Цветы для смертной

- Постарайся уснуть, хорошо? – медсестра сжала мою руку. Я молча кивнула и прикрыла глаза. Сегодня мне повезло, морфий подействовал быстро, и я практически сразу провалилась в сон. Море ласково касалось ступней, лучи заката обволакивали всё тело. Всё моё существо дышало спокойствием. Я быстро поняла, что это никакой не сон, а воспоминание. Я была здесь год назад. - Флора! Флора, не уходи, подожди меня! – кричал Тим. Я повернулась к нему. Всё же, он очень красив. И внутренне, и внешне. И я люблю его аквамариновые глаза. За их честность и теплоту. - Так вот, где ты пропадаешь. Я тебя обыскался. - Я часто здесь бываю в последнее время. Прихожу сюда и думаю. О будущем. О моём. О твоём. И знаешь, до чего дошли мои мысли? – я взглянула ему прямо в глаза. - До чего же? – он ухватил меня за руку. - Будущее… Наше будущее. Оно будет счастливым. Иначе и быть не может, верно? Мы ведь достойны счастья. Ты и я. Мы. - Конечно, достойны, - грустно протянул он, сильнее сжав мою руку. Мы молча пошли в наше тайное место. Это небольшая поляна, укрытая изумрудом свежей травы с вкраплениями полевых цветов. Усевшись прямо в центре, мы принялись молчать друг с другом. Так часто бывает. Так мы лучше, больше можем рассказать друг другу, объяснить. - Тим, когда вернёмся в город, я не хочу возвращаться в госпиталь. Я хочу быть дома. - Не думаю, что тебе позволят, - Тим грустно улыбнулся. - Посмотри, сколько здесь цветов! Они живы. А мы с тобой лишь наполовину. Они красивы. А мы больны. Тим молча встал и начал срывать цветы. Один за другим, они встречались в полевом букете. В конце концов, Тим собрал целую охапку этих неприхотливых растений. - Это твои цветы. Цветы для смертной. Какая разница, от чего умереть: от рака, в аварии или от старости. Все рано или поздно умирают. По сути дела, мы все живём, чтобы потом превратиться в прах. Раствориться во вселенной. Попасть в рай или ад. Просто умереть, безвозвратно уйти. И от этого не убежишь. Я столкнулся с этим раньше тебя, и я уже смирился с тем, что умру. - Так не должно быть. Понимаешь, не должно! – я не собиралась смиряться с этим. – Я не хочу растворяться. Мне страшно. - Я тоже этого не хочу. Я ещё не женился на тебе, я ещё даже не сказал, что люблю тебя. Я люблю тебя, Флора. И я женюсь на тебе. И у нас будет дочь. Мы назовём её Амели. Потому что так звали твою маму. У неё будут такие же каштановые кудри, как у тебя. И твои шоколадные глаза. Я научу её защищать себя и свои взгляды. Нам стоит лишь захотеть… Я молча смотрела на него. Никто не говорит так честно, никто не открывает всю правду сразу так, как это делает он. - И умрём мы с тобой в нашем с тобой маленьком домике на побережье океана, с огромной библиотекой. Может быть, не в один день, но вместе. Всю жизнь пройдём рука об руку, понимаешь? Это наша судьба. Он притянул меня к себе и поцеловал. Сказать, что я была счастлива там, тогда, не сказать абсолютно ничего. Это был самый счастливый день в моей жизни. Ведь я тоже любила его. Всем своим существом. Я тоже мечтала, чтобы мы прожили вместе всю нашу жизнь. Нам дали разрешение, мы поженились. Шестнадцатилетняя чета. Смейтесь, смейтесь. После заключения брака Тим прожил ещё три месяца. Мы лежали на одной кровати, в моей комнате, как я и хотела. Он держал меня за руку до последнего. Он не кричал. Только говорил, что любит меня. И я смотрела в синие глаза до последнего. Видела, как они погасают, как из них уносится жизнь. Это не передать словами. Никто не любит так отчаянно, как умирающий человек. Тим боролся, саркома победила. Но для меня он победитель. У меня больше нет тех каштановых кудрей, а глаза почернели. Но он постоянно говорил мне, что я красива. И дарил полевые цветы. Для смертной. Прошла неделя с тех пор, как его не стало. И я чувствую, как я сдаюсь. Я рассказываю вам всё это, а сама бьюсь в агонии, потому что морфий мне больше не помогает. Как не помог и катетер. Я сдаюсь, потому что устала играть в вечную гонку со смертью. Сдаюсь, потому что не могу без Тима. Сдаюсь, потому что цветы давно завяли. Сдаюсь.