***
— Есть ещё что-то, помимо усталости? Питер чуть заторможено чешет затылок и роняет руку обратно на бедро. Он сам не понимал, почему согласился на предложение Мэй — на самом деле уже не первое — сходить к психотерапевту. Правда, сначала она все же хотела отвести его к неврологу, но… каким-то образом все дошло до того, что она решила, что здесь вероятнее нужен именно психотерапевт или психолог. Любой врач с приставкой психо. Хотя, может психиатр бы и не подошёл, Питер и думать не хочет, что это у него так ранняя стадия какой-нибудь шизофрении проходит. — М-м-м, мне… грустно? — весь этот разговор для него ощущается странно. Ему неловко говорить про то, что он чувствует. Кажется, что даже осмотр… гениталий, для ежегодного медосмотра, ощущался не так неловко, как это. — Или скорее… мне плевать на все? — Ты имеешь в виду апатию? — направляя, спрашивает врач, мистер Райс? Он не уверен, что запомнил правильно, да и не то чтобы он вообще хотел запоминать. Вот бы ему и не пришлось запоминать, ведь придется, если ему нужно будет регулярно ходить сюда. Он не хочет. — Наверное… — неуверенно тянет Паркер, вздыхая. Он съезжает на стуле чуть ниже и стукается носками кроссовок о стол врача, напротив которого сидит. Он представлял, что это будет как в фильмах. Ты лежишь на большой кушетке, сложив руки на груди, и рассказываешь как тебе хреново, а врач кивает и поддакивает, что-то чиркая у себя в блокноте. — Думаю, да. — Твоя тетя говорила, что такое… состояние у тебя началось после травмы. — говорит Райс, что-то читая в документе, лежащем рядом. — Эм… почти. — Питер облизывает губы и немного морщится. — Где-то через год? Может больше. — Ага. — негромко говорит он, что-то помечая. — У меня есть выписка из твоей медицинской карты. У тебя было довольно серьезное сотрясение мозга и ты рассек кожу на затылке, верно? — Верно… — бормочет парень, неловко усмехаясь. Он неосознанно тянет руку к затылку, ощупывая небольшой шрам, чуть выше углубления. — Наложили четыре шва. Ударился о металлическую ручку комода. Парень замолкает, сглатывая, и поднимает глаза со своих коленей, еще раз осматривая мужчину напротив. Тот не отрывает взгляда от какой-то тетрадки, в которой записывает, кажется, все, что говорит ему Питер, и иногда дергает бровями. Почему Мэй выбрала именно этого врача? Это ее знакомый или ей кто-то посоветовал? Или он просто выглядит солидно? Если честно, Паркер не совсем так представлял психотерапевтов. Он был очень похож на обычного офисного клерка, что по вечерам, после работы, заходит в ближайший супермаркет, берет готовую еду, и потом ест ее холодную в своей темной квартирке, пока не нужно будет снова идти на работу. Он выглядел одиноким, но Питер мельком видел рамки с фотографиями у него на столе. У него есть семья. Интересно, он с ними ладит? — Питер? Паркер вздрагивает, вопросительно хлопая глазами. — Да? — Если тебе некомфортно, мы можем перенести прием на другой день. — Ой, нет-нет-нет, все нормально. — тараторит он, не сильно махая ладонью. — Извините, я просто задумался. — Ничего страшного. — он коротко и сдержанно улыбается ему и вновь ненадолго утыкается в тетрадку. Питер устало вздыхает. — Я спрашивал, бывает ли тебе тревожно. — Ам-м-м… иногда? — он не уверен, что хочет отвечать на это вопрос. По-крайней мере не всю правду. — Изредка, как у всех других людей, наверное… Райс кивает и снова что-то пишет, а потом говорит, не отрывая взгляда от тетради: — Твоя тетя говорила, что ты часто встревожен. — Эм, хах, она преувеличивает. — неловко тянет, Питер, усмехаясь. Ему некомфортно. Паркер поднимает правую руку и чешет щеку, просто чтобы сделать хоть что-то. Занять руки. — Я же вот-вот школу заканчиваю, знаете, сейчас в моей возрасте почти все такие. Экзамены, поступление в универ… ничего необычного. — Питер. — серьезно говорит врач, поправляя очки на переносице и смотря прямо ему в глаза. — М-м? — У тебя рука дрожит. — говорит он, головой легко кивая на нее. Питер так и убрал ладонь от лица. — О… — он чуть отводит ладонь в сторону и смотрит на нее. — Я ее на весу держу и… кофе сегодня много выпил, вот и все. Райс на секунду щурит глаза и кивает. Питер сглатывает. Он не понимает, почему ведет себя так. Это ведь хорошо, если ему помогут, так почему он не пытается поспособствовать этому? Сам себя уже не понимает. Он просто устал. — Как у тебя со сном? — О, ну-у… я сплю. — просто отвечает парень, не зная, что еще сказать на этот счет. — Сложности с засыпанием? Плохие сны? — монотонно перечисляет варианты мужчина, смотря на Питера. — Может, просыпаешься часто? Паркер дергает уголком губ и сцепляет руки в замок, опуская их ниже, между коленок. Мало ли как этот доктор завуалирует это его движение, скажет еще, что у Питера проблемы с самоконтролем или еще чего. Он чувствовал себя лабораторной крысой, за каждым движение которой наблюдает безумный ученый. Серьезно, тот мужчина, хоть почти и не смотрел на него, каким-то образом подмечал все, что Питер не хотел бы чтобы он подмечал. Всевидящее око и гипножаба в одном флаконе. Смотрел на него из-за стекол очков, выпытывая всю его подноготную. — Питер, послушай меня, — вздыхая, вновь говорит Райс, снимая очки и потирая переносицу кончиками пальцев. Он снова смотрит на парня, сидящего на стуле, и откладывает очки на стол. — Это необходимо для постановки диагноза, если таковой необходим. — Я… понимаю. — неуверенно бормочет Паркер, крепче сжимая пальцы и отводя взгляд. Гипножаба. — Ты пришел сюда, чтобы я помог тебе, и ты должен быть честен. — продолжает мужчина. — Но, если ты не хочешь говорить, я не могу заставить тебя, понимаешь? Все зависит только от твоего желания снова быть здоровым. Питер на секунду поднимает на него взгляд и поджимает губы. Он вообще не хотел сюда идти, с ним все нормально. Это же просто из-за усталости. Просто в школе сильно нагружают последние пару месяцев, а еще выпускные экзамены, поступление… просто много всего навалилось. Он придет в норму, когда все устаканится. Но Мэй… она волнуется за него. Паркер немного хмурит брови и снова отводит взгляд. Он не хочет беспокоить тетю, не хочет ее разочаровывать. Она не должна волноваться за него, у нее ведь и без него проблем навалом, а теперь и Питер со своими заморочками. Он… должен хотя бы постараться на этих сеансах, да? Чтобы успокоить ее, сказать, что ему помогают и он скоро придет в норму. Он ведь придет в норму, когда закончится вся эта суматоха и он поступит в университет, тогда снова начнется рутина и его состояние станет прежним. — Я… — неуверенно начинает Питер, решаясь. — У меня все вместе… — Расскажешь? — спрашивает Райс, надевая очки и приготовившись снова что-то писать в этой чертовой тетрадке. — Эм, ну, иногда мне очень сложно заснуть, даже если я очень сильно устал. — все еще немного сомневаясь в этом, монотонно бормочет Паркер, не глядя на врача. — Иногда просыпаюсь ночью и больше не могу заснуть, и… кошмары, да. — Во сколько ты ложишься спать? — Часов в двенадцать? Одиннадцать-двенадцать, примерно… — А засыпаешь? — Иногда где-то через полчаса, иногда лежу часов до двух-трех и не могу уснуть. — Что-то мешает тебе заснуть? — Райс отрывает от тетради и вновь смотрит на него, немного жестикулируя рукой, которой держит ручку. — Может, думаешь о чем-то? — Думаю о том, что хочу заснуть. — неловко усмехаясь, бормочет парень, мельком глянув на врача. — Что ж, хорошо, а кошмары? Можешь рассказать, что в них происходит? Если тебе некомфортно об этом говорить — ничего страшного. — Нет, эм, — чуть запинаясь, говорит Питер, маша рукой. — все нормально, я… расскажу. — он медленно вздыхает, собираясь с мыслями, и ненадолго прикрывает глаза. Что ему рассказать? Половину своих снов он уже и не помнит, хоть и кошмары он всегда запоминал лучше, и дольше не забывал. Какой из них рассказать? Явно не тот, где за ним охотился тостер-убийца. Питер коротко морщит нос и не может определиться, когда вспоминает про кошмар, который видел уже пару раз точно. И после каждого такого раза, он просыпался в холодном поту и какое-то время не мог нормально дышать. Лучше всего, он помнит ощущения. Липкий страх, который преследовал его ещё несколько часов после пробуждения, паника, даже… злость. Он… в этом сне он в каком-то помещении. Оно бесконечное и он ни разу не находил выход оттуда, как… как лабиринт. Питер помнит широкие темные коридоры со стенами, настолько высокими, что не видно их конца, будто потолка и вовсе нет. Стены из кирпичной кладки, оплавленные, будто жаром печи настолько, что в некоторых местах видны подтеки застывшего камня. Если провести по стене пальцами, на коже остается тонкий слой какой-то сажи. Они теплые, может даже горячие, повсюду увитые, будто плющом. По всей поверхности опоясанные багряными сплетениями каких-то лиан, которые сокращались, как сосуды качающие кровь. Он помнит жар и сухой воздух этого места, который опалял легкие так, что было трудно дышать. Питер бежал вперед, все дальше и дальше в глубь нескончаемых коридоров, изредка сворачивая за угол. Бежал как от огня, хотя, может огонь там тоже был. Ноги утопали в каком-то подобии черного песка, что был по всей поверхности пола. Стопы проскальзывали на нем, мешая отталкиваться от пола, а в воздух вздымал этот черный песок, темным облаком окутывая его лодыжки. Казалось, что он забивал его легкие до самого края, оседая на их дне, тяготея каждый вздох. Его поглощало тьмой, а он ничего не мог с этим сделать. Только бежать вперед, лишь бы не поймали. Питер… бежал от кого-то. Но не знает от кого. Он помнит, что сколько бы не оборачивался назад, чтобы посмотреть, кто за ним гонится, видел лишь пустые лица. Лица тех людей, что гнались за ним их — не было. Как будто кто-то стер их ластиком, оставляя гладкую кожу. Он не знал зачем, почему эта обезличенная толпа бежит за ним протягивая свои костлявые руки, и продолжал нестись вперед давя друг друга, в попытке вырваться. — Питер? Паркер вздрагивает и открывает глаза, испуганно глядя на Райса. — Да? — Ты расскажешь?***
— Как ты себя чувствуешь? — М-м-м… нормально? — неуверенно отвечает Питер, сходу падая на кресло. — Как обычно, наверное. Паркер цепляет пятки кроссовок носками и скидывает их с себя, забираясь с ногами на кресло. Он все так же ходил к мистеру Райсу, но встречались они уже в другом кабинете. Как оказалось, тот со столом и стулом был просто приемным кабинетом, первичным. А этот предрасполагает для более… доверительных бесед. В тот первый раз, оказалось, что он говорил еще и с Мэй, до самого приема Питера, и в итоге ему выписали небольшую кипу лекарств, чтобы хоть как-то поддерживать его состояние в более менее нормальности. Антидепрессанты, дневные транквилизаторы, еще какие-то для сна, чтобы он, по крайней мере, не вскакивал по ночам и засыпал лучше. Он уже, на самом деле, даже перестал считать, сколько времени пьет таблетки и ходит к Райсу. Просто… зачем? Питер скоро заканчивает третий курс, а лучше так и не стало. Наоборот, казалось, что становится только хуже. Мысли о шизофрении все меньше и меньше казались бредовыми. — Ты еще слышал те звуки? — спрашивает мужчина, что сидит в кресле напротив закинув ногу на ногу, и привычно пишет в своей тетрадке. Она стала значительно толще, пополнилась небольшая картотека его странностей. — Слышал… — на выдохе, бормочет Питер, обхватывая колено руками и опуская вторую ногу вниз. Сначала он даже не обратил на это внимания. Мало ли, что послышаться может. Но звуки повторялись и Паркер был готов паниковать. Первыми были шорохи. Будто занавеску ветром дернуло или переложили край одеяла. Они будто шли из ниоткуда. Питер сидел за столом, делал проект, а слева от него доносился звук, как если бы кто-то поправил на себе майку. Почти незаметный звук, но когда в комнате тишина и вокруг никого нет… нервы начинали шалить. Ему казалось, что за ним кто-то наблюдает, но никого не было. Он даже не ощущал присутствия, как обычно бывает у людей с паранойей. Паркер не причислял себя к таким, но теперь уже сомневался над этой мыслью. Может это просто паранойя и он себя накручивает. Но потом к шорохам добавились шаги. Когда Питер услышал их впервые — сбежал из своей комнаты в общежитии. Он был в комнате один и уже собирался лечь спать — как раз переодевался ко сну — как позади него будто кто-то прошел. Легкие, почти невесомые шаги. Он бы и не обратил на них внимания, но в комнате скрипучий пол. Парень тогда настолько резко дернулся в сторону, что запутался в майке, которую как раз снимал, и упал, ударившись головой об угол основания кровати. Комендантша общежития в ту ночь чуть не поседела, когда увидела его, взмыленного, с лицом в крови, что бежит в ее сторону из полутемного коридора. Еще и без майки. Питер утром позвонил Райсу и обо всем рассказал, все еще находясь в дерганном состоянии. О шагах, о травме. Мужчина предложил ему госпитализацию, но Паркер отказался, все еще не до конца уверенный, что он и правда болен. Психи почти никогда не осознают, что они — психи. Питер не псих, и он в этом уверен. По крайней мере был уверен тогда. За полгода с лишним, он немного свыкся с этим шумом, просто убирая его на задний фон, как ненужный саундтрек к его безумной жизни. Но позавчера, он услышал голос. Питер не стал паниковать, как тогда с шагами. Конечно, он испугался, и знатно. Но не стал вызванивать Райса, а терпеливо дождался дня, в который у них назначен еженеделеный прием. Он в норме, просто руки дрожат и глаз иногда дергается. Мужчина говорил, что это от нервов — мышцы сокращаются и все. — Все те же шаги и шорохи? — монотонно спрашивает Райс, чиркая в тетради. Питер на пару секунд зависает, вслушиваясь в тихий шелест того, как ручка скользит по бумаге. Мужчина переворачивает страницу и поднимает глаза на Паркера, вопросительно глядя на него. — Пит? — А? — брякает парень, выходя из короткого транса. Он пару раз моргает и подтягивает себя руками повыше в кресле. — А, да, м-м-м… я слышал голос… пару дней назад. — Голос? — переспрашивает Райс, поправляя очки и откладывая ручку на тетрадь. — Ты уверен, что это был он? — Ага, — просто бросает он, вздыхая. — уверен. — Расскажешь подробнее? — спрашивает мужчина, вновь хватаясь за ручку и приготовившись записывать. — Ну, я на выходные ездил домой. — начал Питер, взглядом вперившись в сцепленные пальцы. Он снова начал заламывать себе пальцы, когда задумывается. — И когда чистил зубы перед сном, услышал голос со стороны ванны. — Парень коротко улыбается, нервничая, когда рассказывает об этом. Мало ли его сейчас запрут в психушку, даже без его на то согласия. — Мэй уже спать ушла, а дома больше никого и нет никогда. И я уверен, что это не соседи. — говорит он, пожимая плечами. — В соседней квартире никто не живет, после того как миссис Мортон забрала к себе ее дочь. У нее был инсульт в прошлом году и… — Питер, не уходи с темы. — негромко поправляет его Райс. Паркер тут же замолкает, так и не закрывая рот, после того как его прервали на полуслове, и неловко улыбается. — Простите. — бормочет парень, принимаясь чесать затылок. — В общем, я чистил зубы и услышал как кто-то сказал "Осточертело". При чем таким уставшим тоном, что у меня первой мыслью было не испугаться, а спросить, что случилось. — Мужской или женский голос? — Что? — он на секунду запинается, не ожидая такого вопроса. — А, мужской. Немного хриплый и какой-то… уставший что ли? — Он не показался тебе знакомым? — Райс отрывает взгляд от тетради и принимается болтать ручкой между пальцев. Питер как привороженный утыкается взглядом в мельтешащую ручку, мельком подмечая, что у нее погрызен кончик. — Может, ты слышал его где-то раньше? — Я… не думаю, что слышал его когда-либо. — задумчиво бормочет он, коротко дергая головой в сторону — Уверен? — вновь спрашивает мужчина, дергая бровью, будто с вызовом. Питер немного ежится и поджимает губы, потягивая обе ноги к себе. — Д-да… уверен. — парень сглатывает и отводит взгляд в сторону. Ему почему-то резко стало некомфортно. — Я ничего такого не имею в виду, не беспокойся. — смягчаясь, поясняет Райс, пересаживаясь в другую позу. — Просто иногда, мозг может подкинуть что-то такое. Воспоминания и похожее в этом роде, понимаешь? Скорее всего тебе просто показалось и такое не повторится, но… — он выдерживает короткую паузу и Питер возвращает взгляд на него. — если такое, вдруг, повторится, ты тут же должен сообщить об этом мне, хорошо? Паркер застывает ненадолго, а потом медленно и неуверенно кивает. Прозвучало как-то… угрожающе, с его стороны. Будто… это станет его прямым билетом до специального учреждения, для таких как… как он. Питер не псих и уж точно отказывается принимать все то, что с ним происходит. Вряд ли он расскажет, если вновь услышит голос. Он будет держать это в секрете, даже если в конечном итоге сойдет с ума. Парень коротко улыбается и снова кивает. — Хорошо. Он будет молчать.***
Перед самым выпускным из университета, Питер начинает замечать странные тени вокруг. Он не говорит о них Райсу, как и о том, что все еще слышит этот голос. Иногда это шепот, иногда почти полноценное предложение, но обладатель голоса тот же человек, если это вообще человек, что и в самый первый раз. Он уже даже не пугается этого хрипловатого тембра, привыкнув к нему. Паркер почти свыкся с тем, что у него окончательно поехала крыша. Перед Мэй он делает вид, что терапия ему помогает и что с ним все хорошо. Питер улыбается, пытается выглядеть бодрее, чем он есть на самом деле, разговаривает больше обычного. Лишь бы не волновать ее. Иногда она замечает какие-то изменения в его поведении, но только лишь из-за того, что Паркер отвлекается. На голос или на мелькнувшую вдруг тень там, где ее быть не должно. Ему было интересно, видит ли она их, или это и правда просто плод его воображения. После выпуска он устраивается на работу в СтаркИн. Тони связался с ним еще когда он только заканчивал школу и рассказал про его дружбу с родителями Паркера. В конечном итоге все дошло до того, что на первом курсе в университете, Питер параллельно проходил стажировку в СтаркИн, тем самым показывая свои знания и получая себе постоянное место работы в будущем. Он хотел верить, что Тони решил так, как раз из-за его способностей, а не просто потому, что дружил с его мамой и папой. Работать для него оказалось сложнее, чем было до этого в университете. Сложнее из-за того, что он немного сумасшедший. Лекции занимали меньше времени и тем самым ему не так долго приходилось делать вид, что он в порядке. Это выматывало. Питер привык к странным звукам, привык к теням, но иногда все равно дергался или просто поворачивал голову, когда замечал это. В их отделе его называли невротиком за его спиной. Невротик и мальчик на побегушках. То, что он всегда старался угодить Мэй, не волновать ее, сыграло свою роль и теперь Паркер подсознательно старался угодить всем и каждому. Не мог отказаться от поручений, будь то даже простая просьба принести кофе. Он знает предпочтения каждого человека из его команды, запомнил наизусть за эти полгода, что неофициально подрабатывает носильщиком кофе для всех. Не то чтобы он был сильно против этого, просто… это ведь не его обязанность, вот только отказать он не может, как бы не пытался. Боится разочаровать их, разочаровать Мэй и, возможно, даже самого себя. Если он не справится с заданием, которое дал сам себе — быть нормальным, как все, он боится, что окончательно свихнется. — Питер, ты меня слушаешь? Он заторможенно кивает и приоткрывает глаза. — Ага. — Ты сегодня более рассеянный, чем обычно. — замечает Райс, окидывая его взглядом. — Не хочешь перенести прием? Или, может, что-то случилось? — Нет-нет, все нормально. — спохватывается Паркер, садясь ровнее. — И… ничего не случилось, правда. Просто не выспался, наверное, вот и все. — Снова проблемы со сном? — Нет, просто… — Питер запинается, пытаясь придумать отмазку. Он врёт Райсу уже какое-то время и нужно продолжать делать вид, что ничего не меняется, что все как прежде. До голоса. — на работе вчера задержался и в итоге поздно лег спать. — Ты еще пьешь снотворное? — он как обычно что-то пишет и у Паркера уже руки чешутся, чтобы отобрать эту тетрадь, хотя уже скорее талмуд, чтобы посмотреть, что там написано про него. Или же Райс просто рисует там какие-то каракули. Было бы прикольно. — Иногда, когда не могу уснуть без него. Мужчина кивает и больше ничего не говорит, а Питер тихо вздыхает. За те несколько лет, что он ходит сюда, ему стало не так трудно говорить Райсу правду, а теперь… сложно наоборот скрывать. Он не скажет ему, что последнее время, где-то недели три, ему кажется, что за ним кто-то наблюдает. Особенно остро это ощущается, когда он ложится спать. Когда Питер расслаблен, а вокруг тишина и темно. Он знает, что ему просто кажется, но это фантомное ощущение липкого взгляда неизвестно кого… У него настолько расшатались нервы, что Паркер стал оставлять свет на столе включенным, когда ложится спать. — Как у тебя дела на работе? — вновь подает голос мужчина, не отрываясь от записей. — Уже окончательно освоился? — Да… думаю, да. — бормочет парень, слабо кивая самому себе. Он правда освоился, знает как донести восемь стаканов кофе и не расплескать ни один из них. — Мне нравится там работать, хоть я пока и на одной из начальных должностей. — Питер не особо весело улыбается, коротко глянув на мужчину, не поднимая головы, в основном продолжая рассматривать своим пальцы, будто и не видел их никогда. Надо не забыть подстричь ногти, когда вернется домой. — Мистер Старк часто зовет меня пообедать с ним в кафетерии. — Не волнуешься по поводу сплетен, из-за того, что обедаешь с владельцем компании? — резонно спрашивает Райс, поправляя очки за дужку. — Новичок хорошо общается с самым главным, люди явно не упустят такую тему для обсуждения. — Я… мне плевать, наверное? — Питер не знает как правильно подобрать слова и устало вздыхает. — То есть, ну, пусть говорят, что хотят? Меня это не задевает, если вы об этом. Скоро они найдут что-то поинтереснее и забудут обо мне, ведь так? — Хорошо, если ты правда так думаешь. — кивает мужчина, что-то быстро отмечая в тетради. — А дома? Я знаю, что ты во время всего периода учебы жил в общежитии, то есть, грубо говоря сам по себе, но сейчас у тебя пошла следующая ступень самостоятельности. Справляешься с домашним бытом? — Да, вполне. — парень коротко улыбается и подтягивает колено к груди, обхватывая его руками. Райс тут же снова что-то недолго пишет, а Питер на секунду хмурится. Он что-то сделал из того, что необходимо пометить? — На территории кампуса была столовая, так что я все никак не привыкну готовить, а если и готовлю, то это не всегда съедобно. — усмехается Паркер. — Иногда, правда, бывает слишком тихо, к этому тоже сложно привыкнуть. — кроме тех моментов, когда он слышит шорохи и голос. Он поднимает руку и неловко чешет над ухом кончиками пальцев. — А еще сосед напротив, дедуля, мистер Саттон, вроде бы, почему-то меня невзлюбил. — Ушибся где-то? — кивнув головой, указывая, спрашивает Райс. Питер недоуменно хмурится и смотрит на свою руку, чуть поворачивая ее, замечая на предплечье почти фиолетовый синяк, чем-то по форме напоминающий следы от пальцев. Будто его кто-то схватил за руку, с силой сжав ее. — А… да. — бормочет он, неловко посмеиваясь, и начинает откатывать рукав майки. — Поскользнулся в ванной и ударился о полку. Это уже не первый синяк, происхождения которого Питер не знает. Последнее время он начал замечать синяки и царапины почти по всему телу. В основном он находил их на руках, изредка на ногах. И он понятия не имеет, откуда они берутся. Паркер не помнит, чтобы где-то ударялся, да еще и настолько сильно, чтобы оставить фиолетовый синяк. По идее, он должен был бы как минимум получить трещину в кости, раз имел такой синяк, но рука даже не болела. Или он начал забывать все, или вредит себе во сне каким-то образом. Других вариантов по поводу происходящего у него нет. — Сильно ударился, похоже. — дергая бровью, говорит мужчина. — Как у тебя с тетей? Навещаешь ее?***
Питер безумно устал за этот день. Утром он проспал, не успел сходить в душ и позавтракать, в метро была настолько дикая толкучка, что, кажется, на пальцах ног у него будут синяки. На работе он получил нагоняй за опоздание, и не успев даже вздохнуть, началась другая проблема. У них не сходились данные в отчете по проекту, а в лаборатории не досчитались одного из веществ, за которые у них велся жесткий учет. Как в больницах, если потерялась ампула от наркотического медикамента. Шишки, как обычно, посыпались на Питера. Он последним вводил данные для отчета, хоть и сводил все потом другой человек, крайним сделали его. Паркер пол дня бегал по разным этажам и отделам, собирал у них данные по связанным проектам, чтобы хоть как-то исправить ситуацию. В итоге оказалось, что Джанин, девушка, которая как раз и сводила данные, перепутала одну цифру и в итоге все полетело к чертям. Она слезно извинялась чуть ли не перед всей компанией, а Питеру даже принесла кофе, в качестве презента к прощению. Правда, она не совсем донесла его. Девушка так спешила вручить его Паркеру, что не заметила его за поворотом, когда бежала по коридору на невысоких каблучках, звонко цокая по плитке. В итоге кофе он все же получил, но в виде большого ароматного пятна на майке, и, вероятно, ожога на животе. Кожу саднило в течении нескольких часов и он боялся туда даже смотреть. Сменной одежды, он, как не странно, с собой не носил, зато одна лишняя майка нашлась у Родни. На ней был какой-то стремный принт, похоже, как-то связанный с нацизмом, да и попахивала она, но… выбор был невелик. Или так, или в мокрой с огромным пятном. Питер бы так и поехал в ней домой, возможно, получив за нее в метро от какого-нибудь недовольного, но его словил Старк и, отсмеявшись, принес ему другую. Немного большего размера, за то без всяких принтов и чистую. Потерянное вещество тоже нашлось, но после того, как Питер перебрал все стеллажи и шкафы. Уборщица решила протереть там пыль и переставила его в один из других шкафов. Паркер и представить боялся, кого бы засудили или и вовсе посадили, если бы он не нашел этот чертов флакон. После работы он поехал сразу на прием к Райсу. Полчаса трясся в метро, а потом еще час убеждал врача, что с ним все нормально, ничего нового не происходит и все в таком ключе. Мужчина, как обычно, задавал все те же вопросы, на которые Питеру приходилось придумывать ответы, если вдруг тот интересовался чем-то подробнее. Серьезно, он не понимает, почему Райс каждую неделю спрашивает его о том, как он спит. Ему казалось, что если он спит, хоть даже два часа в сутки, этого уже хватит. Главное, что вообще спит и ладно. Правда, в этот раз он почему-то услышал голос на приеме, чего никогда не было. “Завязывай уже нудеть”. Питер даже не сдержал смешок и поплатился за это кипой вопросов от мужчины. Оставшиеся двадцать с лишним минут према ему приходилось увиливать от вопросов, отвечая практически первым что придет на ум. Мастерски дожил. Но к моменту, как он закрыл за собой дверь кабинета, понял, что от всего этого у него разболелась голова, а обезболивающее он с собой не носил. Потом ему пришлось ехать к Мэй, которая еще днем позвонила ему и попросила заехать, чтобы рассказать что-то очень важное. Питер еще полчаса трясся в метро, а в итоге, буквально в лоб, получил новость и новое, не особо желанное, знакомство. Тетя, вся какая-то нервная, провела его в гостиную, буквально насильно всучила чай, и они молча ждали еще минут пятнадцать. Паркер заранее насторожился, когда услышал звонок в дверь. Мэй тут же вскочила с дивана, а через минуту вернулась под руку с каким-то мужчиной, торжественно представив его своим… парнем. Питер подавился чаем, а тетя еще полчаса распиналась о том, что она долго не решалась на эти отношения, ведь не знала, как тот отреагирует и будет ли рад за нее. Он рад, правда, ведь давно хотел, чтобы Мэй, наконец, подумала и о себе. Чтобы она попыталась быть счастлива. Питер уже взрослый и все понимает, вот только… ему совершенно не понравился этот мужчина. От него исходила какая-то зловещая аура, как бы тупо это не звучало. Квентин Бэк… совершенно не внушал ему доверия. Домой он уезжал в смешанных чувствах и с все еще болящей головой. Даже казалось, что она началась болеть еще сильнее. Парень устало вздохнул, когда остановился напротив двери в свою квартиру, и стянул одну лямку рюкзака с плеча, принимаясь копаться в маленьком кармане в попытке найти ключи. Перед глазами все буквально расплывалось и он не знал, из-за усталости ли это, или его мозг решил выкинуть что-то новенькое. Питер долго не мог попасть ключом в замочную скважину, а когда попал, понял, что ключ заело. Он устало хлопнул лицом по лбу и измученно застонал в голос, как будто это могло как-то решить все его проблемы. Вновь вздохнув, он попытался приложить силу, чтобы открыть эту чертову дверь, но она не поддавалась. В итоге, где-то через минуту его потугов, дверь квартиры напротив медленно приоткрылась и оттуда высунулась голова его соседа, мистера Саттона. — Кто здесь?! — скрипучим голосом, довольно громко возмущается старик. — Я полицию вызвал! — Это всего лишь я, мистер Саттон. — устало бормочет Питер, оборачиваясь на него и вымученно улыбаясь. — У меня замок заклинило. Я скоро уйду и не буду шуметь, извините. — А! Это ты, Боргер… — узнавая его, громко хрипит сосед, высовываясь из-за двери чуть сильнее и осматривая коридор. — Я Паркер… — на выдохе говорит парень, уже устав поправлять его. — Наркоман! — напоследок выдает старик, а потом захлопывает дверь. Питер даже не оборачивается, уже привыкнув к такому поведению от, с виду милого, старичка. Он еще раз дергает ключ и, уж было, готов сдаться и вызвать слесаря, как замок, наконец, поддается и дверь открывается. — Слава богу… — сам себе бормочет Питер, резко выдергивая ключ и заходя внутрь. Парень сбрасывает рюкзак на пол и роняет ключи туда же, абсолютно не заботясь о том, что может потом на них наступить или и вовсе потерять. Он слишком устал, чтобы заботиться об этом сейчас. Паркер чуть наклоняется вниз и стягивает по одному кроссовки, пальцами цепляя задники. Он точно уверен, что готовой еды у него сейчас нет, а идти и делать что-то он совсем не в силах. Конечно, он мог бы просто съест сосиску в сухомятку, но решает просто пойти спать. Ему повезло, что завтра суббота. и не нужно никуда идти. Питер коротко усмехается, сам не понимая, из-за чего, и медленно бредет в комнату, на ходу щелкая выключателем у двери. Он вздыхает и думает о том, чтобы пойти умыться, но в итоге лень побеждает и парень собирается просто упасть на кровать даже не раздеваясь. Он поворачивается к кровати и недоуменно моргает, следом распахивая глаза настолько широко, что еще чуть-чуть и будет больно. — Ч-что… — заикаясь, шепчет Паркер, во все глаза уставившись, на парня, чья голова торчит у него из под кровати. — Т-ты к-кто? Он стоит на месте, не в силах сдвинуться, и не может даже отвести взгляда или просто протереть глаза, чтобы проверить, что ему не привиделось это. Или у него галлюцинации пошли дальше, прогрессируя, или под его кроватью прямо сейчас взаправду лежит какой-то парень с фиолетовыми глазами, уложив голову на руки, лежащие на полу. А на голове черные рога… — Ты меня видишь? — улыбаясь, спрашивает неизвестный, указывая на себя пальцем. Питер взглядом следит за движением пальца, с длинным желтоватым острым ногтем, а потом замечает клыки. Голос даже показался ему смутно знакомым, но в момент, когда он замечает острые зубы, вся выдержка испаряется, будто ее и не было никогда. У него только один план сейчас — бежать. — Твою ма-а-ать! Неизвестный морщится, когда Питер кричит, и недоуменно наблюдает как тот выбегает из комнаты, даже не выключив свет. Он не так представлял их знакомство.