Дневник Евы

*** Ничего, кроме тьмы. Вокруг — только мрак и тишина. Нету никаких звуков — только мёртвая тишина. Ни ветерка, ни лучика — вообще ничего. Ей страшно, она хочет кричать, но что-то сковало её горло. Она открывает рот, но звука нет. Кажется, что он растворился в этой темноте, и от него ничего не осталось. Яркая вспышка. Слепит глаза. Слишком ярко, а потом снова тишина, но на этот раз она длилась недолго. Приглушённый женский смех, который становился всё громче, или же он… просто приближается? — Ты похожа на мышку, которая потерялась в лабиринте, — этот голос казался очень знакомым. — Ты же заметила, что не можешь говорить? Ева снова и снова пытается открыть рот и произнести хоть слово, но снова выходил лишь воздух. — Не пытайся — я взяла твой голос. Правда… он у нас и так один на двоих. О чем это «оно» говорит? — Редко у меня получается с тобой поговорить, но, всё же, давай попробуем? Голоса у тебя нет, но ты можешь написать то, что хочешь спросить. Придёшь в себя ты не так уж и быстро, но мало ли — тебе ведь хочется меня о чем-то спросить? Перед ней на пол упала бумага и карандаш. Сначала Ева с недоверием смотрела на всю эту идею: Все это казалось каким-то трюком, уловкой, или же ей просто снится кошмар? Почему она должна доверять тому, кто с ней говорит? И обязана ли она? — Ну долго мне ждать? Что же, она попробует. Терять, ей, скорее всего, уже и нечего. Девушка берёт с пола бумагу и карандаш и начинает вырисовывать карандашом буквы: «Кто ты, и почему ты здесь?» — Я так и думала, что это будет твой самый желанный вопрос. Погоди, сейчас сама всё увидишь. Ева стала слышать шаги, который шли из темноты. Размеренные, спокойные уверенные, но то, что она увидела, заставило её пожалеть о том, что она захотела узнать ответ на свой вопрос. Девушка её роста: коротки волосы чёрного цвета зачёсанные на один бок с фиолетовыми кончиками; ярко-красные глаза, смешная и в тоже время — жуткая кепка с двумя выпученными глазами и жуткой зубастой пастью; чёрная толстовка с двумя белыми полосами вдоль рукава и белым сердцем по середине; чёрные для верховой езды штаны и… что это? Туфли или просто высокие кеды цвета камуфляжа с оттенком чёрного, разных оттенков серого цвета; чёрные перчатки и серьги с двумя перьями серого и черного цвета… Ева не могла поверить тому, что она видит. Девушка стояла прямо напротив и понимала одну вещь — она очень похожа на неё. Её глаза… — Расслабься, я не собираюсь тебя как-то пугать или вредить тебе, — отмахнулась девушка. — Просто так нужно было сделать сразу. Ева сразу же стала строчить на листке бумаги следующий вопрос: «Ты… это… я?» Девушка напротив лишь ухмыльнулась своими накрашенными чёрной помадой губами. Глаза с чёрными тенями блеснули чем-то нехорошим. — А как ты думаешь? Я бы хотела, чтобы ты сама ответила на этот вопрос. Слышала когда-нибудь о голосах в голове? Ева кивнула положительно. — Вот я что-то вроде него, только… более реальный, чем может показаться. Если тебе нужен более прямой ответ — да, я — это ты. «Почему ты… так выглядишь?» — Потому что я то, чем ты в итоге станешь. «Что? Я не такая мрачная!» — Внешний вид, это то, что отражает наш внутренний мир. Моя внешность — это то, что внутри меня. Ева, внутри тебя растёт тьма, которая медленно начнёт… «Нет!» — Люди не дают тебе права выбора. Разве ты не видишь? Твой клуб, духовные наездники…лишь Идрис может, что-то иное. Не отрицай, что его странное поведение по крайней мере настоящее, а не наигранный героизм или же дружба. Ты ведь в курсе, что говорят о тебе в клубе? «Девочки никогда не станут меня ненавидеть» — Чудаков никто не любит. Тех, кто ведёт себя слишком скромно — тоже. Ты слишком сильно и рьяно ищешь жалости к себе. Нас — никто и никогда не любил, согласись? Мама и папа, а потом все это… ты забыла, какой была жизнь в детском доме? Через что тебе пришлось пройти, чтобы добраться до Юрвика? Что с нами делали? Ева, тебе придётся сделать выбор или ты станешь послушной собачкой и навсегда останешься в тени… «Нет!» *** *** Красное небо мелькает в чёрных кронах деревьев. Он смотрит туда, но не видит ни солнца, ни облаков, — ничего, что бы могло придать хоть какой-то жизни тому, что должно быть небом. Не было слышно ни птиц, ни животных, ничего. Одна сплошная тишина вокруг — даже ветерочка не подуло. Всё вокруг выглядело мертвыми статуями и Ева была единственным живым подвижным объектом в этом месте. — Эй! — Крикнула девушка, но единственным ответом была тишина. — Пожалуйста, помогите! И для чего она это делает? Чего она хочет добиться? А если она привлечет что-то ужасное? И вдруг она слышит небольшой шелест листвы — что-то движется к ней. Все быстрее и быстрее… острые зубы, тьма и… странное блаженное спокойствие под жуткий вой. *** Ева резко вскочила на кровати. Её разбудил её собственный крик. — Тише, а то тебя на Форте могут даже услышать. — Усмехнулась Бригитта, откинув рыжий локон с лица. Девушка сидела рядом с кроватью, спокойно смотря на Еву. — Ты как себя чувствуешь? — Нормально… где я? Кто ты? — Девушка села на кровати и в смешанных чувствах стала бегать глазами по скромному жилищу. — Он конечно говорил, что ты пугливая, но я не думала… эй, — Девушка положила руку на руку Евы. — Все нормально. Ты в безопасности. Ты на Южном Копыте. Меня зовут Бригитта, а тебя, если я не ошибаюсь — Ева. — Приятно. а… — Девушка скорчилась от боли. Сейчас её нервные окончания пришли в норму и боль разнеслась по телу. Теперь она чувствовала бинты на голове и жуткий треск в голове при каждом повороте и это странное ощущение в руках и ногах. — Боже… почему… И только сейчас она вспомнила. Она упала. Они упали. Она и её конь, которые в панике бежали от ужаса, которые нёс в себе Идрис. Он пугал её, но при этом всем она не могла перестать о нём думать. Что в ней говорит? Страх или она медленно поддается чему-то… опасному? — Ты упала. Как я поняла, — довольно с большой высоты. Ты ехала к обсерватории, и на повороте вы не рассчитали силу. — Где мой конь? Бригитта ответила не сразу. Её холодные зелёные глаза смотрели на Еву не моргая, а потом она резко встала и прошла в другую комнату, при этом отвечая на ходу: — Он не здесь. — Где он… он умер? Пожалуйста, скажи мне… — Ева попыталась встать, но тело снова поразила острая боль. Каждая клеточка её тела страдала от боли. — Тебе нельзя пока вставать, — Она вернулась, но уже с подносом и поставила его перед Евой. — Поешь. — Где моя лошадь?! — Ева впервые услышала, как выглядит её голос, когда она кричит. Она… никогда не кричала. Но Бригитта восприняла это всё также спокойно: — Он у Идриса. Он был очень плох и я бы точно его не спасла, а с твоими ранами я вполне могу справится. — Девушка раскрыла ладонь и фиолетовый огонёк затанцевал на её пальцах. — Это…! — Ева вжалась в спинку кровати. — Это — сила Пандории, — Огонь пропал. — Я не рождалась с этим даром, но, как оказалась, к обузданию и принятию этой силы — есть предрасположенность. Идрис — мой учитель. Ева умолкла. У него есть ученик? Но зачем? Зачем делиться с кем-то даром, когда ты всё равно уничтожишь этот мир? — А вот ты — пятый духовный наездник, и Пандория для тебя — как второй дом. — Я? — Но что-то мне подсказывает, что ты даже не подозреваешь об этом. Твоя лошадь с тобой разговаривает? — Нет… как лошади могут разговаривать? — Ева вопросительно посмотрела на Бригитту. — Странно… — Та лишь задумчиво потёрла подбородок, но после развела руками. — Ну, это лишь дело времени. Насчёт своей лошади не волнуйся — Идрис приведет его в порядок. У тебя было два перелома, в том числе вывих и сотрясение, но магия все поправила. По крайней мере твоя реабилитация займет не месяцы, а всего то недельку. — А… — Насчет него я ничего не могу сказать. С лошадьми сложнее и они куда более чувствительны к магии. Я даже не могу тебе сказать, как именно он спас его, но поверь — умереть он ему не даст. — Понятно. — Ева, ты правда не знаешь, кто такой Идрис? — Для меня — просто безумец, под куполом цирка которого обитает чистое зло. Я… я просто хотела его… какая же я дура… — Ева едва сдержала слезы. — Прости. — Она потерла глаза. — Да ничего. Я тоже так думала. — А ты… как вы встретились? Прости, я… — Расслабься. Ты уже, так сказать, в «пати», поэтому вряд ли я стану скрывать…