Жертва Горгоны

      Маганэ сидела в кресле, блаженно расслабившись, и нежными движениями пальцев расчёсывала волосы у слуги на голове. Девушка так и не отпустила его, даже после того, как кончила третий раз, в тот самый момент, когда Риса запихивала тигру кислородные инжекторы в нос.       Шатенка склонилась к пойманному мальчику, пригревшемуся у неё в ногах, и тихо спросила:       – Тебе удобно, лакомка моя? Но́ги не затекли?       Юноша отрицательно мотнул головой и посмотрел на Маганэ пьяными от удовольствия глазами.       Слуге очень нравилось делать куни, гамма знала это по чувствам, которые он испытывал, и девушка давно уже поняла, что с соком он к ней неслучайно подошёл. Его возбуждение во время оральных ласк было столь сильно и так пьянило, что Маганэ от одних только этих чувств балдела не меньше, чем от игры языком с её нежным цветочком. Она приказала парню спустить шорты, высвободив член, сняла с правой ноги туфельку и стала ласкать твёрдый орган юноши стопой и гибкими пальчиками, отвечая ему взаимностью во время орального удовольствия. Второй раз Маганэ кончила одновременно с парнем и во многом за счёт его оргазма. Но это уже осталось в прошлом.       – Как тебя зовут? – спросила девушка с тёплой улыбкой на губах.       – Акио, – ответил юноша, и шатенка, прикрыв ладошкой рот, тихо рассмеялась [1].       – Ох, очень приятно, Акио. Какое подходящее у тебя имя. А я Маганэ.       Она протянула парню ладонь, и новые знакомые скрепили дружбу рукопожатием.       – Ты ведь не против, если я ещё немного тебя задержу, Акио? – спросила девушка, и слуга отрицательно помотал головой. – Ох, это очень мило, мой хороший. Чувствую, мне очень скоро вновь понадобится твой волшебный язычок.       Маганэ опустила визор на глаза́ и стала увлечённо следить за разворачивающимся спектаклем, на сцене которого появилось новое действующее лицо.       Отчаянно вопя, Изуми носился по площадке, проскальзывал ногами по песку и падал. Он безуспешно пытался убежать от гигантской серо-жёлтой змеи, которая, похоже, играла с ним, как кошка с мышью. Двигаясь молниеносно, Горгона неожиданно оказывалась у беглеца на пути и широко распахивала пасть, словно приглашая жертву саму в неё запрыгнуть. Парень панически отпрыгивал и пускался в бегство в противоположную сторону, но долго это продолжаться не могло.       Наигравшись с добычей, хищница поймала мужчину хвостом, сковав его тугой спиралью. Это было необычно. Маганэ привыкла, что змеи хватают жертву пастью и после этого душат её в своих кольцах. Те же из них, кто глотал добычу живьём, тоже использовали пасть для поимки.       Однако девушка помнила, что у бразильских драконов на конце хвоста чешуйки приоткрывались и могли цепляться за шерсть обезьяны подобно липучке. Да и сам по себе хвост был более точным и ловким орудием охоты, чем голова. Благодаря тому что глаза охотницы оставались неподвижными во время атаки, жертва всегда была в поле зрения и змея́ могла оперативно корректировать движения хвоста при попытке добычи увернуться.       У человека шерсти не было, однако это не помешало хищнице его схватить. Концом своего хвоста она обвила добычу за сто́пы, сковав их, после чего надёжно закрутила всё остальное тело в свои кольца. Изуми завопил, оказавшись спелёнатым по рукам и ногам, но вырваться из тугой спирали ему было явно не под силу. Хвост рептилии крепко удерживал его, но не сжимал чрезмерно. Хищница не собиралась добычу свою убивать, она обожала живьём заглатывать её.       Оторвав парня от песка, Горгона направила хвост к своей пасти, переворачивая мужчину вниз головой. Она уставилась на взбрыкивающие сто́пы с извивающимися и растопыривающимися пальцами, и её длинный раздвоенный язык заплясал вверх-вниз, высунувшись изо рта будто в предвкушении трапезы.       Однако умная рептилия подождала некоторое время, пока остатки песка стекут на землю, и даже встряхнула слегка добычу, чтобы сбросить с неё налипшие песчинки. Мужчина извивался и кричал, но змею́ это совершенно не волновало. Развернув его передом к себе, она распахнула пасть и, сочно чмокнув, наделась ею на но́ги парня до самых коленок.       Изуми взвыл благим матом и стал молить о пощаде, но только больно ему не было. Маганэ явственно почувствовала, будто её но́ги до колен захватила сосущая мокрая утроба, и это было очень приятно. Она сдёрнула с головы визор и изумлённо уставилась на змею, которая поглощала свою добычу метрах в десяти от неё. Пото́м, догадавшись об источнике своих ощущений, девушка посмотрела на подругу и встретила её хитрую улыбку. Риса обнимала и прижимала к себе Криса, сидящего у неё на коленях, а парень явно балдел. И не только потому, что гамма ласкала его член, забравшись ладонью в шорты. Похоже, она транслировала ощущения жертвы всем присутствующим, судя по тому, каким восторгом и экзальтацией были наполнены лица зрителей.       Маганэ надела визор на голову, прижала его к глазам и отрегулировала изображение так, чтобы не только приблизить его на удобное для наблюдения расстояние, но и заглянуть в чрево к рептилии. Вращая колёсико регулятора, она увидела, как вздрагивают и извиваются но́ги парня, заливаемые слюной и сжимаемые тугим горлом. Захватив Изуми до середины бёдер, хищница некоторое время обсасывала его но́ги, словно смаковала их вкус. Её хвост до талии парня распустил ко́льца, позволяя слюне, текущей изо рта, беспрепятственно покрывать голое тело мужчины и смазывать его.       Пищевод рептилии плотно сжимался, выталкивая наружу скопившуюся в нём скользкую жидкость, и приготавливался к засасыванию жертвы. Едва стенки его стали расширяться волнообразным движением, как отчаянно кричащего и заливающегося слезами парня втянуло в утробу до ягодиц. Ещё один тягучий мощный глоток – и жертва вошла в пасть до са́мой талии вместе с руками, которые плотно прижимались к телу змеиными кольцами.       В этом положении Горгона стала вновь смаковать добычу. Чувствуя упругую мокрую плоть, туго охватившую тело Изуми до са́мой талии и сосущую его, Маганэ задрожала от наслаждения и вслепую нащупала рукой голову Акио. Ухватив слугу за волосы, она подтянула его к себе и прижала губами к своей вновь изнывающей от желания киске. Горячий рот отзывчиво принялся ласкать нежные складочки, и девушка застонала от наполняющего её удовольствия.       А змея́ тем временем продолжала играть со своей добычей. Её гибкий и упругий язык нащупал всё ещё твёрдый член парня и, жадно обвившись вокруг него, начал совершать поступательные ласкающие движения. Изуми вскрикнул, стал извиваться, но не мог этому насилию помешать. Глаза́ Маганэ невольно расширились, когда к её собственному удовольствию добавилось и удовольствие жертвы. Это было что-то совершенно новое в питании змей. Девушка с трудом могла представить себе, что бразильские драконы вытворяют нечто подобное с обезьянами, на которых охотятся. Скорее всего, Горгону научили оральным ласкам и у неё очень круто получалось стимулировать мужской орган.       Несмотря на весь страх и отчаяние Изуми, его тело стала охватывать блаженная нега, и Маганэ явственно ощущала это благодаря эмпатической передаче. Постепенно парень перестал кричать и только всхлипывал и стонал от удовольствия, в которое плавно погружался усилиями змеи. Горгона сосала и стимулировала его очень целенаправленно и умело, как будто ей подсказывали ощущения добычи. И она собиралась, видимо, сдобрить пищу особым соусом белого цвета.       Почувствовав, что близок к разрядке, парень стал вскрикивать и извиваться, пытаясь избежать оргазма. Однако рептилия без труда преодолела это запоздалое сопротивление. Добыча громко закричала и затряслась от волн кайфа, а по всему залу прошла дружная волна стонов, все присутствующие вздрагивали от удовольствия, и Маганэ тоже бурно кончила, изливаясь струйками сквирта слуге прямо в рот.       Ну а змея́ тем временем, посмаковав во рту вкус детородной жидкости, широко распахнула пасть и плавно всосала осоловевшую после оргазма жертву до самой груди. Она полностью разжала свои кольца и подняла голову вверх, словно давая Изуми напоследок возможность глянуть на остающийся снаружи мир и на место своей гибели.       Из этого положения рептилии, вероятно, уже не составляло сложности проглотить мужчину полностью одним глотком, однако она втягивала его в себя постепенно, энергично массируя стенками пищевода. Маганэ балдела от такого приятного воздействия, с восторгом созерцая волнообразные движения стенок, сжимающихся вокруг жертвы, и стала догадываться, почему змея медлит. Поглощение пищи для Горгоны было не просто трапезой, но и своеобразным сексом. И теперь она стимулировала себя, собираясь испытать желудочный оргазм. По мере того как сто́пы мужчины приближались к пульсирующему сфинктеру первого желудка, в теле рептилии нарастала дрожь. Изуми слегка очухался лишь в тот момент, когда голова его стала скрываться в пасти.       – Помогите! – отчаянно закричал он. – Спасите! Вытащите меня отсюда!       Но́ги его задрыгались, сто́пы вытянулись, пальцы вдавились в дрожащий сфинктер, и это, видимо, стало спусковым крючком змеиного оргазма. Тело Горгоны содрогнулось от блаженства, и жертва, отчаянно завопив напоследок, разом ухнула в чрево рептилии с головой.       Ох, это был очень волнительный и приятный момент. Маганэ ощутила рецепторами мужчины, как тот целиком погрузился в тугую плоть, заливающую его слюной с ног до головы, осязала плавное скольжение в засасывающий омут желудка и одновременно видела своими глазами, как это происходит с добычей змеи. Продолжая извиваться и вздрагивать, распахивать рот в крике, глухо пробивающемся наружу, Изуми плавно входил в первый желудок, который агрессивно вздрагивал и обрызгивал мужчину струйками сока: сперва его но́ги, пото́м нижнюю часть тела и, наконец, всего целиком.       На па́ру секунд добыча полностью погрузилась в пенящуюся жидкость благодаря тому, что стенки желудка плотно сжались вокруг неё и принялись энергично мять. Но пото́м змея́, широко распахнув пасть, сделала большой глоток воздуха, и его пузырь, проскользив по пищеводу, попал в желудок и охватил голову мужчины, позволив тому дышать.       Маганэ не испытывала удушья жертвы, она переживала только приятные ощущения и поэтому балдела от агрессивного массажа, которому подвергалось всё тело парня. Пальчики её сжались на волосах слуги и покрепче вдавили того лицом в промежность, намекая, что госпожа хочет более интенсивной ласки. Девушка во все глаза смотрела на то, что происходит с телом Изуми, созерцала, как оно купается в перетекающем и бурлящем вокруг соке, осязала его кожей, это перетекание и сильное тисканье. Она представила себя хищницей, проглотившей добычу, что это в её желудке парень сейчас безжалостно переваривается, и возбуждение гаммы стало быстро нарастать, а сладкие ощущения, которые создавал слуга своим жадным сосущим ртом, вновь повели её на небеса.       Минут через пять Маганэ увидела тёмные потёки на лице Изуми. Его волосы растворялись прямо на её глазах и стекали вниз густыми струйками. Сперва это напоминало краску, смываемую с волос на голове, но постепенно краски становилось всё больше, а волос – всё меньше. Очередной волной сокращений желудка жертву окатило бурлящей жидкостью с головой, и, вновь вынырнув в воздушный пузырь, Изуми оказался совершенно лысым.       Девушка задрожала, наблюдая эту картину, чувствуя, что приближается к грани оргазма. Ей захотелось ощутить, насколько нежной стала кожа жертвы. Она сосредоточила своё внимание на руках мужчины, которыми тот судорожно толкался в стенки желудка, но одновременно касался своего тела, и почувствовала слизкую поверхность кожи, ставшую заметно нежней.       «Он переваривается!» – с хищным восторгом подумала Маганэ и содрогнулась от оргазма, мощной волной накрывшего всё её тело.       И словно почувствовав блаженство девушки, змея́ испустила сладостный урчащий звук. Её тело охватило мощной чередой вздрагиваний, первый желудок волнообразно сократился и толкнул облысевшего мужчину в глубь утробы, заставив его преодолеть ногами второй сфинктер и войти в следующий отсек.       Первое, что ощутила девушка ногами жертвы, – это бархатную нежность стенок, а затем нарастающее жжение.       – О, да! – восторженно прошептала она, плавясь в сладостных чувствах затихающего оргазма.       А блаженные спазмы змеи тем временем продолжались и несколькими рывками протолкнули добычу во второй желудок полностью.       Маганэ почувствовала волну жжения, окатившую мужчину с головой. Всё тело его охватило покалыванием, словно мириады тонких иголочек прокололи кожу подобно маленьким шприцам и стали нагнетать под неё жгучую жидкость. Ощущение жжения заметно усилилось, но остановилось на некотором пороге, до которого воспринималось не только не мучительным, но даже не неприятным. Однако парень начал биться в тугих объятьях плоти, судорожно извиваться и в крике открывать рот. Его вопли глухо пробивались сквозь толстые стенки змеиного тела и, судя по всему, были громкими. Вероятно, боль, которую он испытывал, была гораздо сильней, чем чувствовали зрители.       Вот только девушка наслаждалась переживаемыми ощущениями и жадно впитывала глазами всё, что происходит с жертвой, брыкающейся в ворсистой мышечной камере, быстро заполняющейся соком.       Шатенка была настолько захвачена зрелищем змеиного пищеварения, что не сразу обратила внимание на тихое гудение, раздающееся с площадки. И лишь после того как змея неожиданно стала двигаться, переползая на новое место, Маганэ убрала визор на лоб и увидела большу́ю серую сферическую поверхность, поднимающуюся из песка, с которой волной стекали песчинки. Появившееся на сцене действия устройство раскрылось и превратилось в чашу с гладкими матовыми стенками.       Горгону случившееся не взволновало, она спокойно смотрела на новый предмет, как на что-то обыденное и привычное. Отвлёкшись от своего удовольствия, змея́, словно вспомнив о важном ритуале, широко распахнула пасть и проглотила объёмную порцию воздуха. Маганэ вернула визор на глаза, настроила приближение в новом ракурсе и увидела, как воздушный пузырь преодолевает первый желудок, входит во второй и наползает на лицо парня, искажённое удушьем. Рептилия сделала ещё несколько подобных глотков, обеспечив свою пищу дыханием. Под действием перистальтики или благодаря собственным усилиям Изуми был повёрнут лицом вверх, и оно располагалось в воздушном кармане, а инжекторы в его носу, фильтрующие воздух от углекислого газа и обогащающие его кислородом, обеспечивали относительно сносное дыхание.       Но вот Горгона двинулась и снова поползла, нарушая стабильность картинки. Маганэ подняла визор и увидела, как змея́ взбирается на гладкую чашу, словно на алтарь, и с комфортом свивает на нём своё тело кольцами. Девушка ощутила через эмпатическую трансляцию поток приятного тепла и поняла, что змеиное ложе было с подогревом и обеспечивало хищнице комфортные условия для усвоения пищи.       В новом положении жертву было сложно разглядеть в чреве рептилии. Девушка хотела уж было расстроиться, но тут на внутреннем экране визора замигала надпись, сообщающая, что появился внешний сигнал высокого разрешения. Пользователю предлагалось переключиться на него, и заинтригованная Маганэ охотно согласилась.       От возникшей перед глазами картины у гаммы перехватило дух. Она увидела змеиное тело снизу целиком, и это было не плоское изображение, а голограмма. Её можно было не только приближать почти вплотную, детализируя любой интересующий участок змеиного тела, но также поворачивать его под разными углами, правда ограничиваясь только нижними ракурсами и боковыми. Но и этого было более чем достаточно, чтобы насладиться зрелищем. Особенно учитывая, что функция сквозного ви́дения по-прежнему работала и давала гораздо более чёткую и качественную картинку.       Девушка уловила смутный едва слышимый шум, идущий будто бы издалека, вспомнила про наушники визора, вытянула из его корпуса маленькие цилиндрики и вставила их в уши. Слух Маганэ наполнился бархатным сочным рокотом пищеварительной системы змеи, урчащими, булькающими и сосущими звуками, от которых по телу её побежали сладостные мурашки.       – Вау! – невольно выдохнула гамма. – Великолепно!       Она чувственно сжала бёдрами слегка помятое уже лицо Акио. Но юноша был на седьмом небе от удовольствия и охотно приник губами к её киске, чтобы подарить своей госпоже новый раунд блаженства.       «Ох, мой милый терпеливый слуга, – с нежностью подумала о парне Маганэ, расчёсывая пальцами волосы у него на голове. – Какой же ты самоотверженный и стойкий, Акио! Какой красавчик! Утащу тебя к себе обязательно, – решила она с предвкушением. – Утащу и затрахаю до изнеможения. От всей души вознагражу тебя за твои подвиги!»       Девушка вплотную приблизила к себе голограмму купающейся в желудочных соках жертвы и восхищённо ахнула.       «Но сперва посмотрю! – азартно подумала она. – Боги! Как же это круто!»       С близкого расстояния и при большом увеличении можно было увидеть отдельные ворсинки второго желудка змеи, которые двигались, как хищные щупальца. Каждый такой волосок представлял собой полую эластичную трубочку, способную вытягиваться, утончаясь, и укорачиваться, становясь толще. И отверстия на концах этих волокон приоткрывались, выпуская пищеварительные ферменты, или плотно смыкались, заостряя край, превращая его в подобие иголочки.       Пищеварительные волоски хищно шевелились и плавно внедрялись в нежную, размягчённую кожу жертвы, выделяя ферменты и прокладывая себе путь не только в подкожном жире, но и среди мышечных волокон. Мужчина вздрагивал и извивался, насколько позволяла ему окружающая теснота сжавшегося вокруг мышечного мешка. Отдельные волоски выскальзывали наружу, но снова погружались в плоть и занимали прежнее положение.       Сопротивление добычи совершенно не беспокоило змею и даже, напротив, доставляло ей удовольствие. Очень скоро все волоски погрузились в жертву и стенки желудка стали волнообразно сокращаться, двигая маленькие щупальца наружу и внутрь в проложенных ими канальцах. В теле рептилии стала нарастать дрожь наслаждения. Маганэ чувствовала его, и у неё захватывало дух. Блаженство росло, ширилось, накалялось, пока не разрядилась мощной вспышкой кайфа. И все пищеварительные волокна, вздрагивая в сильных пульсациях, стали выстреливать из себя струйки сока, словно эякулирующие члены.       Девушка забилась от блаженства и кончила, в очередной раз оросив рот Акио выплесками сквирта и судорожно стиснув его щёки своими бёдрами.       «О! Боги! Боги! Как же кайфово!» – постанывая, думала она.       Попутно тело её почувствовало быстрое усиление боли, которая успела уже слегка поутихнуть. Но уже в следующие несколько секунд эти болевые сигналы стали слабеть и угасать. И это, видимо, соответствовало реальным ощущениям жертвы. Мучения её, похоже, заканчивались, и наступило начало конца.       Отходя после бурного оргазма, Маганэ видела быстрое изменение тканей парня. Они набухали и становились рыхлыми, как губка, напитанная водой. Особенно заметно это было на руках, ногах и пальцах. Плоть с пальцев отвалилась, рассыпаясь туманным облаком и обнажая кости скелета с подточенными желудочными соками суставными хрящиками. Вся поверхность тела Изуми словно парила мельчайшими частичками отделяющейся плоти. От рук и ног стали отваливаться крупные куски, обнажая мышечную ткань, а местами и кости.       Медленно, но верно тело парня разжижалось, превращаясь в кашу. Пока это были только внешние слои, но неутомимые волоски проникали всё глубже и глубже, напитывая добычу всё большим количеством ферментов и перенося процесс растворения вглубь.       Минут через двадцать мужчина почти перестал двигаться. Лишь отдельные его мышцы конвульсивно сокращались. Маганэ стало интересно, жив ли он до сих пор или уже оставил сей мир? Она переместила фокус поближе к голове жертвы, череп которой был уже оголён снизу, и попыталась разглядеть лицо. Девушка отметила, что оно по-прежнему находится в воздушном пузыре и обращено вверх, но, к сожалению, ракурс не позволял его увидеть.       Гамма подумала уже, что не судьба ей любопытство своё утолить, однако очередная волна желудочного сока, повинуясь перистальтике, окатила парню голову. Он дёрнулся, и лицо его повернулась на бок, обращая к девушке выпученные в ужасе глаза и безвольно открытый рот.       «Жив ещё гадёныш!» – с удовольствием подумала девушка, которую вновь наполняла дрожь кайфа, переживаемого змеёй.       Стенки желудка туго сжались, вздрагивая от оргазма. Новые струйки пищеварительных соков мощно эякулировали в разбухшее тело жертвы, и оно стало деформироваться и течь, разваливаясь на части. Изуми сделал несколько спазматических движений ртом, будто пытаясь осуществить последний вдох, и глаза́ его, погрузившись в зеленоватую жижу, безжизненно остекленели.       «Готов», – поняла Маганэ. А в следующую секунду желудок змеи накрыл верхней стенкой лицо парня, полностью вытесняя воздух, и хищно шевелящиеся волоски стали внедряться в сохранившуюся кожу, растворяя её.       Утроба Горгоны заметно усилила свою перистальтику, разминая податливую плоть, словно змея́ узнала как-то о смерти своей добычи и больше не осторожничала. Звуки утробного хищного урчания наполнили желудок рептилии, и Маганэ стала наслаждаться ими, наблюдая, как плоть жертвы распадается, всё больше и больше превращаясь в однородную красно-бурую массу.       Ещё минут десять спустя змея́ кончила в третий раз своим вторым желудком, правда, более слабо, поэтому девушка не испытала оргазм вместе с ней. Она почувствовала глубокое удовлетворение, будто сама переваривала жертву и испытывала приятную сытость. Аккуратно отодвинув от себя слугу, девушка дала понять, что куннилингусом уже объелась. Она томно сжала голову парня ногами и слегка погладила его мягкие щёки внутренними сторонами бёдер, продолжая с удовольствием созерцать пищеварительный процесс змеи.       Второй желудок стал сжиматься, выдавливая питательную массу в третий отсек. Маганэ досмотрела этот процесс до полного его завершения и полюбовалась некоторое время тем, как третий желудок взбалтывает вязкую кашу, напитывая её кислотами и разжижая ещё больше. Цвет бывшей человеческой плоти стал снова меняться, постепенно выцветая и приобретая серые оттенки. Девушка вздохнула и сняла визор с лица. Смотреть дальше было уже не очень интересно.       Осмотревшись по сторонам, Маганэ увидела, как некоторые зрители встают со своих кресел и покидают зал. Риса распяла своего парня возле трона прямо на песке и увлечённо скакала на его члене в позе наездницы. Кассандра, развалившись в одном из кресел, наслаждалась оральными ласками другого слуги. И, судя по темпераменту, с которым она это делала, ей ещё было далеко до сексуальной сытости.       Маганэ обратила свой взгляд на Акио, выжидательно смотревшего на неё, разжала но́ги и отпустила парня. Но затем, ухватив его за футболку, подтянула к себе поближе и шепнула на ухо:       – Сегодня после ужина жду тебя у себя в спальне, красавчик. Я очень-очень восхищена тобой, мой милый Акио-тян. Хочу в полной мере тебя отблагодарить, поэтому приходи, пожалуйста.       – Да, госпожа! – с радостью кивнул юноша, и гамма с удовольствием взлохматила волосы у него на голове.       – Проводишь меня до особняка? – промурлыкала она. – Я и сама бы дошла, но Риса просила, чтобы я за пределами зданий пока не ходила без сопровождающих.       – Провожу.       – Ну тогда пойдём.       Маганэ поднялась из кресла, оставив визор на его сиденье. Поправив юкату, она обворожительно улыбнулась юноше, который тоже встал на́ ноги, и подхватила его под локоток.       – Веди меня, мой кавалер, – хихикнула девушка, и образовавшаяся пара присоединилась к редкому потоку людей, выходящих из зала.