Написано в звёздах

Раннее утро, и солнце медленно поднимается над Бейкон Хиллз. Купол небесно-голубых якорей краснеет розовыми и бледно-лавандовыми тонами на приглушенной земле, которая покрыта полосами серебряных облаков. Лидия просыпается рядом со Стайлзом. Они благополучно приютились в его постели. Он лежит на животе, левая сторона его лица на подушке, губы приоткрыты, он пробормотал что-то неразборчивое в световых мечах во время сна. Выражение его спокойное и сдержанное. Одна его рука спрятана под подушкой, а другая - на талии Лидии. Она носит его футболку для лакросса. Та, которая, казалось, материализовался из воздуха, когда она впервые вошла в его комнату, спустя несколько недель после того, как его забрали у нее. Та, которую она держала обеими руками. Та, которая вызвала слезы на ее глазах, когда она поднесла её к своему лицу… просто чтобы вдохнуть его успокаивающий аромат... чтобы вспомнить. Это была одна из нескольких драгоценных реликвий, которые доказали, что Стайлз реальный, давая Лидии что-то, за что можно держаться, пока он не вернулся к ней. Бордовая ткань скользит по ее коже, когда она осторожно поворачивается на бок. Она вытирает последние следы звездной пыли и несколько слез с ее глаз, затем восхищается спящим рядом с ней мальчиком. Мальчик, который больше похож на мужчину с каждым днем. Сонно, она наблюдает, как его темные ресницы развеваются и как иногда его нос дергается. Она чувствует взлеты и падения грудной клетки под своей рукой, когда он дышит... и она любит его так сильно, что ее грудь болит, а глаза покалывает от слёз. В течение трех месяцев Стайлза не существовало. Вычеркнулся из ее жизни. Вырвался прямо из ее рук. Исчез из поля зрения и памяти с мгновенной вспышкой молнии и раскатом грома вдали. Но теперь Стайлз с ней, и все, что было не так в течение двенадцати долгих недель, снова волшебно в порядке. Подвинувшись ближе, она скользит под обнадеживающим весом его руки, пока они не становятся носом к носу. Его ресницы неподвижны, и она может видеть, что он ослабевает от тяжелого сна, поэтому она касается губами уголка его рта. Когда она чувствует, как медленно появляется его улыбка, она тоже не может сдержать улыбку. - Ммм… Лидия, - выдыхает Стайлз, усиливая давление на губы. Когда его рука сжимается вокруг нее, искра распространяется по ее телу, пробуждая каждую клетку. Она углубляет поцелуй. Прикосновение выталкивает из ее головы немного печали и успокаивает тоску ее сердца. Он здесь. Она прижимается головой к подушке, терпеливо ожидая, когда он откроет глаза. Вскоре после этого появляется блестящее сияние его золотисто-коричневых ирисов, и ее улыбка расширяется. - Как мой звездный спортсмен чувствует себя сегодня? - спрашивает она приглушенным тоном. Стайлз моргает. Поток выражений, которые появляются в его глазах за считанные секунды, говорит ей, что он в настоящее время наполнен воспоминаниями о прошлой ночи. Он сортирует... все еще сортирует... затем собирает все это в кучу. И вот, его знакомая кривая улыбка принимает форму. Она яркая, но робкая и вызывает сильное ощущение тепла в центре живота Лидии. Он подтягивается ближе, опираясь головой на ее плечо и говорит в шею. - Блаженно счастлив… и немного болен, - сообщает его хриплый утренний голос, дыша лаская ее кожу, когда он целует ее ключицу. - Ой… мой бедный ребенок, - кричит она. - Ты сильно пострадал прошлой ночью, но я думаю, что могу помочь с этим, - предлагает она, укрощая его грязные волосы левой рукой, когда он поднимает голову, чтобы посмотреть на нее. - Ты уже помогла. Ты ответственна за блаженно счастливую часть. Я имею в виду... действительно... Как это становится сильнее между нами? Она хихикает. Она, Лидия Мартин, хихикает... из-за Стайлза, но она ничего не может с этим поделать. - Не знаю, но как-то так получается… не так ли? - соглашается она, тая от мягкости его глаз и от того, как он касается ее щеки, заставляя ее осознать тот факт, что она краснеет. Воспоминания о нескольких часах ранее приходят в ее голову. Всего несколько часов, но она хочет его снова, и еще, и еще. Она не может насытиться им. Ей никогда не будет достаточно его… и она довольна этим мыслям. Лидия нежно целует Стайлза, а затем скользит языком по его нижней губе. Его рука движется вверх по изгибу ее позвоночника, обхватив ее затылок, когда он вплетает пальцы в ее длинные пряди. Он начинает переворачиваться, когда стон исходит от него. - Уввв...... - Полегче, тигр, - предупреждает она. Стайлз ухмыляется, преследуя рот, когда она начинает отстраняться. - Лидс… давай… Не останавливайся. Разве я не страдал достаточно? Я ранен. Я был искалечен, искалечен, Лидия. Ты мне нужна. Мне нужно, чтобы почувствовать себя лучше... или я никогда не смогу выбраться из этой кровати. - Я думала, ты сказал. Болит? - спрашивает она, прищурившись. - Я пытался быть сильным молчаливым типом. - Молчаливым… Ты? - хихикает она. - Лидия… пожалуйста. Пожалей меня. Если… - Шшш… У меня есть идея… - она замолкает. Он внушительно поднимает бровь. - Я не сомневаюсь, что это хорошо. - Как насчет того, чтобы я сделала тебе массаж? - Ты? О… ты лучшая, самое совершенное, самое прекрасное существо во всей вселенной! Она борется с улыбкой, отводя глаза и поворачивая лицо, когда Стайлз пытается сделать еще один поцелуй, скучая по губам и вместо этого ловя ее щеку. Лидия садится, опускается на колени рядом с ним и отодвигает простыни, чтобы осмотреть его спину. К ней закрадывается больное чувство, когда её взгляд пересекают сморщенный круговой шрам на его правом плече. Это напоминает ей о времени, которое она никогда не хочет посещать. Время, когда Стайлз пытался скрыть свою боль от нее. Отбрасывая нежелательные мысли из разума, она сосредотачивается на большом, недавно отчеканенном синяке между лопатками. То, что было немного надутым и окрашенным в оттенок алого цвета прошлой ночью, теперь становится фиолетовым с различными пятнами индиго. Она вздрагивает при виде этого; лицо морщится от мысли о его боли. - О… Стайлз… - она задыхается, изящно сжимая кончиками пальцев по отпечатку размером с ладонь. - Всё плохо? - спрашивает он. Сжав зубы, она сердито выкрикивает: - Ооо… я могу просто избить этого сукина сына. - Оу, Лидс… Мне нравится, когда ты защищаешь меня, - смеется он. - Стайлз. - Серьезно, - уточняет он, умело блуждая по её коленями длинными пальцами. - Могу ли я просто сказать тебе, что мне было бы очень приятно наблюдать, как ты сказала сукин сын, потому что… ну, ясно, что это был не честная ситуация, и судья полностью упустил это из виду, но главным образом потому, что видел, как ты убила его взглядом было бы невероятно жарко… потому что, когда ты раздражена, твои губы распухли, а твои великолепные глаза широко раскрылись… Оо… и, что самое приятное, когда ты действительно зла, этот розовый след на твоей шее поворачивается до ярко-красного… и ты… - Стайлз прекрати это, - прерывает она, закатывая глаза и пытаясь сдержать смех, который щекочет ее живот. Усевшись на его туловище, она садится прямо за пояс его черных трусов-боксеров. - Заставь меня. - Как оригинально, - шутит она. - Эй… обидно и я ранен! Прости меня, если мой стеб не соответствует обычным стандартам качества. Лидия смеется над его замечанием, но, тем не менее, наклоняется, чтобы поцеловать. Она не торопится, наслаждаясь рвением, которое Стайлз передает каждой части своего тела; дыхание учащается, плечи напрягаются, когда он посасывает ее язык, а затем кусает ее нижнюю губу. Он пытается перевернуться лицом к ней, но она напрягает бедра вокруг него. - Тут стоп, Стилински. - Да ладно… Это нечестно! - протестует он. - Я думаю, что вы найдете путь, что он есть. - Но я не могу подобраться к тебе так. Она улыбается ему, хотя знает, что он этого не видит. - Сперва массаж спины. Секс после. И тогда… вы можете подобраться так близко, как захотите. - Обещаешь? Она молчит. - Обещаешь? - повторяет он. - Вы безжалостны. Ты знаешь, что это нечестно? - Лидияяяя. - Хорошо, что ты милый и очень умный, и… - Лидс. - Хорошо! Обещаю. Ладно? Он победоносно улыбается. - Боже, я люблю тебя. - И я люблю тебя, - шепчет она ему на ухо, затем кладет руки ему на плечи и поднимается в сидячее положение. Она осторожно проводит пальцами по его спине, когда он слегка ерзает; большие пальцы стучат по подушке, а ноги беспокойно двигаются. Затем она начинает свою работу у основания его позвоночника, подталкивая руки вверх в его мускулистые мышцы и чувствуя, как он расслабляется под ней. - Ммм…, - стонет он, задерживая затяжное дыхание. - У тебя появился узел… там… не так ли? Стайлз закрывает глаза и кивает в подушку. - Это помогает? - спрашивает она, обхватив руками его бока и обвивая большими пальцами каждый ребро его грудной клетки. - Да, это удивительно, - отвечает он с резким и неглубоким вдохом. Лидия облегчает свой путь вверх, к середине его позвоночника, наклоняясь вперед, чтобы прижаться губами к его шее, пока она говорит: - Скажи мне правду, - тихо говорит она. – На сколько болит? - Всё не так уж плохо. Просто тяжело глубоко вздыхать. - Ой… извини, - говорит она, уткнувшись носом в его челюсть, прежде чем выпрямиться. Он смотрит через плечо на нее. - Ладно… я чувствую себя довольно хорошо сейчас. - Тебе это нужно. Это была отличная игра, - делает комплимент она, в то время как разминает суставы и мышцы. - Я имею в виду забить три последовательных гола - это одно, но делать это, когда команда отстаёт на два в четвертой четверти... осталось меньше пяти минут... Ну, это не маленькая задача. Я говорила, что ты был невероятным и что я так горжусь тобой? - Ты говорила, но я не против услышать это снова, - признается он, сморщив нос и ухмыляясь. -Это напомнило мне… - начинает она, но ее голос прерывается, внезапно захлебываясь тем, что она так легко запоминает. Не так, как раньше. Не так, как когда Стайлз ушел, и все ее воспоминания о нем были вне досягаемости. - Лидия, что такое? - Я… я собирался сказать, что это напомнило мне второй год… игру чемпионата… Ты тоже был невероятен. - Я не очень хорошо начал в ту игру. Первые три квартала были беспорядочными, - признает он. - Ты просто… немного нервничал. Но всё изменил. - Какая была ночь... а? - Да, - задумчиво отвечает она. - Ну, я определенно предпочел игру прошлой ночью… по многим причинам, но в основном потому, что… - Он делает паузу и прочищает горло. Она чувствует, как его тело дрожит под ней, когда он испускает дрожащее дыхание. - Продолжай, - поощряет она, нежно проводя руками по его бокам. - Потому что сейчас мы вместе, - объясняет он, мерцая глазами в утреннем свете и моргая. - Прошлой ночью, ты не просто улыбнулся мне из трибуны, ты подбежала ко мне на поле, ты обняла и сказала, что любишь меня и покрыл мое потное лицо поцелуями. - Потный Стайлз - да, но грубый - никогда . Я люблю твоё лицо. Я скучал по этому лицу. - Она слышит, как дрожит ее собственный голос, когда ее горло сжимается от эмоций. - Я тоже скучал по тебе, Лидс. Она опускает руку на его челюсти, когда указательным пальцем обводит его ухо. Когда она смотрит вниз, ее взгляд падает на пространство над его синяком - и она это видит. Она видит это, и она замирает. Изумрудно-зеленые глаза, которые уже затуманились, теперь наполнились слезами, которые быстро текут по ее ресницам и каскадом по щекам. С опрометчивой энергией они падают на кожу Стайлза, разбегаются по всей ширине его спины и ребер, и позвоночника, сгибаются и образуют вены, чтобы слиться друг с другом, когда они движутся, как капли дождя на оконном стекле. - Лидия, ты плачешь. - Нет я не... Он игнорирует ее отрицание. - В чем дело? - Это… ты… - рыдает она. - Что я? Что я сделал? - спрашивает он, напрягаясь с беспокойством. - Ничего. Ты ничего не делал, но... Это ты. Малая Медведица... Полярис... Это то, что она имела в виду. Она знала, что я найду тебя… - она бормочет, прослеживая дорожку родинок, которые бросаются в глаза и пробуждают ее память. Он резко перекатывается лицом к ней. - Стайлз, не надо. Ты повредишь спину. - Тсс… Не бери в голову, - настаивает он, протягивая руку к ее лицу и вытирая слезы. Затем он прижимает ее тело к груди, чтобы обнять ее. - Скажи мне, что не так. - Нет ничего плохого, все правильно. Ты здесь. - Она засовывает нос под его челюсть, прижимаясь нежными поцелуями к его шее, пока ее слезы продолжают капать. - Да, я здесь. - заверяет он ее, скользя руками по её майке, чтобы соединиться с ее голой кожей. - Я здесь, но я не понимаю, что происходит, а ты разбиваешь мне сердце прямо сейчас. - Мне жаль. Я... Просто... я этого не ожидала. - Лидс, пожалуйста, объясни мне. Чего ты не ожидала? - Это долгая история. - У меня есть время. Ты можете сказать мне, - проворчал он, усиливая свою хватку на ней. - Ты будешь думать, что я сумасшедшая. Он прижимает свои мягкие губы к её макушке, его сладкий и тихий тон напоминает ей: - Эй, я думал, что говорил тебе давным-давно: ты не можешь сказать мне ничего такого, что заставило бы тебя казаться сумасшедшей. Ее рот изгибается в полуулыбке от легкого поиска другого воспоминания. - Давай, все в порядке, - уговаривает он. Она сосредотачивается на ощущении его нежных рук; одна на ее спине, другая - на бедре. Его сердцебиение ровно прижимается к ее груди, а живот под ней крепкий и теплый. - Я когда-нибудь рассказывала, что когда была маленькой девочкой около четырех или пяти лет мы с бабушкой Лотарингией смотрели в глаза? - Нет. - Ну… в прохладные ночи она заворачивала меня в огромное одеяло, а потом мы сидели на лавочке возле дома у озера, и она рассказывала мне названия созвездий и звезд. Стайлз слушает, поднимая одну руку, чтобы сгладить ее волосы, он дарит ей поцелуй над ее правой бровью. - Первым созвездием, которому она меня научила, была Малая Медведица. Она сказала, что это было самое важное для меня, чтобы узнать... и что я должен была помнить это, потому что это когда-нибудь поможет мне. - Важно, как… с точки зрения навигации? - Я всегда так предполагала. - Но сейчас… - он подталкивает. - Я думаю, что это было нечто большее. - Какой-то прогноз банши? - Может быть, - размышляет она, проводя пальцами вверх и вниз по его руке. - Тогда мои родители все время ссорились. Они едва придерживались один день без кричащего матча. В течение дня я сидела в своей комнате в шкафу с несколькими книгами и фонариком, и практиковался в чтении и письме. Это… Прежде чем продолжить, Лидия чувствует, как Стайлз вздрагивает под ней. - О… Лидия, - вздыхает он. Ей не нужно видеть его лицо, чтобы понять, как глубоко ее признание влияет на него. Она знает, потому что его боль влияет на нее точно так же - это больно. Слегка прижав губы к его груди, она надеется успокоить их обоих. - Это помогало на какое-то время изолироваться от моих родителей. Но ночью мне снились эти ужасные тревожные сны. Вы знаете те, о которых я вам рассказывала, где я заблудился в лесу, и там так темно, что я никогда не нахожу выход. - Где уходишь далеко? - Она кивает ему, и еще несколько капель стряхивают с уголков ее глаз. - Да. Они снились почти каждую ночь. Я проснулась бы опять в ужасе, но по какой-то причине отказался открыть глаза. Лоррейн держала меня на коленях, вытирала слезы и просила рассказать имена звезд, которые составляют Малую Медведицу. Она сказала мне, что если я была бы достаточно смелой, чтобы открыть глаза, я никогда не потеряла себя в темноте, потому что я смогла бы найти это созвездие, и Полярная звезда направит меня в правильном направлении. Лидия соскальзывает с груди Стайлза и ложится рядом с ним на кровать. Он тянется к ней, как спутник; следуя ее движениям, не спуская с нее глаз, терпеливо ожидая ее продолжения. Она обнимает его тело и подвигается ближе. - Стайлз, Урса Минор на твоей спине. - Левой рукой она протягивает руку между лопатками, прямо над его синяком. - Прямо здесь. - Она осторожно начинает прижимать подушечки кончиков пальцев к определенным точкам на его коже, перечисляя названия звезд, пока она говорит. - Полярис - Полярная звезда, Йилдун, затем Эпсилон, Зета и Эта Ursae Minoris, затем Кочаб и Феркад. Это значит что-то. Правильно? Как-будто моя бабушка говорила мне, что ты здесь для меня все время. Что мне нужно было только искать тебя. Как будто она знала, что ты нужен в моей жизни. - Ее голос едва ли громче шепота, когда она приходит к выводу: - Как будто она знала, что мы должны быть вместе. Он смотрит на нее, как будто подбирает слова. Она очарована силой его взгляда. Любовь, которую он передает простым взглядом, заставляет ее сердце бешено биться, а его лицо настолько близко к ее, что его дыхание щекочет ее губы, когда его голос дрожит от слов: - Я… я не знаю, что сказать. Я почти уверен, что все мысли, которые у меня когда-либо возникали, просто вылетели из моей головы. Лидия хватает его за руку и кладет ей на сердце. Она хочет, чтобы Стайлз почувствовал влияние, которое он оказывает на нее. - Все в порядке, потому что на этот раз я сделала это. Я слишком долго отказывалась открывать глаза, пытаясь не видеть то, что было прямо передо мной, потому что боялся. Но ты изменил это, потому что, чтобы ни случилось, я всегда могу поверить, что ты будешь рядом со мной - без вопросов, без колебаний, без сбоев… Не потому, что должны быть, а потому, что ты этого хочешь. Ты единственный константа в моей жизни. Когда ты ушел, я почувствовала, что застряла в одном из моих кошмаров - я была потеряна и опустошена... и разбита горем. Но потом ты вернулся ко мне и у меня снова появилось направление. Стайлз, ты моя Полярная звезда. Его глаза пристально смотрят на неё, щеки углубились в оттенке, когда он быстро намочил свои губы. - Лидия, ты тоже моя. Я имею в виду - ты все понимаешь. Ты привела меня домой. Ты вернули меня к себе - к нам, и больше нигде я бы не был, как здесь с тобой. Стайлз целует ее: медленно и искренне. Она околдована тем, как его тело реагирует на нее, его сердце ускорялось у ее предплечья, пульс на его шее усиливается под ее пальцами, и соблазнительный жар его кожи горит прямо сквозь тонкий материал майки, который все еще без необходимости разделял их. Ослепленная любовью, все ее тело трепетало от нужды в нем. Ее брови нахмурились, горло сжалось от удержания новых слез, и постоянные пульсации, которые невозможно игнорировать, воспламеняются между ее бедрами. Когда он отстраняется, Лидия открывает глаза, сразу смягчаясь при виде его красивого лица. - Стайлз, я так тебя люблю. - И я люблю тебя. - Ты мне нужен. - Ты мне тоже нужна, но… - он улыбается, заглядывая под одеяло, - на тебе слишком много одежды. Она изогнула бровь. - Как думаете, сможете помочь мне с этим? Он кратко закрывает глаза и кивает. - Да, я определённо могу это сделать. Стайлз находит край майки, в которой спала Лидия, освобождает её от неё и бросает за собой; ярко-белый номер 24 бросается в глаза, когда он плывет по воздуху и приземляется у основания кровати. Она затягивает его в поцелуй, когда его ладони и пальцы исследуют ее тело, лаская её грудь, живот и изгибы бедер. Он ныряет под одеяло, его дыхание несёт шепот её имени, когда он танцует вдоль её ребер. Лидия не может подавить хныканье, пока его идеальный рот соединяется с чувствительной кожей под её пупком. Её рука скользит к его затылку, удерживая его близко. Его большие пальцы зацепляют узкие стороны её трусиков, и он постепенно тянет их вниз, нежные мозолистые кончики пальцев скользят по каждому дюйму её ног. Когда Стайлз добирается до её лодыжек, она поспешно отбрасывает лишнюю чёрную одежду в сторону. В комнате становится тихо. Он нависает над ней, держась на локтях и целуя её; губы создают формы с её страстью, что заставляет её голову вращаться. Лидия касается его лица, потому что она жаждет взглянуть в его прекрасные глаза, и он отрывается от их поцелуя, потому что он Стайлз, и он всегда понимает её, даже то, что она едва может сформулировать. Его янтарные пятнышки сверкают, когда он делает паузу, чтобы взглянуть на неё так, как она беспомощно пытается… и не может описать это каждый день - как будто она вдохновляет все, что он делает; как только она может дать ему все, что он хочет; как будто он верит, что она повесила звезды на Малой Медведице, а затем нанесла карту на его спину, чтобы она знала, что он её идеальная пара, а она его. Поднося руки к его груди и касаясь кончиками пальцев его туловища, она наслаждается ощущением его над собой - не доминирующим и не контролирующим, но защищающим и заботливым. Он поднимает руку к её щеке. Она может почувствовать его прикосновение даже до того, как их кожа соприкоснётся, и когда он действительно достигнет её, это будет как в первый раз снова; лёгкий, как пёрышко, тяжёлый от эмоций. Стайлз благоговейный и любящий, таким образом, что Лидия понимает, что ничто прикосновение не может сравниться с его. Никто другой не мог иметь для неё такого значения, как он. Никто больше не сможет заставить её почувствовать то, что он заставляет её чувствовать. Она стоит на месте, пока её желание к нему не победит. Затем она наклоняется вперёд и намеренно тянет бока его трусов вниз, прежде чем позволить себе упасть на подушку... ожидая, когда он вернётся к ней. Не проходит и минуты, как кажется, что вечность сияет от солнечного света, когда Стайлз снова оседает над ней. Лидия кусает нижнюю губу; его тепло воодушевляет бабочек в её натянутом желудке. Дрожа от предвкушения, она хватает его бицепс, наблюдая, как полуулыбка украшает его рот, когда он выстраивается в линию против неё. Лидия кивает, потому что она знает, что он ждёт от неё сигнала. Затем Стайлз толкается внутрь с похотливым стоном, от которого у неё перехватывает дыхание. Её тело расслабляется, тепло распространяется повсюду, когда она зацепляет его ноги вокруг себя и инстинктивно поднимается, чтобы встретить его толчки. Они оба вздыхают с облегчением, когда они естественным образом поднимаются в удобном ритме; поначалу неторопливо и легко, но напряжение почти мгновенно восстанавливается, когда они начинают поднимать друг друга все выше и выше. Лидия цепляется за Стайлза, скрестив руки на его шее, чтобы приблизить его лицо к её как можно ближе. Он разбрасывает поцелуи вдоль её горла, в то время как их тела сталкиваются с безудержной коммуникацией нужды. Когда Лидия прижимает пальцы к каждому из родинок на его спине, которые отражают их созвездие, Стайлз изо всех сил старается в ответ... и это так хорошо, что она никогда не хочет, чтобы он останавливался. Нюхая её лицо своим носом и осторожно целуя её скулы губами, Стайлз предлагает свою любовь в действиях, а затем следует за этими действиями словами. - Я так тебя люблю, - говорит он ей. - Лидия, слов не хватает на сколько. - Я знаю, Стайлз. Я знаю, - отвечает она, говоря прямо ему в рот, затем проводит рукой по его шелковистым волосам и вытягивается, чтобы поцеловать его в лоб. - Я чувствую то же самое. Слов никогда не достаточно... не для нас. Любовь Лидии к Стайлзу начинает ошеломлять её - каждую часть её существа. Её разум вспыхивает воспоминаниями о нем. Её сердце врезается в грудину, практически врезаясь в кости с цепким биением. Кровь течёт по её венам так яростно, что она все время покалывает. Её живот кружится от возбуждения, ее конечности ослабевают, а её ядро пульсирует от удовольствия от контакта между ними. Три месяца она была без него. Месяцы, в течение которых огромная пустота внутри её груди увеличивалась с каждым днём, пока она не почувствовала себя ничем иным, как пустой раковиной. Месяцы, которые шли так медленно, она задавалась вопросом, существует ли конец её страданиям. Теперь он здесь - наконец-то. И теперь, когда она хочет, чтобы время замедлилось, оно пролетает со скоростью света. Она чувствует, что только что вернула его, но две недели уже пролетели. Лидия не хочет ничего больше, чем вечно держаться за Стайлза, но она знает, что навсегда этого не хватит. Её глаза полны слёз, но его прикосновение, его слова, его тело и его неизменная любовь заставляют её чувствовать себя так хорошо, что слёзы не падают - они испаряются, конденсируются в мерцающее облако, которое пропитано её остатками боль, чтобы они могли подняться на небеса благодаря целительной силе его любви. Их глаза встречаются, когда Стайлз поднимает Лидию ещё выше - настолько близко к небу, что она может коснуться звёзд среди бела дня. Он целует её снова и снова... так, как она всегда мечтала быть поцелованной. Иногда едва скользя по губам своими; сознательный и дразнящий язык ищет разрешения в её рот. Другие времена отмечены давлением и огненной решимостью; молча озвучивая недели невыносимой тоски. С каждым поцелуем ему каким-то образом удаётся взять то, что Лидия знает, что он хочет для себя, и при этом дать ей все, что ей нужно. И он даёт... и он даёт... и он даёт... ... пока её лицо не вспыхнуло от жары, и все мускулы её тела не сжались, и она не почувствовала, что напрягается вокруг него. Но Стайлз ещё не закончил с Лидией. Его руки обвивают её тело, и он быстро поднимает её поверх себя. Бедра поддерживают её спину, пока он держит её за талию, многократно притягивая её к себе снова и снова, пока у неё не закружится голова от любви и не одолеет желание. Неглубокое дыхание застревает у неё в горле так высоко, что она даже не может стонать в благодарности. Все её тело обжигающе передается от его тепла, капли пота стекают по её груди, когда он жадно входит в неё. Она пытается уравновесить себя, подперев ладонями его грудь, но её руки кажутся жидкими и ленивыми, неспособными выдержать небольшой вес её собственного тела. Стайлз, кажется, знает это. Он разваливается под ней - дыхание сокращается, глаза быстро мигают, но он все ещё держит её надёжно - одна рука обхватила её бедро, а другая нашла своё место над её левой грудью, чтобы она не упала. Его щеки покраснели, а волосы непослушные, но глаза мягкие, а рот снова просит поцеловать. Лидия накрыла его руку своей ладонью и соединила их вместе. Интересно, есть ли какое-то большее удовлетворение, чем знание, как хорошо она может чувствовать Стайлза, или есть ли какое-либо лучшее просветление, чем присутствие его любви. Она уверена, что нет. Она наклоняется, чтобы поприветствовать его губы, наслаждаясь его звуками, которые уверяют её, что он приближается. Стайлз резко толкает, снова... и снова ударяя самое сладкое пятно внутри неё. Она думает, что может потеряться там, бесцельно бродить по темноте, скорбя о вечности от его отсутствия. Но Стайлз здесь, и Лидия привязана к нему. Она помнит его. Они принадлежат друг другу. Улыбаясь, она целует звезды кончиками пальцев, и с широко открытыми глазами Лидия смотрит на Стайлза... так что она может найти дорогу домой, счастливо руководствуясь светом в его глазах.