***
У Катры есть своя комната, и она использует ее, но предпочитает Адорину. Адорина просто чувствуется… обжитой. Кровать скрипит, когда на нее садишься. Угловой стол покрыт картами и устаревшими стратегиями. Над ним висит оригинальный меч Ши-Ры — осколки человека, который умер почти тысячу лет назад. В комнате есть крепкая книжная полка, заполненная различными видами литературы — про магию и про войну, и, что самое удивительное, поэзия. Однажды Катра проверяет внутреннюю часть книг, и, конечно же, все они — подарки благодарных людей. У всех них выделены отрывки с небольшими пометками по бокам, как будто кто-то выполнял домашнее задание. Свитки Первых лежат в стороне, нечитаемы для Катры, и она знает, что Адора практикуется в их чтении каждую ночь. На столе также лежат звездные карты. Бумаги четкие и новые, каждая отмечена разными именами для каждой звезды и разными созвездиями. Адора запросила карты местных планет у Звездных сестер и брата, и они их доставили. Адора швырнула новую карту поверх старой, стирая часы тяжелой работы, выявляя потенциальные места размещения Орды, и тут же набрасывая места потенциального местоположения клонов. Некоторые из них были довольно-таки раздражены из-за поражения Прайма, но без его руководства они были настолько же угрожающими, насколько могут быть угрожающими курсанты. Неправильный Хордак еще попутно убеждал часть из них стать мятежниками. Катра приподнимает колено на матрасе и опускает на него подбородок, скрестив руки между двумя коленами. — Хоть что-то из этих вещей является тем, чего ты хотела? Адора нахмуривает брови, попутно рисуя на карте линию в горах. Они, может, и не сильны, но клоны были адаптивными и могли выжить почти везде, чтобы не бросала в них погода или экосистема Этирии. — Эй, мне нравятся мои вещи. — Но это все то, что люди давали тебе. Разве ты никогда не ходила по городу и не брала что-нибудь только для себя? — А ты так делала? — она резко спрашивает в ответ. Катра закатывает глаза. — Конечно, я так делала. Они дают Капитанам Орды свою собственную полку, — сказать честно, большинство ее вещей было мусором, но это был мусор, который она любила. Оставшиеся обертки, которые пахли сахаром из конфет, которые у них когда-то были, гладкая галька, безделушки, которые напоминали ей об Адоре. Ничего необычного. — Что, повстанцы не давали тебе никаких карманных денег? — Они дали мне все, — рефлекторно отвечает Адора, и Катра издает долгий стон. — Звезды, ты будешь теперь все время так реагировать? — она бормочет, вставая и скользя по комнате. Катра обнимает Адору за плечи и это занимает секунду, что бы осознать. Она может делать так теперь. А Адора просто расслабляется в ее объятьях и безоговорочно доверяет ей. Катра мурлычет и прижимается к ее шее. — Чего ты хочешь, Адора? — По поводу чего конкретно? — она спрашивает, голос дрожит немного. — Я не знаю. Твоя комната. Твоя жизнь. Если у нас действительно будет какой-то счастливый конец, давай будем действовать соответствующе, а? Лицо Адоры приобретает грустный вид. Она закусывает свою нижнюю губу и начинает ее резко жевать, сдерживаясь, чтобы не заплакать, ее глаза сразу становятся влажными. – Я хочу так много вещей, — выдохнула она, касаясь руки Катры. — Я хочу всего. — Да? — Да. — Она сглатывает. — Разве это не эгоистично с моей стороны? У меня так много сейчас, и я все еще хочу больше. Я хочу... я хочу, чтобы это длилось вечно. Я хочу носить платья и ходить на балы, хотя я ненавижу обе эти вещи. Я знаю, что все никогда не будет идеальным. Я знаю, что всегда будет больше сражений. И я… я хочу и этого. Я тоже хочу чувствовать вражду. Я хочу… Я хочу жениться на тебе, когда-нибудь, — ее подбородок дрожит. — Как все может быть так прекрасно, а я все еще хочу большего? Катра сжимает ее руку. — Я тоже этого хочу, — обещает она, но затем отступает. — Я имею в виду, я не знаю, что значит «жениться», но остальное звучит здорово. — Брак. Как у Спиннереллы и Нетоссы. Это как удар в живот. Она не знает их очень хорошо, но она видела, как они ведут себя друг с другом. Она знает, что они устраивают вечера игр и делают странные шутки о странной еде. Она знает, что они живут вместе. Она знает, что это что-то такое, что должно длиться вечность. — Хорошо, я серьезно хочу и это тоже. — Да? — спрашивает Адора, на ее лице мелькает улыбка. — Да. Если это эгоистично, то я эгоист, потому что я хочу всего этого и поцелуй сверху. Ее брови подымаются в насмешливом удивлении. — Целый поцелуй? Как не стыдно, Катра. — Я знаю, многого прошу, правда? Адора повернула голову в сторону и взяла то, чего хотела.***
В конце концов, клоны пытаются построить крепость. Более точным это можно было бы называть парой палочек, склеенных между собой. Но они начинают ходить от двери к двери в местных деревнях, умоляя людей послушать Эду Прайма, и это уже знак того, что пора вмешаться. Это простая миссия. Вырубить несколько роботов, затем притвориться, что сдаётесь. Клоны в восторге. Затем они устраивают праздник победы, к которому могут присоединиться мятежники, прежде чем отправиться домой. Око за око или что-то в этом роде. У них есть победа, все отремонтированные боты вывезены, и все расходятся по домам. Майка встречает их на полпути, был занят установлением договора мира между деревнями и клонами. Катра не делает вид, что не знает об этом. Мужчина подходит к ним с глупой улыбкой на лице, глядя в сторону ужасающих существ, частью которых была когда-то и Катра. — Как поживаете, детишки? — он спрашивает. — Нет, — говорит Мермиста, проходя мимо него. Скорпия компенсирует это с лихвой, охотно сгребая его в объятья, и отрывает его от земли. — О, я так рада, что вы спросили! Ох, ну сегодня и денек был, а? Я никогда не видела пайков, нарезанных в стольких разных формах! Я видела робота, который носил один как свою шляпу! Я никогда не наедалась так раньше. Катра, немного мрачно, отвечает. — Один из них назвал меня младшей сестрой. Я ударила его и за это меня поставили в угол. — Логичная реакция, — посмеивается Майка. После этого все становится немного спокойным. Они продолжают идти туда, где транспорт их ждет. Катра замечает, главным образом из-за того, что предусмотрительно наблюдает по сторонам, что Фроста плетется за ними. Катра не вмешивается. Однако Фроста, кажется, воспринимает ее взгляд как вызов, и немного ускоряется, чтобы идти рядом с ней. — Это глупо, — заявляет она. — Играть в притворялки с кучкой клонов Прайма, или то, что мы не паркуемся ближе? — Катра спрашивает. — В любом случае — да. Фроста пинает камень. — Приводить нас всех сюда! И для чего? Для быстрого обеда? Это глупо! — Ага. — Они продолжают делать это со мной и… — она останавливает себя. Фроста упрямо скрещивает руки на груди. — Отсюда далеко ехать в Королевство Снегов, понятно? — Ну, до Яркой Луны тоже не два шага отсюда. Разве ты не рада своему скорому возвращению домой? — Катра была рада, но в основном потому, что она действительно скучала по Мелогу, который решил не идти с ней, отдав предпочтение мягкой подушке и дневному сну. Фроста сунула свои крошечные руки в рукава плаща. — Хочешь услышать что-то странное? Я была правителем дольше, чем кто-либо другой из Альянса. Дольше, чем Энтрапта, дольше, чем Перфума, задо-о-олго до того, как Глиммер стала королевой. Никто особо не хотел дружить со мной, потому что… ну, знаешь, все что я делала это решала скучные вопросы касающиеся торговли, проводила такие же скучные встречи и подобное. — Ах, — осознала Катра. — Выходит, тебя никто там не ждет. — А скучная бумажная работа считается? — отвечает Фроста. — Когда я дома, я чувствую себя… ну, ты знаешь. Одиноко. И от этого немного больно, но потом я беру себя в руки и продолжаю жить дальше. И я хорошо справляюсь с этим, даже если мне не нравится так себя чувствовать. Но потом нас всех собирают вместе, и я начинаю чувствовать себя так восторженно. А то, что мы справляемся с этими миссиями со скоростью света…просто становится неприятно. — Ты могла бы переехать поближе. Фроста фыркает. — Нет. Мое королевство и так уже расположено довольно далеко; я не хочу, чтобы мои люди думали, что я их тоже оставляю. Катра почувствовала, как что-то сжалось в ее груди. Это было не сочувствием. Это определенно не было жалостью. Она подумала, что, может, это была ревность. Что у каких-то людей в глуши был этот ребенок, который был более разумным и самоотверженным, чем те, кто окружал Адору и ее все их взросление. Все, что они получали, когда были детьми: Хордак, пустые коридоры и холодные тени. — Кстати, я так и не попросила у тебя прощения. За то, что испортила твой бал. — А я никогда не говорила, что простила тебя, — ответила она, и да, это было по-честному. Было очень трудно понять и принять факт того, что извинения не сделают все магическим образом лучше. Но она чувствовала себя лучше, когда говорила это, а это должно все-таки что-то да значить. Адора бы не выглядела настолько гордой ею, если бы это было не так. — Я действительно не помню своих родителей, понимаешь? Они умерли, когда мне было семь лет. — Орда? — Нет, ничего такого классного. Просто какая-то скучная болезнь. — Это разве так плохо? — Катра слышит свой голос, задающий вопрос, хотя сама и не планировала это делать. — Не помнить? К счастью, Фроста, кажется, находит вопрос более интересным, чем оскорбительным, и отводит взгляд в небо. — Я думаю, что все по-другому? Мои родители — когда я думаю о них, мне становится тепло. А потом в моей груди все скручивается и я скучаю по ним. Они были хорошими людьми. Ткачиха Теней же не была хорошим человеком. Катра немного смеется. — Не протестую ни коим образом. — Ты скучаешь по ней? — она задает схожий вопрос, и Катрин мех подымается в защитной реакции на вопрос, хотя Фроста уже получила право спросить. — Ты скучаешь и по зубной боли, когда она исчезает, — отвечает она. — Ты ненавидел это чувство, но ты замечаешь его отсутствие. То же самое и с Ткачихой Теней. — Она впивает когти в свои руки, в ее животе поднимается целый комок эмоций. Грусть. Печаль. Ярость. — Она ненавидела, когда я была счастлива. Она гордилась мной, когда это устраивало ее, или доказывало, что она права. Ей никогда не нравилось, что я и Адора вместе, потому когда мы были вместе, мы были счастливы, а Ткачиха никогда не думала, что кто-либо из нас имел право на это. Фроста медленно покачала головой. — Нехороший человек. Катра смеется. На дороге немного мокро. Она хватает Фросту и закидывает ее на плечо, потому что теперь это действительно так просто. Никто здесь не думал, что она или Адора заслуживали такого отношения. Никто не пытался защитить Ткачиху Теней. — Я думаю, что могла бы уговорить Блесточку, назначить дополнительные специальные торговые встречи с послом Королевства Снегов, и мы все могли бы просто оказаться в замке, когда это произойдет. Мы не должны видеть друг друга только в случаях, когда мир рушится. Глаза крошечной принцессы распахиваются в неверии. — Правда? — Правда, — говорит она и это звучит, как обещание молодой Катре. — Никто не должен быть в одиночестве.***
— Дай мне нож. — Каракатицы, — без особого волнения говорит Мермиста, протягивая ей нож. — Не могла бы ты сказать это еще с большей угрозой в голосе? Катра поднимает бровь, нарезая лук. Запах ужасный, а вкус еще хуже, но остальным он нравится. Извращенцы. — Ты только что использовала название рыбы вместо ругательного слова? — Мой папа всегда говорил, что ругаться даме не следует. — К черту твоего папашу. Мермиста фыркает. — С каких это пор ты готовишь? — Я не готовлю. Я режу. — большими, неровными кусками, которые она сразу же пыталась сделать меньше. — Я подумала, что вы отдатите предпочтение тому, что я буду делать это ножом, а не моими когтями. — Фу, — она оперлась на стойку. — Уже наступила моя очередь получать извинения, которые ты рассыпаешь всем в Яркой Луне? — Не думаю, что извинений достаточно, что бы перекрыть то, что случилось с твоим Королевством. — Не достаточно. Но это хорошее начало — Прости. — Круто. Я не принимаю твои извинения. Достаточно плохо уже то, что принцесса-ученая проводит смутно неэтичные эксперименты с бывшим диктатором планеты на заднем дворе. Я не думаю, что когда-либо буду в хороших отношениях с тобой. Катра выхватила остатки и бросила их в миску, затем взяла другую разделочную доску и нож для буханки хлеба. — Это опять о Дабл-Трабл? Потому что, поверь мне, они относились дерьмово ко всем, не только к тебе. — Ты пролила кровь Ши-Ры на моих воротах. У нее не получается сделать нормальный разрез, случайно сделав его неровным. Катре понадобилась секунда, чтобы собраться. — Я проливала кровь Адоры повсюду. Твои глупые врата не особенные. — Вообще-то особеные. Это был первый раз. Адора так сказала. — Мермиста кладет подбородок на руку. — Ты разбила её сердце, знаешь? Катра смеется. Это ужасно с ее стороны, но она просто это делает. — Я не знаю, заметила ли ты, сопля, но Адора и я вроде как профессионалы в этом. — Я знаю. Это даже нелепо. — Она все равно улыбается. — Но ты делаешь ее счастливой, или что-то в этом роде, так что думаю, мы с тобой в порядке. Просто не связывайся с моими людьми. Снова эта фраза. «Мои люди». Это могло бы быть мило, если бы не постоянный гложущий шепот: «младшая сестра, младшая сестра, ты знаешь, что тебе не хватает нас, младшая сестра». — Это будет не сложно, поверь мне. Я не люблю места полные воды и моряцких песен. — Это просто потому, что ты никогда не слышала настоящую моряцкую песню, — отвечает Мермиста с удивительной страстью. Она останавливается и смотрит вдаль. — Ты когда-нибудь говорила что-то такое, что после того как сказала это вслух, хотела сразу же умереть на месте? — Да, — говорит Катра и протягивает ей кусок хлеба.***
В Яркой Луне отличаются еще несколько вещей, например, в домашние обязанности входит стирка одежды каждый раз, когда ты слишком долго находишься в лагере, что, на самом деле, достаточно просто. Катра и Скорпия купаются в нижнем белье, пока ополаскивают одежду в речной воде. Это немного, но оно помогает убрать неприятный запах. — Могу я задать вопрос? — Спрашивает Скорпия. — Это будет звучать очень неправильно и обвинительно, но я не имею ввиду ничего из этого, но я не могу подобрать более подходящих слов. — Конечно. — Почему моя девушка спит в твоей комнате? Катра чуть не роняет свою рубашку в прилив — такую вещь было бы жалко потерять. — Скорпия, это не… Скорпия перебивает ее. — Я знаю! Я знаю. Перфюма не такой человек, и ты… ну, я надеюсь, что ты тоже. Это не та тема, о которой мы когда-либо говорили. Я имею в виду, полиамория — это одно, но это не разве перед таким обычно не происходит обсуждение по поводу установления границ, а еще это было бы плохо, и немного странно? В любом случае. Я просто… хотела бы узнать, что я делаю неправильно. Почему отпугиваю ее от себя. — Черт возьми, Скорпия. Она не боится тебя или что-то подобное, — Катра вытаскивает штаны и бросает их на камень, довольствуясь результатом, и потом их отжимает. — Она… она просто хочет задать вопросы. О чипе. И по какой-то причине я стала, главным знатоком чипов, хотя я буквально была под контролем только несколько дней, но без разницы. И это обсуждение, каким-то образом, превращается в ночевку. — Она могла бы спросить меня, — говорит Скорпия, обижено. — Она боится причинить тебе боль, — отвечает Катра. — Но ей на самом деле все равно причинит ли это боль мне. — Перфюма не… — Не намеренно, но если она наступит мне на больную мозоль, это не заставит ее чувствовать себя так же плохо, как если тебе. Ты слишком мила, ты знаешь это? И ты так просто простила меня. Перфюма недовольна таким твоим решением. — Ох, — Скорпия неловко вытащила пару носков, держа их клешнями. — Разве это плохо, что… это заставляет меня чувствовать себя действительно хорошо? Не недовольство, а то, что она боится причинить мне боль. Катра покачала головой. — Я очень плохо относилась к тебе, Скорпия. Ты была влюблена в меня, и… я знала это. И я просто крутила тобой как хотела. И если уж на то пошло, я действительно рада, что ты нашла кого-то, кто может дать тебе столько любви, сколько ты заслуживаешь. — Это… это очень много значит для меня, — сказала Скорпия. — Я знала, что ты не полюбишь меня в ответ. Я хотела, что б ты смогла, но я знала, что у тебя с Адорой был какой-то серьезный гейнгст, и я не могла состязаться с историей любви, которая идет из самого детства. И, хэй. Даже если это не выгорит, ты всегда будешь моей дикой кошкой. Ну, если только это прозвище не вызывает никаких плохих воспоминаний. Тогда мы могли бы придумать тебе новое! — Я… мне нравится «дикая кошка», — призналась Катра, и Скорпия от этого засветилась. — Спасибо, что позволила мне быть твоей дикой кошкой. — Как ты можешь быть буквально настолько милой? — пискнула Скорпия и притянула ее к себе. — Звезды, если бы я знала, что Адора поможет тебе научиться доверять людям и чувствовать себя комфортно в их компании, я бы собственнолично отправилась в Яркую Луну за ней! — На самом деле, с этим мне помогла твоя девушка, — она положила свой подбородок на плечо Скорпии, игнорируя свой инстинкт метки. Не все должно было принадлежать чему-то. — Она действительно хороша в этой штуке с терапией.***
Энтрапта делает своего рода пещеру ученого из последней цитадели повстанцев, используя ее для проведения своих новомодных технических экспериментов. Только по-настоящему безопасных, она уверяет остальных, попутно туша очередной пожар, что заставляет всех задуматься о том, что она на самом деле прячет в Дриле. Это также то место, где Хордак проводит много своего свободного времени, поэтому Катра избегает заходить туда как можно чаще. Тем не менее. Это действительно весело - жарить крошечные зефирки на костре на улице, смотреть на звезды и стараться не чувствовать себя немного ошеломленным тем, насколько маленькая Катра по отношению к космосу. — Ты единственный человек, который приходит проведать меня, — говорит Энтрапта с полным ртом зефира. Она глотает. — Думаю, они на меня все еще злятся. Но мои данные неточны. Катра указывает хвостом на брезент. — Проблема не в тебе. Поверь. Энтрапта мгновение изучает кусочек, а затем медленно кивает. — Верю. — Ты правда никому не сказала? Она пожимает плечами. — Я не знала, что надо было что-то рассказать. — Мы обе знаем в чем вся суть, — Катра вонзает палку в еще одну зефирку и передает ей. — Ты никогда ни о чем не молчишь. Я думала, что ты будешь рассказывать о тех странных вещах, что обнаружила, пока была его напарником. Это не похоже на тебя, ты не забрасываешь меня огромным количеством информации. — Я знала, что они будут злы на меня, — говорит она удивительно тихим голосом. — У них есть много причин для этого. — Из-за чего? Из-за того, что у тебя плохой вкус на мужчин? Энтрапта подошла, чтобы взять кусочек шоколада своими волосами, затем передумала и вместо этого использовала свои руки. Честно говоря, Катра не была полностью уверена, что одно чище другого. — Я знала, что это опасно. Надеяться. Но каждый раз, когда я видела клона, я смотрела на него очень пристально и надеялась, что он посмотрит на меня в ответ. Смешно, знаю, поскольку они все генетически и физически одинаковы, но у меня просто было чувство, что Хордак узнает меня. И когда придет это время, я собиралась дать ему его кристалл силы, что бы я знала, что он будет в порядке. — Мы убивали клонов, — напоминает ей Катра. — Мы могли бы убить его тоже. Она вздрогнула, но кивнула. — Ты когда-нибудь думала, что поэтому они злятся? Потому что ты не попросила нас выискивать его? — Катра успокаивающе провела хвостом по тыльной стороне свободной руки Энтрапты. — Я имею в виду, мне может и не нравится этот парень, но я, в принципе, не люблю многих людей, но все равно позволила им пойти за Адорой. — Я бы никогда не попросила вас сделать это. Леди с сетями никого не просила сдерживаться против ветряной леди, не так ли? — Приготовив зефирку, Энтрапта протянула её Катре, находя сладость слишком большого размера. Она осторожно разломала свою следующую зефирку пополам. — Было бы неправильно с моей стороны просить вас быть добрым или нежным с тем, кто сделал так много плохого всем вам. — Я сделала много плохого всем, и большинство из них были очень спокойны по отношению ко мне. — Катра сильно бьёт её локтем в бок, заставляя Энтрапту взвизгнуть и чуть не уронить ингредиенты для зефирного бутерброда. — Может быть, в следующий раз, ты попробуешь поверить немножечко больше в своих друзей. Они могут не согласиться или не полюбить его, но не так уж трудно избежать еще одного конфликта. Энтрапта медленно наклонила голову в сторону. — Ты была так… мила со мной, — отметила она. — Это то, что люди теперь говорят мне. Я… пытаюсь держать свое сердце открытым. Я знаю, что это глупо, но они продолжают возвращаться. У меня раньше такого не было. — Любовь, — сказала Энтрапта, понимающе улыбаясь. — Они любят тебя, Катра. И ты любишь их! Это как странная инфекция, правда же? Катра посмотрела на небо. Миллионы звезд. Миллионы будущих. Одно прошлое, которое теперь осталось навсегда позади нее. Это было пугающе, но она была не так уж и напугана, как ожидала того. — Да, — сказала она, ее глаза сверкали бесконечным светом. — Это… что-то.