Лето пахнет черёмухой.

— Феликс? — Да? — А как пахнет лето? Чан и Феликс любили проводить время вместе. Они любили уезжать куда-то далеко, далеко от шумного и грязного Сеула, далеко от такого же шумного общежития, в раковине которого стоят тарелки, что снова не помыл Джисон. Они любили обсуждать предстоящие камбэки, любили делиться идеями для песен, любили фотографироваться, любили выезжать за город, на природу, любили компанию друг-друга. И то ли виной этой связи были их австралийские корни, то ли просто забавная чудаковатость, присущая обоим. — Лето? Однозначно черёмухой. — Для меня скошенной травой. — Она ведь невкусно пахнет. — Мне нравится. Чан и Феликс знали, что им хорошо вдвоём. Знали, что слишком похожи. Знали, что очень сильно прилипли друг другу. — Чан, ты запишешь мне соло? — они не раз говорили насчёт этого, но как-то ни у Чана, ни у Ликса руки не доходили. — Ты же понимаешь, что тебе нужно написать лирику самому? Я могу помочь с мелодией, у меня есть пара хороших демок, сам бы сварганил что-нибудь, но я не силён в текстах. Знаете, что Ли любил больше всего в Крисе? Его серьёзность, когда дело касается музыки. Лидер всегда был готов помочь, но не до конца. Иначе он говорил: «Тогда это будет моё соло, а не твоё.» Это Ликса восхищало больше всего, старший настолько любил музыку, что был буквально: «Готов жениться на ней, если бы она была человеком.» — Ты говоришь мне это каждый раз, когда я прошу тебя о соло. Ты написал музыку для Джисона, ты помог ему с лирикой, а еще ты помог Чанбину. Почему ты оставляешь самое сложное мне? — и нет, младшему не было обидно, ни капельки, просто он не любил спрашивать напрямую, а ему уж очень сильно хотелось узнать, почему Крис всегда оставляет текст на Феликса, ведь Бан и правда помог и Сону, и Чанбину. — Ты гораздо талантливее, чем думаешь, — что угодно, но не это. — Я не знаю, о чём писать. Я хочу, чтобы было что-то романтичное, как у Хани. — Сейчас странно буде- — Ты всегда странный, — Чан слегка тормозит, потом улыбается, ну и только потом бьёт младшего по плечу. — Ты бы не хотел написать про первый поцелуй? Это было бы очень красиво, или, например, про того, кого любишь? — у него снова идеи сыпятся так быстро, будто он теорик-фанат после камбэка. — Хочу написать про тебя. — Звучит по-гейски.. Я, конечно, ничего против не имею, но фанаты ничего не подумают? — Про Минхо и Джисона не поняли, и про нас не поймут. Это будет наш мааааааленький секрет, о котором будем знать только мы, — парень слегка приостанавливается, закрывая глаза, и обдумывает дальнейшие слова, — а ещё это будет песня, в которой я расскажу, что у тебя запах лета - скошенная трава, расскажу, что ты любишь ромашки, расскажу, что ты держишься за ушко, когда плачешь, расскажу, что ты - мой самый лучший подарок, — и сново останавливается, открывая глаза и заглядывая в карие чужие, — расскажу, что в твоих глазах я вижу целые галактики, расскажу, что люблю тебя. — Я засчитаю это, как самое романтичное признание в моей жизни. У Феликса губы малинового вкуса, от него приятно пахнет лавандовым стиральным порошком, который Чан почему-то раньше не чувствовал. — Знаешь, а ведь лето и правда пахнет черёмухой.