Через призму

Я решил осесть в Брюсселе два года назад. К тому времени меня уже помотало по миру, но именно здесь я нашёл свой уголок покоя и наслаждения. А ещё множество новых и красивых лиц, которые я так люблю оставлять для себя на память. Удивительно, с какой охотой туристы соглашаются сделать портретную съемку на пропитанных духом романтики и старины улицах Брюсселя. Люблю гулять по городу и вспоминать особенно удачные кадры и запомнившихся, запавших в душу людей. Меня почти физически возбуждают эти воспоминания. Вот площадь Гран-Плас, спрятанная в центре города. Здесь у старинной ратуши я снимал улыбчивого парня из Пекина. Он купил на цветочном рынке охапку хризантем, и я предложил ему съемку — до того счастливым он выглядел. Оказалось, он только поступил в университет, и родители подарили ему денег на путешествие по Европе. Об этом мне было рассказано на следующий день в баре, когда я принёс ему напечатанные снимки. Напротив здания «Новая Англия» я встретил вышедшего из музея музыкальных инструментов парня с гитарой за спиной. У него была какая-то особенная, ни с чем не сравнимая энергетика. Несмотря на затёртую одежду и заплетённые в кривые косички волосы, за ним хотелось идти и просить сыграть на гитаре. И казалось, что это будет восхитительно, даже если он безбожно сфальшивит. Сыграл он мне позже, сидя на тротуаре перед баром, в который я его пригласил, чтобы посмотреть отснятый материал. Я не ошибся, он был прекрасен. Возле всегда изобилующего туристами королевского дворца было непросто разглядеть любопытного и открытого миру одиночку, но всё-таки я повстречал здесь одну из жемчужин своей коллекции. Парень был до того рыжим, что резало глаза. А уж как он раскрылся на плёнке: мне хотелось снимать его бесконечно. Поразил он меня не только фотогеничностью, но и безбашенностью. Приехать из Ирландии с парой сотен евро в кармане и жаждой увидеть мир — вот настоящий поступок. Парень жил как истинный ирландец и пил так же. Я был в шоке, но он умудрился выпить два коктейля «Река крови» и пройти пару шагов на своих двоих. До сих пор помню своё недоумение, в коктейле всё-таки пятьдесят три градуса крепости. У собора Святого Михаила и Святой Гудулы мне довелось встретить настоящего ангела. Он не был красив, но смотрел на величественное строение и едва не плакал. Его большие синие глаза, которые совершено восхитительно получились на фото, компенсировали любые недостатки. Юноша стоял у собора не просто так. Вечером при встрече, которая состоялась после долгих уговоров, выяснилось, что он путешествует по самым величественным соборам Европы перед поступлением в семинарию. Вынести скованность ангела было тяжело, и я порадовался его согласию попробовать выпивку. Мне жаль молодых людей, закрывающихся в раковину, из которой их не так просто достать. В этот раз удалось. В Королевских теплицах я прогуливался просто так, не в поисках музы и вдохновения. Но поблагодарил высшие силы за решение взять с собой фотоаппарат. Юноша, которого я там повстречал, с таким восторгом рассматривал каждое яркое растение, чуть не хлопая в ладоши, что захотелось приобщиться. На предложение съемки он отреагировал с тем же энтузиазмом, с которым только что нырял в кусты. Выяснив, что я готов бесплатно напечатать фотографии, и вовсе расцвёл, как бутон розы. Вечером его даже спрашивать ни о чём не пришлось, парень был так же словоохотлив, как и восторжен. Он по-детски наивно надеялся, что отправка фотографий родным примирит их с отсутствием беспокойного сына, сбежавшего из дома за мечтой о карьере флориста. Было ещё несколько знаковых моделей, и сейчас, прогуливаясь по улицам ставшего родным города, я думал то об одном, то о другом своём мимолётном художественном увлечении. Я любил и ценил каждое мгновение, каждое сделанное для них фото и помнил все истории, которые они доверили мне в баре, как идеальному слушателю — незнакомцу.

***

Сегодня я встретил того, кто смог полностью перевернуть мой мир и лишить покоя. Я не успел дойти до намеченного музея «Мир поездов», когда увидел его. Даже издалека через объектив камеры было видно, что этот мужчина красив той особенной красотой «плохого парня», манящей любителей приключений, как мотыльков на свет. Он рассматривал припаркованный на пустынной улочке ретроавтомобиль, и я решился подойти к нему, отступив от плана. Мне повезло, я видел эту машину раньше. Не заметить и не запомнить такую трудно, и я, заинтересовавшись, расспросил тогда владельца. — Это «Студебекер» тридцать девятого года. Таких больше не выпускают, и сам производитель закрылся в шестьдесят шестом. Парень не смутился и даже не вздрогнул, услышав мой голос за спиной. Когда он обернулся, я обомлел. От ярких синих глаз, я не видел подобных ни разу в жизни. Я смотрел на него и тонул в этом океане, пока он не моргнул и не заговорил: — А я всё думал, где я мог видеть такое чудо. Ты сказал, и я вспомнил: у деда на фото была машина с таким значком. Правда странно, он был патриотом и брал только американские машины. — Она американская. Владелец выкупил её у коллекционера и не пожалел денег на доставку. — Ну точно — судьба. Впервые приехать в Европу и сразу встретить машину из моих краёв, да не какой-нибудь «Форд», а редкость и раритет. — Ещё и ту же марку, что была у твоего деда. Ты счастливчик. Разрешишь сделать твои фотографии у машины? Вы гармонично смотритесь рядом. — Ты всем предлагаешь фотографии? Зачем они тебе? — Нет, предлагаю только людям с интересной внешностью, делаю фото для выставки о туристах в Брюсселе. Соглашайся, одна из твоих фотографий украсит экспозицию. А я вечером угощу тебя в баре и отдам напечатанные снимки. — Звучит заманчиво, даже слишком. Давай попробуем, в конце концов, не на доску «Разыскивается» ты меня повесишь. Я Дэвид, кстати. Я усмехнулся и протянул руку для пожатия. Знал бы этот парень, как хорошо работает у него интуиция. Впрочем, для меня лучше, что он не знает. — Марк. Рад знакомству, Дэвид. Давай немного поработаем, а отдыхать будем вечером. Думаю, тебе лучше снять кожанку или оставить её на одном плече, так будет эффектнее. В этот раз я увлёкся. Он едва не заподозрил меня, когда я стал делать слишком много портретов, хваля его глаза, скулы, ресницы и шею. Впрочем, мне удалось отвлечь внимание, пояснив, что фото с автомобилем для него, а на выставку нужны портреты. Просмотрев материал, он согласился увидеться вечером. Выбрав бар, я назначил встречу и, преисполненный предвкушения, отправился домой. Каждый раз я был немного влюблён в свою новую музу, но сегодня меня трясло от нетерпения. И не смущало, что Дэвид был старше моих обычных моделей. Перед встречами у меня был ритуал: я печатал снимки, бережно убирал фотоаппарат в кофр, читал новеллу Германа Тейрлинка, которого обожал. Я носил очки, как у него, правда, с обычными стёклами, потому что в диоптриях не нуждался. Выбрав пиджак в рубчик и полностью удовлетворившись своим подтянутым и элегантным видом, я отправился с бар «Новая надежда». Он привлёк меня своим названием, ведь Дэвид и правда стал для меня новой надеждой и новым вдохновением. Пусть и ненадолго. Он ждал меня за барной стойкой, и свет в его волосах игриво манил, отражаясь от покачивающихся на длинных шнурах лампочек, которыми здесь был увешан весь потолок. Присев рядом с Дэвидом, я отдал ему снимки и, пока он рассматривал их, традиционно заказал скотч себе и коктейль «Река крови» для Дэвида. — Говорят, выпить этот коктейль и устоять на ногах может только настоящий мужчина. Я знал, что именно нужно сказать каждому из муз, чтобы они не смогли отказаться от коктейля. Лишь однажды у меня случилась осечка, и парень отказался от крепкой выпивки. Это был неприятный инцидент, пришлось поить его очень много более лёгким алкоголем для нужной кондиции. Но Дэвид продолжал показывать себя идеальным, достойным восхищения мужчиной. Когда бармен принёс напоминающий светофор коктейль — зелёный лист наверху, жёлтый ананас ниже и красный коктейль в стакане — Дэвид сразу подтянул его к себе и принюхался, вскидывая бровь. — Сколько в нём градусов? Меня одним его духом с ног сшибает! — Около пятидесяти трёх. Австрийский пряный ром разбавляется водкой и текилой, чтобы сбить крепость. — Сколько в этом роме, если его текила и водка менее крепким делают? — Восемьдесят. Дэвид присвистнул и бросил быстрый взгляд на мой скотч. — Что же ты не пьёшь? Уже доказал всем, что настоящий мужик? — Я тоже прошёл через это однажды, и мне удалось устоять. Плюс этого коктейля в том, что действие выветривается довольно быстро. Дэвид помялся всего пару секунд, махнул рукой и залпом осушил стакан, тут же принимаясь кашлять и хвататься за горло. Такого подарка я не ожидал: мы просидели не больше пятнадцати минут, а Дэвид уже готов. На ногах он, конечно, не устоял. Но ничего, всегда есть «друг», который поможет добраться до дома. Правда, до моего, но никого не волнует, куда ведут очередного пьянчугу, не рассчитавшего дозу. Как не волнует местную полицию, куда могут пропадать туристы, ведь никто и никогда не докажет, что их путешествие прервалось именно в Брюсселе. В машине я начал фантазировать, как раздену моего хулигана, удобно устроюсь на его бёдрах и, наконец, смогу сжать сильную шею, перекрывая кислород. Душить голыми руками трудно, я долго тренировал их и готовился, когда понял, что контакт кожи с кожей приносит мне гораздо больше наслаждения. К тому же так лучше чувствуется, если нужно отпустить, дабы не дать нашей игре закончиться слишком быстро. Конечно я врал, эффект от «Реки крови» не проходит быстро. Ещё никто в моей студии не трезвел достаточно, чтобы попытаться спастись. Те вялые попытки, которые предпринял не выпивший коктейль до конца ангел, мечтавший стать священником, были смешны. Он удивил меня, добравшись до двери, но за это я наслаждался играми с ним дольше, чем планировал. Выгрузив Дэвида из машины и доведя до студии, я уже мысленно придушил его, сделал детальную эротическую съемку и снова придушил, внутренне кончая от этой фантазии. Терпение. Мне осталось ждать совсем недолго, прежде чем я претворю её в жизнь. Стащив с Дэвида уродливую кожанку, которая не понравилась мне ещё днём, я провёл ладонью по его шее, подавляя желание прижаться губами. Вместо этого огладил её пальцами, слегка надавил на кадык, провёл ногтем по яремной вене и, устроив ладони на идеальной, казалось, созданной специально для этого шее, начал сжимать. В этот раз моё нетерпение было настолько сильным, что я даже не раздел музу. Хотелось скорее оставить на коже следы, чтобы насладиться их видом, снять со всех сторон и лишь после этого продолжить развлечение. Когда руки Дэвида легли поверх моих, я не обратил на это внимания. Многие пытались отстранить меня, но ни у кого не хватало сил. И для меня стало шоком, что Дэвид не только смог оторвать руки от своей шеи, но и скинул меня на пол. Признаюсь, я не мастер быстро действовать в критической ситуации, мне ещё ни разу не доводилось сталкиваться с сопротивлением. А потому последнее, увиденное мной, прежде чем провалиться в темноту — перекошенное яростью лицо Дэвида и его кулак, впечатавшийся мне в нос. Очнулся я от звука сирены. В голове было шумно, но я различал голоса, здесь было слишком людно, как они посмели войти в мою студию. Повернув голову, я увидел Дэвида, сжимающего и разжимающего кулаки. На него орал какой-то мужик в строгом костюме. — Какого хрена ты его ударил?! Чтобы эта падаль вышла сухим из воды в связи с тем, что мы выбили из него признание? О чём ты думал, Вэлс?! Дэвид тёр шею, на которой остались следы от моих пальцев, и отвечал так тихо, что пришлось напрячь слух. — Скажем, это была самооборона, на мне следы. Мужик явно собрался высказать моему губителю что-то ещё, но их прервало новое действующее лицо. Высокий мужчина жестом заставил крикуна замолчать. — Иди погуляй, сам знаешь, здесь личное. Мужик в костюме скривился, бросил на Дэвида сочувствующий взгляд и кивнул. — Прости, Вэлс, я не прав. Хорошо сработано. Дэвид лишь выдавил кривую ухмылку, повернулся к подошедшему и, воровато оглядевшись, юркнул к нему в объятия. Мне пришлось до предела напрячь слух, чтобы услышать, о чём они говорили. — Ты нашёл брата? — Да, здесь есть его фото, Трей. Я так надеялся, что мы ошиблись, и Санни просто решил сломать стереотипы и загулять вместо того, чтобы становиться священником. — Помнишь, о чём мы говорили, Дэйв? Санни не поможет то, что мы взяли маньяка. Ты взял. Но это поможет всем тем, кого ещё он мог убить. А тебе и родителям рано или поздно принесёт покой. Его проще обрести, когда ты точно знаешь, что случилось. — Ты уверен, что после такого покой вообще возможен? Сколько ещё таких обаятельных добряков ходит по улицам и предлагает парням, девушкам, детям что-то, от чего они не могут отказаться? Сколько людей пропадает ежегодно и скольких из них не станут искать, пока у кого-то не окажется родственника в международной команде ФБР? — Если мыслить так, то можно извести себя, Дэйв. Благодаря нашей работе на одного ублюдка стало меньше. Риск в человеческой природе, мы не можем ничего с этим сделать. Мы делаем всё возможное, цени это и не думай о неудачах. Помни об успехе. — Я попробую, Трей. Упакуйте этого ублюдка без меня. Не знаю какими силами мне удалось не убить его. Пойду проветрюсь. Моя последняя муза вышла, закуривая на ходу, а я мог лишь проследить за ним взглядом, запоминая для себя навсегда, как выглядели следы моих пальцев на его шее, и утешаясь мыслью, что я оставил в его душе след не меньший, чем он в моей. Он будет помнить меня всегда, и теперь вместе с ним будет помнить весь мир, любуясь моими фотографиями.