По велению чёрного Сердца

      Сознание медленно выкарабкивалось из бездны. Пусть даже окончательно потерять себя не получилось, хотя и очень хотелось, чтобы этот неописуемый кошмар из кусков памяти и ужасов закончился, но стоило только коснуться реального мира, как всякое желание возвращаться пропадало.       Из бездонного отчаяния, сдавленного со всех сторон давящей темнотой забытья, смешавшейся с неразборчивыми обрывками воспоминаний, и реальностью, полной боли физической, липкой, всеобъемлющей, всепроникающей и абсолютной, она не раздумывая бы выбрала первое, но... Как и всегда, её никто не спрашивал.       Попытки открыть глаза, раз за разом, упорно и упёрто, совершаемые лишь бы только для того, чтобы можно было на что-то отвлечься, не приносили ни какого результата и потихоньку подтачивали самообладание. А что, если и правда... что, если её и правда лишили... лишил додзюцу тот, кому она когда-то доверяла больше, чем семье? Чем самой себе...       Это конец. Бесповоротный...       -Химе-сама. – чьи-то холодные ладони нежно сжали её подтянутые к лицу руки и мягко оттянули обратно к кровати. – Не тревожьте раны.       Однако даже со всей этой осторожностью кожу как будто бы обожгло кипятком в местах касания. А после это, казалось бы, стихшее ощущение пережёвывания собственной плоти чем-то нечеловеческим вернулось и начало распространяться от запястий дальше по руке, за несколько мгновений добравшись до сердца и сжав его в тиски холодного ужаса. Дыхание перехватило, в горле встал ком и получилось издать лишь какой-то хрип, который она сама даже не услышала.       Последнее осознанное воспоминание – какой-то очень неприятный запах, ударивший прямо в нос. А после снова мешанина из картинок того, что было взаправду и того, чего не было нигде, кроме как в том кошмаре, который ей предстояло пережить вновь. ...       -...так что не волнуйтесь, Хокаге-сама заверила, что больше вам ничего не...       -Харуми, не могла бы ты... взять меня за руку?       -А? Э... к-конечно, но... вы уверены, химе-сама? Это всё ещё может быть болезненно.       -...пожалуйста...       Боль. Наверное, это она? Если то, что она сейчас чувствует – это и есть физическая боль, то лучше чувствовать её... чем не чувствовать ничего. И совершенно точно лучше чувствовать её, чем то, что скрывается ЗА этой пустотой.       -Химе-сама, вы вся дрожите!       -Не... отпускай. ...       -Отец?       -Клан этого так не оставит, Хината. Как минимум, ты снова сможешь видеть. После того, как достаточно восстановишься, наши врачи пересадят тебе другую пару бьякугана. До тех пор просто не... просто подожди. ...       -Цунадэ! Ты глядя мне в глаза сказала, что кроме... кроме потери глаз критических повреждений в организме нет. ТОГДА КАКОГО БИДЖУ МОЯ ДОЧЬ ПОТЕРЯЛА ОСЯЗАНИЕ?!       -Хиаши...-сан, держи...-те себя в руках! Вся деревня уже пятнадцать лет прекрасно знает, какого именно из Хвостатых винить во всех бедах, так что не надо устраивать истерики в моём кабинете. Физически Хината полностью здорова... кхм, вскоре будет таковой. Только помимо прямого ущерба над ней крайне эффективно извратились психологически – а этого уже никакой медицинской техникой не поправишь. ...       -Учиха-сама, сюда нельзя!..       -Тебя не спрашивали.       Растолкав разросшимися плечами и накачанной грудью чуть ли не половину наличного состава, наследник некогда великого клана, ничуть не уступающего Хьюгам, неостановимым катком прошёл сквозь весь квартал, ввалившись в комнату Хинаты, подобно урагану. С силой и громким хлопком закрыв за собой дверь, ему удалось отрезать часть возмущённых звуков снаружи и полностью избавиться от мелькающих в коридорах ещё более возмущённых лиц. После чего, наконец, тот осмотрел помещение, в котором оказался.       Большая, практически пустая комната. Минимум света, максимум шумоизоляции и свободного пространства вокруг небольшой кровати. Ряд шкафов и тумб с лекарствами, травами и посудой у стены...       -Саске...-кун? – столь тихо отозвались с кровати, что вторженец скорее не услышал, а прочитал по губам благодаря активированному для пущего авторитета шарингану.       -...Хреново выглядишь, Хината. – ничего более «умного» за несколько секунд безмолвного разглядывания Учихе в голову не пришло, поэтому тот просто озвучил то, что видел перед собой, и прошёл до приставленной к кровати табуретки.       Тело бывшей напарницы было практически полностью скрыто: большая часть под тонким одеялом, голова, лишившаяся большей части волос, и руки – пропитанными какой-то мазью бинтами.       -...Да, наверное... Не думала, что ты придёшь. – одного того факта, что её навестил кто-то помимо матери, приставленной служанки и дежурного врача каким-то мистическим образом придал практически отчаявшейся куноичи сил, из-за чего голос той начал с каждым словом становиться всё твёрже и громче.       -Это всё Анко. – Учиха, на секунду скривившись в лице, болезненно поводил плечом, но быстро вернулся к ничего не выражающей мине. – Если б не она, то я бы даже не узнал.       -Кхм. – Хината слегка смущённо прокашлялась. – А что в Деревне происходит? Мне совсем ничего не рассказывают... «Чтобы не волновалась и оставалась в полном покое».       -Для разнообразия в кой-то веки всё неплохо: многие вернулись с долгих или дальних миссий и не спешат уходить, недавно стену окончательно перестроили... опять. Даже что-то похожее на полицию Учих сообразили, но пока что вяло. Так что ситуация лучше, чем было, когда вы уходили... но хуже, чем хотелось бы, да.       -Хорошо... Саске.       -Мм?       -Я... кажется, я поняла, как себя чувствовал... он.       -Он? -      Угу... словно в вязкой жидкости искупалась. О том, что до чего-то дотронулась, скорее догадываешься, чем осознаёшь. А ещё – дикое жжение, как будто жидкий огонь по мышцам катится... Прямо, как он рассказывал.       -Хината... – с каждым словом Учиха всё сильнее хмурился, даже больше чем обычно.       И не от описываемого – нет, что-то такое он и сам был в силах представить, а в некоторых случаях даже ощутить: пропущенная в корпус молния уровня джонина прекрасно походила на «жидкий огонь» - дело в том, что с каждым словом куноичи становилось и лучше и хуже одновременно. Голос становился всё отчётливее и громче, сравнявшись с обычной речью, но... Но руки начали трястись и то сжимать простыню до хруста суставов, то безвольно опадать, стаскивая с себя бинты. Более менее здорового оттенка кожа под ними начала то бледнеть до уровня бумаги, то болезненно краснеть и покрываться крупными каплями пота, появилась отдышка...       -Я его видела, Саске. Смотрела прямо в глаза. Он пропустил «Коготь» прямо в Источник. У него из тенкецу выбило чакры больше, чем в нас двоих вместе взятых её есть в принципе. Моя чакра должна была превратить внутренности в кашу, разрезать ЦНС на полоски и порвать артерии на ошмётки. А он... ему минуты хватило, чтобы как ни в чём не бывало встать и отряхнуться. И глаза... Глаза, Саске – это не глаза человека. Это не шиноби и не биджу – это просто... монстр. Один цельный монстр.       -Я... я доберусь до него. – после недолгого молчания всё-таки подал голос Учиха, но голос этот, вопреки ожиданиям, не был злым или напряжённым – он сказал это как факт, который неизбежно свершится.       -И что тогда? – выговорившись, Хината успокоилась и довольно быстро вернулась в норму, но вновь заговорила лишь после передышки, снова едва слышно произнося звуки.       -И тогда... – Учиха запнулся на полуслове, раздумывая, можно ли оглашать свои намерения не только бывшей напарнице, но и армии подслушивающих Хьюг. – Мы поговорим и я ему скажу... кое-что очень важное.       Вместо ответа куноичи лишь издала непонятный то ли смех, то ли всхлип и больше ничего.       Подождав несколько минут, Учиха, что-то для себя окончательно решив, встал на ноги и ещё раз осмотрел напарницу шаринганом.       -Не ходи к нему, Саске. – словно почувствовав взгляд, Хината повернула голову точно в его сторону. – Деревня теперь для него ничто. Я боюсь, что он скорее уничтожит нас всех, чем станет говорить.       -...Возможно. Но сначала я, всё же, кое-что ему скажу. Отдыхай, я слышал, что скоро будет операция по приживлению новых глаз.       -Тоже Анко сказала? – куноичи впервые за разговор улыбнулась, словно увидела вновь скривившуюся мину Саске, из-за чего тот поспешил развернуться и широким шагом покинуть комнату.       Распахнув дверь, Учиха нос-к-носу столкнулся с недовольным взглядом Главы Хьюг и в ответ окинул всех собравшихся своим собственным, мрачным и злобным, производящим впечатление даже без активированного шарингана. Но, заметив свободный коридор между членами клана, вновь вернулся к нейтральному выражению лица и размеренно прошёл на выход. ...       -...вное, ради Ками, помните, Химе-сама: никаких резких движений, никакого яркого света, НИКАКОЙ НАГРУЗКИ НА ЧАКРОСИСТЕМУ! Я снимаю повязку, осторожно.       Под чёткими действиями врача, одного из Старейшин клана, бинты легко покидали голову, избавляя ту от лишнего, уже привычного, веса и чувства сдавленности.       -Пока не открывайте глаз, сейчас я просканирую состояние ещё раз...       -...Так, теперь можете попробовать. Плавно, осторожно, не напрягайтесь. Если будут какие-то неприятные ощущения – сразу говорите, руками ничего не трогайте, не пытайтесь пересилить себя. Организму нужно время.       Сквозь вспышки боли, столь незначительной, что не заставляла даже морщиться, сплошное чёрное «ничего» начало расслаиваться. Стали пробиваться оттенки, какие-то новые цвета, много позже – формы, очертания.       Как подсказал Старейшина, спустя целых три часа она смогла различить собственные руки, уже избавившиеся от повязок, но впитавшие противный запах мазей и лекарств до такой степени, что уже и не верилось, что от него можно будет избавиться.       И ещё час потребовался, чтобы увидеть не просто форму, но и полностью различить цвет кожи. Врач уже начал настаивать на прекращении и возвращении повязки на место, но этого ей сейчас хотелось меньше всего – спустя такое количество времени во тьме единственным желанием было рассмотреть как можно больше всего вокруг, запомнить, сохранить до завтра.       Под неодобрительное сопение на ухо, куноичи слегка покрутила головой, пытаясь высмотреть обстановку вокруг, как внезапно поняла, что в комнате есть кто-то ещё.       -М... Мама... ***       Швабра делает шурх-шурх...       -«Моё пламя – ориентир, моя ярость - твой эфир...»       Шурх-шу-у-у-урх...       -«И я здесь чтоб уничто-ожить этот мир...»       Из собранной в одну кучу жижи проступают очертания крайне стрёмной морды, вытягивающей клыки в сторону моей ляхи...       -«Моя жизнь - это война, моя боль сожжёт дотла...»       Швабра делает БАМ!       -«Всё, что я когда-то со-оздал и любил!..»       И по-новой: шурх-шу-у-урх...       -Да сдохни ты уже, дефективный!       БАМ       Эээх... Вот уж никогда не думал, что духовное тело или как его там правильно обозвать, оказывается, МОЖЕТ УСТАТЬ! Ну серьёзно, я за последнюю жизнь в реале заебался меньше, чем за три дня в своих родных астральных пенатах, меся грязь солидными сапожищами и сгребая разлившуюся в изобилии жижу обратно в клетку. Так она ещё и обратно выливается, как из дуршлага!       Пришлось вдобавок к комплекту военной химзащиты и метле придумывать кучу досок, мешок гвоздей и каким-то абсолютно неведомым образом обколачивать клетку. Получилось настолько всрато и по диайваишному, что сразу стало понятно – будет работать даже после ядерного апокалипсиса.       Так вот, уже третий день без продыху хожу тут, собираю жижу, да пытаюсь не сорваться и не спалить всё к ебени матери. Останавливают фантомные боли в районе темечка и многообещающие матерные поглядывания дедана, которыми тот меня бомбардировал перед отправкой в астрал.       Поэтому шурх-шурх...       Но дед далеко, а вот вновь собравшийся во что-то около-цельное Лис очень даже близко и вот ЕГО многообещающий взгляд куда как пронзительнее. В отличии от слов – на контакт эта мохнатая паскуда так и отказывается выходить. Даже рычать перестал – просто смотрит и смотрит. Ну и пытается съебаться, но уже по громкому, да.       Не знаю, как оно там выглядит всё на самом деле, но вот отсюда, с моей, так сказать, точки зрения и подсознательной визуализации это выглядит как мой клон под дичайшим допингом демонической чакры. Появляется, если рядом оказывается достаточно большое количество этой самой чакры и либо пытается откусить мне кусок жопы, либо кусок СЦЧ – что ближе туда и рвётся.       Шурх-шурх...       Шурх-шурх...       Хуяк!       -А, шо, каво? – попытка дёрнуться от неожиданного возвращения в реальность чуть было не кончилась всеобщей свалкой собравшихся вокруг моего одра, но цепки лапки головастиков оперативно меня приняли и прижали обратно к столу.       -Спокойно-спокойно. – в области зрения появился дедан; на удивление добрый. – Уведомляю, что со своей задачей по очистке организма от лишнего присутствия биджу вы, молодой человек, справились. Ну а мы, как смогли, подправили печать.       -Угу. – измученно промычал взмыленный Киришима, выхлёбывая какую-то жидкость из литровой мензурки. – Как могли. Я слабо себе представляю, ЧТО надо было сделать с печатью Узумаки, чтобы та оказалась в таком плачевном состоянии, но, если ты этого неизвестного повторять не будешь – всё будет более-менее стабильно. Наверное...       -«Наверное»? – я постарался взглядом передать весь тот скепсис, что ощутил после таких слов; заодно краем глаза заметил Карин – отдыхала на соседнем столе в окружении пары головастиков.       -А с вами, молодой человек, ни в чём уже нельзя быть уверенным до конца. И даже до половины. Нонсенс, сюр и оксюморон – мы вынуждены взаправду действовать «на авось»! В строго научных дисциплинах! - ага, ты ещё скажи, что в «Сколково» засмеют, когда узнают. – Но у нас есть и ещё более хорошие новости – Орочимару-сама приказал начать подготовку к пересадке глаз. Все тесты и проверки показывают строго положительные результаты – надо ловить момент.       -О, так это же прекрасно! Что мне делать?       -Да, собственно... всё то же – не давайте биджу испортить ситуацию.       -Ась? - хлопок загоревшейся зелёным ладонью по лбу – и я опять в астрале. С резко просевшим воодушевлением от лицезрения ехидной полусформированной рожи Лиса. – Да сука!.. Где моя метла? ...       Спустя ещё три дня, семьсот кубометров кислорода, переведённых на отборный мат, семь сломанных мётел и хрен знает сколько вытравленных лисёнышей, с упорством потомственных баранов пытавшихся сгрызть к херам кошачьим прорастающие чакро-каналы к новым глазам, наконец настал момент истины.       -Так-с, молодой человек, я снимаю бинты – руками не трогать, веки не открывать, дышать через раз, чакру не пускать! Я ещё не знаю, справился ли организм с новыми органами. – занудным лекторским тоном вещал неизменный дедан, распутывая повязки.       Озвученные части тела были примотаны, прибиты, приклеены, прижаты тщедушными телами лаборантов или же иным способом обездвижены. На СЦЧ стояло сразу пять печатей, из шеи торчал десяток игл, как по учебнику блокирующих нервную систему, а за всем этим действом наблюдал ехидный Орыч, фонящий угрозой откуда-то из-за угла.       -Тэк-с... Всё в порядке... вроде бы. – заключил дед спустя минут десять.       -«Вроде бы»? – у меня дежавю или я опять переспрашиваю одну маленькую, но важную оговорку в заключении эксперта?       -«Вроде бы», потому что с вами, молодой человек, ни в чём нельзя быть уверенным до конца. – нет, ну точно дежавю! - Можете открыть глаза – в самом худшем случае старые вот они, рядом лежат – вернём, как новые будут.       -Обнадёживает...       Ну ладно, раз можно открывать, то кто я такой чтобы спорить? Провентилировал лёгкие, как мог подготовился морально и...       -Ай бля-я-я-я!.. – и сразу же закрыл обратно! Зато стало понятно, почему меня НАСТОЛЬКО крепко зафиксировали – словно кислотой в еблище прыснули. – А предупредить нельзя было?       -Так вы же ничего не чувствуете?       -Но не после же операций! Вот именно сейчас я чувствую ВСЁ – сами же выжигающую нервы чакру заблокировали!       -А... ой. – опять «тык-тык» техникой в лобешник. – Впрочем, ничего не повредилось, можем продолжать. Открывайте.       -Ты серьёзно сейчас?!       -Конечно! Чем раньше диагностируем патологии – тем быстрее их исправим.       Ладно, старый хер, потом не жалуйся что это я долбоёб – припомню же! Так, фух, раз-раз, попытка номер цвай. Ме-е-едленно открываю глаза, сразу же начинающие слезиться, превозмогая желание закрыть и вырвать их с корнем. Получается – перед взором чистейшая белиберда из смешения белых и серых пятен.       Чувствую, как чакра не откуда-нибудь, а аж сразу из Источника рванулась по СЦЧ, но упёрлась в наставленные печати. К ахуительным очучениям добавилась тошнота, но на этом всё не закончилось – альтернатива нашлась в самом теле как таковом и чакра начала, что говно в трубах, «выравнивать давление», съёбываясь с обычных клеток и перебегая к новым зенкам. К ахуительным очучениям добавилась ломота в суставах, покалывание кожи, пробегающие по мышечным волокнам муравьи и полирнулось это всё всеобщей немощностью. Я теперь даже если захочу глаза закрыть – не смогу, меня веки не слушаются. Заебись, чётко.       Из-за того, что моя обычная чакра далеко не эталон человеческой энергетики, а ебучий жидкий огонь, глаза начали болеть ещё сильнее когда та к ним всё-таки добралась, но... картинка начала проявляться и собираться во что-то разборчивое. А, и как оказалось, весь процесс от первых секунд и до сего момента контролировался деданом, стоявшим у изголовья с занесённой надо лбом техникой – я теперь его смазанный силуэт различаю.       И тут я окончательно и бесповоротно убедился, что вся моя жизнь – это один большой эпизод крайне занимательной телепередачи «Сдохни или Умри». Мерч уже есть, фанбаза собирается... да, определённо.       -Сколько пальцев видите? – где-то часа через два, когда стало понятно что хуже уже не будет(потому что дальше уже некуда), дед начал гонять меня по стандартной схеме.       -Три.       -У-угу... – похмыкав и подёргав усиками, дед разогнулся, посмотрел на меня сверху-вниз и отошёл от моего уже кресла к стене, на которую кто-то прилепил старую-добрую табличку с буковками... только в моём случае с иероглифами, но не суть. – Какая буква? ...       -Думаю, пришло время вернуть телу полную дееспособность. – как гром среди ясного неба заявился Орыч, судя по ощущениям, под утро следующего дня, держа в руках стопку бумаг.       Я к этому моменту уже вполне сносно видел в обычном человеческом режиме, благоразумно не пытаясь активировать приобретение. Выглядел я с бельмом бьякугана, мягко говоря, своеобразно, но если эта дичь будет работать – то ладно уж. Если что маску напялю.       -Орочимару-сама?       -Блокировать чакру Наруто-куна длительное время – больше вредить ему, чем защищать. – листы были переданы в руки пенсионера, а сам змеёныш, никого не дожидаясь, полез своими граблями к намазанным им же закорючкам.       Пара минут и я снова чувствую, как в агонии сгорают нервные окончания... только в этот раз это никакого дискомфорта не доставляет. Ну, кроме психологического, но право слово - привык уже, причём давно.       Осмотрев меня пронзительным взглядом, – не техникой, а именно глазками, со стороны, - пока я вставал и разминался, тот движением руки разогнал головастиков по углам и со своей неизменной противной улыбочкой заявил:       -Можешь активировать бьякуган. Посмотрим, что из этого выйдет.       И это было... неожиданно. Я думал меня ещё неделю мариновать будут, а тут сразу – хоба и вперде на амбразуру. Но кто я такой, чтобы спорить... Только вылез один ма-а-аленький такой вопросец:       -А как?