На огромном поле, на таком огромном, что куда не посмотри, видно лишь бескрайний горизонт, среди зеленеющей высокой травы лежал мальчик с взъерошенными как у воробья волосами, цвета того же воробьиного крыла. Мальчик лежал и мирно спал. Да так крепко, что трава на поле сжалилась над бедным мальчиком и наклонилась чтобы закрыть спящего от палящих лучей беспощадного солнца. Подул легкий освежающий ветерок, играющий в своем обыкновении с прядками непослушных волос мальчика, и принес с собой из дальних земель ароматный запах свежих блинчиков. Почувствовав такой знакомый, вкусный и родной с детства аромат, маленький «воробушек» хорошенько потянулся и только тогда решил открыть глаза.
Осмотревшись по сторонам, внимание мальчика привлекла маленькая божья коровка, спускающаяся вниз по длинной травинке.
— Просыпайся, Джеймс. Вставай…
Как бы это абсурдно не звучало, но это говорила та самая божья коровка. Но говорила она не каким-нибудь голосом, а голосом теплым и нежным, полным добра и заботы. Этот голос так напоминал мальчику одну рыжеволосую девочку, что он, смотря на божью коровку, представлял ту самую девочку и улыбался, даже немного посмеивался.
Но неожиданно голос стал меняться.
— Ты чего так лыбишься? Эванс что ли снится? А ну, лось безрогий, отбрось свои пошлые мыслишки и вставай!
Было комично наблюдать за божьей коровкой, вставшей на задние лапки, а передние упершей в бока. И с таким выражением смотревшей на мальчика…
— Кому говорят! Сохатый! Мерлиновы панталоны тебе в жены! Только из уважения к твоим родителям прошу тебя по-хорошему в последний раз. Вставай, баран однорогий, иначе худо будет! Ну, раз лыбишься дальше, то я тебя предупреждал.
По окончанию тирады божья коровка вернулась в свое привычное состояние и уже разворачивалась чтобы уйти от мальчика подальше.
Но вдруг…
Мальчика окатило просто ледяной водой, будто только-только разморозили. Открыв от шока глаза по шире, парень резко сел на кровати, но все, что он увидел, было непонятное черное пятно, бившееся в конвульсиях на полу…
Быстро найдя и надев очки, парень наконец смог сфокусировать взгляд.
Черным пятном оказался лучший друг этого самого парня, который бился не в конвульсиях, как хотелось бы Джеймсу, а в приступе безудержного смеха вызванным реакцией спящего друга.
— Блэк, ты совсем с катушек съехал? — сдувая с носа скатившуюся каплю воды.
— Из чего вытекли такие умозаключения, мой милый друг? Или ты все-таки научился размышлять? Ой, что это я? «Умозаключения» … «Размышлять» … Сломаю еще твой скудный мозг, меня потом Лунатик по головке не погладит…
Кажется, Блэк хотел еще что-то добавить, но тут ему в голову прилетела подушка.
— Заткнись, и дай поспать нормальным людям, раз сам не спишь. — слова были приглушены, так как сказаны они были парнем уже перекатившемся на сухую часть кровати и снова уткнувшемся в подушку.
— Да спи сколько хочешь. Я просто скажу миссис Поттер, что ты не хочешь кушать, а я тем временем съем все блинчики… Так что спи дальше, Сохатый.
При слове «блинчики» у единственного из детей Поттеров резко пропал сон и загорелся интерес. Приподнявшись на локтях, Джеймс принюхался. И вправду — блинчики. Поднявшись и одевшись со скоростью снитча, парень на всех порах понесся в столовую.
Наверное, читателю интересна реакция Джеймса Поттера. На самом деле все просто. Парень с самого детства просто обожает блины. Вот просто жить без них не может. Но объяснения этому не может найти даже Лунатик как бы он не старался.
Зайдя в кухню, Джеймс сразу осмотрел помещение на наличие блинчиков, но не найдя их, стал переводить взгляд от одного волшебника к другому.
Посмотрев сначала на лучшего друга, который живет у них уже вторую неделю после вечера, когда он явился на порог дома Поттеров в жутком виде и весь мокрый от ливня на улице.
А вот сидит напротив отец. Лорд Поттер. Вот уже почти месяц он стал проводить много времени в кабинете, не выходя оттуда целыми днями или наоборот уезжал, куда-то не говоря ничего по крайней мере сыну. Иногда, когда Чарльз Поттер все же появлялся в кругу семьи, Джеймс стал замечать, особенно последнюю неделю, глубокие темные круги под глазами, бледность лица, не свойственную отцу серьезность и долгие взгляды в одну точку. Временами, наследнику Поттеров, казалось, будто отец не сними, он где-то в своих раздумьях и мыслях, думает о чем-то очень серьезном. В такие моменты Джеймсу хотелось залезть в голову к отцу, посмотреть, что его тревожит и помочь всеми силами.
— Джеймс. — неожиданно раздался голос где-то справа, отвлекая от мыслей об отце и уже от давненько начавшейся трапезы. — Почему ты мокрый?
— Ну, я… Я… Я…
Почему-то, всегда когда нужно, Джеймс может придумать тысячу и одну отмазку и такое наговорить… Но когда его спрашивает, а чаще застает врасплох, Дорея Поттер, то в голове стоит только правда, и он просто не может ничего придумать.
— Я…
Но к сожалению или счастью единственного сына Поттеров, спас его глава семейства.
— Джеймс, как только закончишь трапезу, поднимись ко мне.
— Да, папа. — наблюдая как отец встает, целует жену в щеку и направляется к выходу из кухни, ответил Джеймс.
Через некоторое время, вдоволь наевшись блинчиков и поприкалывавшись с Сириусом, Поттер принял серьезный вид, вытер рот и руки, встал и пошел к выходу. В последний момент, прежде чем переступить порог трапезной, Джеймс повернулся к матери с самым трагическим лицом, на которое был способен и убитым голосом спросил:
— Все настолько серьезно, да? За что хоть меня казнить будут? За то, что все блинчики съел на прошлой неделе или за то, что тарелку с печеньем вчера стащил?
— Так это ты стащил печенье? — наигранно рассерженно спросила миссис Поттер, уперев руки в бока. — А ну иди сюда, подлец!
— Это все Сириус!
Выкрикнув оборонительный лозунг, наследник Поттеров скрылся из виду.
— Не переживай. Это не из-за тебя. — ободрительно сказала Дорея Поттер Сириусу.
— Вы про что? — стушевался Блэк. Непонятно почему, но и Сириус, как и Джеймс, не мог придумывать отговорки и вести себя наиграно естественно перед этой женщиной.
— Ты переживаешь. Думаешь, что ты обуза или незваный гость для нас и что сейчас Чарльз попросит Джеймса выпроводить тебя… — Дорея говорила тихо, ласково, проницательно. — Но это не так. Поверь, мы с Чарльзом всегда хотели еще детей, но не получалось. А здесь появился ты и стал нашим спасением. Мы не считаем тебя обузой для нас или незваным. Ты для нас как сын, которого мы всегда хотели. А что касается вызова Джеймса, так это дела… — подбирая нужные слова, женщина делала небольшие перерывы в речи. — не то, чтобы как сына и отца… а больше, как Лорда и Наследника. Так что не переживай и спокойно продолжай кушать… сынок
От слов миссис Поттер, от ее взгляда и тембра голоса, от интонации и мимики, Сириусу так… стало тепло на душе. Он не мог понять, что это. Впервые от такое испытывает. Будто… любовь? Которой ему в детстве так не хватало…
От переполняющих эмоций, парень даже не заметил, что перестал дышать и затаил дыхание.
— Дыши. Сириус, дыши. — заметив состояния лучшего друга сына, и теперь по совместительству второго «сына», кивая, говорила хозяйка дома. — Дыши и ешь. Ешь и дыши.
В ответ Сириусу ничего не оставалось, как только кивать, дышать и есть.
В это время Джеймс сидел в кабинете Лорда Поттера и выжидающе смотрел на отца.
Кто бы мог подумать, что каждый раз в кабинете Лорда, появляется не шалопай и проказник, а серьезный и ответственный наследник Рода. Джеймс всегда знал, что все, что происходит в кабинете, касается только Лорда и Наследника и ко всему этому нужно относиться с особой внимательностью. Поэтому, когда отец сказал, что ждет его в кабинете, Джим сразу понял, что разговор предстоит тяжелым, иначе об этом можно было бы поговорить и в гостиной среди семьи.
— Джеймс…
После долгого и тягостного молчания сказал Чарльз.
— Ты наверное не знаешь… но Род Поттер находится не в самом лучшем положении… — мужчина говорил с большим трудом, он явно не хотел начинать и продолжать данный разговор. — Можно даже сказать ужасном… Магия… Магия нашего Рода находится в застое… — мужчина не поднимал глаза на сына, смотрел куда угодно, но не на него. — В очень сильном застое… И… что бы этот застой убрать… нужен сильный магический всплеск…
Лорд говорил с паузами, а слова, будто выталкивал из себя. Внешний вид мужчины говорил за него. Ему было больно. Больно не физически, но душевно. Больно от того, что приходится перекладывать такой тяжелый груз на другого человека. Больно от того, что приходится ставить крест на свободе действий другого, ставить в рамки и связывать по рукам… Больно даже не как человеку, а как отцу. Ведь данным разговором он ограничивает своего собственного сына в праве действий. А для любящего отца ограничение своего отпрыска в праве выбора действий хуже пытки.
— Чем я могу помочь, папа?
Такой обычный вопрос. Это невинное и детское «папа». И взгляд полный доверия и готовности помочь… Чарльзу больно. Но уже не только душевно. Он хочет разорваться, оглохнуть и ослепнуть, порезать вены или просто выйти в окно… Все что угодно. Главное — не предавать сына. Да. То, что не хотел, но должен был сделать Лорд Поттер, Чарльз считал предательством. Предательством сына отцом. Предательство своего близкого человека и родной души. Предательство своей плоти и крови.
— Джеймс… Понимаешь… Это очень трудно…
Мужчина подбирал слова, но неожиданно его перебил требовательный голос сына.
— К чему приведет застой?
Чарльз был в шоке, но кажется именно это ему и нужно было.
— К вымиранию Рода.
Оба Поттера были серьезны. Что отец, что сын отбросили эмоции и теперь могли рассуждать здраво.
— Сколько осталось?
— От силы два поколения по одному наследнику.
— Это можно решить? — Джеймс отнюдь не был непроходимым идиотом в делах Рода, как многие считали. Хоть и неохотно, но в детстве он учил все, что нужно наследнику Рода Поттер. Поэтому сейчас он мог конструктивно мыслить.
— Да. Это можно решить.
— Как?
— Есть два способа.
— Каких, отец? Не томи. Говори прямо.
— Чтобы убрать застой нужен сильный магический всплеск. Для такого всплеска есть два решения. Первый — это помолвка. Второй — специальный ритуал.
— В чем подвох, отец?
— Я нашел человека, который может помочь нам с обоими вариантами, но есть условие.
— Какое?
— Помнишь, не так давно я спрашивал у тебя про Лили Эванс? Это попросил тот человек. Буду называть его «Х». Х сказал, что дает тебе время до конца твоего шестого курса, чтоб ты влюбил в себя Лили. Иначе говоря, до конца шестого курса, ты должен начать с ней встречаться. Если сможешь, тогда Х проведет ритуал, то есть второе решение. Но если Лили не станет твоей девушкой, то решением будет первый вариант.
Парень сидел и обдумывал оба варианта развития событий. Он явно не хотел быть помолвленным, а после и обрученным неизвестно с кем, но есть вероятность, что Лили ему откажет.
— А какой вариант более оптимальный?
— Оба.
Да, Лорд врал, но он не хотел чтоб его отпрыск, его сын, его кровь зацикливался на этом.
— Тогда я согласен. Но… можно ли узнать этого Х?
— Он решил остаться инкогнито до конца. Ах да… чуть не забыл. Х передал тебе браслет. С его помощью ты узнаешь, когда закончится твое время на завоевывание мисс Эванс.
Мужчина достал из верхнего ящика стола небольшую шкатулку обитую черным бархатом. Взяв её в руки, парень смог увидеть красный лотос на лицевой стороне, а открыв, увидел на внутренней стороне также на черном бархате золотой знак бесконечности. Только когда все рассмотрел, Джеймс заметил на бархатной подушечке плетеный браслет коричневого цвета выполненный из кожи и металлических вставок. Застегивался браслет также на металлические застежки.
Понимая, что нужно чтоб браслет был на руке, Джеймс принялся его надевать. Только застежка была застегнулась, как парень почувствовал, будто тысячи иголок вонзилось в руку в области запястья.
В шкатулке, на месте браслета появилась записка.
«Прости. Это нужно было для закрепления браслета. Теперь ты не сможешь его потерять, порвать, снять и так далее. Он везде будет с тобой. Не бойся, дискомфорт будет только первые несколько часов, потом все пройдет. И да. Браслет выступает в виде Непреложного Обета. Ты никому не сможешь рассказать о делах Рода и о договоре. В том числе своим друзьям и близким.
Браслет не будет говорить сколько времени у тебя осталось, он просто сообщит об истечении срока.
Желаю удачи.»
Джеймс усмехнулся. Да… Этот Х продумал все.
— Я понял тебя, пап. Постараюсь сделать все возможное.
— Я верю в тебя сынок. Удачи тебе.
В ответ Наследник только улыбнулся и кивнул. Выйдя из кабинета Лорда, парень направился на поиски лучшего друга. Ему срочно нужно развеяться, а лучше выпить. И плевать что сейчас только час дня.
Друг нашелся в отведенной ему комнате. Он лежал на своей кровати и просто смотрел в потолок.
— Эй, блохастый, ты чего такой? — не церемонясь плюхнулся рядом Джеймс.
— Какой такой? — бесцветным голосом спросил Сириус.
— Пассивный? — не смог подобрать более подходящее слово Поттер.
— Пока ты был с отцом, твоя мать меня откормила.
— Она может. — ухмыльнулся парень.
— Че ты ржешь? Я сегодня съел столько, сколько не съел за всю свою жизнь…
— Ну… не больше Питера ведь.
— Спорный вопрос… Кстати о Питере. Нужно будет у него взять уроки по быстрому перевариванию большого количества еды… Вот чего ты ржешь? У него друг тут помирает, а он… Ой мой живот… Кажется я сейчас лопну…
Дальше Джеймс не мог выдержать и начал безудержно хохотать.
— Кстати. Зачем тебя Лорд Поттер вызывал?
— Дела Рода. (скривил рожицу Джим)
— Если что, ты можешь мне все рассказать.
— Я бы рассказал, Сириус, но не могу.
— Дальше меня эта информация никуда не пойдет. Могу даже магией поклясться, если хочешь.
— Зачем? Все равно не смогу сказать.
— Почему?
— Непреложный.
— Все настолько серьезно?
— Угу.
