Что ты делаешь здесь?

План наш с Иваном существовал очень долгое время, он отучился в школе, побывал в некоторых странах, с которыми контактировал его отец, очень сильно изменился в плане характера. Он стал увереннее в себе, серьезнее, но вместе с тем и веселее. Честно, я даже стал засматриваться на него, как на парня, но по сравнению со мной семилетний Иван был просто младенцем. Он не рос внешне, но внутренне уже был взрослым, как мне казалось. Думая о нем я не мог представить его тем худым, семилетним мальчиком, каким он был на самом деле, я представлял его уже взрослым и даже не парнем, мужчиной. Ох, таким, каким я его представлял, он очень привлекал меня. Я не считал чем-то ненормальным любовь, по этому не корил себя за свои иногда проявляющиеся чувства. Один раз, когда мы с Иваном остались наедине, как уже много тысяч раз, тот поцеловал меня. Да, это была полностью его инициатива, он ни о чем меня не предупреждал, а наш разговор шел о том, сколько лет мы уже общаемся, как Иван резко целует меня. Надо сказать, что после своих действий он не испытывал никакого стыда, никаких угрызений совести, просто ухмыльнулся и сказал что будет продолжать так делать, раз моя реакция не была какой-то отрицательной. Собственно, я не против. Не видя никакого отрицания, агрессии с моей стороны, тот позволял себе многие вольности. Целовал, иногда делал намеки, комплименты, в сторону моего тела, но я не мог толком воспринять его серьезно, как бы ни старался. Я был выше Ивана, очень выше, тому не было достаточно табуретки, что бы поцеловать меня, его детское тело, очень худое и с Несформировавшейся фигурой не вызывало у меня ощущения того, что это не игра. Я не мог отрицать это, потому что такую правду не скроешь и Иван это отлично понимал, но что бы начать расти, ему еще нужно стать страной. Именно с этого осознания то и начались главные проблемы. Иван был уже очень решительным, уверенным в себе человеком, по этому спокойно пошел поговорить на эту тему с отцом и все вроде бы шло очень хорошо, как я слышал, РИ вроде бы даже улыбался, если судить по голосу, но в какой-то момент все изменилось. Вроде бы это началось с вопроса про идеологию. Тогда я подошел поближе, что бы поддержать Ваню, посмотреть на то, как он решает вопросы и РИ задал вопрос о том, какие изменения его сын хочет внести в политику, в конституцию, а Иван, будучи человеком честным, все ему и выложил. Дело в том, что тому не нравились порядки, которые были в стране сейчас. Он хотел все кардинально изменить и рассказал об этом отцу, как его и просили, потому что честный был. Вместо улыбающегося до этого Российской Империи, я, выйдя из-за угла, увидел разъяренного русского, который в тот же момент начал кричать на сына, говоря что власти он не получит, что он бесполезное дерьмо и власти заслужила только его сестра, та самая Эльза. С того момента мы больше не виделись вживую очень долгое время. Меня не пускали даже в дом к РИ, по этому с Иваном мы переписывались по почте, но после какого-то времени наше общение резко прекратилось. Снова. Я уже не мог приехать и разобраться, единственное что мне оставалось это просто ждать. Ни новостей, ни газет, ничего. Просто никакой информации, да и с РИ мы отношения испортили, а восстановим точно не скоро, если вообще восстановим. Так, в одиночестве, уже найдя новых друзей, я проживаю немаленькое количество времени без Ивана, изредка вспоминая о нем на собраниях, когда я вижу РИ, но не более, пока мне в руки не попадает интересная газетенка. В ней писалось о революции в России и о её зачинщиках, СССР и его брате, РСФСР. ... Агрх, снова собрания, снова сидеть и плевать в потолок, пока все между собой ругаются, общаются, целуются. Не люблю я такие мероприятия, но их посещения уж очень обязательны, что бесит. Единственное, что меня радовало сейчас, так это то, что на собрании будет новичок. Мне не приходило в голову, кто это мог быть, но нравился он далеко не многим. Я захожу в зал собраний, слыша за собой хлопок двери и присаживаясь на свое место. Оглядев весь стол, я старательно выискиваю табличку с Именем новенького, потому что она точно где-то здесь. И вот, в самом конце стола, где особо интересных персон не сидит, я вижу красивую надпись "Союз Советских Социалистических Республик". В голову приходит, что это что-то очень знакомое, но я, к сожалению, не могу вспомнить что. Помнится, я видел Абреввиатуру в какой-то газете, но.. Я не помню, про что там было, однако теперь у меня есть цель на этом собрании: выследить новенького и поговорить с ним. Может быть он окажется нормальным парнем и мне уже не будет так некомфортно и одиноко не подобных сборищах стран. Проходит не так много времени, как появляется высокая, широкая фигура, которая присаживается на место новенького. Я улыбаюсь и встаю со своего места, еще есть время, что бы поговорить. - Здравствуйте, вы СССР, верно? - Я, улыбаясь, протягиваю ему руку для рукопожатия, а тот хихикает, пожимая мою руку. - Я сказал что-то смешное? - В моем голосе отчетливо слышно возмущение. - Нет, просто ты так обращаешься ко мне, на вы. - Ну а что в этом такого, по моему это показывает то, что я вас уважаю, но никак не смешит и не развлекает. - Я начинаю хмуриться, желая покинуть его, так как вежливым и воспитанным он не оказался. - Америка, блин, я же ваня. Иван, твой друг детства, просто вырос. - Осматривая его с удивленным лицом, я замечаю схожие черты и мы оба заливаемся смехом. ... - Ну что, как твоя жизнь сложилась, дорогой мой друг? - Спрашивает у меня Иван, уже сидя рядом со мной. Выгнать прошлого обладателя этого места было не так уж и просто, Ваня успел потрепать себе нервы, но в итоге все получилось. - Прошло столько лет, ты не видел меня несколько веков, пока я был заперт дома и не мог писать письма, но вроде бы мы до сих пор в хороших отношениях, если я, конечно, не ошибаюсь. Хотелось бы вернуть все то, что у нас было тогда и я имею ввиду только наши отношения, сестра и отец тут не при чем, они бесполезны. - Честно, я успел тебя подзабыть за это время, сам посуди, сколько прошло, я не мог все помнить и постоянно горевать. Нашел себе новых товарищей, играл, общался с ними. Иногда вспоминал о тебе, но от тебя ни ответа ни привета, в целом, никаких новостей. А ты, я слышал, не очень гуманно добился своей независимости, да? - Я не совсем понял его намек про наши прошлые отношения, так как в памяти моей от большого количества событий все немного утряслось, размылось. - Ну, в целом да. Пришлось немного запачкать руки, но я об этом не жалею, в самом деле. Убил и убил, это стоит признать и принять, я нормально чувствую себя на данный момент. То есть никаких угрызений совести, сожалений. Сделал что нужно. - Иван нахмурился и посмотрел мне в глаза. Взгляд у него очень изменился, он стал более холодным и стальным с того времени, когда мы с ним виделись. - Если ты ничего не понял, то пойдем, выйдем, я объясню. Естественно, мое любопытство взяло верх, я встал с места и вышел из зала, подходя к стене и складывая руки на груди. Союз вышел через некоторое время, улыбаясь и это, на самом деле, меня очень насторожило. - Много же у тебя было событий в жизни, раз ты ничегошеньки не Помнишь. - Союз ухмыляется и осторожно берет меня за подбородок, целуя в губы. Тут я, конечно, догадался, что речь о тех детских поцелуях, которые я не воспринимал всерьез. Сейчас, когда Союз уже похож на взрослого мужчину, я воспринимаю это более чем серьезно. Целовался он отменно, возможно, научился за то время, когда мы с ним были детьми, а может быть у него за это время был кто-то еще, но я в этом очень сомневаюсь. Мало того, что РИ бы вряд ли допустил такое, так и Союз выглядел как семилетняя сопля, а сопля потому что худой и страх не внушающий. На собрании мы, естественно, сидели мирно, не показывали ничего на публику, но почему-то мне кажется, что пару-тройку таких собраний и будет уже все равно, хоть сексом здесь занимайся.