Ренессанс

Лицо этого потрепанного жизнью парня показалось Рябчику симпатичным. Пшеничного цвета кудри удачно обрамляли щетинистое молодое лицо; вздернутый нос, длинные светлые ресницы, слегка пухлые губы. Хотя, губы, наверное, просто были отекшими. Если бы не многочисленные кровоподтеки, разбитые губы, скула и бровь, то этот лежащий без сознания юноша в комбинезоне убежища мог бы быть, на его взгляд, даже красивым. Парень сам по себе был немного исхудавший, но вполне крепкий, хотя бы в два-три раза крепче тощего, измождённого Рябчика. И было похоже, что отмудохали его все-таки знатно — тот еле дышал. На комбинезоне таинственного незнакомца была отчётливо видна цифра 80, он был относительно чистым и не таким потрепанным, как его владелец, так что Рябчик заключил, что очередной самонадеянный юнец, как обычно и случается, решил, что умнее всех, и вышел из очередного убежища на поверхность, уверенный, что так — заживет. Но, как было теперь очевидно, слишком хорошо этот выходец себя оценил. Рябчик брезгливо натянул плотные перчатки, приподнял тяжелую безвольную голову найденного и попытался привести его в чувство: слегка похлестал по щекам, но, поняв, что эта попытка не собирается увенчиваться успехом, даже скрепя сердце плеснул ему в лицо очищенной воды. Рябчик был крайне странный гуль — грязной воды он не признавал, хотя мог бы и на этом хорошо экономить без вреда для здоровья. Юнец так и остался без сознания, видимо, неблагодарно отнесясь к потугам Рябчика. А гуль, вполне возможно, и вправду принял это на свой счет. Оставив попытки пробудить его, тот содрал с его левого запястья пип-бой, решив, что на нем наверняка может содержаться что-то любопытное — быть может, какие-нибудь схемы водоочистительного прибора, о крохотной версии которого в глубине души мечтал Рябчик. На худой конец, штука все равно была очень дорогая, поэтому если схем водоочистительного прибора там кот наплакал, он просто сбагрит такую вещь какому-нибудь богатею тысяч за пять крышек. А вот что делать с обладателем этого пип-боя, был большой вопрос. Парень приходить в себя вообще не собирался, но оставлять его здесь на произвол судьбы, как решил Рябчик, было неправильно. Раз он был из убежища, значит, тоже мог назваться своего рода американцем. Судя по тому, что гуль вообще представлял об убежищах, о внешнем мире там не знали ровным счетом ничего, а значит, хоть в каком-то смысле тамошние обитатели жили по законам Соединенных Штатов. По крайней мере, Рябчику очень хотелось в это верить. Его рюкзак не был набит до отказа, да и до Пороховой Бочки было не так уж и далеко, так что он решил оттащить найденыша туда. Пускай ему окажут медицинскую помощь, а после пристроят в какой-нибудь цех. Даже несмотря на, мягко говоря, некомфортные условия проживания и работы, это было всяко лучше, чем стать пищей для каких-нибудь крыс или еще чего. — Смотри-ка, очнулся, — пробубнил бывалого вида врач в засаленном халате, когда юноша открыл глаза и с недоумением принялся осматриваться. — Я где?., — тут же осведомился тот, не наблюдая вокруг ничего знакомого. — В Бочке, мужик. За тебя заплатили наши. Будешь отрабатывать. — Где-где?., — переспросил он, усиленно пытаясь пробудить воспоминания об этом загадочном месте. Впрочем, их просто не было. Это парня не особенно удивило, но вопросы у него начали возникать в тот момент, когда он понял, что не помнит, где должен бы находиться. Не помнит о доме, о каких-нибудь близких... Ничего. Словно он только сейчас родился. — Реально из убежища, что ли? — ухмыльнулся врач. — Ты в Пороховой Бочке. Здесь, как нетрудно догадаться, производят порох. За счет этого и живем. Ладно, пока отсыпайся, я позову охранника. Он тобой займется. Неплохо тебя, конечно, помотало, но сейчас ты снова здоров как бык. — Спасибо.., — с сомнением поблагодарил парень и, последовав совету медика, снова прикрыл глаза. Проснулся вновь он от звуков разговора. Грубый громкий голос, еще не известный ему, беседовал о чем-то с безразличным голосом доктора. Как только юноша открыл глаза, он понял, что ему в лицо направлено дуло охотничьей винтовки. — Имя? — поинтересовался обладатель грубого голоса. — Ви... Вэй, имя — Вэй, — постарался изобразить уверенность в своей интонации парень, удивленный наставленным на него оружием. На самом деле, он подозревал, что звали его никак не Вэй, но вспомнить настоящее имя он отчего-то не мог. Он примерно понял, что предметы вокруг и то, как они называются, он знает, по крайней мере, большую их часть. А о себе не мог бы рассказать ничего. Охранник довольно резво объяснил, что Вэй будет работать на химическом производстве по меньшей мере пару недель, пока не принесет Бочке прибыли, равной хотя бы цене, заплаченной за него, и стоимости медикаментов, ушедших на его лечение. Решив не спорить и не раздражать лишний раз новое начальство, юноша, конечно, согласился на эти условия. — Тогда пойдем. На месте тебе все объяснят, — кивнул охранник. — А как я сюда попал? Получается, меня кто-то продал? — поинтересовался он, стараясь как можно более ненавязчиво разговорить сопроводителя. — А мне почем знать? Наверное, — отрезал тот и повел Вэя к цеху. Вэй слово сдержал и провел в цеху шестнадцать дней. Как ему стало понятно уже на второй день работы, условия труда вообще не соответствовали тому, что было необходимо. Именно поэтому в цеху, куда поставили Вэя, и не было тех, кто нанялся бы на подобную работу добровольно: с ним трудилось несколько рабов и должников. Помимо грохота оборудования, шум в цеху составлялся и громогласным кашлем его «коллег», а через несколько дней и сам Вэй стал вторить им. Он пытался узнать у врача, что с этим можно сделать, но тот отмахивался и говорил, что если Вэй отсюда выйдет, то этот кашель улетучится очень быстро. Жил эти шестнадцать дней он в бараке человек на двадцать, причем за все то время, что он тут провел, трое жильцов сыграло в ящик и было замещено новыми неудачниками. Утром семнадцатого дня, еще до начала своей смены, Вэй первым делом отправился в главный офис — если, конечно, это можно было так назвать. Это было покосившееся деревянное здание, наспех выстроенное несколько десятков лет назад, в котором обитал позарез нужный юноше управляющий. — Разрешите обратиться! — начал разговор Вэй, войдя в кабинет управляющего. Тот его не сразу заметил, будучи занятым какими-то сомнительными бумагами, но на такой оклик внимание обратил. — Что нужно? — Понимаете ли, сэр, мне в бухгалтерии насчитали еще тогда, что я должен буду отработать шестнадцать дней. Вот и отработал. Могу идти, да? — Придержи коней, мужик. Зовут тебя как? — зевнул тот, вальяжно откидываясь на спинку стула. — Вэй, сэр. — Сейчас погляжу, — управляющий открыл толстую тетрадь и спустя пару минут отыскал нужную запись. — Ну типа да, долг ты вернул и даже заработал чуть побольше. — То есть я могу идти, сэр? — Ну чисто технически... Да. И прекращай называть меня сэром. — Как скажете. А сколько я заработал? И где я могу забрать свои вещи? — Какие твои вещи? — прыснул тот. — При тебе не было нихера, мужик. Мы думали, на таких, как ты, бывают пип-бои, но все, что на тебе было — это твой комбез, и он на тебе. А заработал... Ну, на бутылку очищенной воды и выкидной ножик заработал. А с такой снарягой, если тебя у выхода не ждёт парочка наемников, я бы тебе валить не советовал. Вэй задумался. Выкидной нож действительно не обещал быть сколь-нибудь эффективным оружием. Тем более, что он не знал, что его ждет по выходе за забор. — А могу я наняться в другой цех, раз я вроде как свободен? — В фасовочном недавно место освободилось. Но имей ввиду, что там и работа легче, и плата меньше в два раза. И за столовку тоже платишь сам. Это где-то треть дневного жалованья. — А сколько это?.. — Ну за вычетом столовки выйдет одиннадцать крышек в день. Поработаешь недельку — авось и на двустволку скопишь с пачкой патронов. Можешь еще походить по городу, выяснить, нужна ли кому помощь. Может, заплатят немного. Я слышал, где-то у нас радтараканы завелись. Спустя десять дней работы в фасовочном цеху и выполнения мелких поручений начальства — таких, как разобраться с радтараканами в одном из бараков, отдраить несколько кабинетов, отыскать чью-то потерянную вещицу, — Вэй уже мог сказать, что был во всеоружии. Он заработал достаточно, чтобы обзавестись самодельной двустволкой и патронами к ней, парой стимуляторов и даже прикупить немного припасов в дорогу. Перед тем, как окончательно отбыть из Бочки, парень вернулся к управляющему. — Разрешите обратиться? — уже менее уверенно в правильности подобной завязки разговора, но все же привычно начал Вэй. — Опять ты? Все-таки уходишь? — Пожалуй, что так. — Ну хорошо. Крышки ты уже все получил, можешь валить. — У меня есть пара вопросов... — Не томи, у меня вообще-то дела, — вздохнул управляющий. — Первое: как я попал сюда? — Ну... Тебя притащил какой-то гуль. Он был в хорошей кожаной броне, винтовку крутую с собой таскал. Выглядел достаточно серьезно. Ну, для гуля. Не советую с твоим-то вооружением его искать. — А как он сам-то выглядел? — не унимался Вэй. — Ну, одноглазый он. На башке очень жидкие волосы остались белого цвета. До плеч где-то. Говорил очень странно. Недружелюбный. В общем, хер знает, кто это и как его зовут, но если тебе это так важно, — закатил глаза управляющий. — Спасибо. А куда он направился? — Да хер его знает. Вроде как вверх по реке. — Благодарю... А что тут за города вообще рядом есть? — Здорово тебя приложили, мужик. Ладно. Пойдешь по реке — наткнешься на Охотничий город. От него, если пойти на юго-запад, можно дойти до Дженерала. Есть еще город рыбаков, но до него пердолить придется очень долго. Если тебе так необходимо найти этого гуля, то я бы искал в Дженерале. По крайней мере, спросил бы там, может, его кто знает. Эдакого увидишь — на всю жизнь запомнишь, а там аж тысяча человек живет, если не больше. Есть, конечно, еще мелкие стоянки мусорщиков и всякие деревни, но их мало и сами они не дохрена важные. — Спасибо и на этом. Что ж, я тогда пойду. — Скатертью дорога, — хмыкнул управляющий и вновь уставился в свои бумаги. Вэй добрался до Охотничьего города только глубокой ночью. Никакого мотеля там не было и в помине, поэтому все приезжие вынуждены были ночевать у знакомых или втридорога снимать комнату хоть у кого-нибудь. Вэй такими средствами не располагал, да и друзей здесь у него не было, но переждать ночь где-нибудь было необходимо, да и город создавал впечатление такого, где помощь нужна чуть ли не всем. Жители, скорее всего, готовы были бы заплатить если не крышками, то мясом или патронами — точно, а в его случае это было не так уж и плохо. Вэй зашел в местный бар и устроился за барной стойкой. — Тебе чего? — более или менее приветливо спросил бармен, уже готовый потянуться за нужной бутылкой. — Сколько будет за пиво? — Шесть крышек. — Тогда пива, — улыбнулся Вэй. — Слушайте, вам известно что-нибудь об одноглазом гуле с длинными белыми волосами? В кожанке, с винтовкой? — О Рябчике, что ли? Известно, — презрительно фыркнул бармен, ставя перед юношей стакан пива. — А нахера он тебе? — Да за ним должок кое-какой, хочу забрать. Рябчик, значит. А где этот Рябчик живет, вы случайно не знаете? — Случайно знаю. По крайней мере, слыхал. В Дженерале он живет, вроде как. У нас тут гулей не особо жалуют. — А отчего так? — Да ты их видел вообще? Омерзительное зрелище. К тому же, рано или поздно, но они все дичают. Оставить гуля — значит пригреть змею за пазухой. А у нас тут и без того проблем полно. — Каких проблем? Может, могу помочь? Бармен показал пальцем на один из столиков. — Это Джек. Можешь у него спросить. По-моему, ему последнее время докучают кротокрысы или кто-то еще. Сам он с этим не разберется, потому что он алкаш драный, хотя раньше хороший охотник был. За столиком справа от него — Мэг. У нее недавно сын на охоту отправился и не вернулся, может, сходишь, поищешь. Если этого мало, сам выясняй у остальных. Чтобы найти нору кротокрысов и разобраться с ними для Джека, Вэю пришлось изрядно попотеть, однако свои пятьдесят крышек, пачку патронов и пару одобрительных хлопков по спине он получил. Спешить было некуда — в путь его гнало лишь любопытство, — поэтому он принял решение все же попытаться разобраться с потерей Мэг. Мэг была полная женщина средних лет, имела пристрастие к крепкому алкоголю, как и почти все в городе, обладала доброй славой среди соседей: редко отказывала в бытовой помощи. Как Вэю рассказали, она потеряла мужа, будучи беременной единственным сыном, после чего так и не завела новой семьи, посвятив всю себя воспитанию ребенка и остальной домашней рутине. Юноша подробно расспросил печальную Мэг, хотя она едва ли поведала ему больше того, что он уже знал, но хотя бы дала несколько стимуляторов — на случай, если он встретится с крупным зверем или найдет ее сына израненным. Искать ему посоветовали в перелеске неподалеку: именно там охотились местные жители. Вглубь леса заходить было опасно, туда совались лишь опытные охотники, а сын Мэг к их числу не относился. Вэй прошерстил территорию вдоль и поперек и лишь спустя несколько часов поисков, убив двух радоленей и штук пять кротокрысов и, разумеется, запасшись их мясом, наконец набрел на припорошенный ветками и сухими листьями труп. Тело еще имело человеческий вид, хотя и начало разлагаться — в самой близи вонь стояла адская. Впрочем, Вэя это смутило не так сильно. Он пригнулся к трупу и принялся осматривать его на предмет полезных вещей и, возможно, зацепок: ему очень не понравилось, что тело выглядело так, будто бы его пытались спрятать, да и перерезанное горло свидетельствовало о том, что убил его никакой не зверь. Присвоив охотничью винтовку, Вэй принялся шарить в его карманах, ища необходимые патроны, но кроме них отыскал еще и смятый клочок бумаги. «Друид недоволен. Встретимся у нашего. Попробую помочь,» — гласила записка. Рассказывать Мэг о смерти ее сына было неприятно. Особенно неприятно было то, что Вэй знал об убийстве, но говорил о несчастном случае на охоте. — Возьмите тогда его винтовку, что вы нашли, — загробным голосом предложила еще более потускневшая Мэг. — В благодарность за то, что теперь я хотя бы знаю, где он... Парень стушевался на пару секунд, но быстро пришел к выводу, что джентельменствовать на пустошах — гиблое дело. Оружие ему действительно не помешает. — Благодарю вас, мэм. Еще раз примите мои соболезнования. Винтовка была в сносном состоянии, да и в целом могла считаться неплохой, но ей недоставало скорострельности, поэтому Вэй променял ее вместе с самодельной двустволкой, патронами к ним и выкидным ножом в довесок на десятимиллиметровый пистолет-пулемет с патронами и боевой нож у здешнего торговца. Следует отметить, что для Вэя сделка получилась крайне выгодной, и неспроста: оценщиком торговец был плоховатым, а язык у Вэя был подвешен просто замечательно. Парень думал остаться еще на пару дней и хотя бы разузнать про то, кто такой Друид, чтобы то ли из интереса, то ли из сочувствия по отношению к Мэг довести дело до конца, но решил, что узнать о себе то немногое, что мог ему рассказать одноглазый гуль, ему сейчас важнее. Впрочем, он решил однажды вернуться и завершить начатое. — Разрешите обратиться? — окликнул Вэй бармена, усевшись за барную стойку в одном из ресторанов-казино Дженерала. — Да-да? — улыбнулся ему тот. — Прекрасный выбор заведения, юноша. Лучшая выпивка в городе — именно здесь. — Звучит превосходно. Но я не совсем за этим. — А за чем же? Если попытать счастья, то играют у нас вон там, — указал бармен пальцем на четыре стола в уединенном углу. За каждым из них сидело несколько игроков, держащих в руках карты и нервно куривших или потягивавших какой-нибудь коктейль из вина с ментатами. Выглядели они не то, чтобы презентабельно, но даже здесь, в Дженерале, который считался основным городом и важнейшей торговой точкой на руинах Нью-Йорка, мало кто мог похвастаться отличным ухоженным внешним видом. — Нет, и не за этим. По крайней мере, не прямо сейчас. Я хотел кое-что разузнать. — И что же? — вновь растянул на лице кислую улыбку бармен. — Ищу кое-кого... Гуль, одноглазый, с белыми волосами. Прозвище — Рябчик или вроде того. Не подскажете, где он живет? Или, может, он сюда захаживает? — Знаешь, юноша, не припомню, — усмехнулся тот. — Хотя, может, и есть вариант, как освежить мне память... — Сколько? — вздохнул Вэй, потянувшись к карману. — Пятьдесят крышек. С меня — информация и рюмка водки. Парень даже не стал торговаться и выложил перед барменом пятьдесят крышек. Тот кивнул, сгреб их в карман своего фартука и поставил перед Вэем рюмку хорошей водки. — Есть у нас такой Рябчик. У него комната в жилом отсеке на втором этаже. Какая конкретно — спросишь на месте, тебя направят. Он заходит сюда, но сейчас его здесь нет. Он был тут вчера, так что может быть и дома. Справься о нем на этаже. Если твоя задача — пришить его, не советую без подмоги. Если нужно ему понравиться, то Рябчиком его не зови. Как бишь его... Брендон, по-моему. Нет. Короче, похоже на Брендон, только страннее. Фамилия — Риверс. В любом случае, считаю своим долгом напомнить молодому и горячему путешественнику о том, что применять насилие в Дженерале строго запрещено. Так что лучше со своими друзьями выведи его через черный ход и отмудохай метрах в двадцати от города. — А с чего вы решили, что я отмудохать его пришел? — ухмыльнулся Вэй. — Ну... Зная Рябого, в первую очередь я мог подумать только об этом. Если это не так, тебе же лучше. — Можете еще что-нибудь о нем рассказать? — Если дождёшься момента, как он зайдет выпить, то он сам всем все расскажет. Он бухает, как черт. Я думал, гули вообще почти не пьянеют, а этот раскошеливается на две бутылки и напивается в свинью. Откуда столько крышек — не знаю. Он старатель, конечно, рангом сильно выше мусорщиков, но... Хотя, он в целом не сказать, что экономный. Он, бля, пьет очищенную воду, и только ее, — бармен прыснул. — А что в этом такого? — не понял Вэй. — Он гуль, юноша! Гуль! Ему радиация просто показана! — Ах, ну да... А каков он из себя? — Нелюдимый, злобный, обидчивый, грубый. Неприятный тип, еще и сумасшедший до кучи. Я бы подумал, что он дичает, да он, видимо, всегда таким припизднутым был. — Сумасшедший? — Ну как бы сказать... Он не из психов, которые кидаются с ножом на всех подряд без причины, пена у него изо рта не капает, речь у него связная, даже очень. Он просто ебнутый. Знаешь, он из довоенных, так вот он, видимо, не успел приспособиться за двести десять-то лет к тому, что мир изменился с падением бомб. Он все еще считает, что служит в армии, что его бывшая самая лучшая, что он нихуя не гуль. Кстати, да: он терпеть ненавидит гулей и супермутантов. А педиков вообще как огня боится. В общем, всю его припиздь я тебе вряд ли опишу. Познакомишься с ним — и узнаешь. Дженерал располагался в бывшем небоскребе, единственном, более или менее сносно сохранившимся на Руинах. Построенный крайне добротно, он остался стоять, потеряв пару десятков верхних этажей. Дженерал мог похвастаться первоклассной охраной, занимавшей первые несколько этажей, и даже каким-никаким законодательством, если позволите. В городе было строго запрещено применение насилия по отношению к жителям и гостям (на рабов это не распространялось; торговля людьми процветала, что приравнивало продаваемых к вещам) и воровство, в остальном — было можно абсолютно все. Лавки наркоторговцев, бордели, казино, оружейные соседствовали с магазинами одежды, уголками мусорщиков, торговавших только что найденным барахлом, иными хламовщиками и многочисленными стендами с тошкой, бритвозлаком, мясом брамина и прочими продуктами, привозимыми из деревень Лонг-Айленда. Наиболее успешные лавки располагались близ основной лестничной площадки, по которой лежал путь наверх каждого гостя Дженерала. Вглубь этажей, конечно, тоже находились магазины, впрочем, по очевидным причинам, хоть аренда там и была дешевле, прибыль тоже мало шла в сравнение с теми предприятиями, что находились у лестницы. На третьем сверху этаже рынка (всего их было чуть больше дюжины) имелся переход в другую часть здания, ставшую жилой. Пройти к комнатам можно было и на самом входе, но наверху сдавались не очерченные мелом квадратные метры, на которых жильцам было дозволено возводить стены и обустраивать дом, а настоящие, по меркам Дженерала, пентхаусы. Именно в силу удобного расположения по отношению к дорогим жилплощадям на верхних этажах рынка находились лучшие и, соответственно, самые дорогие бары, бордель и магазины. Жить в Дженерале было удобно: небоскреб обладал размещенным под землей реактором холодного синтеза, что обеспечивало электроэнергией и жильцов, и арендаторов торговых точек; туалеты пускай и были общими — один на этаж в жилом корпусе, — но даже обладали простецкой системой спуска нечистот в кое-как налаженную канализацию. Да и безопасность была если не абсолютной, то максимальной относительно любого другого места на Руинах. Пускали в Дженерал всех, у кого были крышки. Тех же гулей тут не особенно жаловали, как и на остальных пустошах, но некоторые из них вполне себе могли оплатить неплохую комнату даже с большим успехом, чем иные люди, так что на охранном посту гулей не дискриминировали. По крайней мере, дальше обидных шуток не заходило. Вэй нашел проход ко второму жилому этажу и постучался в первую же дверь. Ему открыл устрашающего вида громадный мужлан в майке-алкоголичке и уставшим вопросительным взглядом уставился на нежданного посетителя. — Разрешите обратиться! — по привычке начал Вэй. — Ну? — Известно ли вам, где проживает Рябчик? — Еб твою мать, нахера он сдался-то тебе? — риторически посетовал мужик. — Через три двери. Бежевые стены, дверь темная с бежевыми узорами. Не ошибешься. Все? — Да, сэр, спасибо, сэр! — Угу, — пробубнил мужик и захлопнул дверь перед носом Вэя. Из-за двери тут же вновь послышались только затихшие оры: как парень понял, этот мужик орал на свою женщину за то, что она даже трезвой своей пизде не хозяйка. Впрочем, это было не дело Вэя. Он действительно продвинулся вглубь этажа и наткнулся на аккуратный «домик», заботливо выкрашенный в приятный глазу цвет и защищенный прочной металлической дверью (где он только ее достал?). На двери красовались какие-то витиеватые узоры, вензеля, непонятно зачем нужные обитателю пустошей, а дверная ручка просто блестела и сверкала вычищенной позолотой. Из-за двери доносились звуки музыки: какая-то певица глубоким проникновенным голосом описывала, как неожиданно встретила, по-видимому, давнего своего любовника, к которому у нее еще есть чувства, и перед глазами у нее понеслись картины тех времен, когда они были молоды и безбашенны. Вэй понял, что волнуется. Его не напугали рассказы о сложностях общения с этим гулем, нет, но обуревало предвкушение того, что он наконец, быть может, раскроет хоть один секрет о самом себе. Выдохнув, он настойчиво постучался. — Мистер Риверс? Разрешите обратиться? — Вэй не хотел ссориться с Рябчиком сразу. По крайней мере, не в первые пару минут, чтобы тот хотя бы открыл перед ним свое жилище. А там уже можно будет поговорить и серьезно. Музыка утихла, как будто гуль внезапно смутился от мысли, что кто-то раскрыл его страшную тайну о прослушивании сопливых довоенных песен. — Можно я скажу, что никого нет дома? — саркастично отрезал явно не настроенный на незапланированную беседу Рябчик. — Но вы дома. Мне нужно поговорить. — Мало ли, что тебе нужно. Я никого не жду. Проваливай! — Выполню, как только поговорим. И вам же лучше, если вы скорее согласитесь. Чем быстрее вы поговорите со мной, тем быстрее я свалю. Гуль задумался. — Ты вообще кто? И какого хера тебе надо? — Доброжелатель, — усмехнулся Вэй. — Я уже сказал, сэр. Поговорить мне надо. — О чем, блядь, поговорить? Если ты хочешь что-то выяснить, лучше тебе меня не заебывать раньше времени! — Выйдите, и узнаете, сэр. — Да твою же мать! — рявкнул гуль и быстрым шагом подошел к двери, приоткрывая ее и первым делом демонстрируя дуло добротного револьвера, и уже только потом — себя. Вэй оглядел своего собеседника с головы до ног. Несколько сохранившихся прядей белоснежных волос ниспадали на голые костлявые плечи и смотрелись довольно нелепо. Вместо левого глаза у Рябчика зияла черная дыра, второй же обладал любопытным темно-бордовым оттенком. Вэй не понял, от злости ли это, но решил не задумываться об этом слишком сильно. Ярко выраженные скулы едва ли украшали его и без того некрасивое лицо, обрамленное кое-где остатками гнилой кожи. Носа, как и у остальных гулей, у Рябчика не было, вместо него посреди лица красовался неаккуратный обрубок с двумя черными протяженными дырками, видимо, бывшими ноздрями. Губ и ушей тоже почти не наблюдалось, а вот зубы почти сохранились и отличались удивительной для настоящего времени белизной — такой мог похвастаться очень редкий человек. Тем более это было удивительно, если учесть, что Риверс прямо в момент разговора затягивался крепкой вонючей сигаретой, явно не первой за день: позади него на столе стояла переполненная пепельница. Тело его было исхудалым, хоть и жилистым, впрочем, впечатления сильного существа Рябчик явно не создавал. Вэя отчасти повеселило и то, что гуль был одет лишь в перешитые тысячу раз кожаные штаны, укрепленные на бедрах легкими металлическими вставками и обитые дополнительной кожей в коленях. Проблема была не в уникальном дизайне — он как раз был объясним нуждами, определяемыми пустошами, и был решен далеко не так абсурдно, как у рейдеров, пару которых Вэй успел повстречать по дороге сюда. А в том, что штаны эти были великоваты их хозяину и держались на его узком тазу лишь с помощью широкого ремня. Видимо, Рябчик не собирался покидать жилища хотя бы сегодня, потому как даже на ногах у него ничего не было, кроме исключительно белых носков. — Что надо? — узнав Вэя, Рябчик не подал виду и продолжил пассивно-агрессивно пытаться выдворить его со своей территории. — Всего пара несложных вопросов, сэр, — пообещал Вэй. — Ох, правда? Ты занимаешься социальными опросами или ты просто мой поклонник? — фыркнул гуль, закатив единственный глаз. — Ни то, ни другое, сэр. Меня не интересуют гули, — по-дурацки улыбнулся Вэй. — Раз не интересуют, зачем тебе мои ответы на твои идиотские вопросы? — Рябчик решил смыться, ретировавшись внутрь и попытавшись захлопнуть дверь, но его собеседник не был намерен сдаваться так просто, поэтому, моментально отреагировав, придержал вход рукой. — Если я здесь, значит, интересуют, — уже более серьезно и уперто произнес Вэй. — Первое: как давно вы были в Бочке? — Тридцать два дня назад, — процедил сквозь зубы гуль. — И? — Второе: вы были там с кем-то? — У меня нет напарников, — уставился гуль прямо в глаза Вэя, испепеляя его взглядом. — Повторяю, вы были там с кем-то? — С кем-то — громко сказано. — Хорошо, я спрошу по-другому. Сколько вам за меня заплатили? — понизил парень голос. — Двести крышек, — неожиданно для Вэя честно ответил гуль. На его лице не было испуга, видимо, тот просто счел, что врать бесполезно. Действительно, чем быстрее настырный собеседник получит свои ответы, тем скорее он свалит. — Что ж, я думал, я стою больше, — уже более приветливо ухмыльнулся Вэй. — Я пройду? — Разрядить пистолет, убрать нож в рюкзак, снять сапоги, оставить их внутри у двери, и можешь войти. Никуда не садиться, ничего не трогать, дверь закрыть. Гуль облокотился на дверной косяк и внимательно проследил за уверенными движениями Вэя: тот быстро и механично разрядил пистолет, убрал нож и выполнил остальные требования, после чего гуль зашел внутрь сам и пропустил посетителя. — Что вы обо мне знаете, мистер Риверс? — перешел к делу Вэй, опершись на стену и сложив руки на широкой груди. — Во-первых, тебе нужно узнать кое-что обо мне. Я — первый лейтенант армии Соединенных Штатов Бринден Стэнли Риверс. Если ты мне вдруг понравишься, сможешь звать меня Бринден. Но ты мне не нравишься. Так что для тебя я — лейтенант Риверс. Или просто лейтенант. Понятно? — Рябчик поджег новую сигарету и вновь вперил злобный взгляд в Вэя. — Так точно, лейтенант, — вздохнул тот, устало закатив глаза. — Отлично. Теперь о тебе. Да, я кое-что о тебе знаю. Но я не собираюсь делиться этой информацией. Сомневаюсь, что тебе это неизвестно. А какими-то уникальными знаниями я не обладаю. Можешь попробовать задать конкретный вопрос. Вэй вздохнул. — Объясню ситуацию. Я не помню ничего. — Ничего? До какой степени ничего? — приподнял бровь гуль. — До максимальной. Вообще нихуя не помню. Мои воспоминания начинаются с того момента, как я очнулся в госпитале в Бочке. — Нихрена себе, — усмехнулся гуль. — Если тебя это утешит, то не я тебя приложил так сильно. Боюсь, тебе придется в это поверить. Я не отпиздил бы тебя так. К тому же, это вообще не мой метод. — Понимаю и верю, лейтенант, — согласился Вэй. — Как ты меня нашел? — он решил перейти на «ты», поняв, что никакого взаимно уважительного отношения не дождется. — Ты валялся на земле, избитый, без сознания. Я попробовал привести тебя в чувство — не вышло. Оттащил в Бочку, чтобы тебя подлатали. Куда лучше, чем если бы тебя сожрали крысы. Вэй хотел ответить, но был прерван собственным приступом удушающего кашля, продлившимся по меньшей мере пару минут. — В первые дни этого не было, — оправдался он. — Ладно. Хорошо, пускай это и лучше, чем если бы я там подох. — Тебе бы меня благодарить, а не допрашивать. — Спасибо, лейтенант. Так лучше? — с нетерпением ответил Вэй. — Итак, вопросы... Хорошо. Не ты меня отпиздил. Допустим. Что при мне было? Ты все забрал? Насколько мне известно, у каждого жителя убежища есть такая штука, как пип-бой, но я его у себя не нашел... — На твое счастье, пип-бой у меня. Я не успел продать его. — Верни его мне! Я заплачу. Сколько нужно? — Восемь тысяч, — расплылся в злорадно-снисходительной улыбке Бринден. — Специальная цена! — Он не стоит столько, — приподнял бровь Вэй. — Для тебя — стоит. Ты ведь хочешь его назад? Значит, мне нет смысла занижать цену, лишь бы сбагрить. Я и для себя нашел там много интересного. Да и вообще пип-бой — полезная вещь... — Хорошо. Я выплачу тебе твои сраные восемь тысяч, — выдохнул Вэй, размышляя о том, как быстро достать такие огромные деньги. — У меня есть еще одна мысль. — Говори? — Мне не очень хочется ждать пятьсот лет, пока ты парой крышек в месяц покроешь стоимость пип-боя. Не слишком-то это интересно — без причины наслаждаться твоей рожей так часто. Однако я вижу еще один выход. Правда, прежде чем я сам решу, имеет ли он место, ответь на несколько вопросов. — Валяй, лейтенант, — нетерпеливо воскликнул Вэй. — Кого ты встречал на пути сюда? Кого убил, от кого скрылся? — Так... Хм. Кучу громадных тараканов, крыс всяких, псов... Несколько диких гулей... На охоту в Охотничьем городе выбрался, там двух радоленей и пятерых кротокрысов замочил... Ну и еще по мелочи, не вспомню. Видимо, стрелять я умел, руки помнят. Видел еще пару огромных хуевин в панцирях у реки, они мне не понравились, так что я их обошел аккуратненько. Большие скорпионы показались мне опасными, тоже не рискнул. Робота одного видел, тоже решил обойти. А, ну и пару банд рейдерских видел, не хотелось с ними связываться. Один против пятерых — так себе расклад. — Не так плохо, как я ожидал. С пистолетом-пулеметом тебе комфортно? — Спасибо за заботу, лейтенант, — усмехнулся Вэй. — Да, вполне себе. Лучше, чем с охотничьей винтовкой. — Лучше из-за ее размера или меньшей скорострельности? — Размер меня устроил бы. Скорострельность недостаточная. — Разбери и собери пистолет, — вдруг велел Риверс. — И побыстрее. Вэй приподнял бровь, но не стал спорить, подчинившись эдакому приказу. За короткое время ему удалось безошибочно разобрать и собрать оружие. — Любопытно.., — оценивающе высказался Рябчик. — Что ж, хорошо. Если ты и правда... Руки вспомнят. Ладно. Так вот, мое предложение. Считай, уже двести тридцать три года я снайпер. Это удобно во многих отношениях, но бывают моменты, когда мне требуется, скажем так, сотрудничество. Ты выглядишь довольно крепким, я готов допустить, что ты хорошо обращаешься с оружием, так что я предлагаю тебе поработать на меня какое-то время. В основном я занимаюсь старательством, я думаю, тебе не нужно объяснять значение этого слова. Я просто периодически выбираюсь в места, еще не разграбленные какими-нибудь остолопами, не знающими цену вещам, хранящимся там, набираю чего подороже и сбываю здесь. Проблема в том, что далеко не всегда представляется возможным засечь врага издалека. Я говорю о закрытых помещениях, в частности. В таких ситуациях и необходим напарник, дающий отпор вблизи с большей легкостью, чем профессиональный снайпер. Что с этого получишь ты? Что ж, это хороший вопрос. Но я полагаю, что это должно тебя устроить. Каждый день я буду рассказывать тебе по факту о твоей жизни, а впоследствии, если меня будет устраивать твоя работа, верну тебе и пип-бой. Ну и, конечно, часть прибыли с вещей, что мы найдем. Предлагаю шестьдесят на сорок. — С радостью соглашусь на шестьдесят, — глупо пошутил Вэй, улыбаясь во весь рот. — Шучу, лейтенант, что ты куксишься? Ладно, я согласен. Мне прям сейчас пойти кого-нибудь отстреливать? — Нет, конечно. Во-первых, тебя нужно переснарядить. Штурмовой карабин тебе подойдет? — Да, я тоже думал прикупить его, но пока этих денег у меня нет. Если сорока процентов хватит, скоро обзаведусь. — Не стоит. Я куплю тебе штурмовой карабин, немного подлатаю его. Завтра в семь часов утра встретимся у моей двери и пойдем на стрельбище, и ты покажешь мне, на что годишься, ну и обстреляешь карабин, конечно. Если нужно будет что-то подправить, я сделаю. Это будет авансом. Ах, и да. Твое имя — Адам Моутон, тебе двадцать три года, и, как ты, наверное, догадался, ты — уроженец убежища 80.