* * *
Следующим вечером взволнованный Перси стоял у засохшего дерева и ждал Пенелопу. Он сунул руку в карман идеально отглаженной мантии и нащупал уменьшенный термос с травяным чаем и молочный шоколад, который любила Пенелопа. Перси глянул на часы — оставалось ещё десять минут до назначенного времени. К счастью, уже стемнело, и он от души понадеялся, что не встретит никого из семьи. Перси вполне представлял отвратительные шуточки близнецов, притворные удивления и, что совсем возмутительно, оскорбления в адрес Пенелопы. Нет, допустить подобное было нельзя. Он не позволит, чтобы Фред и Джордж узнали. Только нужно как-то объяснить причину самой Пенелопе, причём, сделать это аккуратно, не вдаваясь в лишние подробности, но и так, чтобы она не обиделась и не разозлилась. Но даже если у него получится, согласится ли Пенелопа скрывать их роман? Перси совсем не был уверен, что она ответит на его вопрос утвердительно, а потому решил оттянуть его, отложив до конца свидания. Тут перед ним появилась сама Пенелопа, которая пришла минута в минуту. — О, Перси! Ты уже здесь? Так и знала, — улыбнулась она и заправила светлую прядь за ухо. — Ну что, идём? Перси кивнул, стараясь не выдать волнение. Щёки и уши пылали, но он очень надеялся, что в темноте это не сильно заметно. — Я очень рад, что ты согласилась на эту прогулку, — сказал он чрезвычайно довольным тоном, а потом прибавил: — Только, конечно, нужно следить за временем, чтобы вернуться до отбоя. Пенелопа ответила не сразу, и Перси насторожился: ведь не может она считать иначе? Она же тоже староста! Но потом выдохнул с облегчением, когда она сказала: — Да, ты совершенно прав. — Я считаю, что старосты должны показывать пример во всём, в том числе и в соблюдении правил, и не могут вопиющим образом их нарушать. Зачем тогда вообще становиться старостой, если безответственно относиться к собственным обязанностям? Это ведь вполне логичные рассуждения. Правда, я всю свою жизнь постоянно сталкиваюсь с тем, что со мной мало кто соглашается. — Твои младшие братья? Они, наверное, та ещё головная боль? — понимающе спросила Пенелопа. — Ещё какая, — с готовностью согласился Перси, ободрённый её словами. — Конечно, им проще считать меня занудой. Хотя правила же не просто так придуманы, а для всеобщего удобства и безопасности, разве нет? — Знаешь, а мне очень нравится твоё ответственное отношение ко всему, — заметила она, — это большая редкость. Перси глянул на звёзды, чувствуя, как в нём всё взрывается от ликования. Он от избытка чувств едва не заключил её в объятья, но вовремя себя остановил, опасаясь всё испортить. — А… а мне нравишься ты, — сказал он, беря свою Пенни за руку.* * *
Они гуляли вокруг Хогвартса, и Перси забыл все заранее заготовленные темы и с воодушевлением болтал с Пенелопой. Слушал её рассказы о магловской начальной школе и о том, какие предметы там изучают, рассказывал о своих планах на будущую карьеру в министерстве. Они сравнивали любимые книги и даже обсуждали квиддич. А потом Перси заметил, как Пенелопа зябко повела плечами, и сам ощутил, что похолодало. Тогда-то он и вспомнил о лежащих в кармане чае и шоколаде и мысленно похвалил себя, что не отказался от мысли взять их с собой. Неподалёку обнаружилось поваленное грозой дерево, и Перси трансфигурировал из него маленький стол и два стула. — Хватило бы и простого заклинания, чтобы согреться, — заметила она, произнося это самое заклинание, и вокруг них стало теплее. — Но это так трогательно, Перси. Ночное кафе для двоих под звёздным небом. Настоящее волшебство. Смущённый Перси ничего не ответил. Он сел напротив Пенелопы и тоже задрал голову, глядя на небо, усыпанное звёздами. — Кстати, а ты понял, почему я выбрала именно сегодняшний день? — вдруг спросила она. — Сегодня суббота, а завтра выходной? — предположил Перси самое логичное, но Пенелопа только засмеялась. Потом сделала пару глотков чая, причмокнув от удовольствия, и сказала: — Только не смейся. Сегодня же полнолуние. Знаешь, мне кажется, что это символично, ведь и моя жизнь сегодня началась в полную силу. Как будто раньше я чего-то не знала, а сейчас — знаю. Начинаю узнавать, точнее, но хочу узнать больше. Перси смеяться и не думал. Её слова казались на удивление правильными, он и сам будто увидел жизнь с другой стороны. Перси всегда хотел знать очень много — не зря же он был лучшим учеником, но у Пенелопы он тоже мог кое-чему поучиться, наверное, поэтому с ней было так интересно. — Как же ты права, Пенни, — ответил он и придвинул свой стул так близко, что оказался совсем рядом с ней. А потом, спросив разрешение, обнял её одной рукой за плечи. И тут пробудилось в нём одно старое полузабытое воспоминание, которое в каком-то смысле перекликалось со всем тем, что Пенелопа сказала. И Перси, медленно перебирая пальцами её светлые кудри, поведал ей о нём. — У моего отца на спине есть несколько шрамов. И в детстве я воображал нечто героическое: какую-то дуэль за правое дело или ещё что-то такое же. Но в реальности всё оказалось намного прозаичнее: мои родители загулялись до самого утра, и эти отметины лишь из-за того, что отца тогда наказал поймавший его завхоз. Когда я узнал, то был, честно говоря, неприятно удивлен. Кроме того, это вызвало у меня много вопросов: зачем встречаться по ночам, если можно видеться днём, и зачем нарушать правила? Но когда я спросил об этом старшего брата, он даже не понял, что меня удивляет. И прибавил, что уж со мной-то вряд ли кто-то захочет гулять. Но, наверное, некоторые вещи действительно можно понять, только если сам испытаешь, — признал Перси. — Хотя я ответил брату, что я и не хочу ни с кем гулять, если это так плохо сказывается на поведении. — А сейчас? — кокетливо спросила Пенелопа, рисуя указательным пальцем на тыльной стороне его ладони созвездия. — Сейчас я думаю, что несколько погорячился, — с улыбкой сказал он. — Ну, твой брат тоже ошибся, — заметила она. — Ещё как. После этого они сидели в тишине, допивая чай, а потом Перси украдкой глянул на часы. Время отбоя неумолимо приближалось. Он ощутил что-то вроде разочарования из-за того, что Пенелопа забыла о времени и о своём обещании, и поспешил напомнить: — Пенни, уже пора возвращаться, мы ведь собирались вернуться в школу до отбоя. Перси и сам почувствовал, что после всего сказанного им ранее его слова прозвучали не совсем уместно. С другой стороны, разве они не договорились ещё в самом начале, что не будут нарушать правил? — Я не хочу, чтобы у тебя были какие-нибудь неприятности из-за опоздания, — добавил он, пытаясь показать, что у него была веская причина. — Ты шутишь! — воскликнула Пенелопа. — Уже столько времени? Эти часы вообще правильно идут? Перси, глядя на неё, вдруг заколебался, и ему даже захотелось согласиться с тем, что часы сломались, и остаться наедине с ней ещё ненадолго. Но, вздохнув, он подумал, что непоследовательность — это не то, что когда-либо уважал, а потому возразил: — Твои часы в полной исправности, как и мои. — Тогда идём, — сказала Пенелопа и действительно зашагала в сторону замка. Одна. Перси пошёл вслед за ней, совершенно недоумевая. Он пытался себе доказать, что ему незачем встречаться с девушкой, которая не понимает того, что важно. Но Пенелопа же понимала и сначала соглашалась, тогда почему? И что всё это значит? Нет, формально Перси был прав, но смотреть на то, как она уходила от него, было выше его сил, и он попытался исправить неловкую ситуацию. — Пенни, постой, — окликнул её Перси, когда она поравнялась как раз с тем самым засохшим деревом, у которого началось их свидание. — Ты ведь ещё будешь со мной встречаться? Но ответить она не успела, потому что неподалёку раздался долгий протяжный вой, а когда он стих, то оставил после себя пугающую тишину. Пенни заметно вздрогнула, и Перси непроизвольно обнял её, словно пытаясь оградить от любой опасности. У него самого тоже всё похолодело внутри, но он свободной рукой нащупал палочку и строчка за строчкой воспроизвёл в памяти параграф, как защититься от оборотня. Ещё Перси собирался послать кому-нибудь из учителей сообщение, что Пенни и он в опасности, как того и требовали инструкции. Но тут вой раздался снова, и страх Перси сменился злостью, потому что никакой это был не оборотень. — Айда со мной выть, Джордж, — со смехом крикнул Фред, проходя где-то поблизости. — Нас всё равно никто не слышит. Да и кто поверит-то. Перси, услышав последнюю фразу Джорджа, выдохнул с облегчением — кажется, близнецы просто шли мимо и глупо развлекались, а не пытались его разыграть или даже напугать, хотя, вообще говоря, с них сталось бы. Одним словом, это было лишь совпадение, хотя убить их мало за такое — разве таким шутят?! Перси вдруг понял, что всё ещё прижимает Пенелопу к себе, и отошёл на пару шагов. Не то чтобы ему не нравилось или она возражала, но пока столь невероятная близость его немного смущала. Через несколько мгновений, когда голоса близнецов уже затихли, Пенелопа нервно хихикнула: — Ну я и глупая, вообразила не пойми что. — Извини за это, — сказал Перси, сжимая кулаки, — я им такое устрою, мало не покажется. — Нет, надо было сразу догадаться, что это ненастоящий оборотень, — сказала она, покачав головой. А Перси снова задумался о том, как ещё могут навредить Фред и Джордж, если узнают о его романе с Пенелопой. Даже если они случайно умудрились вытворить такое, что же будет, когда они нарочно возьмутся за то, чтобы портить им всё? И Перси решил, что сейчас настала самая подходящая минута для его просьбы. — Послушай, Пенелопа. Если ты после всего произошедшего хочешь встречаться со мной, можем ли мы не слишком афишировать наши отношения, а лучше так вообще никому не рассказывать? Я понимаю, это сложно и, может, даже неприятно, но это… как бы тебе объяснить… Перси запнулся и опустил голову, лихорадочно подбирая нужные слова и не находя их. — Перси, — окликнула его Пенелопа, и он, подняв взгляд, увидел в свете луны её улыбку. И вправду никогда ещё жизнь не представала перед ним в такой полноте: со всеми сомнениями и страхами, волнениями и неуверенностью, но и с захватывающим счастьем — тоже. — Как ты думаешь, почему я захотела подобное свидание? — спросила Пенелопа, всё ещё улыбаясь. — Ты хотела полюбоваться звёздами и луной? — пожал плечами он. — Нет, я хотела, чтобы нам обоим было спокойно, хотя псевдооборотень это несколько испортил. Но я замечаю больше, чем ты думаешь. И я обещаю, что никому ничего не скажу о нас. Она протянула ему руку, через секунду Перси с благодарностью протянул ей свою и крепко сжал тонкие пальцы. Едва ли он смог бы выразить словами всё то, что его переполняло, но он постарался вложить свои чувства в этот простой жест. И только тогда Перси понял: Пенни ушла одна, чтобы встретиться вновь.