***
Обычный пасмурный день. В такой многие задумываются насчёт того, остаться ли дома или всё же сходить прогуляться. Возможно, вскоре пойдёт дождь, но именно это и заставляет людей забиться в самые дальние углы квартир и пить горячий чай, укутываясь в тёплый плед. Хотя есть и те, кто любят такую атмосферу. Все улицы пусты, и лишь иногда проедет машина с громкой музыкой, что слышна даже на улице. Недаром синоптики ещё день-два назад рассказывали, что в этот день возможны осадки. И они оказались правы. На асфальте появились капли воды, затем их становилось ещё больше, и ещё, ровно до тех пор, пока он не приобрёл более тёмный цвет. Многие, чувствуя, как на голову падают мелкие капли, сразу накидывали капюшоны или же доставали зонты. А дождь тем временем всё набирал обороты, переходя в ливень. В этот же момент по дороге шагает скелет, держа руки в карманах. На вид ему около семнадцати лет, а то и старше. На голову был накинут капюшон, а взгляд был уставлен в одну точку, а именно в синие кеды, под ними давно уже образовалась маленькая лужица. Ветровка у парня была слегка помята и казалась даже старой, ведь она покрыта несколькими слоями пыли. Возможно, это даже к лучшему, раз это и намекает на его имя. Мёрдер, ну или как многие называют его Дастом. Что же он так долго делает на улице? Неужели никуда не спешит? Может, у него дома семья, которая будет счастлива снова его видеть? Особенно если знать, что Даст пробыл в коме около десяти лет. В голове сейчас шум да каша, мысли всё не могут прийти на круги своя. Когда же у Пыльного получилось как-то разобрать их, он мельком осмотрелся, проверяя наличие людей — надо же, он даже не заметил, что с тех пор, как он здесь стоит, прошло уже около двух часов — и, сложив руки на грудной клетке, он поднял голову вверх, позволяя каплям дождя скатиться по холодным скулам. Пыль тяжело вздохнул, озвучивая шёпотом всё, что он сумел переварить. — Моё имя — Мёрдер Дэлоне. — Начал он с простого. — Мне двадцать семь лет, и я пролежал в коме десять лет. Я слышал всё, что мне говорили, и я помню каждое слово, что было сказано рядом со мной, пока я спал долгим сном. И я… — тут Пыльный замолчал, услышав стук каблуков мимо проходящей женщины. Поняв, что здесь небезопасно думать о таком, Мёрдер развернулся в противоположную сторону и направился в непонятном направлении. Но, судя по указателям на стенах жилых домов — к реке. Ноги сильно болели от резкой нагрузки, целых десять лет ему не удавалось так прогуляться. А если и удавалось, то только в мечтах. Даст проснулся неделю назад. Врачи и доктора были, мягко говоря, удивлены столь внезапному подарку, ведь все они считали, что такой безнадёжный пациент, как он, так и умрёт в коме, когда спадёт его мозговая активность. После того случая, как Пыль попросил их никому не сообщать о своём пробуждении, ему помогли прийти в норму. Помогли встать на ноги и снова научиться ходить, держаться на ногах. Даст большую часть времени молчал, не высказывая больше и полуслова. Сегодня ночью он сбежал из палаты, не хотелось ему находиться ещё месяц, да и больше, здесь. Как же он попал в кому? В семнадцать лет его сбила машина и он, что логично, оказался в больнице. Семья у него была в достатке, никто не пил и все любили друг друга. У Даста было достаточно денег чтобы переехать вместе со второй половинкой в новый дом, однако случилось это самое несчастье. Пыль не думал, что будет слышать всё, что происходит вне сна, а слышал он много того, чего слышать и не нужно было… Пройдя пару кварталов, Пыльный наконец-то оказался возле моста через реку. Скелет пролез через решётку и сел на самый край бетона, свесив ноги вниз. В метре от него вода, глубина которой явно больше, чем умение Пыльного плавать в одежде, особенно после десятилетнего лежания на кровати, он давно уже подрастерял свои привычные многим навыки. В разум парня стали врезаться голоса, что он больше всего запомнил.***
— Надеюсь, ты умрёшь… — цокнула женщина, чей холодный голос сильно напоминал тёплый голос матери. — Паразит… Проблемы одни от тебя.***
— Как удачно, — слышался голос Киллера, что являлся второй половинкой Пыли. — Теперь-то я смогу посмеяться над таким неудачником, как ты. Ты даже и подумать не мог, что наши отношения были обычной шуткой. Я просто поспорил на деньги, смогу ли я начать встречаться с таким неудачником вроде тебя. Хах! Ты такой жалкий. Не знаю, как мне удавалось терпеть тебя всё это время. Буду крайне сильно надеяться, ты никогда не проснёшься, но, а если это и случится, то знай, что на тот момент я буду очень далеко. Аривидерчи, неудачник.***
— Я слышал, что кто-то постоянно попадает в палату этого коматозного. Насколько мне известно, всё с этого света пытается выпилиться. — Да. Его вроде Хоррор зовут. Друг этого… эмм… — Мёрдера? — Да. Говорят, лучшие были друзья, но это было давно. Крайне давно. — Его сюда уже не впускают, настолько часто он здесь объявляется. Будто специально либо помереть хочет, либо ещё чего-то надумал сам себе. — Он дольше тут, чем некоторые сотрудники. Наши медсёстры уже даже не здороваются с ним, настолько они к нему привыкли. — Кажется, он действительно переживает за своего друга намного больше, чем его***
Как всё обернулось… те, кому ты доверял, воткнули тебе нож в душу, тот, кого ты любил, гнусно тебя предал, а тот, кого в детстве ты считал врагом, оказался самым доверенным монстром. Даст грустно хмыкнул, выставляя вперёд руку и позволяя каплям утихающего дождя падать и стекать по кисти. Ничто не вечно, да? Как на проверку, все его связи оказались такими же, всё после стольких лет в коме теперь словно выглядит иначе. Мёрдер начинает смотреть на мир так, словно на его зрачках сейчас расстилается плёнка лжи. Даст поднял голову к небу, прикрыв глазницы и тихо вздыхая. Интересно, если он сейчас начнёт плакать, его сочтут за какого-нибудь больного идиота и вернут в больницу? Дождь ведь всё равно пока ещё может скрыть его слёзы. Но Мёрдер сейчас был не в том состоянии, чтобы плакать. Такое ощущение, что все слёзы за всю свою жизнь он пролил в коме, после всего того, что невольно услышал. Он, ненадолго спустившись с моста, присел возле речки, сначала просто поглядев на то, как расплываются кольца на воде от каплей дождя. Примерно так же сначала было с его воспоминаниями — какой-то отчётливый фрагмент есть, а все остальные уже всё хуже и хуже… возможно, было бы даже лучше, если бы он не слышал ничего и жил в счастливом неведении, но тогда бы было намного больнее, чем сейчас. Мёрдер опустил пальцы в воду, немного проводя по ней. Холодная… такими же были чётко врезавшимися в его память слова его матери. Слова этой, как ему удалось узнать, умершей несколько месяцев назад женщины впечатывались в память подобно осколкам стекла. Только вот, кажется, стекло резало бы не так больно…***
— Если бы не ты, в моей жизни всё было бы намного лучше, — женщина, ходя по палате, — стук её каблуков запомнился так же отчётливо — раздражённо бормотала что-то себе под нос, даже не подозревая, как сильно её слова ранят того, кто, казалось бы, спит беспробудным сном. — Твой отец всегда любил тебя больше, чем меня. Он никогда не видел во мне кого-то, кроме родительницы и домохозяйки, а ты… вот ты был для него всем, паразит. Он доверил тебе свою историю, отдал всю свою любовь и даже всё своё состояние на тебя переписал! Всё до единого цента! Честно говоря, я и так планировала когда-нибудь, да избавиться от тебя, дабы обрести путь к этому богатому наследству. Кто ж знал, что провидение само поможет мне это сделать.***
«Мама, ты так была добра ко мне» — с сарказмом подумал Мёрдер, вытирая мокрую руку об такую же промокшую куртку. Видимо, она никогда его не любила и всё когда-то ею сказанное было лишь красивой и правдивой ложью. Она хотела только то состояние, которое было завещано полностью Дасту его отцом… неужели некоторые существа способны стать такими тварями только ради получения денег? Если да, то его мать однозначно попадала в эту категорию. Разумеется, узнать о её кончине после пробуждения было тем ещё моральным ударом для Мёрдера, — что ни говори, а его мать была единственным для него родным человеком после смерти отца — но сейчас, помня все её слова, можно пренебрежительно заявить: «Не рой другому яму, сам в неё попадёшь», ведь Даст всё же вышел из комы, а она ушла в мир иной. И всё-таки… он до сих пор любил её, сам не понимая, за что конкретно сейчас. Возможно, это просто из-за многолетней любви и привязанности? Пока он сам ещё не до конца разобрался, но точно знал — даже имея представление о правде, он вряд ли бы поднял на неё руку, будь она жива. Дождь понемногу начал утихать, из-за туч стал светить первый луч солнца. Даст надвинул на голову капюшон посильнее, пока не желая сталкиваться с солнечным светом, будто он стал вампиром, которому свет вреден для существования. Но это солнце было тёплое. А то, которое освещало Мёрдера когда-то давно, оказалось будто сотканным из ледяных нитей, пропитанных дёгтем. Даст, слегка сощурив глазницы, смог разглядеть у берега несколько плавающих водорослей, одно из которых он подцепил пальцем. По ощущениям довольно мерзко, пусть это всего лишь растения, а не какое-то живое существо. Но сейчас можно сравнить вот эту кучку морской зелени с тем, кого он когда-то любил, в ком просто не желал видеть изъянов, а нужно было. Киллер, Киллер… неужели всё это время ты и вправду не желал иметь с ним ничего общего? Даже как-то немного стыдно за себя, за то, что сам Мёрдер так глупо попался на крючок того безглазого убийцы, что позволил себя обвести вокруг пальца. И, видимо, за этим заговором стоял не один скелет, а сразу двое. Последний диалог с участием бывшего парня Киллера начал медленно приобретать краски у Даста в голове.***
— Да ладно тебе, он ведь всё равно вряд ли проснётся, чего ты волнуешься лишний раз? — в голосе Киллера слышалось одновременно и насмехательство над его бывшим, и заинтересованность в новом партнёре. — И всё же, нам стоит убраться из этого города на крайний случай, ты же не знаешь наверняка, вдруг он решит ни с того ни с сего очнуться завтра, а затем застукает тебя со мной и прикончит обоих. Я много раз повторял эту фразу, и ещё раз скажу: самые опасные существа это те, которые потеряли абсолютно всё, в них уже нет жалости. — Я всё устрою, если ты хочешь, то мы будем в другом городе уже через несколько часов, не беспокойся. Этот чудик всё равно давно уже всё просрал.***
Тот, с кем тогда разговаривал Киллер, был Дасту хорошо знаком. Это был Оутер, в далёком прошлом хороший знакомый. Просто когда-то Мёрдер связался не с той компанией и испортился в характере, из-за чего рассорился с нынешним парнем Убийцы и не только с ним. Лично для Даста, на самом деле, было не секретом, что Оутер сильно ревновал к его бывшему парню. Теперь-то он уж точно счастлив где-то там в другом городе, кома позволила отбить Киллера себе, да и вышеупомянутый сам признался, что Мёрдера никогда не любил. Спасибо, новая моральная травма в копилку. Солнце окончательно вышло из-за туч, освещая дождевые лужи и наполняя воздух чудесным запахом дождя. Лучи светила всё же добрались до Даста, начиная высушивать ему мокрую одежду и греть своим теплом. Мёрдер, немного грустно и одновременно по-доброму улыбнувшись, вытянул руки, позволяя солнечным лучикам осветить кисти. Когда-то, когда он был в коме, в его жизни так же неожиданно появился лучик света, который был Дастом совершенно не ждан.***
— Хей, я снова здесь, — этот мягкий басистый голос навевал в Мёрдере успокоение, непонятно из-за чего. Пусть он даже не видел лица того, кто постоянно разбавляет его грустные воспоминания, но он очень хотел хотя бы на минуту лицезреть то существо, которое уже в который раз находится рядом с ним. — Ах, да, прости, я забыл, что ты не сможешь говорить со мной. Но в любом случае, сегодня я принёс с собой книжку, чтобы было не так скучно. — звук того, как пододвигают стул и садятся на него, совсем рядом с Дастом. Незнакомец раскрыл книгу и откашлялся, готовясь читать, но вдруг он на несколько секунд замолчал, будто что-то обдумывая. Мёрдер тогда явственно запомнил, как его лба коснулось что-то тёплое, немного погладив. Неожиданная и приятная ласка. — Я не знаю, слышишь ли ты меня… — сейчас в голосе этого существа была грусть. — Но я всё равно буду приходить сюда, читать тебе, хотя бы, раз ничего другого я не могу сделать. Если хочешь, мы сможем обсудить с тобой эту книгу, когда ты… проснёшься. — последнее слово далось незнакомцу с трудом, возможно, он тоже слышал, что Даст может не очнуться и умереть в коме. — Но не будем о грустном! Я, пожалуй, начну…***
Даст тепло усмехнулся, вспоминая все те разы, когда этот незнакомец поднимал ему настроение, немного глупо, но смешно и забавно, шутил, читал книги — последнее, кстати, у него получалось делать просто превосходно. И чем-то этот баритон был знаком Мёрдеру, будто он его где-то уже слышал, но в более детском варианте, только как он ни силился хоть что-то припомнить — мысли сразу разбегались, а собрать их в кучу было нереально. И всё-таки… если у Мёрдера получится, то он обязательно найдёт этого человека или монстра, чтобы сказать ему, как сильно он ценит его помощь. — Я Мёрдер Дэлоне. — снова начал говорить про себя Даст, прикрыв глазницы и собирая всё, что смог, в кучу. — В семнадцать лет меня сбила машина, тогда я лежал в коме десять лет. Я был будто в не заканчивающемся сне, но из этой реальности я слышал всё, что говорили рядом со мной, когда считали, что я не способен их услышать. Моя мать ненавидела меня. Тяжело это признавать, но она хотела лишь забрать у меня моё наследство и оставить меня умирать в коме. И пусть я ненавижу её за подобного рода поступок, я всё равно, какой-то крошечной пылинкой своей души верю, что до своей смерти хотя бы часть её любви ко мне сохранилась. Киллер… он поспорил на деньги, что сможет меня в себя влюбить. Как горестно признавать, что именно это у него и получилось. Я был так глуп, так наивен, я верил, что мы и вправду можем жить счастливо вместе. Вот только он сам мне признался, что между нами ничего не было, а теперь он вообще где-то в далёкой стране вместе с моим старым хорошим знакомым Оутером. Надеюсь, что хотя бы нового партнёра Киллера не коснётся вся та же катавасия, что и меня в своё время. Вы оба сделали мне больно… но я всё ещё пытаюсь держаться. А тот незнакомец… он был ко мне так добр, хотя я этого совершенно не заслуживал. Я обещаю, что как только полностью приду в норму, то попытаюсь его найти и сказать ему спасибо. Но я знаю, что одного этого слова будет мало, чтобы выразить всю мою благодарность за то, что он сделал ради меня, пока я был безнадёжно погружён в сон. Хах… может, сейчас мне не так плохо именно благодаря его поддержке? В любом случае, он сделал для меня слишком многое… Даст, закончив свою речь, ненадолго замолк, смотря на речную гладь, которая блестела под солнцем. Сейчас внутри него по-прежнему бушует шторм из эмоций и тех же воспоминаний, но он уверен, что рано или поздно ему будет так же спокойно, как и этой речке. Немного глупое сравнение, но лично он находил его действительно правильным. Встав с уже прогретых камней, Даст напоследок кинул в воду горсть мелких камушков, будто таким образом немного отпустил от себя плохие воспоминания на дно сознания. Постояв до того момента, пока не закончились круги на воде, он, поправив свою куртку и капюшон, направился обратно на мост — в любом случае, его дом, вроде бы, должен находиться в той стороне, если там, разумеется, никто не поселился за всё то время, как его мать умерла, это ведь вполне возможно. Но пока стоит просто пойти посмотреть, нужно же с чего-то начинать. Когда Мёрдер взошёл на мост, на его глаза сразу попался такой же монстр-скелет как он, который явно решил не насладиться красотой местных вод, слишком уж низко над водой он висел. Даст непонимающе выгнул надбровную дугу, склонив голову на бок, пока тот монстр, видимо, передумав, встал в нормальное положение, одной из рук начиная держать голову очень странным методом — кисть руки в глазницу. Мёрдер сначала в нерешительности замялся — через мост нельзя было перейти, не потревожив незнакомого скелета, но и общаться с ним не очень хотелось, не в том Даст был состоянии. Однако без этого пройти было просто нельзя, так что пришлось рискнуть. Только вот изо рта Мёрдера вырвалось совсем не то, чего он ожидал: — Вы похожи на суицидника, — неосознанно ляпнул он. Незнакомец на пару секунд застыл, а Мёрдер уже успел дать себе в мыслях с десяток пощёчин — он что, после комы не может уже с собственным языком совладать? Скелет, убрав руку из глазницы, повернулся к Дасту, явно собираясь попросить прощения за недоразумение и дать пройти, но, стоило ему увидеть, кто перед ним стоит, этот незнакомец почему-то замер, как статуя, а его единственный красный зрачок уменьшился до размеров песчинки. — Эм… С вами всё в порядке? — чисто для галочки поинтересовался Мёрдер, чувствуя, как он покрывается холодным потом. Чёрт, он слишком много времени не был в социуме. Но тут произошло самое неожиданное — незнакомец с какого-то перепугу неимоверно широко улыбнулся, в его зрачке заблестела радость. Он вдруг сорвался с места и так крепко сжал Даста в объятиях, что, кажись, сломал парочку рёбер. Пойманный захрипел, от шока даже не пытаясь хоть как-то разжать крепкие руки скелета, но и не пришлось этого делать — незнакомец сам его отпустил, по-прежнему практически светясь от счастья. — Даст, ты всё же проснулся! — он обрадованно хлопнул в ладоши, но лично Мёрдер как-то завис, стоило ему услышать своё имя. А откуда этот монстр его знает? Они же даже не виделись, что за хрень? — О-откуда вы знаете моё имя? — Даст отошёл от сразу немного погрустневшего незнакомца, слегка выставляя руки вперёд, что означало то, что он пока обойдётся без обнимашек. Скелет, начиная перебирать рукава своей куртки с мехом, склонил голову на бок, будто он считал, что Мёрдер сейчас пошутил, но вид недавно вышедшего из комы монстра совершенно не намекал на юморную ситуацию. — Ты не помнишь меня? — Незнакомец грустно хмыкнул, пряча руки в карманы куртки. — Ты всё-таки ничего не слышал, пока был в коме… а я так надеялся на лучший исход… — и он развернулся, начиная идти куда-то вдаль. Даст снова на пару секунд завис, но только сейчас до него дошло, что он мог сравнить голоса незнакомца, который помогал ему в коме, и вот этого скелета. Немного хрипловатый баритон… полностью совпадал. И тут куча голосов разом врезались в череп Мёрдера, заставляя его немного содрогнуться и схватиться за виски, дабы его череп не разорвало от этих практически криков, будто сама память хотела, чтобы он что-то вспомнил. Кто-то постоянно попадает в палату. Они лучшие друзья были, но это было давно. Он действительно переживает за своего друга намного больше, чем его парень или семья. Его вроде зовут Хоррор. Хоррор. — Хоррор! — резко выкрикнул Даст, чем заставил того скелета обернуться. Мёрдера начало трясти, воспоминания, касающееся обладателя этого имени, начали кружиться в черепе, как водоворот. Вот фрагмент того, кто Хоррор читает ему книжку. Вот фрагмент с тем, как Хоррор пытается на пороге его палате убедить врачей позволить ему зайти к «старому другу». И самый болезненный фрагмент — та самая ссора в далёком детстве, из-за которой они не виделись больше одиннадцати лет, а встретились снова, походу, в той самой палате, где Даст лежал в коме. Так всё это время… именно его бывший лучший друг помогал ему и заботился о нём? Хоррор, заметив трясучку Мёрдера, слегка усмехнулся и подошёл ближе, похлопывая Даста по плечу, этим словно забирая его моральные терзания себе. Бывший коматозник, убрав руки от висков, неуверенно поднял глаза на своего старого друга, увидев у того на лице добрую улыбку. А он так изменился за это время… — Вспомнил? — полюбопытствовал Алоглазый, переместив руку с плеча на голову. Это касание было крайне похоже на то, когда он ему книжку читал, такое же тёплое и ласковое. Даст, еле сдержавшись, чтобы по его скуле не прокатилась предательская слеза некоей радости, просто немного расслабился, не убирая руку старого приятеля и продолжая переваривать всё понятое. Но только на один вопрос у него не было ответа: почему Хоррор вообще о нём пёрся? Зачем ему это нужно было, разве Мёрдер не обидел его, пусть это и было много лет назад? — Ну, одной проблемой меньше. Я рад, что ты всё же выбрался из коматоза. — Да, я тоже… — начал Даст, смотря в свои кроссовки, пока Алоглазый убрал руку и вопросительно посмотрел на него. Медленно подняв глаза, — а стыд-то откуда пришёл? — Мёрдер всё-таки рискнул задать интересующий его вопрос. — Зачем ты это делал? Разве я не доставлял тебе проблем? Неужели ты простил меня за то, что я когда-то поругался с тобой? — Хех, простил-то я тебя давно. — Хоррор говорил об этом легко и непринуждённо, будто воспоминания о том дне не доставляли ему неудобств. — И мне, в принципе, было даже хорошо хоть о ком-то заботится, пока я лежал в больнице из-за… небольших своих проблем. — Как это не о ком заботится? — не понял Мёрдер, ведь, если его воспоминания корректны, у Алоглазого был младший брат. С Папсом что-то случилось? — А как же Папайрус? — Лицо Хоррора как-то резко помрачнело, отчего Мёрдер перепугался, что ляпнул лишнего. Но Алоглазый быстро справился с накатывающейся грустью и пояснил ситуацию в таком же спокойном тоне. — Он умер. Где-то лет шесть назад, когда катался со своими друзьями по зимней трассе. Я всё никак не мог смириться с его смертью, а потом, когда со мной произошёл один неприятный случай, я попал в палату к тебе. И у меня появился шанс немного исправиться, да и я надеялся, что ты сможешь хотя бы что-то услышать и… попытаться простить меня самого. Тогда, одиннадцать лет назад, мы оба были неправы. Теперь я наконец могу попросить прощения. — Алоглазый замолк, заставляя Мёрдера испытать ещё один шок за этот день. Так оказывается брат Хоррора уже давно мёртв? И сам Алоглазый действительно заботился о нём? Да, пищи для размышлений не убавилось, а прибавилось, причём раза в три. — Кажется, мне надо домой, мозги проветрить в родном помещении… — сказал Даст, немного покачиваясь и уже собираясь пойти в противоположную от моста сторону, но его попридержал за плечо Хоррор. — Мне не очень хочется тебя расстраивать, но… твой дом продали какой-то семье пару месяцев назад, я проверял это, когда хотел узнать, как твоя квартира после смерти твоей матери, в каком она состоянии. — Некоторое время эти двое провели в молчании. Алоглазый ждал ответа Даста, а тот в свою очередь понял, что у него стащили ещё и дом. Круто же, чего. — Ты можешь ненадолго у меня поселиться, пока мы не найдём тебе другое жилье, если хочешь. — А тебе не будет трудно? Ты и так слишком много для меня сделал. — Немного неуверенно спросил Мёрдер. Не хотелось ещё и дом воровать у своего, видимо, снова лучшего друга. Хотя, Хоррор ведёт себя слишком прекрасно для простого лучшего друга, честно говоря. — Неа. Из-за того, что Папса уже, эм, нет со мной, у меня освободилась пара комнат, которые я с радостью могу тебе отдать. — Алоглазый ярко улыбнулся, аккуратно беря Даста за руку и ведя его за собой. — У меня очень много к тебе вопросов, ровно так же, как и всяких разговоров ни о чём и мне нужно, чтобы ты всё-таки обсудил со мной ту книжку, а то чего это, я зря её читал тебе, что ли? — И Даст, хмыкнув на слова довольного Хоррора, позволил ему повести себя за собой, а на его лице впервые за всё время с самого пробуждения появилась настоящая улыбка радости.Только в самые сложные времена возле нас остаются те, кто действительно нами дорожат.