию их желанности для самого Уилла. - Ты чувствуешь свою вину, мой мальчик? - Лектер наклоняется близко, обдавая горячим дыханием чувствительное ухо. – Тебя гнетет это? Уилл снова кивает, одними губами добавляя: - И не только это… Длинные аристократичные пальцы ложатся на изгиб шеи, очерчивают кадык, и жестко обхватывают подбородок, заставляя Уилла поднять голову и посмотреть в глаза своему психиатру. Зрительный контакт очень важен, не только в психотерапии, но и в любом разговоре. Эмоции, отражающиеся в глубине глаз сложно скрыть, и не так уж сложно увидеть, если знать, куда смотреть. - Значит, мне стоит тебя наказать? - Уильям удивленно вскидывает брови, не в состоянии даже предположить, что скрывается за этой фразой. – Ты ведь пришел сегодня сюда не за словами «Я не сержусь, Уилл», ты мог услышать это по телефону, потому что я действительно не сержусь. Но ты час ехал сюда, после весьма насыщенного рабочего дня. Вовсе не за моим прощением. Уилл нерешителен, и это тоже привлекает спокойного, рассудительного Ганнибала – возможность принимать решения на двоих вовсе не тяготит его и, к тому же, исключает возможность ошибки. Но откровенно манипулировать и давить на Грэма нельзя. Нужно подтолкнуть его к осознанию действительно нужных вещей. Психиатру это дается легко, особенно учитывая, что пациент расслаблен, податлив и доверчив. Профайлер кивает, не произнося ни слова. - Значит, стоит, - Ганнибал произносит это спокойно и обыденно, ни капли не смущаясь происходящим. Его лицо недостаточно близко, чтобы подобную интимность можно было счесть предложением поцелуя, но Уилл все равно продолжает инстинктивно облизывать губы. Лектер снова и снова проходится кончиками пальцев по горлу, чувствуя, как в обычный запах Уилла, почти всегда смешанный с запахом усталости, испуга и приближения нервного срыва, примешивается ни с чем не сравнимый запах возбуждения - сладкий и пряный, тягучий, прекрасный. Лектер втягивает носом воздух, в наслаждении прикрывая глаза. - Ты согласен со мной, мой мальчик? Уилл приоткрывает рот, сейчас профайлер похож на зверька, загипнотизированного удавом, чтобы с хриплым постаныванием произнести, отдаваясь полностью во власть своего психотерапевта: - Я согласен с вами, доктор. Этот человек завораживает, подчиняет себе, но от этого не становится больно или обидно. От этого становится… правильно – Уилл не может подобрать более точных слов, особенно сейчас, глядя на Ганнибала. Психиатр откровенно наслаждается тихими, сдерживаемыми стонами Уильяма. Выглядит он, правда, как и всегда спокойно, даже отдавая Уиллу тихий, мягко говоря, не совсем обычный приказ: - Разденься. Во взгляде не сквозит ни похоти, ни желания. Первой просто нет места рядом с этим человеком, второе же скрыто настолько тщательно, что заметить хоть какие-то проявления эмоций на лице невозможно. Голос Лектера спокоен, как будто он только что предложил своему пациенту и другу выпить бокал белого полусухого. Уилл осознает приказ медленно, но Ганнибал его и не торопит, спокойно наблюдая, как профайлер поднимается на ноги, стягивая через голову рубашку и футболку, как теребит пальцами пряжку ремня, несмело скашивая взгляд на мужчину, сидящего на диване. По лицу понимает, что тот ждет дальнейших действий и легко справляется с пряжкой. Взгляд врача опускается на пах Уилла и тот, несколько помедлив, спускает брюки до середины бедер - Так?.. Ганнибал качает головой, сам чувствуя, как немного ускоряется и утяжеляется дыхание от такой покорности и почти что невинности. - Разденься полностью, - Лектер протягивает ладонь, предлагая Уиллу опереться на его руку, и поднимает глаза, блуждая взглядом по раскрасневшемуся лицу, задерживаясь на чуть подрагивающих, покрасневших, от нервных покусываний, губах. Кудрявый мужчина смущенно поджимает губы, чувствуя, что его сознание опьянено вином безумия и возбуждения. Он смотрит на протянутую руку несколько секунд, в нерешительности, а потом, оперевшись о нее, снимает до конца штаны, а затем и белье. Психиатр ободряюще сжимает подрагивающую ладонь, прикрывая на мгновение глаза, справляясь с возбуждением. Зрелище чудесное - красивое тело в сочетании с абсолютно очаровательным лицом, темными, кажется, слегка влажными глазами, в которых волнами ходит безумие - Лектер, как настоящий гурман и эстет не может налюбоваться этим видом. Видя, как Ганнибал заинтересованно разглядывает его, Уилл опускает взгляд, не решаясь взглянуть в глаза. Лектер решает не томить мужчину ожиданием – он опускает ладонь на диван, рядом с собой, произнося: - На диван, рядом со мной, на колени. Иди. Я помогу. Уильям кивает, ощущая себя на вершине возбуждения только от осознания того, что Ганнибал восхищен им. Это приятно. Приятно настолько, что идея стоять обнаженным перед врачевателем душ вовсе не кажется странной или неправильной. Хотя, замысла Лектера Уилл все равно не понимает, забираясь на диван. - Покажете? – губы изгибаются плавной линией заинтересованной улыбки, когда Ганнибал кивает, укладывая ладонь на загривок, надавливая, заставляя Уильяма перегнуться через доктора, упираясь локтями в диван, практически растянувшись у Лектера на коленях. Второй рукой Лектер проводит по напряженной спине, вдоль позвоночника, надавливая, слегка массируя, снимая усталость и лишнее напряжение. Пальцы ненадолго задерживаются на крестце, и снова скользят к пояснице. Ганнибал проводит ладонью по волосам Уилла и кладет руку рядом с его лицом, на диван, спокойно, но не холодно произнося: - Раз ты считаешь, что заслуживаешь наказания, я накажу тебя. Ты мне доверяешь? Уилл хочет застонать, но сдерживает себя, хоть и сам не понимает почему. Он будет делать так, как ему велит его доктор. Он изгибается, пластично и сексуально, словно гибкое животное, совершенно не осознавая собственной привлекательности, и с его губ слетает непроизвольный стон. Мужчина кивает, смотря на руку врача. - Я доверяю вам... - Хорошо... - Лектер кладет ладонь на вскинутые ягодицы, сглатывая, поглаживает несколько мгновений, наслаждаясь красивым гибким телом в своих руках. Проходит несколько тягучих мгновений, заставляющих молодого мужчину выжидающе замереть, а вслед за ними приходит хлесткий короткий шлепок по соблазнительным ягодицам, ладонь приятно обжигает от удара и Ганнибал, выждав еще несколько секунд, дав Уиллу прийти в себя, шлепает еще раз. Размеренно, спокойно, шлепок за шлепком. Кожа быстро краснеет, от особо хлестких ударов остаются четкие следы от ладони. Это неожиданно, это явно не то, что Уильям мог предположить в своих самых неожиданных фантазиях. Но это не больно, не по-настоящему, это почти нереально – в какой-то момент Уиллу просто кажется, что его обычные, достаточно убедительные галлюцинации, просто приобрели весьма эротический окрас. Но Ганнибал замирает на несколько мгновений, проводя ладонью по горячей коже, окликает Уилла, тихо, сдержанно. - Ты в порядке? – пальцы осторожно скользят по бедрам, почти царапая. – Как ты себя чувствуешь? Вопрос – чистая формальность, врачебная привычка, Ганнибалу и так понятно, как Уильям себя чувствует, учитывая, что его явно уже твердый член упирается психиатру в бедро, а сам Грэм постанывает настолько откровенно, что даже Лектеру уже тяжело себя сдерживать. Отвечать Уильяму не хочется – Ганнибал не настаивает, удовлетворяясь чередой судорожных кивков и слабым томным выдохом. Уилл выгибается, подаваясь бедрами под очередной хлесткий удар, жмурится, охая, прокусывает до крови губу и царапает короткими ногтями кожаную обивку дивана. Сейчас – хорошо. Сейчас не надо думать о чем-то, анализировать. Сейчас от него нужно только одно – быть хорошим мальчиком. Его хорошим мальчиком. И Уильям чувствует, что с этой задачей он справляется более чем прекрасно. Очередной шлепок, профайлер вжимается пахом в ногу психиатра, чувствуя, как напряженно ноющий член трется о гладкую ткань брюк. Мыслей не много и одна из них – «только бы не кончить прямо сейчас». Это было бы странно, вообще происходящее странно – Грэм приглушенно стонет, упираясь лбом в диван. Боль приносит наслаждение и, как это ни удивительно – облегчение. Уилл прогибает поясницу, прижимаясь щекой к кожаной обивке, чтобы хоть как-то видеть Ганнибала. Психиатр проводит пальцами по влажному от пота лбу, по щеке. Лектер умеет сочетать, кажется, несочетаемое, удовлетворяя потребность Уильяма в абсолютном и беспрекословном подчинении. Короткая, тем более неожиданная ласка – ладонь соскальзывает с ягодиц, опускаясь между ног, пальцы касаются поджавшейся мошонки, лаская. Уилл невнятно всхлипывает, пряча лицо в ладонь Ганнибала – Лектер тихо недовольно рычит, потеряв визуальную связь со своей жертвой. - Наказание никогда нельзя смешивать с наградой, - голос у психотерапевта тихий и хриплый, Уилл сам подается бедрами под прикосновение ладони, когда он останавливается. – Думаю наказания с тебя сегодня достаточно, ты согласен, мальчик мой? Пальцы легонько пробегаются по внутренней стороне бедер, от этих прикосновений вдоль позвоночника проходит волна сладкой дрожи. Уилл согласен. Уилл согласен на все, только бы эти прикосновения не заканчивались. Вздумайся Лектеру сейчас обернуть вокруг горла Уилла кожаный поводок и назвать хорошим песиком – Уилл бы только тявкнул в ответ. Во всяком случае, сейчас ему так кажется. Бессилие – тоже неплохое чувство, как оказывается, если его правильно подать. А уж в подаче каких бы то ни было блюд Лектеру нет равных. Ганнибал откидывается на спинку дивана, проводя ладонью по изогнутой спине, любуясь выгнувшимся перед ним мужчиной. Уилл поводит плечами, сам не зная, что собирается сделать – встать, лечь, повернуться к Лектеру и наконец-то почувствовать настоящее прикосновение губ? – но доктор качает головой и Уилл вновь замирает, стараясь расслабиться. Это непросто – возбуждение плещется искристой волной, обдавая все тело. - Пора переходить к поощрениям, - Ганнибал, кажется, задумчив. – И иногда награда только самую малость отличается от наказания. Уилл искренне старается вникнуть в смысл сказанных слов, но все мысли мигом улетучиваются, когда на уже обожженную ударами кожу снова опускается ладонь. Все так же сильно, с оттягом, с секундным ожиданием реакции. Уилл хороший мальчик, ожидания он оправдывает, протяжно вскрикивая, вцепляясь пальцами в обивку. Задыхается, кусая губы, трется пахом о колено доктора, беспомощно и бессвязно что-то шепча. Тело профайлера абсолютно податливо – Ганнибалу не стоит никаких усилий резко притянуть дрожащего, мотающего головой Уилла к себе. Грэм широко распахивает влажные от слез глаза, касаясь губами губ Лектера, но не целует, протяжно стонет, кончая только от одного прикосновения к напряженному члену. Вновь открыв глаза, Уилл сталкивается взглядом с Лектером, но глаз не отводит, облизывая губы, забывает насколько близко он сейчас находится к своему психиатру, проводит языком по его губам и, расслабленно улыбнувшись, целует. - Доктор… Ганнибал прикусывает нижнюю губу профайлера, чуть оттягивая, и в этом полушутливом жесте куда больше интимности, чем во всем, произошедшем только что. - Уже поздно, Уилл, - Уильям настороженно моргает, отводя взгляд, но Лектер не дает ему вывернуться из своих рук. – Незачем тебе тратить час на дорогу. - Мне можно остаться? – мужчина медленно восстанавливает дыхание, зябко вздрагивая – теплый воздух все же холодит разгоряченную кожу. - Да, мой мальчик.