В лифте

— Дэйв, ну Дэ-эйв, пойдём домой, пожалуйста! Дэйв... — пьяный Джуниор пытался вразумить не менее пьяного Мастейна уже порядочный промежуток времени. — Нет. Бармен, ещё одну! — Стой, не надо, — бармен, видимо, тоже так считает, поэтому вежливо просит парней уйти. Эллефсон с трудом вытягивает друга из бара. — Джуниор... Джуни... — повесившись на шее басиста завывает Дэйв. — Ты сейчас сам пойдёшь. — Оу, правда? Какая неудача. Жаль, что ты не сможешь меня отпустить, Джуни, — последнее он прохрипел прямо в лицо Дэвиду, из-за чего тот брезгливо отклонился. — Ты так считаешь? — и вот Мастейн валится на землю, а Джуниор норовит уйти прочь. — Чёрт. Стой! Эллефсон! — Что такое? Неужели нашей грозной рыжей сволочи нужна помощь? — не без издёвки в голосе интересуется младший. — Да, блять, ты счастлив? Теперь неси меня. С горем пополам они добрались до дома. Но впереди было последнее и самое страшное препятствие — лестница. Оба единогласно решили ехать в лифте, несмотря на то, что тот постоянно застряёт. До этого никому не было дела, ведь подниматься по длинным, бесконечным ступеням сейчас было равносильно самоубийству. Лифт застрял, не успев проехать и два этажа. Что за напасть такая? Дэвиды обессиленно рухнули по углам, после обматерив нерадивую технику по самое не хочу. Они обменивались восклицаниями и претензиями, когда вдруг выключился свет. — Ну всё. Теперь полный комплект! Заебись просто. И как мы отсюда выберемся? — Надо подождать до утра. А там и люди, и помощь. — Ты какого хера такой спокойный!? — Дэйв резко подорвался с места, разведя руки в стороны. — Не тупи, Джуниор, надо вызывать подмогу, или ещё что-нибудь, — он опустился на корточки перед младшим. Тот уже был готов заснуть. — Всё, Мастейн, успокойся. Давай здесь заночуем, я уже вырубаюсь, — в подтверждение этих слов он красноречиво зевнул. — Ты так мило зеваешь, Джуни, — рыжий не удержался и потрепал друга по розовой щёчке. — Отвали. — А то что? — Дэйв, видимо не собирался останавливаться. Ему нравилось, когда парень брыкался в попытках избавиться от него, хотя оба знали, что это не так-то просто. — Ударю тебя, вот что. — Что, правда что ли? — ещё он любил задавать этот вопрос. Такой боевой настрой тихони-басиста порой очень забавляет. — А если я сделаю... Так? — гитарист резко переместил руки вниз и крепко схватил запястья Джуниора, прижав их к полу. Последний попытался выкрутиться, но не смог. Хватка была слишком крепка. Убедившись, что младший обездвижен, Мастейн начал медленно придвигаться к губам парня. Первый поцелуй выдался робким и неряшливым, всё-таки рыжий не знал, как отреагирует Эллефсон, но самые лучшие ожидания подтвердились: инициатором следующего поцелуя был именно Джуниор. Он потянулся к губам гитариста сам. Мастейн решил обнаглеть и пробраться юрким языком тому в рот, начав его исследовать. Тем временем руки старшего переместились выше, и уже оглаживали накаченные плечи парня. Тот, в свою очередь, ощупывал мастейновский затылок, перебирая пальцами мягкие локоны. Внезапно в маленькой кабине лифта стало невыносимо жарко. Они шарились друг у друга под футболками, изучая и запоминая каждый миллиметр разгорячённых тел. Всё это сопровождалось нескончаемыми поцелуями: то мимолётными, то страстными, то нежными, то горячими. Им хотелось ещё и ещё. Однако хмель брал своё, и вскоре двое юнош без курток и совести валялись зацелованные друг другом у стенки, и тихо посапывали. Да, они не раз застрявали в лифте, но этот раз был особенным и, вероятно, запомнится им надолго.