Люблю я тебя, дура!

Накануне Дня рождения одной из дочерей Григория Лепса, Евы, его бывшая жена сидела и составляла на кухне списки гостей. В этот раз решили отметить с большим размахом, так как не каждый день их дочери исполняются заветные шестнадцать лет. Ресторан был уже выбран, украшения для зала тоже ждали своего часа, оставалось только позвать гостей. Женщина взяла мобильник и набрала номер Григория: — Лепс, привет. Ты помнишь, что завтра у твоей дочери День рождения? — Ань, не надо делать из меня идиота, конечно, я помню. Говорил спокойно. — Замечательно. Тогда потрудись позвать своих гостей сам. Начало в 20:00 в ресторане «Заря». — Хорошо. Пока? — Пока. После телефонного разговора мужчина решил сразу же начать обзванивать друзей, а то звонить позже было бы просто неуместно. Спустя полчаса все были приглашены, а именно: Ани Лорак, Диана Арбенина, Валерий Меладзе, Валерий Леонтьев, Игорь Крутой, Алла Крутая, Николай Басков, Игорь Николаев и, конечно же, Ириша Аллегрова. POV Григорий Лепс: Ира тоже приедет… Давно мы не виделись. Изменилась ли она? Нет, нисколько. Всё такая же красивая, весёлая… и невероятно любимая. Мда, с той ночи прошло много времени… а она всё ещё делает вид, что мы просто друзья. Даже когда я развёлся с Аней, отказалась быть моей. Что ж за женщина-то такая! И ведь этим она меня и привлекает — своей неприступностью и независимостью… Боже, дай мне сил пережить вечеринку в честь Дня рождения дочки! Конец POV. Лепс сидел на кухне своей московской квартиры. На столе стоял бокал коньяка и лежал телефон с открытой страничкой вызовов. Последним контактом отображался такой родной номер под именем «Ириша». Он назвал её в своём телефоне именно так, потому что она была единственной Ирой в его кругу близких людей. Мужчина вовсе не догадывался, что в это же время в частном доме на окраине города думают о нём. Ирина сидела на диване, закутавшись в плед, и смотрела на их фотографию, сделанную Бог весть когда. На фото они такие счастливые, стоят в обнимку и улыбаются, тогда всё было иначе… POV Ирина Аллегрова: Я не знаю, почему мы перешли ту грань дружбы тогда, наверное, потому что любили… По крайней мере, я любила… Поэтому и приняла решение не рушить его семью. Было тяжело, но мы сумели сохранить дружбу. Мы жили, как прежде, пока… Пока Лепс не развёлся с Аней. Гриша снова начал пытаться вернуть прошлое, бередить раны, которые тогда с таким трудом затянулись… Но я не смогла отказаться сейчас, отказаться и не пойти на День рождения его дочери. Мы ведь друзья, ну или пытаемся быть ими. Конец POV. Ирина усмехнулась своей последней фразе. За мыслями не заметила, как успела дойти до ванной и умыться. Сейчас ей не хотелось больше думать, поэтому она отправилась в спальню и, забравшись под одеяло, уснула. Григорий тоже недолго просидел. Завтра намечался сложный и эмоциональный день, поэтому он, приняв душ, тоже отправился спать. Мужчина даже не догадывался о том, сколько трудностей готовит ему судьба… Утро было тёплым и солнечным. Лучи пробежали в спальню женщины с целью разбудить еë, но они опоздали, так как Ирина уже не спала. Она стояла у раскрытого шкафа в одном полотенце, мокрые волосы лежали на плечах. С волос падали капельки и стекали по стройному загорелому телу женщины. Она стояла, закусив указательный пальчик, и выбирала наряд на сегодняшний вечер. На глаза попалось новое платье бордового цвета длиной до середины бедра. К тому же у этого платья было прекрасное декольте. Сначала Аллегрова засомневалась, вроде как к девочке же на праздник идёт, но потом вспомнила её нагловатого папашу-грузина и сомнения сразу улетучились. — Ну, Лепсверидзе, держись! — рассмеялась. Весь день Ирина думала о предстоящем мероприятии и не заметила, как наступил вечер. — Боже, уже половина седьмого, а я до сих пор не собрана, кошмар! И женщина понеслась собираться. Утро Лепса началось почти так же радужно, как и у Ирины. Костюм долго выбирать не пришлось, благо свой любимый он недавно забрал из химчистки, подарок для дочери был уже давно готов и только ждал своего часа. День пролетел незаметно. Наконец, наступило время сборов. Подсознательно догадываясь, что Аллегрова устроит ему отпад всего, специально достал и использовал одеколон, который она обожала. В дни, когда они часто общались, женщина нередко признавалась ему, что этот аромат сводит её с ума. Трудно было понять, шутила она или говорила правду, но Лепс решил рискнуть. На выходе из квартиры он надел свои любимые тёмные очки, которые не позволяли окружающим понять, куда смотрит их владелец, и, следовательно, давали ему полную, так сказать, свободу взгляда. И вот он уже ехал на своём автомобиле в сторону ресторана «Заря». Водителя в этот раз брать не стал, так как пить много не собирался, да и ведение машины его немного успокаивало перед предстоящей бурей. Припарковавшись возле заведения, он вошёл внутрь. Гостей ещё не было, проводились последние приготовления. Первая, кого он увидел, была Ева, которая на радостях чуть не сшибла его с ног. — Папа! — крепко обняла его. — Привет, солнышко, — улыбнулся, обнимая дочь и осторожно целуя в щёчку, так как девушка была накрашена, — С праздником тебя! — Спасибо! — улыбнулась. — А где мама? — поинтересовался. — Она завершает приготовления. Скоро гости будут. — Помочь чем-нибудь? — Да, — серьёзно кивнула, — Пап, поможешь мне с шарами? Их надо привязать вокруг сцены. — Конечно, дочка. Главное, потом не забыть забрать твой подарок из машины, — подмигнул ей. — Что за подарок? — с интересом заглянула ему в глаза: Лепс снял очки. — Сюрприз, скоро узнаешь, — нажал пальцем ей на нос, — Ну всё, пойдём. Они прошли к сцене. Григорий поздоровался и обменялся дежурными поцелуями в щёку со своей бывшей женой и принялся помогать дочери с гелиевыми шарами. Вышедшая из подсобки его старшая дочь, Инга, радостно поприветствовала отца крепкими объятиями и поцелуем в щёку. Вместе они довольно быстро завершили последние приготовления. Вскоре начали прибывать первые гости, и Лепс снова спрятал глаза за своими очками, ища взглядом ту, которая должна была привнести изюминку в этот вечер. Первыми пришли Николаев и Басков, а следом за ними потянулись и остальные. До восьми оставалось всего пару минут, а Ирины всё не было, что заставило Лепса начать волноваться. В голове мелькнула мысль: «А вдруг не придёт?». Но, словно стремясь опровергнуть мысли мужчины, женщина вошла в зал. Как только Ирина очутилась в помещении, на неё сразу устремилось множество взглядов. По лицу Баскова отлично можно было понять, что платье она выбрала правильно. Аллегрова лаского улыбнулась присутствующим и подошла к Еве. — С днём рождения, солнце, — улыбнулась, — Ты уже взрослая, поэтому и подарок у меня для тебя вполне для взрослых, держи! — женщина отдала девушке большую бархатную коробку. Именинница раскрыла её и увидела невероятной красоты колье. — Вау, спасибо Вам большое! — радостно взвизгнула и обняла Аллегрову. — Я рада, что тебе понравилось, — улыбнулась и направилась к столу, где стояло несколько её друзей. — Игорёша, привет, — обняла Крутого, — Давненько мы не пересекались. — Я тоже рад тебя видеть, Ир Санна, — усмехнулся. — Какие мы официальные, — рассмеялась. — Ну здравствуйте, Ирина Александровна, — услышала она до боли знакомый голос у себя за спиной. Умышленно обратился к ней по имени-отчеству. — И вам не хворать, Григорий Викторович, — ответила в его же манере и, развернувшись к нему лицом, с вызовом посмотрела. Хотела видеть его глаза, но он, как всегда, был в своих любимых очках. — Даже не обнимешь? — уголки его губ дрогнули в усмешке — всё такая же. Ирина не ответила, подошла и осторожно обняла, дежурно чмокнув в щёку. Когда хотела отстраниться, сразу не пустил, чуть задержав в своих объятиях. Медленно, но решительно его губы коснулись её щеки, продлив прикосновение на секунду дольше позволенного. — Рад тебя видеть, мать, — усмехнулся, отпуская её. — Не могу ответить тебе тем же, — уколола только потому, что надо было успокоиться. Как только почувствовала его одеколон, именно тот, который она так любила, то ноги едва не подкосились. Она вовремя успела взять себя в руки и теперь пыталась отыграться. И кто знает, чем бы могла закончиться их словестная перепалка, если бы не подошедший к Ирине Леонтьев. — Иришка, привет, дорогая, — крепко обнял, не спрашивая разрешения. Хотя сейчас это было только на руку женщине. — Привет, Валерчик, — лаского прощебетала. — Ириш, а давай нашу песню споём? «Коктейль любви», помнишь? — улыбался, придерживая еë за талию. — Такое не забывается! — загадочно протянула, — А я не против. Давай споём, — улыбнулась, и они направились к сцене. Она намеренно виляла бёдрами, прекрасно зная, что Лепс смотрит паре вслед. Заиграла музыка, Ирина покачивалась ей в такт, а после запела. Она старалась сделать голос максимально ласковым, страстным, и у неё это неплохо получалось. «Специально так делает, зараза…» — пронеслось в голове у Лепса. Было непонятно, к кому это было обращено — то ли к Ирине, то ли к Леонтьеву, потому что сейчас они одинаково начинали его бесить. Мужчина вообще начал уже жалеть, что пригласил Валерия на День рождения дочери, благо его пребывание тут могло испортить праздник. Григорию ничего не оставалось, кроме как молча кипеть и ждать окончания этого безумия. Ему ещё нужно было вручить дочери обещанный подарок. К концу песни Валерий подошёл к Аллегровой, надеясь на поцелуй в губы, как было в начале двухтысячных на их концертах, но она лишь поцеловала его в щёку, прошептав на ухо: — Это всё-таки детский праздник… Тогда мужчина просто обнял еë чуть пониже талии, и так они допели последние строчки. Валерий помог женщине спуститься, так как она была на довольно высоких каблуках. Тут же к паре подошёл Коля Басков, что-то спрашивая, и вся троица направилась к столу. Внимание большинства сейчас было обращено на Лепса, возле которого стояла именинница. Все догадывались, что отец ещё не успел вручить дочери подарок, и поэтому с интересом ожидали этого момента. И только наша троица, казалось, отделилась от окружающего их мира. Они шутили и громко смеялись, Валерий наливал женщине вино, когда её бокал становился пуст, а Николай кормил Императрицу виноградом. — Ева, девочка моя, ты повзрослела — тебе уже исполнилось шестнадцать лет, а значит, ты можешь принимать некоторые решения самостоятельно. И поэтому я дарю тебе вот это, — Григорий присел перед именинницей на корточки и, сняв очки, протянул дочери небольшую коробочку, — Это ключи от моей квартиры. Если тебе станет грустно и одиноко или ты захочешь уединиться для поиска вдохновения, потому что ты такой же творческий человек, как и твой отец, ты всегда сможешь прийти ко мне домой, двери моей квартиры с этого момента всегда открыты для тебя, — улыбнулся и, приподнявшись, прошептал ей на ухо: — Ну, или если захочешь просто сбежать от матери… — подмигнул ей. Девушка усмехнулась и обняла отца. Ирина смотрела на эту картину и умилялась. Как же она всё-таки любила его, резкого и нежного, взрывного и спокойного… Он был человеком противоречий, и именно за это она его и любила. Женщина задумалась всего на несколько секунд, но это заметил Николай и пригласил женщину на медленный танец, решив, что она заскучала. Игра продолжалась, и поэтому Аллегрова, улыбнувшись, приняла приглашение. Музыка струилась, обволакивая комнату, пары танцевали, некоторые перешёптывались между собой. После первого танца заиграла музыка для второго. Басков оставил Ирину и теперь танцевал с Евой. Лепс усмехнулся и показал дочери большой палец — мол, какого красавца подцепила. Аллегрова оставалась без пары недолго. Внезапно на её талию легла крепкая мужская рука. Она повернулась и увидела ЕГО. — Потанцуем, как раньше? — улыбнулся, указав взглядом вперёд. — Пожалуй, да, — усмехнулась. Он развернул её к себе лицом и приобнял за талию. Они начали двигаться в такт музыке вместе с остальными парами по залу. Во время танца было так спокойно и хорошо, Ирина буквально таяла внутри, снаружи же продолжала играть роль стервы. — Что жену на танец не пригласил? — съязвила, прекрасно зная, что они в разводе. — С тобой хотел сначала потанцевать, — парировал, чуть сильнее прижимая её к себе. Его парфюм одурманивал женщину, заставлял лезть в голову всякие неправильные (или всё же правильные?) мысли… Понимала, что он намеренно злит её, поэтому не осталась в долгу. И как бы «случайно» наступила ему на ногу. — Ой, прости. — Ничего страшного, ИРОЧКА, — обезоруживающе улыбнулся, намеренно выделив форму её имени, — Ты сегодня шикарно выглядишь. — Спасибо, — улыбнулась и слегка закусила губу, зная, как его это заводит. К сожалению, музыка оказалась невечной. Танец завершился, и Григорий, осторожно поцеловав Ирине руку и сверкнув взглядом из-под очков, отошёл к фуршетному столику, где взял бокал шампанского и немного отпил. Ирина направилась к Леонтьеву, который помахал ей рукой, подзывая к себе. Григорию было не слышно, о чём говорила пара, но видно было, что Валерий рассказывал что-то очень смешное. Затем к ним подошёл Басков, и они снова оживлённо о чём-то болтали. Во время беседы женщина присела на краешек стола, тем самым заставляя платье стать ещё короче. Она начала рассказывать какую-то историю, активно жестикулируя и временами проводя рукой по бедру. Когда беседа ей наскучила, она решила ненадолго отойти, прощебетав: — Мальчики, не скучайте, я скоро вернусь, — женщина улыбнулась и отошла к другому концу стола, выбирая, что бы ей выпить. Лепс направился к ней. Захотелось предпринять что-нибудь, съязвить в её сторону. — Двое мужиков не многовато? — усмехнулся, облокачиваясь рядом с ней на стол и делая глоток шампанского. — В самый раз, люблю, когда в две дырочки сразу, — усмехнулась, пошутив. Григорий чуть не поперхнулся шампанским. Такой шутки он не ожидал даже от неё, несмотря на то что в былые времена они часто подкалывали друг друга на пошлые темы. Видя его недоумённое лицо, она поняла, что достигла нужного эффекта, и решила добить. — Ну-ну, не расстраивайся ты так, можешь быть третьим, — сказала серьёзным тоном, а затем захохотала и поспешно вышла из зала. Гнев Лепса достиг предела. Мало того что она делает вид, будто между ними ничего нет и не было, так ещё и обращается с ним не как с мужчиной и равным ей, а как с каким-то сопливым пацаном, а этого он терпеть не мог. Чуть ли не взрываясь от ярости и желания, он быстро направился следом за женщиной. Хотел сделать сейчас с ней очень многое… — Аллегрова, нам надо поговорить, — громко произнёс, увидев её в коридоре. Стал приближаться. — В другой раз, Григорий Викторович, — усмехнулась и быстро покинула ресторан. — Твою мать… — выдохнул; кулак впечатался в стену, раздался неприятный хруст, — Да пропади ты пропадом! — рявкнул. Не стал возвращаться, не было никакого желания сейчас кого-то видеть. Выскочив на улицу, он сел в свой автомобиль и дал по газам. Вскоре мужчина мчался по дорогам ночной Москвы к своему дому. Ворвавшись в квартиру, первым делом налил себе коньяка и, выпив, разбил бокал. Хотелось всё крушить на своём пути. Кулак снова впечатался в стену, на этот раз до крови. Швырнув пиджак в сторону и рванув рубашку так, что полетели пуговицы, он улёгся на диван и закурил. Одна сигарета, вторая, третья… Он курил и размышлял. POV Григорий Лепс: Стерва! Дрянь! Шлюха! Двоих мужиков подцепила! И весь вечер развлекалась с ними! Зато на меня она даже не смотрит… или делает вид, что не смотрит?! Даже когда я развёлся, она продолжила играть в дружбу! А что было сегодня, а?! Что она устроила сегодня?! Дура ты, Аллегрова! Дура, которую я люблю! Конец POV. Тем временем Ирина уже подъехала к своему дому. На лице светилась довольная улыбка, женщина была рада, что ей удалось его разозлить. Но когда она очутилась дома, то стало ясно: причиняя боль ему, мстя за то, что пытался снова вернуть прошлое, сделала больно лишь себе. Теперь в голове были новые воспоминания: о его одеколоне, о его сильных руках, которые когда-то дарили ей тепло и ласку, о НЁМ… Женщина переоделась в домашнее, а затем вышла на балкон и закурила. POV Ирина Аллегрова: Доигралась! Хотела ему напакостить, а в итоге только себе хуже сделала. Ну дура! Как же я по нему скучаю, но я не скажу ему об этом… Конец POV. Аллегрова затушила сигарету и, зайдя в спальню, откинулась на кровать. — Эх-х, надо спать… — проговорила и уснула. Когда Лепс выбрался из размышлений и табачного дыма, на часах было уже около двух часов ночи. Он отправился в спальню и попытался уснуть, но у него это не вышло. Обида на Ирину не давала ему покоя. Так он и проворочался всю ночь. Прошла неделя. И все семь дней Григорий никак не мог отделаться от мыслей об Аллегровой и той злосчастной вечеринке. Он никуда не выходил из своей квартиры, просто сидел и злился. Эта адская неделя стоила ему всего сервиза под алкоголь, так как каждый раз, когда он выпивал, бокал неизменно летел в стену. Наконец, наступил понедельник. И тут у мужчины словно что-то щëлкнуло в голове. Зачем сидеть в квартире и разрушать и себя, и еë, если можно поехать к виновнице его состояния и высказать ей всё, что он о ней думает? Так Лепс и поступил. Одевшись, он вскочил в автомобиль и помчался к дому Ирины, предвкушая грандиозную перепалку, во время которой выскажет этой… кхм… особе всë, чего она достойна. Ирина на протяжении всей недели с каждым днём всё больше убеждала себя в том, что на вечеринке она поступила правильно. Нет, конечно, она безумно любила мужчину, но по какой-то причине отталкивала его, считая, что то, что было, уже не повторится, так как было большой ошибкой. Вот и в этот понедельник женщина, встав с кровати, отправилась в душ, который помогал привести в порядок не только себя, но и свои мысли. Григорий быстро добрался до дома Ирины, благо пробок не было — все адекватные люди уже давно были на работе. Охрана без вопросов впустила его — это же сам Григорий Викторович (в любом случае, их нанимательница не давала особого указания не впускать его, так как просто не предполагала, что он примчится к ней после того, что она сделала). Он поднялся на крыльцо еë дома и постучал в дверь. Звонить не стал. Один удар кулака, второй, третий… Ирина не открывала. Тогда Лепс на всякий случай дëрнул ручку, чтобы исключить вариант отсутствия хозяйки дома, но дверь открылась. Войдя в прихожую, по приглушëнному звуку льющейся воды мужчина понял, что Ирина в душе, и потому преспокойно направился в кухню и уселся на стул в ожидании женщины. Ирина вышла из ванной комнаты и отправилась в спальню, чтобы высушить волосы. Быстро справившись с этим, женщина решила, что пора бы что-нибудь приготовить, и поэтому спустилась на кухню. — Ну привет, Ирин Санна, — недобро усмехнулся, заметив появившуюся на пороге кухни хозяйку дома, одетую в домашний шëлковый халат. — Ты?! Что ты здесь делаешь? — напугалась от неожиданности, увидев его на своей кухне. Но всё-таки сумела быстро взять в себя в руки. Прошла мимо мужчины к холодильнику, намереваясь приготовить завтрак. — Ну, что молчишь? Язык проглотил? — усмехнулась. — Нам надо поговорить, госпожа Аллегрова. Твоë «в другой раз» уже наступило, — остановил еë и снял очки. Его глаза полыхали страшным огнëм. Ирина не понаслышке знала: если Лепс в приступе ярости снял очки — быть скандалу или даже драке. Теперь это предстояло испытать ей. — Так, спокойно, не надо нервничать… — похлопала его по плечам и попыталась отойти, а если быть точнее, сбежать. — Стоять! — приказал, — Я ещë даже не начинал… Может, объяснишь мне, какого ты устроила на Дне рождения Евы?! А то я неделю гадал, да так и не понял, чем удостоился такого отношения к себе с твоей стороны. — А что не так? По-моему, это был прекрасный вечер, — широко улыбнулась. — Ах, прекрасный… Знаешь, кто ты, Аллегрова?! Есть масса очень точных слов, которыми обозначают женщин с пониженной социальной ответственностью, но я не буду их произносить вслух, потому что принципы не позволяют сказать такое приличной женщине! Хотя… В твоей приличности я уже не уверен. То, что ты вытворяла на моих глазах, опускает тебя на один уровень с проститутками! — с каждым словом злость и задетое мужское самолюбие полыхали всë сильнее, и где-то в глубине души мужчина начал бояться, как бы в приступе ярости не говорить чего-нибудь такого, после чего их пути могут окончательно и бесповоротно разойтись. — Что-о-о, на чьём я уровне?! Лепсверидзе, ты охуел?! — взорвавшись, выкрикнула, прожигая его взглядом. — Что слышала! — рявкнул, — А как ещë расценивать твоë поведение и шутки?! — Вот как шутки и надо было расценить! — ткнула в него пальцем и отошла к окну. — В каждой шутке есть доля правды! — парировал, — Как и в тех шуточных признаниях тебе в любви на сцене! — О чём ты? — не поняла. — Люблю я тебя, дура! — вырвалось у него, и он вскочил со стула, — Люблю тебя, стерву такую! — Ну, это не новость… — усмехнулась, но не обернулась, всё ещё наблюдая погоду за окном. — Только вот не надо строить из себя равнодушную — смотреть противно… — презрительно выдохнул. — Никого я из себя не строю, Лепс, уймись, — отошла от окна и, проходя мимо него, шепнула ему на ушко: — Я тоже люблю тебя… как друга, — рассмеялась и направилась вон из кухни. — С друзьями так не поступают, — ухватил еë за руку и развернул к себе, — Не наряжаются так, что у всех мужиков челюсти отпадают, не проводят полвечера с тем, от кого до этого пыталась как можно скорее избавиться, только ради того, чтобы заставить ревновать МЕНЯ, и не обращаются со МНОЙ, как с сопливым пацаном, — усмехнулся. Гнев постепенно стал угасать, и на его место пришло безграничное желание. Теперь он снова желал эту женщину. — А с чего это у тебя такое гигантское самомнение? Я просто помирилась с Валерой, — усмехнулась и продолжила: — А насчёт платья… Оно мне просто понравилось, поэтому и надела. Фразу про челюсти мужиков сочту за комплимент, — рассмеялась, — А теперь, раз мы всё выяснили, можешь быть свободен. А то скоро Колечка приедет… — поддразнила. — Врëшь, — улыбнулся, — Ты никого не ждëшь, — не дал ей произнести очередную колкость и, схватив за талию, прижал еë к стене, — Я так больше не могу, хочу тебя… — шепнул ей в губы. Ирина почувствовала, как его возбуждённая плоть уткнулась ей в бедро, от этого чуть не подкосились ноги. Сама хотела его, сходила по нему с ума, но не могла позволить себе быть с ним. — Гриш, не надо, — проговорила, стараясь сделать тон более холодным. — Почему ты отказываешь мне? — поинтересовался. — Потому что мы друзья, Гринь. Мне таких трудов стоило всё вернуть, а теперь ты хочешь разрушить всё снова. — Пф… Ты сама себя сейчас слышала? Мы оба свободные люди, которые любят друг друга, а ты говоришь «друзья»? — усмехнулся, — Нет, ладно ты это говорила, когда я был женат, но сейчас-то чем я тебя не устраиваю? — Гриш, я сказала «нет». — Как показывает практика, если женщина говорит «нет», это надо воспринимать как «да», — фыркнул. — А не боишься встретиться с «красным днём календаря»? — ухмыляясь, врала, пытаясь хоть как-то остановить его. — И снова ты мне врëшь, — наигранно вздохнул, — Какая непослушная девочка… — Я не вру, — посмотрела в глаза, — Пусти уже! — попыталась оттолкнуть. — Ты думаешь, я не решусь проверить? Скажи лучше правду, пока я не начал проверять, — прижал женщину сильнее к стене. Его рука стала спускаться по еë талии вниз. — А мне-то что, сам испачкаешься! — брала на понт. Всё ещё надеясь, что он остановится. Сама уже мало что могла, слова и те произносила с трудом, так сильно влияла на неё его близость. По мозгам ударяла фраза: «Ты желанна! Смотри, как он тебя хочет!». Но в душе было обидно за то, что сравнил с проституткой совсем недавно. — Не противно шлюху трогать? — съязвила. — Я тебя так не называл, — усмехнулся, отбрасывая в стороны полы еë халата и разглядывая зону бикини, — Мда, что-то я не уверен, что у тебя женские дни… — посмотрел ей в глаза. — Отчего же? — пыталась сохранять спокойствие. — Не вижу прокладок. — Милый, а про тампоны ты не слышал? — рассмеялась, радуясь, что нашла, что ответить. — Слышал. Это легко проверить. У тебя есть три варианта на выбор. — Какие ещё варианты? Какая проверка? С чего ты, Лепс, вообще взял, что можешь меня проверять? — усмехнулась и толкнула его в плечо. — Ты сказала, что у тебя женские дни. Я хочу удостовериться. Если это правда, я не буду тебя трогать. Поэтому у тебя есть три варианта на выбор: либо ты мне говоришь правду, либо мы идëм к мусорному ведру и ищем там использованные, как ты сказала, тампоны, либо… — он улыбнулся. — Либо что? — изобразила непонимание. — Либо я начинаю распускать руки, — усмехнулся, — Ну что, какой вариант тебе больше нравится? — Лепс, заруби себе на носу, Ирина Аллегрова НИКОГДА НИ ПЕРЕД КЕМ не оправдывается, — выделяла каждое слово. — А я не прошу тебя оправдываться, я прошу сказать правду, чтобы не тратить время впустую… — улыбнулся, — Ну? — Да с чего ты взял, что я вру?! — взорвалась, но тут же в голове сверкнула мысль: «Месячные закончились буквально вчера, и я ещё не успела выбросить мусор, значит, они должны там быть…» — Хорошо, иди и сам посмотри в мусорке. — Только после Вас, — ухмыльнулся, отпуская еë. — Да пожалуйста, — фыркнула и прошла в кухню, чуть виляя бёдрами. Открыла нижний шкаф, где стояла мусорка. — Наслаждайся, — усмехнулась. Григорий присел на корточки и заглянул в мусорное ведро. И правда, внутри, помимо прочего мусора, лежало несколько использованных тампонов. — Ну что ж… Одним вариантом меньше. Осталось два, — усмехнулся, выпрямляясь. — В смысле? — напряглась. — Ириш, я не такой глупый, как ты думаешь. Выбирай из двух оставшихся вариантов, — улыбнулся, приближаясь к ней. — А что не так? Ты же видел тампоны, что тебе ещё надо? — испугалась и начала пятиться к выходу. — У тебя могли закончиться эти дни вчера, и ты просто ещë не успела вынести мусор… — словно читал еë мысли. «Боже, да как он это делает?!» — пронеслось у неë в голове. Женщина понимала, что дальше отступать было некуда. Этот раунд она проиграла. — Хорошо, я соврала. Доволен? — Даже очень. Потому что теперь меня ничто не остановит… — выдохнул, снова прижимая женщину к стене, и прильнул к еë губам нежным, аккуратным поцелуем. — Даже то, что я не хочу? — прошептала ему в губы, усмехнувшись. — Ой, кому ты тут заливаешь, Ириш? — фыркнул. Его рука медленно опустилась вниз и проникла под халат. Он положил ладонь на зону бикини. Ирина рефлекторно развела ножки, но тут же попыталась сомкнуть их опять. — Ну не надо, милая… — прошептал, накрывая еë губы ещë одним поцелуем. — Лепс, остановись… — прошептала после поцелуя. — Ты точно этого хочешь? — прищурился, слегка поглаживая еë там. — Ах-х-х… — выдохнула, — Мы же друзья..? — то ли спрашивала, то ли утверждала. — Я так не уверен… — улыбнулся, — Ну что, поцелуешь или только мне предстоит проявлять инициативу? — чмокнул еë в губы, подталкивая к действиям. Она несмело раскрыла ротик и захватила своими губами его, проникая в рот язычком. — Умница… — подбодрил, отвечая на поцелуй, и прижал еë к своей груди. Его руки проникли под еë халат и принялись исследовать стройное тело. Аллегрова ручками обвила его шею, язычком обвела дёсны, а затем слегка прикусила мужчине губу. — М-м-м… А ты опасная… — усмехнулся, подхватывая еë под бëдра, поднимая в воздух и прижимая спиной к стене. Снова поймал еë губы, будто пробуя на вкус. — Я не только опасная, но ещё и жутко ненасытная, — усмехнулась, страстно отвечая на поцелуй; сейчас женщиной руководили чувства и желание, поэтому она говорила всё, что хранилось глубоко внутри, — Скажи, что любишь меня… — посмотрела ему в глаза. — Я тебя обожаю, любовь моя, — улыбнулся и уткнулся лицом ей в грудь, коснувшись нежной кожи лëгким поцелуем. — М-м-м… — улыбнулась, довольная его ответом. Если бы кто-то спросил её сейчас, почему она так улыбается, то она бы незамедлительно ответила, что именно в этот момент, в эту секунду она невероятно счастлива. Счастлива быть рядом с НИМ, счастлива принадлежать ЕМУ… — Пойдëм в гостиную? — прошептал, глядя ей в глаза и ставя на пол, — Или ты хочешь здесь? — Пойдём лучше в спальню… — прошептала и потянула его за руку за собой. — Я заслужил спальню? — усмехнулся. — Много будешь болтать — пойдёшь домой, — шутливо пригрозила. — Ага, конечно, — парировал, — Иди ко мне… — подхватил еë на руки и поцеловал в губы. Ира обхватила его руками и ногами, отвечая на поцелуй. — В спальню так в спальню… — выдохнул ей в губы и понëс Ирину наверх. Оказавшись в спальне, он уложил еë на кровать. Женские ручки ловко развязали пояс халата и откинули полы в стороны, под халатом не оказалось бюстгальтера, так как она не стала надевать его после душа. — Ну и что ты стоишь? — усмехнулась, видя, как он впал в ступор, смотря на неё. — Любуюсь твоей неземной красотой… — улыбнулся, снимая футболку. Теперь была очередь Аллегровой впадать в лëгкий шок. — Ну что, нравлюсь? — подмигнул, нависая над ней. — Всегда нравился, — закусила губу. — Как и ты мне, — обвëл ладонями контуры еë тела. — Я знаю, — усмехнулась, проводя ручкой по торсу мужчины. — Иди сюда… — наклонился к ней и коснулся еë губ подчиняющим поцелуем. Она ответила, вцепляясь в его кудряшки обеими руками. Его руки начали разгуливать по еë телу и остановились на груди. Ладони аккуратно сжали округлости. — Ах-х-х-х, м-м-м… — шумно выдохнула, выгибаясь навстречу его рукам. Мужчина стал спускаться губами по еë шее, оставляя дорожку из нежных поцелуев. Оказавшись на груди, коснулся еë губами. — М-м-м, какие мягкие… — прошептал, покрывая нежную кожу поцелуями. — Боже… — простонала не только от его действий, но и от слов. Пальчиками сжала его плечи. — Посмотрим, какая ты внизу… — усмехнулся и, обхватив ладонями еë талию, провëл языком линию по её животу вниз, к зоне бикини. — Забыл какая? — улыбнувшись, прошептала. Облизала губы, а ручками поглаживала его шею и перебирала кудряшки. — Это было всего лишь один раз и давно, и ты не дала мне насладиться тобой до конца, — укоризненно произнëс, — Но теперь у нас с тобой достаточно времени, чтобы это исправить… — Пожалуйста… — усмехнулась, как бы давая разрешение, и развела ножки в стороны. — Спасибо, дорогая, — чмокнул еë колено и, стянув с женщины трусики, припал губами к давно уже возбуждëнной промежности. — М-м-м… — довольно простонала, чувствуя его горячие поцелуи там. Прижала его голову ещё ближе к себе, улыбаясь. В голове вертелся вопрос: «Почему я не сделала этого раньше? Не сдалась?» — Сладкая… — промурлыкал Лепс, проникая языком внутрь, — Почему ты такая вкусная, Ириш? — Боже… — протянула, — Я… Я не знаю… Может, потому что ты со мной? — улыбнулась. — Хм, возможно… — сделал до комичности серьëзное лицо и обхватил губами набухший от желания клитор. Ирина уже хотела засмеяться от его серьёзности, но после его действия смогла только громко застонать. — Как же хорошо-о-о… — по телу женщины побежали мурашки. — Нравится? — поинтересовался, наблюдая за еë реакцией, — Хочешь, чтобы я так каждый раз делал? — Да-а-а… — протянула. Оставив последние несколько поцелуев, он привстал, стягивая с себя джинсы и нижнее бельë. А затем, разведя еë ножки максимально широко, осторожно вошëл. — М-м-м, милый… — простонала, — А я уже и забыла, какой у тебя большой… — Я смотрю, у тебя после меня никого не было… Молодец, хранишь верность, — пошутил, обнимая еë и начиная аккуратно двигать бëдрами, чтобы она привыкла к ощущениям. — Ах-х-х, с чего ты взял, что у меня никого не было? — усмехнулась, — Помнишь, я же говорила про Валеру и Колю в ресторане? — напомнила о своей пошлой шутке. — Я это чувствую, глупышка. Твои мышцы совсем не размяты, — усмехнулся, чмокнув еë в плечо, — Но ничего, со мной они всегда будут в тонусе… — М-м-м, надеюсь… — усмехнулась. — Не сомневайся. Буду твоим личным и БЕССМЕННЫМ, — сделал акцент на последнем слове, — Тренером в этой области, — пошутил. Женщина рассмеялась в ответ на его шутку. — Ну, мы же можем позвать Колю быть вторым? — уколола шуткой. — Я и один с тобой справлюсь, — усмехнулся, слегка ускоряясь. — А-ах-х-х, да-а-а… — довольно и громко простонала, — Вот так, да-а-а… — потянулась за поцелуем. — Что же ты со мной делаешь, малышка… — выдохнул ей в губы, накрывая их жадным поцелуем. Когда воздух кончился и пришлось оторваться друг от друга, прошептала: — А что я делаю? — улыбнулась. — Много всего необыкновенного, девочка моя… — чмокнул еë в нос. Его движения стали медленнее, он входил в неё всё глубже, растягивая её внутреннее пространство. — Ах-х-х, солнце моё, как же приятно… — впилась ноготками в его плечи, — Ты такой нежный… М-м-м… Лепс почувствовал, как внутри неё сократились мышцы и сдавили его орган, и с громким стоном кончил вслед за женщиной. Он накрыл Ирину своим телом и уткнулся носом в еë плечико. — Люблю тебя… — прошептала, — Мне так хорошо ни с кем не было… — Спасибо, мне тоже хорошо с тобой, — улыбнулся, коснувшись губами её ключицы, — Я тоже люблю тебя, солнышко. Ирина обняла его руками, крепко-крепко прижав к себе, будто боясь, что он уйдёт. На деле же показывала, что принадлежит ему и только ему. — Какая же ты тëплая… — протянул, осторожно ложась рядом и устраивая еë на своей груди. Его горячие руки ласково поглаживали еë спину и поясницу. — Я не тёплая, я горячая… — прошептала ему на ушко, а затем страстно поцеловала в губы. — Извини, слегка ошибся с определением температуры… — пошутил, отвечая на поцелуй. Его пальцы спустились на еë ягодицы и теперь слегка поигрывали на них. Ирина, не прерывая поцелуя, начала ёрзать на бёдрах мужщины, создавая обжигающее трение. — Тебе ведь нравится так, м? — улыбнулась. — Очень, — выдохнул, — Предлагаю сменить позу, — хохотнул, усаживаясь на кровати и устраивая еë на своих бëдрах. Прижал поближе к себе, обнимая за талию, и снова поймал еë губы своими. Ирина ответила на поцелуй, нежно обнимая мужчину за плечи. Запустила ему в рот свой язычок и переплелась с его языком. — М-м-м… — довольно промычала сквозь поцелуй, её сводила с ума его близость, под его пальцами горела поясница. Его пальцы шаловливо скользнули между еë бëдер и погладили влажные складочки. — Ах-х-х… — закусила губу от удовольствия, — Гриша-а-а… — Что? Тебе не нравится? — усмехнулся ей на ушко, прижимая ещё ближе к себе и продолжая ласкать еë там. — Очень нравится… — простонала ему на ушко и прикусила мочку. — М-м-м, какая ты влажная… — улыбнулся, на ощупь находя и захватывая пальцами клитор и начиная теребить его. — А-ах-х-х, да-а-а, малыш… — громко простонала, сжимая его плечи. Он чуть сжал пульсирующую горошину пальцами, и Ирина с громким криком кончила. По спальне разнëсся бархатистый смех Лепса. — Ты… Ты чего? — охрипшим от стонов голосом. — Ты кричишь, как девственница, — усмехнулся. — Я же не виновата, что ты доставляешь мне такое удовольствие… — выдохнула и, дотянувшись рукой до его органа, слегка сжала. — А я тебя ни в чëм не упрекаю, любовь моя… — чмокнул еë в губы, — Кричи, если нравится, я буду только рад. И почему ты так долго терпела? Тебе стоило лишь позвать, и я бы сразу же оказался в твоей постели, — усмехнулся. — Потому что я не верила, что это может быть правдой, что я снова смогу сделать вот так, — она медленно опустилась на его достоинство, — М-м-м, мне казалось, что это было ошибкой… — протянула. — Ириш, ошибкой был твой дуэт с Леонтьевым, но только не секс со мной, — хихикнул, подхватывая еë под бëдра и начиная поднимать и опускать их. — Ты был женат, и я не хотела разрушать твою семью. Я не разлюбила после той ночи и не переставала хотеть тебя, но… Но мы были друзьями, потому что я не хотела быть любовницей. — А чего тогда ломала комедию, когда я развëлся? Отдавала долг перед Аней? — фыркнул. — М-м-м… — протянула, — Нет, просто мне столько пришлось пережить боли, чтобы общаться с тобой, как с другом, что мне казалось, нарушим мы эту грань, а потом мне опять будет больно, — замолчала, но тут же радостно вскрикнула: — Гриша! Хорошо-о… — Теперь тебе будет только приятно… — улыбнулся, покрывая поцелуями еë шею. — Ах-х-х, ты ведь не уйдёшь? — выдохнула. — С ума сошла? Уже выгоняешь? — захохотал, — Нет, Иришка, ты от меня так просто не избавишься… До свадьбы дело доведу! — Никуда я тебя не выгоняю, — рассмеялась, — Зачем я буду выгонять человека, который доставляет мне столько удовольствия, м? — прервалась, застонав: — Да-а-а, глубже, ещё… Я тебя люблю, а насчёт свадьбы… — снова стон наслаждения, — …Гри-и-иша-а-а… — Что со свадьбой? — поинтересовался. — Я согласна, ах-х-х, да-а-а, я согласна выйти за тебя… — простонала. — Намëк понят, дорогая, — хохотнул, удивившись еë скорости принятия этого решения. — Ты мой… Да-а-а, только мой… — хриплые стоны срывались с её уст. Женщина кончила, сжимая его внутри. Лепс громко застонал и кончил сразу же после неë. Осторожно уложил Ирину на кровать и лëг рядом, прижимая еë к себе. — Кстати, Ириш, ты мне должна сервиз под алкоголь, — хихикнул, чмокнув уставшую женщину в губы. — С чего это вдруг? — удивлённо приподняла бровь. — Свой я весь побил, пока тебя лихом поминал всю ту неделю, — заявил с серьëзным лицом. — Меньше будешь пить, — ткнула в него пальчиком, — А я лучше как-нибудь по-другому потом рассчитаюсь, — усмехнулась. — Ой, кто бы что тут говорил насчëт алкоголя… — протянул. — А я что? Я практически не пью, — улыбнулась. — Я тоже. Между прочим, если ты не заметила, я приехал к тебе совершенно трезвым, — поднял указательный палец вверх. — Я знаю, — усмехнулась, — Иначе ты бы не смог меня взять, ну, второй раз так точно, — рассмеялась. — Я в любом виде тебя возьму сколько угодно раз: и как стëклышко, и под шафе, — пошутил, — Ты просто недооцениваешь мои способности в этом деле. — А я дам только трезвому, — усмехнулась и щёлкнула мужчину по носу. — Ещë один повод не пить… — хохотнул. — Вот и не пей, — засмеялась, — Тогда я, может быть, буду готова каждый день… — чмокнула его в щёку. — Может быть? Дорогая, такой расклад меня не устраивает. Мы будем каждый день и по несколько раз! — захохотал, — Быстро вернëм тебе былую форму! — А разве тебе не нравится, что там узко? — улыбнулась, вырисовывая пальчиком на его груди невидимые узоры. — Нравится. Чувствую себя первопроходцем, — хохотнул. — Да ну тебя, Лепс, с твоими шутками, — толкнула его в плечо, — Я серьёзно, а ты… — отвернулась от него. — Ну всë, не дуйся, а то морщинки появятся… — обнял еë со спины и притянул к себе, — Я люблю тебя, — чмокнул еë наморщенный от недовольства носик. — У тебя появятся! — обиженно протянула. — Ну, никто от этого не застрахован, — улыбнулся, — Знаешь что? У меня есть к тебе предложение. — Какое? — повернулась и посмотрела ему в глаза. — Собирайся и поедем ко мне на квартиру. Надо же с вещами вопрос решить… и заодно прибраться. — Ну хорошо, — улыбнулась, — Только сначала я в душ, — слезла с кровати и пошла в ванную. — Меня подожди! — спохватился и бросился догонять еë. Спустя пятнадцать минут они лежали в большой ванне, наполненной ароматной пеной. — Всегда мечтал полежать в мини-джакузи самой Императрицы… — пошутил, поливая тëплой водой еë плечики. — Ну, Императрица я на сцене, а дома — просто женщина, — улыбнулась, прикрывая глаза. — Я бы поспорил, но да ладно, — усмехнулся и, подцепив указательным пальцем пенную шапку, перенëс ароматные пузырьки Ирине на нос. — Ты как маленький, — усмехнулась и повторила его действие, нанеся пену на нос ему. — А… а… — Лепс сделал вид, что сейчас чихнëт. — Ты чего? — удивилась. — …пчхи! — дунул ей в лицо. — Шалун! — рассмеялась и чмокнула его в губы. Лепс продлил поцелуй, притягивая еë к себе за талию. Его руки спустились на женские ягодицы и слегка сжали их. — М-м-м, ты что, ещё можешь? — удивлённо. — Ложись на спинку, — улыбнулся, поглаживая еë поясницу. — Хорошо, — улыбнулась и приняла нужное положение. — Ну и как тебе это утро? — шепнул ей на ушко. — Прекрасно, — усмехнулась, — Рада, что ты приехал и остался. — Кстати, что ты там говорила про этих двух остолопов? — поинтересовался. — Не делай вид, что ты не помнишь, — усмехнулась, — Я видела, как тебя взорвало, — рассмеялась. — Помню. И раз меня, как ты сказала, взорвало из-за этого, я сделаю это сейчас, — прежде чем она успела что-либо придпринять, его рука скользнула вниз и палец проник внутрь. — Ау-у, зачем? — протянула. — Ты же хотела этого, разве нет? — усмехнулся, — Это тебе за то, что соврала мне, потратила драгоценное время и заставила лезть в мусорное ведро. — Ах-х-х… — женщине начинала нравиться эта игра, — А сюда? — положила пальчики на свою промежность и томно посмотрела на него. — А сюда в следующий раз, — усмехнулся, слегка проведя пальцами по еë зоне бикини, и убрал руку. — Ну Гри-и-иша… — захныкала и ручкой сжала его орган, — Пожалуйста… — И как откажешь такой красивой… — вздохнул и положил ладонь на нежные складочки. Его пальцы осторожно проникли внутрь, лаская еë. — Ах-х-х, спаси-ибо… — простонала, поглаживая его пах. — Ириш, мы так никуда не съездим… — улыбнулся, прижимая еë ближе к себе. — Позже съездим… — прошептала, — У меня есть немного твоей одежды, но мне кажется, что она тебе не нужна сейчас… — обхватила его орган ручкой и начала водить от головки до основания и обратно. — Да, Ева приедет, а там не убрано… Скажет, что отец — свинья и что ему нужна женщина, которая дисциплинирует его, — усмехнулся, — А эта женщина сейчас, наоборот, убивает своими действиями во мне остатки дисциплины… — прильнул к еë губам жадным поцелуем. — Эта женщина дарит тебе себя, — улыбнулась, отвечая на поцелуй. — Иди ко мне… — прошептал, подтягивая еë к себе на грудь, и продолжил нежно целовать. — Уже, любовь моя… — обвила ручками его шею, прижимая к себе, — М-м-м, ты очень вкусно пахнешь… — оставила след на шее. — Ты тоже, дорогая. Мне кажется, этой адской смесью, которую ты намешала, мы будем пахнуть ещë как минимум неделю… — усмехнулся, целуя еë плечики. — Теперь ты всегда будешь пахнуть мной, а я тобой, — усмехнулась и облизала губы, — Мой нежный… — прошептала ему на ушко. — Хочу сделать нам обоим приятное… — улыбнулся и, приподняв еë бëдра, медленно вошёл в женщину. — Да-а-а, мой малы-ы-ыш… — довольно простонала, поглаживая его руки и улыбаясь во все тридцать два. — Ложись и наслаждайся… — шепнул, целуя еë в губы, и стал осторожно поднимать и опускать женские бëдра, слегка надавливая на еë поясницу, чтобы она подстроилась под его темп. — А-ах-х… — выдохнула, расслабляя мышцы там и прикрывая глаза. — Помоги мне чуть-чуть. Тогда глубже получится, — попросил. — Хорошо, — развела ножки пошире и начала двигаться бёдрами ему навстречу. — Нет, Ириш, немножко не так, — остановил еë нажатием на поясницу. — А как? — простонала от его прикосновений. — Я работаю твоими бëдрами, а ты прогибаешь поясницу. Попробуй, — улыбнулся. — М-м-м, сейчас… — выгнулась в пояснице, держась за его запястья. Вместе с ней Лепс приподнял еë бëдра, практически теряя контакт. — А теперь медленно возвращайся в начальное положение, а я буду опускать твои бëдра. — М-м-м… — сделала то, что он просил. Он опустил еë бëдра и почувствовал, как проник глубже. — Ну как? Нравится? — улыбнулся, чмокнув еë в нос. — Да-а-а, милый… — довольно простонала, сжав его плечи. — Ты у меня умная девочка, быстро учишься. Ну что, теперь без подсказок? — подмигнул. — Сама? — спросила и начала двигаться. — Умница, — улыбнулся, приподнимая и опуская еë бëдра вслед за движениями еë поясницы. — Я просто очень люблю тебя, — усмехнулась, — И очень хочу чувствовать внутри… — чмокнула его в губы. — Поясница начинает побаливать? — поинтересовался, слегка ускоряясь и тем самым заставляя еë подстраиваться под новый темп. — С чего ты взял? — улыбнулась. — Если нет, значит, ты неправильно делаешь, — усмехнулся, надавливая на еë поясницу ладонью и опуская еë как можно ниже. — А-ах-х-х… — громко простонала, — Я просто не люблю жаловаться, и ты это прекрасно знаешь… — Значит, всë-таки побаливает? — улыбнулся. — Есть немного, — призналась, — Но зато мне очень нравится… — Ну и молодец, хорошо усвоила урок, — хохотнул, чмокнув еë в щëчку. — Я вообще способная, — усмехнулась, опускаясь как можно ниже. — Не сомневался, — ответил в том же тоне, — Ну что, Аллегрова, давай заканчивать? А то вода уже почти остыла и пена начинает растворяться. — Давай, а то твоя дочь не поймёт твоего столь долгого отсутствия дома, — усмехнулась. — Ой, да ладно, мне кажется, она ещë с той ночи подозревает, что между нами что-то есть. Ева — умная девочка, — хохотнул, — Она будет очень рада за нас. — Ты подумай, что будет, если она на радостях поделится мыслями с Анной, — усмехнулась, ускоряя темп. — Не поделится — это во-первых. А во-вторых, с Аней мы в разводе, так что ей уже по барабану, где я, с кем и в какой позе, — парировал, — Да и тем более, общественность всë равно скоро обо всëм узнает… — улыбнулся. — Ну да, логично, — усмехнулась, — Когда ты внутри, я абсолютно не могу соображать… — Тогда давай заканчивать, — хохотнул и резко опустил еë бëдра, с силой проникая внутрь, чтобы обеспечить обоим моментальный оргазм. — Гри-и-ня… — громко простонала его имя, сжимая внутри и сотрясаясь от нахлынувшего оргазма; женщина почувствовала, как горячая струя ударила внутри неё, — М-м-м… — Всегда хотел попробовать этот способ… — выдохнул, осторожно откидываясь головой на бортик ванны. — Это было замечательно… — выдохнула, опускаясь ему на грудь. — Ну что, пойдëм греться и сушиться? — усмехнулся, поглаживая еë спину и плечи. — Пойдём, — улыбнулась, поднимаясь на ноги и вылезая из джакузи. Лепс вылез следом и вытащил из ванны пробку, чтобы спустить воду. Затем взял большое махровое полотенце, что висело рядом, и первым делом укутал в него Ирину. Для себя он соорудил что-то вроде набедренной повязки из полотенца поменьше. После этого он подхватил женщину на руки и вынес еë из ванной. — Знаешь что? Отставить пока сушиться, я хочу кофе. — Хорошо, я сейчас сделаю, — улыбнулась и провела рукой по его кудряшкам, — Тогда неси меня на кухню, — рассмеялась. — Уже несу, — улыбнулся. Они спустились на первый этаж и зашли в кухню. Лепс аккуратно поставил еë на пол. — Да уж, здесь теперь надо повесить на стену табличку: «На этом месте Ирина Аллегрова стала принадлежать Григорию Лепсу», — пошутил, усаживаясь на стул и тыря из вазочки своë любимое печенье. — Тогда такую табличку надо будет ещё повесить в гримёрке «Олимпийского», — усмехнулась, разливая кофе по чашкам. — Можно было бы, — хохотнул, — Сейчас перекусим, высушимся и поедем. — Хорошо, — поставила на стол чашки с кофе и тарелку с бутербродами, приготовленными на скорую руку, — Приятного аппетита, — села за стол, и они начали завтракать.