Smolde

В воздухе витал тлеющий пепел от только что сожженного рядом с Блум дерева. Серые комочки неприятно липли к лицу, оседая на волосах и окончательно затухая. Пропитанные запахом гари катышки раздражающе щекотали нос. Горло саднило, а дышать становилось попросту больно. Еще бы чуть-чуть, самую малость задержись она на месте, в воздухе непременно бы запахло уже жареным мясом. В голове до сих пор отдавались отголоски того оглушающего звона, заставляя Хранительницу согнуться пополам, в судорогах закрывая уши. При осознании всего ужаса произошедшего ее будто заклинило. Она едва опиралась на локти и точно чувствовала, что содрала в некоторых местах кожу. Но голубые глаза все еще горели, с особой злостью смотря на землю. Она не могла признать, что проиграла. Ее тело дрожало от бессилия и атакующих ударов, пропущенных за несколько мгновений до этого. Но она все еще не могла сдаться. Фея со всей осторожностью исследовала пространство вокруг себя, но, куда бы она ни повернула голову, зернистый густой туман пеленил глаза. Зря они приняли бой в этой темной чаще. Она словно поглотила все волшебство, свет и звук… Криков девочек или любого другого движения рядом не было слышно, а это означало, что, скорее всего, они уже лежат без сознания или того хуже… От этой мысли хотелось побыстрее избавиться. Блум пришлось снова склониться к земле и нехотя откашляться. Казалось, что вместе с воздухом, из нее сейчас выйдут и собственные разодранные легкие. Любая попытка пошевелиться отзывалась болью во всем теле, из-за чего ее руки буквально сминали рыхлую землю под собой. Она была холодной, и ожоги, оставленные на коже темным пламенем, саднили меньше. Силы не хотели возвращаться к девушке, но так просто сдаваться она не собиралась. Присев на собранные под себя ноги, рыжая устремила свой пронзительный взгляд на стоящего впереди мага, слегка сведя брови к переносице от тут же подступивших ощущений. Она ожидала повторного удара в любой момент, но, оказалось, что после своей последней и, как он думал, победной атаки, Валтор всего лишь смотрел на нее, упиваясь бессилием молодой феи в тщетных попытках подняться. Он стоял так, будто не было этой битвы, будто это не он минуту назад уложил всех ее подруг на землю и будто не он чуть не убил ее секундами ранее. Его поведение взбесило, зажигая в ней слабый огонек. С губ сорвался едва слышимый звериный рык. Эта глупая самоуверенная улыбка раздражала Блум еще сильней, а скрещенные на груди руки выводили из себя. Но все его действия придавали энергии бороться. Она должна его уничтожить, раз и навсегда стерев эту противную ухмылку с его лица. Девушка сжала руки, тем самым пытаясь заглушить подступившую боль. Она осторожно поставила одну ногу в устойчивое положение, чтобы помочь подняться телу, а после и вторую, тут же хватаясь за толстый ствол дерева рядом, чтобы снова не ударить в грязь лицом. Но ее сильно шатало, а голова тут же начала кружиться, из-за чего пришлось зажмуриться и прикрыть уши руками. Только не в этот момент. Стыд накрыл ее с головой. Она не может быть беспомощной. Только не перед ним. — Ну хватит, Блум, — едва ли не лениво протянул слова маг. Ее нежелание сдаваться не на шутку раздражало. Он протер уставшие глаза, как будто девушка сделала самую глупую вещь на свете. — Нет! Еще ничего не кончено! — несмотря на его интонацию, она пыталась вернуть былой огонь своим словам и привести в порядок все еще кружившуюся голову, но губы предательски дрожали, делая ее речь уж слишком комичной и по-детски жалостливой. — Блум, я не собираюсь продолжать бой с калекой, — так лениво, будто ударив наотмашь, сказал Валтор. Сказал так, словно умолял маленького ребенка перестать делать ерунду, позорющую его родителей. Для Блум это и вправду была очень жесткая пощечина. Он не смеет так говорить. Злость вскипала в ней. Пенилась, наполняла до краев и брызгала во все стороны. Она убрала руки от все еще кружившейся головы и собрала остатки — разрозненные ошметки — своих сил, буквально высасывая из каждой своей жилки энергию, тем самым формируя шар в дрожащих руках. — Не надо, — спокойно и четко, словно с неким предостережением, сказал Валтор, но произнесенные им слова не были услышаны. Мимо него в ту же секунду пронесся огненный шар. Блеклый, полупрозрачный, быстро гаснущий и совершенно безвредный. Наверное, он держал форму только за счет упрямства и гордости своей создательницы. Это была самая глупая попытка на веку Валтора, которая могла стоить оппоненту жизни. Фея истратила последнюю каплю — ее трансформация полностью спала и в ту же секунду сменилась на весьма потрепанную одежду. Колени девушки подкосились, но она успела податься назад и больно ударилась спиной о то же дерево, постепенно съезжая по стволу вниз. Теперь точно конец — она подавлена и беззащитна. Собственный сердечный ритм с болью отдавался где-то в глотке и висках. Вот теперь ей стало страшно. Что будет дальше? Она не жалела о произведенном ударе: в конце концов, пусть знает, что она не из тех, кто так просто сдается. Но совсем покинувшие тело силы… Боль, которую она чувствовала до этого, не шла ни в какое сравнение с теми ощущениями, которые она испытывала сейчас. Опустошение. Обреченность. Безразличие. Ее клетки больше не были наполнены той живительной энергией. Блум израсходовала все, что было. Глаза предательски подводили, закрываясь, а сейчас ей ни при каких обстоятельствах нельзя было отключаться. Она зацепилась за единственную пылающую точку в царстве пепла — черные омуты, со всем пристрастием направленные на нее, — и теперь сидела неподвижно, больше, казалось, не чувствуя в себе жизни. — Я предупреждал тебя, — без толики насмешки, тоном профессора сказал он. — Милая, милая Блум, — выдыхая, он смаковал каждое сказанное слово на языке, будто пробуя на вкус изысканный деликатес. Для него она действительно была милой, даже забавной, особенно сейчас. Ему нравилось видеть это упорство в ее глазах, но еще больше ему нравилось разламывать его на части. Это было его личным удовольствием. И, скорее всего, в недалеком будущем, именно он увидит, как сломается в ее голубых глазах та последняя невидимая нить, что постоянно помогала ей собрать себя воедино. А после он растопчет оставшиеся осколки и навсегда сожжет их своим пламенем. Но не сейчас… Сейчас он уже сполна насладился ее бессилием. Хотя, если признаться, Валтор был удивлен, когда эта несносная девочка смогла еще и в последний раз пустить файербол. Маг же видел ее состояние до… Наверное, за это он и уважал ее. Она была достойным соперником и заслуживала не менее достойной смерти. Умереть грязной и измотанной под трухлявым дубом от такого обыденного недостатка сил было бы слишком скучно. Маг подходил к ней медленно и размеренно, со скрещенными за спиной руками, будто прохаживаясь по своим владением. Это заставило Блум сжать зубы и до упора вжаться в дерево. У нее был всего один вопрос. Зачем? — Не подходи, — на выдохе сказала она, когда спину обожгла боль. Эти слова вызвали у нее все тот же кашель от угарного дыма. Легкие хотели вернуть природе все то, что в себя вдохнули. Фея бы вытянула руки вперед, хотя бы для какого-то чувства защищенности, но они бессовестно отказывались подниматься. Валтор же будто и не услышал сказанных ею слов. Он не убавил шагу и, лишь когда носки его ботфорт оказались в непозволительной близости возле сжатой руки Блум, остановился, заграждая собой последние лучи уходящего солнца, пробивающиеся сквозь летающие ворохи пепла. Маг навис над ней, будто скала, и ее сердце пропустило удар. Ее лихорадило. Только не сегодня. Она не готова умирать сегодня. — Глупая, глупая Блум, — все с тем же азартом в глазах медленно произнес Валтор, когда наконец вблизи увидел, до чего она довела себя последним ударом. — От-отойди! — зашипела фея, правда, ее горло уже сдалось окончательно, переходя на хрип. Мужчина присел на корточки рядом с ней, с каким-то особенным удовольствием наблюдая, как морщится ее носик и сжимается кулак, в попытках отстраниться и все еще доказать, что она не проиграла. — Хватит, Блум, — он сказал эти слова совсем не так, как раньше. Без раздражения, без смака. Не просто лениво, а будто успокаивая? Тихо, на тон ниже, чем обычно, без привычной его голосу язвительности. Блум распахнула глаза, не веря, что так может говорить Валтор. Кажется, именно так он просил ее сдаться. Мужчина снял мешавшую сейчас перчатку и медленно протянул руку к рыжим и взъерошенным волосам девушки, убирая спавшие на лицо пряди за ухо. Он хотел увидеть ее упорные глаза, метающие в разные стороны зрачки. Хотел все еще увидеть те сломанные настойчивость и целеустремленность. Но вместо этого он заметил, как она вздрогнула… Валтор отпустил мягкие волосы, после медленно, исходя из собственного любопытства, невесомо провел пальцами по ее скуле. Ощущение родного огня не заставило себя долго ждать — вскоре знакомое покалывание обожгло кончики пальцев. Оба знали и понимали, что сейчас, впервые за долгие сражения, впервые за все разговоры и короткие перепалки, произошло касание. Первое прикосновение. Кожа к коже. Естество к естеству. Когда он убрал руку от ее щеки, Блум смогла повернуться, еще до конца не осознавая насколько он близко. Его ледяные глаза прожигали насквозь, но это не шло ни в какое сравнение с только что обожженной щекой. Она полыхала, не больно, как могло показаться, лишь слегка пощипывая. Фея не могла спросить, что это было за ощущение, ее сухие губы лишь беззвучно приоткрылись. Она все так же смотрела на мага широко распахнутыми глазами. Блум заметила, как сильно смягчилось его лицо и как на его губах играет невидимая до сегодняшнего дня улыбка. Совсем не такая, как раньше. Она и не знала, что он может так кардинально меняться. Фея позволила себе слабо сглотнуть, совсем не понимая, что происходит, а по спине тем временем пробежал знакомый холодок. Валтор никогда не делает ничего просто так. И в ее голове сейчас крутились всего два варианта развития событий. Первый — он убьет ее. Второй — он убьет ее, но чуть позднее, уже вдоволь насладившись ее проигрышем. Никакой из представленных вариантов не устраивал, поэтому она лишь обреченно опустила глаза вниз, больше не собираясь доставлять магу удовольствия. Она не какая-нибудь игрушка на вконец сдохших батарейках, и унижаться дальше ей вовсе не хотелось.  — Почему ты опустила глаза? — с невинным любопытством проговорил Валтор. Похоже, она все-таки была права. Был выбран второй вариант, и происходящее не на шутку забавляло мага. Блум больше не смела поднять голову. Хотя он и сказал это все тем же ровным и совершенно новым для нее голосом, она не могла, даже если бы и хотела. Силы медленно покидали ее. Она угасала. Заметив, как меняется ее состояние, Валтор все же решил воплотить свою задумку в реальность. — Знаешь, Блум… — нарочно медленно протянул он. Тягучий тембр полностью акцентировал внимание на себе. — Я могу помочь тебе. Эти слова совсем выбили ее из колеи. Но удивленно посмотреть или хоть как-то насторожиться она не смогла. Как и не смогла спросить, что ему нужно взамен, а она точно знала: ему обязательно будет что-то нужно. Но ответ на ее вопрос образовался сам собой. — Тебе нужно всего лишь попросить, — Валтор не смог сдержать легкой полуулыбки от этих слов, ведь он уже на губах чувствовал этот сладкий привкус триумфа. Сегодняшнюю победу он собирался сделать окончательной, при этом еще и сломив гордость феи. И вправду: какая же глупая, глупая Блум. Сама попала в ловушку своего же сопротивления. Не брось она тогда ничего не стоящий, последний файербол, сейчас бы не оказалась в такой ситуации. Теперь его планы были предельно понятны ей. Унизить. Растоптать. Подчинить своей воле. А ведь для нее это действительно было унизительно. А если он не сдержит слово? Как же глупо будет выглядеть ее смерть. Она никогда не хотела умирать так. Она вообще не хотела умирать. Да, она помнила, что этот маг отличался хитростью и коварством. Она помнила почти каждую его ложь, но сейчас что-то подсказывало ей, что он совсем не настроен убивать. Конечно, просить заклятого врага об одолжении, а после быть вечно обязанной — не лучшая участь, но, по всей видимости, выбирать не приходилось… Она прикусила губу, пытаясь совладать со своим разумом и связать мысли с языком. — Прошу тебя, — еле слышимые, хриплые слова поразили тишину и надрывно каркающую вдалеке неугомонную ворону. К счастью, его не пришлось просить дважды. Он тут же положил ладонь ей на сердце, давая такую нужную сейчас искру совсем затухшему огню. — Валтор, — фея вскрикнула, будто специально добавляя к своей мольбе его имя. На самом же деле то тепло, которое сейчас наполняло каждую ее клеточку силой, забирало вместе с собою всю боль, и за это Блум отчасти была благодарна. Она подняла веки, потерявшие былую тяжесть, и тут же встретилась с его взглядом. Холод и высокомерие куда-то улетучились, однако Блум все равно видела в его глазах едва уловимое ликование. Он победил, а она сдалась, и это было фактом, растаптывающим в клочья ее самообладание. Фея сглотнула, а на ее глазах едва заметно выступили маленькие слезы, которые она тут же поспешно вытерла рукой. Это был конец. Они полились сами собой, как небо само собой сейчас заволокло тучами. Как же она не хотела плакать перед ним, и мысль об этом с большей силой вгоняла Блум в истерику. — Полагаю, я теперь должна тебе, — все еще четно пытаясь вытереть лицо, проговорила Блум. Лицо Валтора в тот же миг исказилось от удивления, казалось, даже искреннего. Он ведь не ставил никакие условия, без того зная, что девушка лучше умрет и будет гореть в адском пламени, чем согласится. — Я не просил ничего взамен. Ты выполнила все мои условия, — он поднялся в полный рост, разминая вконец затекшие икры и считая, что разговор исчерпал себя полностью. Подавленного состояния Блум ему теперь хватит до следующей битвы. Он будет упиваться им очень долго и в нужный момент сможет использовать этот факт себе во благо. Его голос при произношении был как никогда спокоен и вроде даже не настроен на мысленную борьбу, но после Хранительница удостоила его своим самым презренным и самым ненавистным мокрым взглядом. Казалось, еще секунда, и она воспламенится. — Да пошел ты! — буквально выплюнула она, а после ее грудь лихорадочно, без разрешения на то хозяйки, начала вздыматься, почти биться в конвульсиях. Теперь Валтор отчетливо понял разницу между плакать и реветь. Сейчас, даже поднимаясь на ноги и отталкиваясь руками от дерева, Блум уже без какого-либо смущения глотала слезы. Громкие всхлипы эхом разносились по лесу, отражаясь волнами от деревьев. Ей было до безумия стыдно и единственным верным путем казалось убежать. Она успела отойти лишь на шаг, как ощутила на своем запястье чужую ладонь и так не кстати прошедший ток. — Отпусти меня! — будто в бреду прокричала она, не дав ему задать вопрос, и, быстро вырвав руку из плена, побежала, петляя между деревьями. Нет, конечно, она не думала прятаться. Блум знала, что это не поможет. Ей просто нужно было успокоиться, остудиться, стереть с себя весь ошпаривший ее сердце стыд. И наконец перестать видеть его самодовольное лицо. Сейчас она ненавидела Валтора еще больше чем когда-либо. Подавить свою истерику ей не помогали даже сомкнутые зубы на ладони. Она никогда не простит того, что сейчас произошло между ними. Он заставил ее попросить… Блум не знала, как будет смотреть ему в глаза после этого. Зачем? Зачем он вернул ей силы? Ведь его главная цель — ее убийство. — Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? — она сипло прикрикивала каждое слово, попутно ударяя кулаком ствол дерева. Скорее спрашивая саму себя и мысленно надеясь, что Валтор уже давно зашел в свой темный портал. Он все слышал. Реакция молодой феи была предельно понятна, и сейчас стало даже интересно, на что еще способна эта малышка. Повторный бой? Почему-то эти мысли вызвали у него лишь легкую улыбку, так же быстро исчезнувшую, когда да его слуха донеслись повторяющиеся вопросы. Валтор слишком быстро оказался рядом с Блум, снова заглядывая в словно пылающие алые глаза. Она замерла, стараясь больше никак не среагировать на его внезапное появление, тем самым опозорившись снова. — Уйди, — проговорила она с неожиданно вернувшимся к ее голосу огненным залпом. Он молчал. — Прошу тебя, уйди, — настойчиво повторила она. Фея не знала, как ему еще сказать об этом, но, видимо, только ее мольба заставляет его шевелиться, потому что Валтор делал нечто совсем противоположное просьбам. Он подходил своим фирменным шагом, заставляя Блум мотать головой из стороны в сторону и по окончании вереницы гулких шагов вжаться в дерево. — Тебя нужно умолять снова, да? — слезы с новой силой подступали к горлу. Границы дозволенного уже давно были стерты. Он сам осквернил тот пожар, бушевавший в их противстоянии. Тормозить Блум не собиралась. Если он может совершать нечто совершенно необоснованное, то может и она. — Хорошо, — она согласилась, медленно сглотнув, готовясь продолжить свою тираду. — Пожалуйста, Валтор, если в тебе осталось хоть капля человеческого, то, прошу тебя, уйди, — она смотрела на него красными от слез глазами и не верила, что произнесла то, что только что унеслось зловещим эхом в лесную чащу. Валтор же будто активно о чем-то размышлял, попутно сжимая челюсть. — Я понял тебя, Блум, — так же спокойно ответил он, чем мысленно для нее поставил все точки во всех ее предложениях. Первый гвоздь доверия в ее личную крышку гроба вбил, ничего не подозревающий Валтор, своим равнодушием. Что же, она уловила его тонкий юмор. Блум закрыла свое лицо руками, теперь от эмоционального бессилия. Ее уставшую спину все так же встретило дружелюбное дерево, а не сырая земля. Она не хотела снова смотреть на него снизу вверх. — Так зачем? — немного погодя, спросила Блум на удивление ровным, немного осипшим голосом. Кажется, на смену ее бушующим чувствам пришло смирение. Валтор прекрасно понял о чем она спрашивает, поэтому, скрестив руки на груди, с прищуром осмотрел ее, будто оценивая, стоит ли вообще сейчас что-либо говорить. — Ты не перестаешь удивлять меня… — это не было похоже на ответ на ее вопрос, но после маг решил, что тянуть уже бессмысленно. — Это было бы слишком скучно, Блум, — закатив глаза и обреченно выдохнув, ответил он. Он-то считал ее посообразительнее многих — неужели нельзя додуматься до очевидного? — Так для тебя это всего лишь игра? — с явным презрением спросила фея. — А для тебя нет? — с поднятой бровью ответил Хранитель. Поначалу Блум подумала, что, пожалуй, это был самый глупый ответ за все время их разговора в принципе, и только немногим позже до феи стал доходить смысл этих слов. Он задумал это с самого начала. Каждый раз, когда Валтор пытался поговорить с девушкой, у них непременно завязывалась словесная перепалка, а после и сам бой. Но сегодня, когда Блум была так слаба, он наконец достиг того, чего хотел. То касание было не только касанием. Он хотел изучить ее, понять, чтобы когда-нибудь в конце раздавить. Какая же все-таки глупая, глупая Блум… Она свела челюсть, все же решив оставить все неожиданно всплывшие подводные камни под водой. Фея хотела задать мучающий ее сердце вопрос. И если маг до этого вел себя вполне спокойно, то Хранительница решила, что сейчас вполне подходящее для этого время. — Что ты сделал с моими друзьями? — все слова непроизвольно четко вылетели из-под ее губ, и за такую непозволительную резкость сейчас она мысленно поругала себя. — О, не волнуйся, Блум, — тягуче начал Валтор. — Ты ведь не думала, что это обычный туман? — с лукавой ухмылкой и смело поднятой бровью, подметил он. Весь лес был окутан плотным слоем тумана, который почему-то появился перед ее глазами после метишегося в нее заклинания, прилетевшего точно в дерево. Но она прекрасно могла видеть Валтора и сама не провалилась в сон, а это означало, что на Хранителей магия не распространилась. Но что значили последние слова? Ее голубой взгляд хотел было продолжить свои странствия в поисках хотя бы одного живого тела, но ее прервали. — Они видят прекрасные сны, — гипнотический тембр разнесся по округе, — Пока что. И все, что завтра будет у них болеть, так это их головы, — без особого энтузиазма уточнил он, замечая метания девушки. Его выделенное «пока что» заставило ее сглотнуть. Тугой узел завязывался внизу живота. Он явно намекал на свою полную власть над всеми ими в данный момент. Казалось, что вот теперь уже точно все. Все мучающие вопросы были друг другу заданы, и раз Валтор сам оставил ее в живых, то Блум сейчас была полностью уверена в своей безопасности, но почему же он не уходил? Ее пугала атмосфера, царившая вокруг, а уж тем более пугало то, что сейчас они с магом были действительно одни. Друзья, по всей видимости, спали, и, если маг все же задумал нечто неладное, она не смогла бы помешать ему. На себя расчитывать не приходилось. Валтор был довольно умен, поэтому дал ей ровно столько сил, сколько требовалось для того, чтобы она смогла встать на ноги, и фея чувствовала всем телом, что даже на слабое заклинание ее не хватит. Получается, это все было ловушкой? Он играл с ней до сих пор, все так же с любопытством разглядывая, как ее глаза мечутся из стороны в сторону, не в силах перевести взгляд на него. Где же былая целеустремленность, Блум? Кажется, что скоро должны были поднять занавес… — Я все еще не понимаю, — голос феи вновь разрезал тишину, укутанную туманом. — Почему я все еще нахожусь здесь, — она боялась следующих слов. — С тобой, — как и было предвидено, она замялась. — Потому что я этого хочу, — слишком грубо и властно рыкнул он. Кажется, пес сорвался с цепей. Валтор разжал руки на груди и теперь тяжелой поступью подходил к снова сжавшейся девушке. Чувство безысходности нахлынуло с новой силой. Поздно что-то менять, остается только плыть по течению, пусть и навстречу огромным скалам. Как же еще быть, если волю бессовестно украли? Он остановился совсем рядом, так, что она буквально могла слышать его размеренное дыхание, совершенно несопоставимое с действиями. — Мне так интересно, Блум, — бархатистый баритон ласкал слух и щекотал мочку уха. Он ведь и вправду давно мог уйти, прикончив ее друзей и Хранительницу всего лишь легким взмахом руки, при этом добавив в туман немного яда, но он не сделал этого. Ему не просто было скучно, в его глазах играл неподдельный интерес к персоне феи. И сегодня он до конца хотел разобраться с причиной его появления. Кажется, сейчас она еле удерживала равновесие. Его слова разогревали в ней смесь из страха, подкашивающего колени, и наивного любопытства, за что Блум себя мысленно поругала. Рыжая не собиралась просто так падать перед ним. Ее руки с остатками сил вцепились по бокам в ствол дерева, пытаясь помочь телу держаться ровно. Но он заметил. Валтор неотрывно наблюдал за ней, думая насколько же ее хватит. Кажется, кто-то вновь не собирался сдаваться. И, наверное, сейчас ее поведение впервые перестало раздражать его. Он ведь искренне понимал ее волю и желание жить. Всегда понимал. Жаль только, что оно совпадает так сильно на совершенно разных сторонах баррикад, создавая некий парадокс. Как нечто настолько похожее может быть одновременно совершенно разным? Наверное, это был еще один вопрос из бесконечного множества, который разогревал в нем желание получше узнать огнедышащую девушку. Вот теперь, кажется, все… Она потеряла самообладание, и ее спина уже буквально чувствовала каждую острую шероховатость дерева, медленно сползая вниз. Маг ждал именно этого. И, как итог, он успел подхватить за талию Хранительницу светлого Огня Дракона, непроизвольно сминая рукой голубую ткань вместе с нечаянно задетой кожей. — Неужели это из-за меня, милая, Блум, — с нескрываемой усмешкой догадался он. Как он посмел? Она смотрит на него голубыми глазами с вопиющим непониманием и раздражением. Слабые попытки вырваться были пресечены на корню. У нее просто не было сил, и не только магических. Если на поле боя их огонь был равным друг другу, не уступая ни в чем, то сейчас сложилась совсем другая ситуация. Валтор был мужчиной. И в таком состоянии хоть как то ему помешать не представлялось возможным. Все что оставалось — это неотрывно следить и надеяться, что весь сегодняшний кошмар когда-нибудь закончится, а завтра она уже очнется в своей постели с немного тяжелой головой. Но она хотя бы очнется. — Пожалуйста, хватит называть меня милой, — с явным раздражением от своего бессилия прорычала Блум. Валтор искренне рассмеялся. — Но ты ведь и вправду милая, милая Блум, — либо он сказал это, чтобы проверить ее нервы на прочность, либо действительно так считал. Хранительнице пришлось лишь снова закатить глаза и немного на эмоциях, вжать стопу в землю. Она ожидала чего-то подобного. Но ведь это в заправду. Для него по-настоящему в последнее время это стало неким привычным обращением к ней, хотя маг не вкладывал в эти слова слишком большого смысла. Просто постоянная констатация факта. — Это обижает тебя? — пытаясь уловить ее взгляд, спросил Валтор. Если той репликой он просто удивил ее, то этой поразил. — С какой стати тебя волнует, что меня обижает? — буквально прорычала ему в лицо Блум, попутно протирая внизу пожженые темным пламенем руки. Они уже не так сильно болели благодаря его пламени, и завтра наверняка кожа не покроется пузырями от ожогов, но воспоминания из памяти не стереть ничем, а принесенную боль не выжечь даже самым сильным заклятием. Он проследил за ее невинными движениями и сразу понял, в какую сторону она клонит. — Ты права, — явное нежелание продолжать сквозило в голосе. — Это все мой неподдельный интерес, — в один момент черти в его глазах сверкнули, снова уставившись с лукавством на свою загнанную добычу. Наверное, ее сердце уже давно должно было покинуть грудную клетку и отправиться в быстрое путешествие к самым пяткам, вот только как же странно было это признавать. Сейчас он совершенно не пугал ее. Она так давно привыкла к его изменчивому настроению, что просто уже перестала удивляться такой быстрой смене интонации в голосе. Сейчас ему просто хотелось хорошенько врезать. Было ли это связано с недавним потрясением или же она просто смирилась с неблагополучным исходом для себя в этой ночи, но по крайней мере она не тряслась. От бессилия — да, но не от страха. — О чем ты все время говоришь? — немного сведя вместе колени, произнесла Блум в поисках чего-нибудь, за что можно было уцепиться блуждаюшим взглядом. Ее немного раздражала его вечная недосказанность, но она ни шла ни в какое сравнение с еще больше раздражающим холодом. Это было очевидно, ведь фея покинула школу всего в одной тоненькой юбочке и не менее тонкой майке. Тогда на улице было довольно тепло, да и в уме Блум даже не могла предположить, как закончится ее сегодняшний день. Хорошо, что не жизнь… — Я говорю, что ты мне интересна, — маг уже без какого-либо стеснения пытался зацепить и поймать ее голубые глаза. Его кисть быстро нашла решение, тихо приподнимая и склоняя подбородок Блум в нужную ему сторону, восстанавливая сейчас такой занимательный зрительный контакт. До сих пор он видел в них лишь неподдельную тревожность. И это было понятно. То, что сейчас происходило, никак не хотело укладываться в ее голове. Но сейчас, былой азарт, который он мог лицезреть лишь на поле боя, вернулся в глубину черных омутов. Неужели Хранительнице стало не все равно? — Что же это должно значить… — хотела смело начать она. Но, кажется, Валтор заметил, как она пискнула в конце… Еще раньше проследив за движением обожженых рук, маг заметил, как она сводит ноги. Элемент внезапности сработал на ура. Валтор ловко подставил свое бедро меж ее ранее сжатых коленок и без особого усилия немного прошелся вверх. Ее реакция не могла не вызвать у него улыбку. Не такую как раньше. Открытую и честную. Милая, наивная, Блум. Если раньше Хранительница лишь пыталась догадываться, что же еще от нее нужно Валтору, то теперь для нее, кажется, все стало предельно ясно. Не было смысла возмущаться. Это было ожидаемо. Похоже, он хотел унизить ее еще и физически. Она обречена. Прокручивая в голове эту ужасную для себя мысль, Блум в последний раз снова взглянула на Валтора. Лукавая улыбка отчего-то тут же спала с его лица, когда он увидел ее слишком поднятые вверх брови и немного закушенную губу. Фея смотрела совсем не как раньше, не в боевой позиции с решительной готовностью убить. Кажется она совсем не злилась. Когда подстреленная охотником птица летит с высоты вниз, наверное, она имеет примерно такой же вид. Ведь все, что ей остается, — готовиться к последующей боли от столкновения. Сейчас Блум готовилась. Так выглядела на ее лице обреченность. Этот взгляд немного вывел его из колеи. Кажется, Валтор додумался какие мысли отяготили ее и без того нагруженную голову. Но ведь, он хотел только поиграть с ней. Не более… — Я не насильник, милая, — медленно, и, кажется, совершенно нехотя, убирая свое колено из захвата ее бедер, прошептал он ей на ухо. После Валтор немного отстранился, буквально увидев, как она пыталась незаметно выдохнуть. Ее щеки непроизвольно запунцовели, потому что казалось, что Валтор вкладывал в свои слова прямо противоположный смысл. Кажется, что вот теперь к ней пришло то самое осознание всех его ранее произнесенных речей. От начала, когда он ударил в дерево файерболом, не таким и разрушающим, как она думала, и до только что прожитого момента. Все казалось для него чертовой игрой, в которую Блум, без своего на то ведома, проиграла. Злиться на него отчего-то сейчас совершенно не хотелось, а вырваться и снова убежать не получалось. В этом был весь Валтор. Вот как она должна была отплатить ему за спасение. Его слова не подарили ей облегчения. Она не была дурой и знала, что маг не отпустит ее просто так. Тихие слезы как-то больно пощипывали глаза, а желание плюнуть ему в лицо нарастало с каждой секундой, когда он позволил себе схватить обе ее кисти, поднять, согнув в локтях, и с силой вжать их в дерево, царапая нежную кожу. Кажется, был забит еще один гвоздь в крышку ее гроба. Он растоптал ее, победил, унизил. Блум было неприятно и стыдно за то, что она даже не может сейчас спокойно закрыть голову руками, за то, что она в бессилии отвернулась от него и смотрела в пол. Это был ее личный кошмар — слабость перед врагом. — Пожалуйста, пусти, — жалким голосом раненой птицы пролепетала она и буквально почувствовала как тихо разжались его перчатки и подкосились свои же ноги, больно падая коленями на сырую землю. Она не ожидала, что ее слова подействуют. Счесанная ладонь совсем не волновала ее. Если он все же отпустит ее, то в Алфее у нее будут болеть не только руки. Ее последняя выдержка слетела с предохранителей.  — Зачем ты это делаешь? — в голосе явно слышались всхлипы, а руки судорожно сминали под собой почву. — Почему ты такой? — странно, раньше Блум не задавалась такими очевидными вопросами. — Если тебе нужно мое поражение, то вот она я, лежу в грязи, — она явно начинала рыдать, уже до скрипа сжав зубы. — О нет, милая, — присев на корточки рядом с ней, медленно начал он. — Мне нужно совсем не это, — это произвело впечатление. Его голая рука, снова легко взяла фею за подбородок, поворачивая к себе лицом. Она отводила глаза, сжав губы в тонкую полоску. — Ну же, Блум, — голосом змея-искусителя сказал он. — Посмотри на меня, — его тембр буквально заставлял подчиниться. Хранительница нервно сглотнула, осторожно переводя свой взгляд с земли на него. А после ее сердце на миг замерло. Так вот какую маску он выбрал сейчас. Его лицо не выражало злобы или явного торжества, и только лишь немного поднятые уголки губ говорили о том, что эта ситуация все же забавляла его. Вторая рука Валтора осторожно коснулась кончиками пальцев ее щеки, а после, увидев неподдельный страх в ее глазах, он тихо погладил скулу. Обычно так хозяева гладят своих домашних любимцев, например, хомяков. Без какого-либо стеснения, просто зная, что они безобидны и просто потому, что это можно. — Знаешь, Блум, — с пляшущими чертями в глазах сказал он. — Если бы мы не были врагами… — последние слова он чуть ли не выдохнул, наклоняясь уже совсем рядом с ней. А после, прям как тогда у дерева, нашел ее запястья, лежавшие на земле, и, легко схватив, немного повел назад, сгибая руки в локтях. Спиной она тут же почувствовала холод, а меж бедер, кажется, снова стояло его колено. Все это время она не прерывала контакт глаз, но, совсем не ожидая таких действий, сейчас отчего-то заметалась, смотря на свои плененные руки, а после и на своего пленителя, нервно сглатывая. Не было уже той всепоглощающей ярости в их глазах. Валтору было просто интересно, а Блум неимоверно стыдно. Стыдно за то, что не ожидала, стыдно за то, что позволила. Самый низ в который она могла опуститься, это лежать под своим врагом. Ее трепещущее сердце со звоном отдавалось в ушах. Неужели это конец? Неужели никто не поможет ей? Несмотря на ситуацию и явно не чистые намерения Валтора, Блум неожиданно очень захотелось сказать ему спасибо. Он был теплым, оказывается не совсем хладнокровным демоном. А его кожаный плащ сейчас еще и водопадом прикрыл, ее уже изрядно ледяные ноги. К теплому колену, стоящему меж бедер, хотелось прислониться сильней. Все тело щипало от того, что оно согревалось. Каждая клеточка была рада подаренному теплу, хоть и от такого нежеланного тела. Неужели Валтор настолько умен, что, заметив как она сжалась, решил обратить всю ситуацию в свою пользу? Определенно, он чувствовал исходящий от нее холод. Пусть только потом попробует сказать или упрекнуть его в том, что он сделал. Валтор, как Хранитель Огня Дракона, знал, как дарить тепло, и был уверен, что Блум нехотя, но все же согласилась, что это было для нее нужным. А вот следующие действия он не мог объяснить даже сам. Лицо феи с досадой глотало поражение, и сейчас ее брови снова напоминали ему крылья одной раненой чайки. Она ведь и вправду была милой. Поэтому за то, что он собирался сделать, будет стыдно скорее всего уже ему. Отпустив одно ее запястье, он легонько прошелся пальцами рук по лбу, задевая скулу, и убирая все попутно попавшиеся волосы за ухо, при этом все еще наблюдая за ее метавшимся, непонимающим взглядом. Она не знала, как реагировать, лишь сильнее сводя взлетавшие от удивления брови домиком. Это был сиесекундный порыв, его можно было преодолеть, тем более с его хваленой выдержкой, но этого не хотелось. Невидимая тяга убрала все клапаны с предохранителей. А после, кажется, его цербер совсем сорвался с цепей. Он, быстро наклоняясь, едва ли слышно, коснулся ее губ своими, не предпринимая никаких насильственных действий. Это было лишь касание, что бы вновь почувствовать то, что так хотел. Родную энергию. Хранительница дернулась всем телом будто в судороге, на что Валтор предпочел лишь сильнее прижать ее запястья. Она немного сжала губы, совсем не ожидая того, что он сделал, и, как итог всех своих действий, не смогла вырваться из плена. Пламя загорелось от одной искры, прошедшей сейчас между телами двух волшебников легким покалыванием, и Блум через мгновения, нехотя для себя приняла… это было приятно. Ее больше не тошнило от их близости. Валтор был ей приятен. Его Огонь был ей приятен, а то чувство, которое всколыхнуло остатки ее пламени покалыванием в сердце, и подавно унесло ее далеко от этой злополучной чащи. Если до этого она хотела лишь лежать безвольным бревном, чтобы он понял, что она не собирается отвечать хоть как-то, то сейчас ее губы непроизвольно, совсем без разрешения на то хозяйки, раскрылись без внешнего напора. Валтор не ожидал этого, но, видимо, понял, что Блум чувствует то же самое, что и он при их соприкосновениях. Ну что ж, вызов принят. Тут же сминая под собой губы, его язык аккуратно прошел меж ее зубов, находя орган вкуса Блум, сплетаясь в таком приятном для обоих танце. Сейчас она могла укусить его. Могла, и тогда точно бы знала, что он оставит ее. Она знала, что оставит… Но, как бы не стыдно это было признавать, фея не хотела. И злилась на саму себя, что ее челюсть тоже никак не хочет смыкаться, а ее язык совсем не хочет расставаться с Валтором. Он был приятным. Настолько, что вторая судрога невольно поразила ее тело. И кажется, немного слез собиралось в глазах. Это было против правил. С ее стороны было предательством чистой воды ответить. Не только предательством своего парня, друзей, но и самой себя. Сейчас она откровенно сама растаптывала все свои принципы и убеждения, смешивая все с грязью. Теперь молоток находился уже в ее руках, и она самолично, изнутри забивала последний гвоздь в крышку своего же гроба. Возможность быть похороненной после казалось ей не таким уж и плохим вариантом. Когда она почувствовала, что Валтор сам пытается отстранится, Блум не выдержала. Она так не хотела наступления этого момента, потому что знала, что если все прервется, то она непримерно тут же упадет в самую пучину, раскрытого перед ней ада. Стыд тут же нахлынет на нее новыми волнами и ее сердце не выдержит, захлебнувшись. Наступит момент ломки, а принимать участие в бесконечном круговороте новых доз она не желала. Ей просто хотелось подольше протянуть свое наслаждение, за которое она заплатила такую высокую цену. Ослабившие хватку руки Валтора дали ей нужную свободу. Он не ожидал такой настойчивости действий от нее и стремительно разорвал контакт, наверное, уже готовясь принять звонкую пощечину, но вместо того, чтобы ударить, Блум с опаской, чему поспособствовал страх, легонько надавила на его плечи, вовлекая в новый поцелуй и вкалывая тем самым, себе новую порцию дофамина. В этот же раз дрогнул Валтор. Она поразила его. Он никак не планировал заводить свою, невинную на первый взгляд, игру так далеко. Это ведь была всего лишь игра. Была… До момента, когда все произошедшее вышло из-под его контроля. Казалось, что вот их энергия стала одним целым и темный маг сам того не замечая питал фею, придавая ей сил. Он был до невозможности одурманен происходящем. Разве мог он представить такое окончание боя? Разве мог он представить, что она ответит с таким пылом? Так было нельзя. И уже в конец заметавшийся воздух в ее и его легких продолжал буквально вопить об этом. Первым нехотя отстранился Валтор. И в такой напрягающей слух тишине, казалось, самым главным сейчас для обоих было не молчать. Он никак не мог объяснить и оправдать перед ней свое поведение и поступок, как и не мог объяснить таких же действий со стороны лежавшей под ним феи. — О, Блум, — находясь в моменте эйфории, с все еще закрытыми глазами проговорил Валтор. Ее имя в один момент стало его молитвой, — Мне всегда было интересно, какими на вкус были твои губы… — а после резко рвано выдохнул, будто просыпаясь от длительного сна, окаченный ведром воды. Взгляд его вновь стал ясным и теперь просто наблюдал за эмоциями, так быстро меняющимеся на лице феи: от легкого опьянения до удивления и, наверное, все же некого возмущения в конце. Но на протяжении всего калейдоскопа она смотрела в одну точку — на Валтора. То, что сейчас произошло между ними было той страницей истории, которую потом непременно перепишет победитель. Ошибкой в суперкомпьютере, которая не при каких обстоятельствах не могла произойти, но тем не менее произошла. Постепенно, к уже и без того покрасневшим щекам Блум, с новой волной накатывал стыд. То самое чувство, которого она так боялась. Расплата. Высвободившиеся до этого руки пришлись очень кстати, так как дальше смотреть на его слишком непонимающее и задумчивое лицо она не смела. Медленно закрывшись ладонями полностью, она немного перевернулась под ним на бок, сгорая сейчас от собственных эмоций. Как же было стыдно. А Валтору отчего-то сейчас больше не хотелось улыбаться. Вкус недавней победы уже не так сластил его губы, постепенно сходя на нет. Лицо темного мага в данный момент было сосредоточенно лишь на распознании ее эмоций. Он понял Хранительницу, когда она отвернулась, а хоть как-то препятствовать больше не имело смысла. Совсем не хотелось больше видеть ее мучения и борьбу с самой собой. Ведь он знал, что сейчас она боролась. Блум была не только милой, но еще и доброй, честной феей. То, что он сделал, было для нее недопустимым и Валтор понимал это. Ей просто нужно было время осознать и подумать, что же только что межу ними произошло. — Я обещаю тебе, — тихо начал он, — Что никогда не буду попрекать или как-то напоминать тебе об этом. — Валтор считал своим долгом произнести эти слова, он хотел успокоить ее, но вместо того, чтобы расслабиться, Блум сильнее сжалась под ним, поджимая под себя коленки, и, кажется, ее плечи лишь снова задрожали. Она точно знала, о чем он говорил. Следующие бои. Им придется снова столкнуться в поединке. Ничего не изменится, она и так знала это. Слова Валтора должны, просто обязаны были быть для нее чем-то вроде лейкопластыря на сердце, но вместо этого они прошлись по нему лезвием. Все не изменится даже после этой ошибки в суперкопьютере. Он замнет ее и продолжит свою работу. Оставался один вопрос, как замнуть ее ей? Как смотреть ей в глаза тому, кого она самолично целовала на сырой земле? Как ей вести себя на поле боя как раньше, если ее целеустремленность растоптали? Как ей собрать и склеить по крупицам разбившуюся об дно острых камней душу? Она была уверена, что он не задавал себе таких вопросов и точно не вкладывал много смысла в произошедшее. Сейчас ей до предельности все стало все ясно. Его план сработал просто отлично. Разве может опущенный тобой же в грязь человек после пытаться победить тебя? Кажется, еще даже не начиная, он выиграл свой последний бой. — Как же я ненавижу тебя, — воющим шепотом прошипела она сквозь зубы, пряча слова между своих ладоней. Темный маг, будто понимая, тут же убрал одну руку с земли, переворачиваясь на бок, садясь на колени. Ей нужна была свобода. Какой же сейчас она казалась ему хрупкой. И как эти мокрые руки, могли раньше формировать такие опасные для его жизни заклинания? Блум почувствовала это освобождение и незамедлительно приняла положение сидя, поворачиваясь к нему уже с совсем красными и разъяренными от слез глазами. — Как же я ненавижу тебя! — повторные слова она буквально выплюнула, захлебываясь слезами. Ее губы дрожали, и после она снова поспешила закрыться. Казалось, ему надо сейчас отбивать ногами чечетку от счастья, его враг находится в таком состоянии… Но вместо этого Валтор сидел с совершенно непонятными для него мыслями. На этот раз нервно сглотнул он. Ему была неприятна эта картина. Неприятна настолько, что хотелось пожалеть и утешить. Принесенной победой не хотелось упиваться, на ней хотелось повесится. И подобные мысли его отнюдь не радовали своими перспективами. Повинуясь сиюминутному порыву, он обвил ее спину одной рукой, кладя второй ее голову себе на грудь. Она же, будто и не замечая, продолжила рыдать, словно тряпичная кукла в его руках, никак не вырываясь, а после уткнулась носом в рубашку. — Я знаю Блум, я знаю, — так спокойно и совсем без присущего ему сарказма, сказал Валтор. Его рука сама нашла себе занятие, начиная осторожно поглаживать ее голову. Он непонимал себя, буквально не помнил. Это был совсем не Валтор. Это был совсем не самый великий маг в волшебном измерении, и происходящее заставило его не на шутку задуматься, нахмурив брови. Свежий ветер уносил с собой последние остатки дыма вокруг них и немножко резковато ударил в нос вместе с попутно принесенным запахом хвои. Он больше не чувствовал ни намека на свое раздражение, прижимая к себе ее голову. В его руках она казалась такой малышкой. Ее грудь билась в непроизвольных конвульсиях. И больше всего ему сейчас хотелось, чтобы она перестала захлебываться слезами. Как же много выпало на ее долю в столь раннем возрасте. Валтор впервые почувствовал себя по другому. Ведь это он отравляет ей жизнь. Не стой она на его пути… Если бы они не были врагами… Эти слова он в сердцах сказал ей недавно, только сейчас поняв, насколько они были важными. Маг бы может и рад отступиться на время от цели, дать ей короткую передышку, но нет. Он не может и не будет. В этом заключалась вся его жизнь. — Валтор, — Блум легонько потянула за край его рубашки, обращая на себя внимание. — Помоги мне забыть, — так сипло прошептав, она нашла решение. — Если тебе хоть немного не все равно, — голос сбивался. — Помоги мне забыть, — на рваных выдохах закончила девушка, продолжая мочить уже изрядно мятую ткань. Это удивило его. — Но… — Валтор прикусил язык, на полуслове поняв, что не нужно ее отговаривать. Он не хотел, чтобы она забывала все произошедшее здесь, но если такого сейчас ее желание, то он выполнит это. Хотя бы в качестве оплаты и наверное, извинений за свою выходку. — Только не ври мне! — выпалила она. — Я знаю, что ты умеешь делать это, — от собственно произнесенных слов хотелось закрыть уши. Она не могла прекратить рыдать. Маг легко взял ее за плечи отстраняя от себя. Она так же отводила глаза, не давая заглянуть в себя. Он сразу понял, почему Блум попросила это. Сейчас все ее убеждения фактически были сломаны ей же и, скорее всего, это было единственным выходом залечить раненную душу. — Мне холодно, — уже тише, почти одними губами прошептала она. Блум не ждала никаких действий с его стороны, это было простым фактом, который она решила произнести. Валтор не раздумывая встал с коленей рядом с ней, и сняв плащ, положил перед ее ногами. На что после, фея нехотя и отводя взгляд, все же смяла кожаную вещь в руке. Для него это был не просто жест доброй воли. Он бы никогда не сделал ничего подобного перед другим человеком. Но сейчас, здесь, была в конец замерзшая Блум. И положив перед ее ногами дорогую его сердцу вещь, он фактически отдал дань уважения. — Когда ты проснешься, то уже не вспомнишь сегодняшний день, — Валтор смотрел на нее с предупреждением, в душе все же надеясь, что она передумает, — Пока сама того не захочешь, — немного погодя добавил он, все еще будучи не до конца уверен в своих словах. После его рука невесомо легла на лоб Блум, а из уст мага стали доноситься никому более неизвестные слова. Губы сжались в тонкую линию. Ему отчего-то сейчас стало немного больно. Будто сердце на секунду кольнуло. Все что ему оставалось потом — так это отвернуться и не торопясь уйти, забирая вместе с собой остатки своего тумана. Фея не сразу поняла смысл его последних слов. С презрением переводя красные глаза то на оставленную вещь, то на мага. Выдыхать совершенно не хотелось. Она попыталась прервать свой поток слез, тихо зажав в зубах часть ладони. И это, на удивление, помогало. Блум до последнего следила за удаляющейся фигурой, думая, что, наверное, впервые за долгие сражения увидела его без плаща. Без него Валтор, казалось, выглядел даже не так уж и устрашающе. Все же вот это воспоминание она мысленно предпочла бы оставить. Такие размышления неосознанно вызвали у нее легкую улыбку, но, поняв кому она была адресована, Блум немного нахмурилась. Несколькими мгновениями позднее она позволила уставшему телу расслабиться и медленно встретиться с землей. Она закусила ноготь большого пальца, в последний раз раздумывая над всем произошедшим. А в голове тем временем становилось пусто и, на удивление, ясно. Лишь где-то в звенящей глубине что-то настойчиво пульсировало, ожидая момента, когда нужно будет всплывать на поверхность. По спине мерзко пробежал холодок, и взгляд нехотя переметнулся на лежавший у ног так любезно оставленный Валтором плащ. Она закатила глаза, когда вновь осознала безысходность и только после подняла плотный лоскут ткани, медленно и безвольно укрываясь, все еще боясь его прикосновений к коже. Немного осмелев, фея свернулась под ним калачиком, прижимая к себя изрядно подмерзшие ноги, а после, фыркнув, укрыла и голову. Это немножко злило ее. Даже вроде бы и оставив ее одну, он все еще продолжал бесить Блум. Вспоминая произошедшее, она долго не смела заснуть, пролежав некоторое время с открытыми глазами. Тело, наполнившееся украденой энергией, все еще продолжало болеть и пощипывать. Особенно истерзанная стволом дерева спина. Да, завтра ее точно саму будут волновать вопросы от том, что же с ней все-таки случилось. В проясненную голову слишком резко ворвался рой мыслей о прошлом и будущем. Что скажут проснувшиеся раньше Блум девочки, когда увидят ее, укрытую этим подобием одеяла? Она знала, что они проснутся раньше, ведь ей еще предстояло все окончательно забыть, затерявшись в своих грезах. Ей так не хотелось завтра лгать своим друзьям. Эти мысли не могли не волновать, но если верить Валтору, то на утро ее голову окончательно покинут все мысли о сегодняшнем дне, а теперешние переживания покажутся глупостью. Она сама будет искать ответы на их вопросы. Блум медленно возвращала себе все ценности и установки на место, пытаясь оправдать в голове свой поступок и надеясь нащупать эмоциональный баланс. Но, с какой стороны не посмотри, она чувствовала себя ужасно виноватой. Да, в звенящей тишине осталось только это — чуство вины и стыд. И она определенно чувствовала, что стыдно было перед Скаем, только уже забывала за что. Он слишком хороший человек со схожими взглядами на жизнь и совсем не заслужил такого отношения. То, как она поступила, было не просто подлостью. Ее мучили противоречивые чувства — кристально чистая ненависть и сладостное удовлетворение. Пугало, что источник этих чувств был один. А со Скаем этого не было. С ним она не ходила по лезвию ножа, что более обостряло чувства. В этот день она ощутила что-то совершенно новое, но от этого не менее приятное. И если бы эти ощущения подарил ей любой другой человек во всей вселенной, она ни за что бы не пожелала с ними расстаться. Но это был Валтор. И больше никаких слов не требовалось. Фею все же успокоили те его слова. Он не будет намекать или подстегивать ее на поле боя, а, значит, она никогда не сможет вспомнить, и это было несказанно хорошо. Сейчас она мечтала лишь о том, чтобы поскорее наступило обещанное завтра. Блум так хотела вернуть себе все, что сегодня у нее отняли. Уладив все неполадки в своей голове, фея попыталась прикрыть свои изрядно уставшие, напряженные глаза, но, как бы она не старалась, этого никак не получалось сделать. Сначала слишком разгулявшаяся сова продолжала целую вечность неистово рвать горло на луну. После неприятно мельтишившие перед лицом мошки, будто никак не хотели находить другого места где бы полетать, словно стервятники кружась над свернувшимся на земле телом. Казалось, что вся природа была против того, чтобы Блум сегодня заснула. Лишь когда фея нехотя закрыло лицо теплым плащем поначалу в раздражении, она смогла расслабиться, совсем не заметив, как через некоторое время засопела. Не заметив точно так же, как и свою легкую улыбку, застывшую на кончиках губ. Находясь еще в сознании, Блум томно вдыхала запах ночного леса. Это успокаивало. Но внезапно в ее ноздри вместе с дуновением ветерка ворвался и его аромат, едва уловимый и опьяняющий. Завтра она не будет помнить об этом, а, значит, ей можно было вдохнуть его вновь. Сначала неосознанно, а после и специально, сжимая ткань в руках и все ближе поднося ее к лицу. Оказывается, величайший маг волшебного измерения пах травами… А вовсе не смертью, как многие, в том числе и она, раньше считали.