Возрождение, а не воскрешение из мертвых.

Кто-то кричит. Громко. Знакомо. Мужчина резко садится на колени, огромной рукой опираясь на саблю, и выплевывает какую-то жидкость, от которой во рту остается вкус металла. Он ничего не видит. Лишь алая пелена. И вдруг резко все пропадает, становится черным, исчезает… Мальчик просыпается и вскрикивает. Просто сон. Страшный сон. На крик прибегает брат. Дагэ большой. У него длинные мягкие волосы с золотой заколкой, тонкие и бледные пальцы, а еще зеленые глаза из изумрудов, которые всегда очень-очень грустно смотрят. Дагэ пахнет бумагой и красками. Дагэ хороший. Дагэ не обидит. Мужчина садится рядом и внимательно смотрит на брата. Он сосредоточен, а потому на лбу у него появилась морщина. - А-Мин,- голос тихий и бархатный,- Что-то случилось? - Да,- мальчик кивнул и сел брату на колени,- Мне опять приснился тот сон… Хуайсан глубоко вздохнул. Он был недоволен. Хотя бы тем, что это повторяется уже около месяца. Уложив спящего ребенка обратно в постель, мужчина вышел из комнаты. В тронном зале его уже ждали. Вей Усянь крутил меж палец черную флейту и безынтересно рассматривал гобелены на стенах. - А у вас...- парень в черном устало ухмыльнулся,- Все так же мрачно. Хоть что-то поярче бы появилось- ребенок же растет… - Вей-сюн,- Хуайсан лениво обмахнулся веером,- Именно об этом я и хотел с тобой поговорить. Насчет моего дагэ-диди. Они встретились взглядами. И Вей Усянь опять почувствовал это: сильная ци. Такая же, какая была у прошлого главы клана. Такая же, какая была ровно три года назад, когда глава клана Не пришел к старому другу с необычной просьбой: Возроди моего дагэ. Долгие уговоры и объяснения, что он никогда не воскрешал мертвых, не помогли. Его выслушали, поняли, но Хуайсан лишь покачал головой. - Я не прошу его воскрешать. Пусть он переродится в дитя, и я воспитаю его так, как когда-то меня воспитывал дагэ. - Рано или поздно,- темный заклинатель внимательно вслушался в мелодию расколотой души Минцзюэ,- Даже если все пройдет хорошо, он узнает и вспомнит. И что ты тогда ему скажешь? - Главное возроди, а над словами я сам поработаю. И Вей Усянь возродил. Малыш вышел крепеньким, немного смуглым и очень говорливым. Вот только на его шее красовался огромный шрам, будто голову пытались отрезать. - Ничего,- Хуайсан мягко улыбнулся младенцу,- Дагэ говорил, что шрамы для мужчин- это косметика для женщин. - И был бы прав,- заклинатель в черном рассмеялся, поглядывая в сторону друга. Но что же сейчас? Глава клана Не выглядел уставшим: под зелеными глазами пролегали тени, кожа побледнела, а массивных клановых одежд стало еще больше. - Давай начнем с тебя,- Вей Усянь подошел ближе, пряча флейту за пояс,- Ты когда последний раз ел? Ему лишь отрицательно покачали головой, пряча горькую улыбку в веере. - Не знаю… Я правда не знаю… Я не могу есть. И спать. Я постоянно слышу крик дагэ. А потом просыпаюсь и слышу, что это а-Мин кричит. Хуайсан засмеялся. Так не смеются нормальные люди: громко, заливисто, со слезами на щеках. Так смеялся сам Вей Усянь, когда падал с обрыва. - Не-сюн, -голос предательски дрогнул,- Может, не нужно так… - Нужно! Я уже начал делать себе замену! Ведь искажение ци может быть не только из-за сабли!- мужчина обессиленно сел на пол, отбрасывая веер в сторону,- Я чувствую, что скоро умру… И тогда… Присмотри за а-Мином. Может, ему на тот момент будет лет десять, и люди пойдут за ним, но правда о его прошлой жизни все таки настигнет его. - Нет, дагэ! Я не хочу, чтобы ты умирал! Малыш подбежал к Хуайсану, обнимая и пряча слезы в родных плечах. Его короткие черные волосы растрепались, и Вей Усянь невольно вспомнил прошлого главу клана Не, когда тот умирал. - Хорошо, а-Мин,- мужчина прижал его к себе,- Я не умру. Пойдем-ка спать. И, уже выйдя из тронного зала, мужчина со спящим ребенком обернулся и произнес: - Присмотри за а-Мином. Ему ночью постоянно снится прошлое дагэ...