***
Сарухико прошёл в гостиную. — У меня виски. Пойдёт? Молодой человек последовал за ним и коротко кивнул. Повторять не потребовалось, и Сарухико достал два широких стакана. С Химори он познакомился ещё во время учёбы в вузе. Затем они пошли вместе работать. Наемным убийцам нельзя иметь близкие отношения, но Акияма был единственным, с кем Сарухико общался. После увольнения Химори так и не смог разорвать с ним связь. Их дружбу нельзя было назвать близкой, но в ней было что-то особенное. Безапелляционная честность Сарухико и дружелюбие Химори сгладили все острые углы конфликтов. Акияма снял свой орден и положил на гладкую поверхность стола. Металл звякнул. Если так рассуждать, то все конфликты у них проходили лишь после того, как Сарухико уволился из полиции и ушёл, не оставив после себя ничего, включая личное дело и отпечатки пальцев в базе данных. Сарухико открыл бутылку и разлил виски по стаканам. — Я слышал, кто-то из ваших умер. Акияма лишь тяжело вздохнул и сел в мягкое кресло напротив газетного столика. — Позвал меня, чтобы выклянчивать информацию? После того, как Сарухико взял в руки оружие и встал за чётко расчерченную линию между законом и беззаконием, они договорились об одной условности: никто друг другу не помогает. Сарухико никогда не пытался использовать Акияму и наоборот. И хотя время от времени им все равно приходилось делиться какой-то информацией, это делалось без умысла кого-то подставить, и каждый пользовался этим с осторожной разумностью. — Вряд ли это секрет, — уточнил Сарухико, и Химори знал, что тот всё равно узнает, ведь скоро все телеканалы начнут беспрестанно об этом говорить. — Акихиро. Его кто-то убил. — Тяжёлый день у тебя выдался, — резюмировал Сарухико, пока доставал лёд. Он, конечно же, знал этого человека, хотя и контактировать с ним приходилось лишь пару раз. — Ты знаешь, за что? — Догадываюсь. Он занимался одним делом, но это держалось в секрете. Что-то копал. Я так понимаю, ты уже знаешь что? — Понятия не имею, но мне и неинтересно. А разве вы не должны были знать, что он расследовал? — задал логичный вопрос Сарухико. — Нет, таков был его план. Однако мы и ничего не нашли по его последнему делу… Пока у нас никакой информации на этот счёт. Он прекрасно понимал, что если на его рабочем месте была хоть какая-то информация, то она давно подчищена. Несмотря на это, Сарухико на секунду замер. Значило ли отсутствие информации, что названный сын Акихиро не собирается делиться найденным с полицией или же просто не успел это сделать? — Ты уже пригрелся на моей шее как змея. Больше ничего не узнаешь, — сказал Акияма и размял затекшую шею. Сарухико усмехнулся такому сравнению и закинул пару кубиков льда в каждый стакан. В доме было приоткрыто окно, но летняя жара не отступала, и даже начало осени из-за неё не ощущалось. Если и появлялся лёгкий ветерок, то он казался таким тёплым, будто кто-то включил обогреватель на полную мощность и не пропускал даже малейший холод. Акияма расстегнул пару пуговиц на своей рубашке, и Сарухико, когда поставил стаканы, заметил аккурат под правой ключицей давно знакомое ему имя. — Как дела у Юджиро? Сарухико забрался в кресло напротив, закинув ноги на один подлокотник и облокотившись спиной о другой. — Всё ещё нянчиться с Наоки. Ему только два с половиной, но он уже носится по всему дому как сумасшедший. А если устаёт носиться, то ползает, — Химори хохотнул и взял в руки свой стакан с виски. — Юджиро очень устал. «Их ребёнку уже два с половиной. Так быстро», — заметил про себя Сарухико. Бензай, так же как и Акияма, был одногруппником Сарухико. Тихий, молчаливый отличник, который не знал, как прятать свою метку, и краснел, бросая взгляды на Химори. Так всё началось. Вытаскивая из памяти моменты, проведённые с Бензаем, Сарухико вспомнил, как тот не единожды делал ему замечания, говоря: «С таким характером и поведением ты вряд ли проживёшь долго». Сейчас это звучало особенно весело и точно. — Скоро он отдохнёт, мы поменяемся. — Отдохнёт на работе, — саркастически заметил Сарухико. — Когда у тебя целый генератор бесконечной энергии в доме, неопознанный труп и ночные дежурства кажутся уже не такими сложными, — Химори улыбнулся и сделал пару глотков. Сарухико бы хотел увидеть Наоки, но не мог. Не мог рисковать невинным ребёнком, который был ему не… чужим? Он знал, что Бензай бы ему ни за что не позволил, но в первую очередь Сарухико не позволил бы этого себе. Что бы он сказал ему и что бы сделал? Сарухико ничего не знает о детях. Ребёнок слишком хрупкое существо, и навредить ему так легко. И все же, когда он впервые услышал от Акиямы, что Наоки трогает их совместные с Химори фотокарточки, называет его дядей и улыбается, в области лёгких что-то болезненно сжалось. Идея суррогатного материнства появилась в голове у Бензая. Сарухико поначалу считал сумасшествием с такой работой заводить ребёнка, однако любовь делает безумные вещи с людьми. Они хотели этого ребёнка больше всего на свете. В мире родственных душ, когда каждый предопределен другому, существовал необычный феномен. Его любили называть феноменом одиночества. Это относилось к тем людям, что так и не находили своих возлюбленных. Многие считали, что их и не существовало, а некоторые думали, что те просто не нашлись. После своего совершеннолетия Сарухико понял: последнее, чего бы ему хотелось, — это полюбить кого-то. Мысль о том, что существует такой человек, которого он обязательно полюбит, вызывала неопределённый страх. Для него подобное сродни ахиллесовой пяте. Это обязательно слабость, по-другому и быть не могло. И чем больше лет проходило, тем сильнее Сарухико убеждался, что его это обойдёт стороной. В мире преступности люди срезали свои метки, оставляли ожоги, прятали их. Всё что угодно, лишь бы не показать их своим врагам. Эти метки в мире без закона походили на клеймо, что приносило безграничную боль. Сарухико взял свой стакан в руки и несильно потряс его. Лёд зазвенел и быстро стих. — Скажи, что ты почувствовал, когда влюбился? Химори поднял на него взгляд. — Спрашиваешь об этом спустя восемь лет? — Никогда об этом не задумывался, — соврал Сарухико. Акияма задумался. Некоторое время он молчал, а потом все-таки заговорил: — Невозможно описать это чувство. Ты видишь человека и хочешь защитить его, сделать счастливым. Это просто бесконечный выброс эндорфинов, — он снова замолчал, а потом решил продолжить: — Ты чувствуешь всё. — Всё? — Боль этого человека, страх, счастье. Это вроде телепатии, так не объяснить. Но ты определённо знаешь, когда ему больно, потому что больно становится и тебе. — Звучит так, словно мы в какой-то слащавой сказке, — сказал Сарухико и сделал большой глоток виски. Реакция последовала незамедлительно — горло обожгло. — Быть родственными душами — не значит не ссориться и стать одним целым. Вы всё ещё разные люди с разными взглядами на жизнь, но вы будто чем-то крепко связаны. Эта связь порой гораздо сильнее кровной. Ненадолго повисло молчание. Химори словно вытаскивал из памяти какие-то фрагменты своей жизни. Сарухико наблюдал за ним и думал, что, наверное, ему есть, что вспомнить: у них с Бензаем так много счастливых моментов в жизни, что и пальцев на руках не хватит, чтобы пересчитать. Но вдруг Акияма спросил: — Что ты будешь делать, если всё-таки встретишь свою вторую половинку? — Убью её. Сарухико негромко рассмеялся, представляя размозжённую голову и красные пятна на стене, густо стекающие вниз.За чертой
28 мая 2020 г. в 22:04
Сарухико стрелял метко. Его рука не дрогнула бы даже в самых безвыходных и чрезвычайных положениях. Если бы ему пришлось убить собственного отца, он сделал бы это не колеблясь. К счастью, тот умер куда более естественной и цивильной смертью. Многие в его среде называли Сарухико психопатом. Однако несмотря на то, что он был неэмпатичен и жесток, его нельзя было назвать бесчувственным. Стальная выдержка и сила позволили ему убивать людей не задумываясь о том, сколько жизней пойдёт на дно. Стоило Сарухико остаться наедине с собой, он почти слышал, как его с причмокивающими звуками поедала совесть. Но всё это находилось где-то за бортом привычной жизни и не выходило наружу. Никогда.
Такие правила у наёмных убийц.
Постепенно ты входишь в ритм жизни: заказ, убийство, деньги. Заказ, убийство, деньги. Ничего в этой нехитрой системе не менялось. Как бы тяжело ни приходилось, спустя сотню дней привыкаешь, а спустя пару тысяч почти не задумываешься о том, что поймай тебя полиция, ты отсидишь за решёткой два пожизненных.
Лишь изредка Сарухико мог представить, как бы выглядела его жизнь, если бы он не решил в один момент всё изменить. Но это его лишь забавляло.
Он прошёл на парковку заброшенного офисного здания. Оно пустовало долгое время и, казалось бы, находилось под угрозой обвала, но на самом деле его не собирались сносить. Здесь располагалось целое гнездо незаконной группировки. В центре района Сэтагая никто не увидит под собственным носом людей, которые перевозят наркотики, встречаются для обсуждения отмыва денег и решают другие вопросы. Даже снующих от любопытства подростков здесь почти не бывало, здание казалось унылым и недостаточно интересным для того, чтобы проводить в нём время. Окна плохо пропускали свет и выходили на безлюдную сторону улицы, во дворы, где жизнь текла уже совсем по-другому, нежели на огромном шоссе, которое располагалось совсем рядом.
Сарухико поднялся на третий этаж, где в одном из кабинетов его встретил мужчина в инвалидной коляске.
— Ты опоздал, Сарухико, — звучно и по-доброму начал диалог клиент, будто бы не упрекая его, а подмечая какую-то совсем незначительную деталь.
— Мне не кажется, что ты куда-то торопишься, Нагарэ.
Хисуя Нагарэ был лидером той банды, что регулировала все незаконные отношения в Сэтагая, и он уже не первый раз прибегал к помощи Сарухико по тем или иным причинам. Работа от него чаще всего была хлопотная, но прибыльная. Сарухико не гнался за деньгами, потому что уже смог обеспечить себя на пару десятков лет, но любопытство чаще всего брало своё.
— Мне нужно кое-кого убрать, — начал Нагарэ с очевидного, — в этот раз работа будет не такая сложная, как раньше, — он протянул небольшую папку с документами.
Сарухико принялся их разглядывать. Данные были хорошо отобраны из местных муниципальных учреждений, чего и стоило ожидать от человека, чьи люди словно песок просочились во все сферы государственной жизни своего района. Тем временем Хисуя продолжил:
— Этот подросток влез не в свое дело. Его отчим работал у нас в отделении полиции. Нам пришлось от него избавиться, — Нагарэ говорил так, будто бы это была небольшая оплошность, вроде пятна на рубашке, — он накопал на нашего человека много компромата. Но так получилось, что вся информация, что он добыл, попала в руки не нам, а этому мальчишке.
Листая фотографии, Сарухико криво усмехнулся. Жест получился пренебрежительным: о таком его редко просят. Целью убийства оказываются люди, до которых почти невозможно добраться, а здесь вместо высокопоставленного лица — рыжеволосая малявка. Было нелепо не справиться с такой лёгкой задачей для такой сильной банды, однако по виду Нагарэ было заметно, что он не в восторге от такого рода ошибок своих подчинённых.
Сарухико сдержал порыв язвительно пошутить на этот счёт.
— Нам нужно, чтобы ты его убил и достал флешку со всей информацией. А все копии, если они имеются, уничтожил.
— Я не стану этого делать, — резко ответил Сарухико, — я убийца — не ищейка.
— Я доплачу приличную сумму. Информация очень стремительно может попасть в другие руки, — Нагарэ немного подумал, а потом все же добавил: — Только ты сможешь справиться так быстро и эффективно.
Сарухико изогнул бровь, выражая ложное удивление. Хотя он прекрасно знал: в Токио ему не было равных. Он брался за самые грязные, самые сложные убийства. У каждого наёмника есть принципы, но Сарухико был тем, кто приставит дуло даже ко лбу ребёнка, если потребуется.
— Просишь меня выполнить сверх нормы.
— Если бы я мог сделать это сам, я бы не просил тебя.
Всё было логичным, и Сарухико это прекрасно осознавал. Его объект, Ята Мисаки, жил на другом конце Токио, в районе, который не входит во власть их банды. Никто из подчинённых не осмелился бы убить или украсть информацию на этой территории, потому что это означало бы развязать войну с другой группировкой. Территория района Кото принадлежала Суо Микото, а с ним мало кто захочет конфликтовать.
В этом случае у Сарухико, не принадлежавшему ни одной мафиозной семье или банде, был карт-бланш. Конечно, случись это всё в пределах одного района, он бы здесь не стоял, а Хисуя не просил бы помощи, ведь убийц у него в подчинении достаточно.
Но дело было не только в страхе, который внушал Суо и его банда, но и в определённых правилах, не позволяющих вступать на чужую территорию и вмешиваться в незаконную деятельность. Такие правила никогда не касались наёмников, и многие этим пользовались. Сарухико понимал, что Хисуя не сможет ничего сделать и совсем скоро вся информация могла утечь в руки полиции, а может быть ещё кого похуже. Сарухико это было банально невыгодно.
— Хорошо, проведу с твоим мальчиком воспитательную беседу.
Нагарэ удовлетворил этот ответ, и он протянул ему небольшой конверт с предоплатой.