Горячо-холодно

      Александр Комсомольский не в сети, но стоит Вове нажать на отправку своего выстрадано-вымученного сообщения, как оно получает статус прочитанного.       На предложение пойти покататься на коньках Саша сначала долго молчит, заставляя Вову трижды пожалеть о своём необдуманном порыве написать, потом так же долго печатает, ни сколько не заботясь о том, что в этот момент чувствует потенциальный получатель, а после, по всей видимости, нахуй всё стирает, отставляя только: «Почему нет, давай)». Для Вовы остаётся загадкой, что же там планировалось изначально, но спрашивать он не рискует, тем более что вполне вероятен тот сценарий, где Саня тщетно подбирал синонимы к «ебанулся?», но вежливость победила.       Озаботиться выбором подходящего катка Вова не сообразил, изначально не особо рассчитывая на согласие, поэтому с этой задачей они справляются совместными усилиями. Первым условием становится прокат коньков, поскольку тащить их в другой город на баттл Саша, конечно, не додумался, а у Вовы они отсутствовали вообще, за ненадобностью. Второе — время работы в поздние вечерние часы, так как на следующий день оба уезжали, но раньше Орлов написать не мог (он честно пытался). Остальные скромные пожелания — недорого и немноголюдно — приводят их на максимально ублюдский сайт катка в самых ебенях Питера, но тут уже выбирать не приходится.       С горем пополам Орлов выползает из дома около девяти вечера и, распугивая прохожих своим несколько мрачным видом, направляется к метро. Саша (кто бы сомневался) едет на такси. Мрачный Вова потому, что другом Керамбита не мог стать какой-то жизнерадостный долбоёб. А вот просто долбоёб — очень даже мог. И прямо сейчас он мысленно репетирует, как он будет сообщать Сане «радостную» новость. Раньше, конечно, этого сделать было никак нельзя. Согласитесь, странно звать кого-то кататься на коньках со словами: «Я не умею кататься на конках». Ну типа. «Не хочешь в аквапарк? Я кстати плавать не умею». «Я слышал ты играешь в КСку. А со мной будешь? Какое у меня звание? Ну, я играл ноль раз, не знаю какое». «Давай дружить. Если что, я не против и пососаться». На самом деле, последнее явно лишнее, да и к делу не относится. Саша не из этих. Вова тоже.       Саша не из этих, но нормальные джинсы приобретать не спешит. Вова замечает знакомую фигуру сразу, как только выходит из метро. У Саши, наверное, тоже что-то интуитивно срабатывает, он поднимает голову, растягивает губы в улыбке и точным движением отправляет сигарету в мусорку, параллельно убирая телефон во внутренний карман расстёгнутой куртки. «Как ему только не холодно?» — думает Вова, поправляя обёрнутый вокруг шеи шарф. Пощупав ледышку (пожав руку в качестве приветствия), он приходит к выводу, что перчатки Саша не носит совершенно зря. Сам же Вова спешит надеть связанные заботливой бабушкой варежки.  — Заебатая шапка у тебя, респект. Саша, как можно догадаться, головным убором пренебрёг, ответный комплимент сделать не получится и остаётся только вежливо поблагодарить.  — Хочешь такую же? Вова смеётся своему же вопросу, потому что Керамбит в шапке с помпоном представляется чем-то невероятно комичным. Саша на неудобные вопросы тактически не отвечает. Путь до катка занимает минут двадцать, проводят они их за разговором о всякой посторонней хуйне, а Вова внутренне ещё успевает содрогаться от мыслей о своём признании. Когда скрывать правду становится уже совсем невыносимо, он останавливается, заставляя Сашу обернуться.  — Мне нужно тебе кое-что сказать. Резепов удивленно приподнимает бровь.       Вова бубнит под нос признание, сжевав половину букв и не оставив своему слушателю ни единого шанса. Вежливое удивление на лице последнего сменяется снисходительной ухмылкой.  — Слушай, Вов, впечатляет. Я нихуя не понял, если честно, так и задумано?  — Я не умею кататься на коньках. Теперь можно спокойно выдохнуть. Тем более, что они почти дошли, и Саша вряд ли просто развернётся и уйдёт. Пока вроде не собирается, просто стоит и смотрит взглядом человека, до которого ещё не до конца дошёл смысл сказанного.  — Это не прикол? Вова пожимает плечами. Саша как-то обречённо вздыхает. Оставшееся время они идут молча, разговор не клеится. На катке почти никого: отец с сыном и молодая пара. Прокатом коньков занимается очень дружелюбная бабушка.  — Здравствуйте, мальчики. Покататься пришли? Первый раз у нас? Саша хмыкает:  — Да не только у вас. Здравствуйте. Этот мальчик вообще первый раз на каток пришёл, да, Вов?  — Ой, надо же, — бабушка совсем расцвела улыбкой. С парами коньков 43 и 44 размеров, повеселевший Керамбит и хмурый АО отправились на скамейку переобуваться.       — Ты чё такой кислый, Володя?       — Нахуй иди.       Саша смеётся и несильно толкает Вову в плечо.       — Да всё ок, не загоняйся. Резепов ловко управляется со шнуровкой, а затем переводит оценивающий взгляд на своего новоиспеченного ученика, чьи успехи пока не такие выдающиеся.  — Так, залог успеха в этом деле — это в первую очередь нормально завязанные удобные коньки. Сдаётся мне, уже на этом этапе тебя ждёт провал. Давай, помогу. После столь безапелляционного заявления Саша перехватывает лодыжку Вовы и, заставляя развернуться, укладывает его левую ногу к себе на колени. Вове остается только охуевать и молча наблюдать за профессиональными движениями шнуровщика коньков.  — Может, вторую ногу я сам? — неловко спрашивает Вова, избегая смотреть в чужие глаза, — ну, по тому же принципу.  — Я товарищей на полпути не бросаю. Сказал, как отрезал. Ноги пришлось поменять. С катка на них удивлённо наблюдал мальчик. Его отец, заметив такой интерес, остановился рядом и посмотрел в сторону двух парней без какой-либо симпатии, всем своим видом демонстрируя крайнее неодобрение. После чего, очевидно, сообщил сыну, что на сегодня всё. Проходя мимо Вовы с Сашей, он пробормотал что-то вроде «развели тут, совсем уже, ни стыда, не совести». Саша, только что поставивший на место правую ногу Вовы, посмотрел на него недоумённо, но никак не отреагировал.  — Ну что, Владимир, приступим? С невероятными усилиями, сопровождающимися матами, грозные баттл-рэперы преодолели путь до льда.  — Всё запомнил? Саша действительно был оптимистом, если думал, что Вова, чьи силы были целиком и полностью сосредоточены на том, чтобы позорно не наебнуться, слушал какие-то инструкции. Видя, что положительного ответа он не дождётся, Саша тяжело вздохнул и сказал только:  — Ну ты за меня держись и постарайся не упасть. Коучем Саша был неплохим в общем и целом, а Вова старался быть не худшим учеником. Дружеское плечо, заботливо ему подставленное, придавало уверенности. На самом деле одним плечом Вова не ограничивался, хватаясь буквально за всё, потому что падать категорически не хотелось, а находящееся рядом тело казалось очень надежным.  — Так, так, так, не висни, — Саша старался аккуратно выпутаться из объятий, становясь напротив, — давай попробуем встать. Да, почти. Ноги ровнее. Вот. Он гордо посмотрел на промежуточный результат. Конечно, Вова крепко держал обеими руками его предплечья, но в целом, стоял же.  — А теперь постарайся отпустить руки. Для равновесия можешь развести, типа вот так… С этими словами он попытался продемонстрировать, как именно нужно их развести, но потерпел в этом неудачу, так как чужие руки сжали его только сильнее.  — Дерьмовая затея, лучше пойдём покурим. Это был запрещённый прием, потому что от такого предложения Саша, казалось бы, отказаться не мог. Но тот, на удивление, лишь улыбнулся.  — Не, нихуя. До перекура нам с тобой ещё далеко. И продолжил с упорством бобра-строителя двигаться в направлении поставленной цели. Роль инструктора по катанию подошла ему идеально.       Минут через десять молодые люди, составлявшие им на катке компанию, решили его покинуть. И теперь эти ледяные просторы переходили в полновластное владение Саши и Вовы. Последний уже немного освоился и мог какое-то время обходиться без поддержки.       К сожалению, это не было романтическим свиданием, но даже несмотря на это происходящее между ними двумя заставляло сердце Вовы биться чаще. Бесконечный тактильный контакт делал холодный вечер максимально тёплым. Руки Саши были везде. Они придерживали за плечи, ощущались сквозь варежки, касались спины и талии, когда Вова делал свои первые неуверенные шаги.       Но, как известно, не бывает взлётов без падений. В один момент Вова теряет равновесие и, не успевая ни за что зацепиться, оказывается на холодном льду. Саша тут же спешит протянуть руку, помогает встать и отряхнуться. После всё идёт достаточно гладко, Вова аккуратно передвигается по периметру, придерживаясь за бортик, пока Саша выёбывается своими незаурядными умениями.       В следующий раз они падают уже вместе, так как на этот раз Вова всё-таки успевает ухватиться. Приятная тяжесть тела, под которым он оказывается, некоторое время давит на него своим весом, и Вова в полной мере успевает пропитаться чужим теплом и запахом. Когда всё это неожиданно пропадает, то становится в разы прохладнее и грустнее. Про себя Вова отмечает, что готов ради таких моментов падать почаще. Но больше ничего похожего не происходит.       Дорога до метро проходит в тишине, но тишина приятная. На улице ни души, в лицо валит мокрый снег. В рубрике внезапные вопросы от Александра следующее:       — Как относишься к поцелуям на первом свидании?       Вова зависает.       — А ты? — всё, что он может выдавить после минутного молчания.       — Смотря с кем.       Лаконично.       В следующее мгновение его рот абсолютно нагло оказывается захвачен в плен ледяных губ. Пылающего лица касаются такие же ледяные руки, после чего одна перемещается на шею и одновременно с этим к поцелую настойчиво добавляется чужой язык. Саша целуется хорошо. Слишком хорошо. Вова поначалу не знает, куда деть свои руки, но потом правая с комфортом устраивается на Сашиной талии, а левая находит своё место в его волосах. Поцелуй из агрессивного и напористого в какой-то момент становится нежным и тягучим, но от этого не менее горячим. Снег падает прямо на них и тает, касаясь кожи, но это последнее, о чём в этот момент хочется думать.       До закрытия метро Вова не успевает.