Ваня уже долгое время сидел на кровати, заключённый в чужие объятия, и лениво отвечал на поцелуй, обвивая руками шею Коли. Знал ведь ещё тогда, что всё так и кончится, когда Гоголь с хитрой ухмылкой тащил его смотреть фильм. Хотя не сказать, что юноша был против, а особенно сегодня. Что ни говори, но когда у возлюбленного праздник, то хотелось всеми силами угодить.
Гончаров уже было отпихнул кота, готовясь к продолжению сего вечера, когда Гоголь медленно отстранился, с ехидной ухмылкой смотря на парня.
— Я в душ — Блондин поцеловал Ваню последний раз, выпутываясь из его объятий и пропадая в ванной.
Гончаров хмыкнул, лениво оглядывая комнату, и нехотя слез с кровати. Да уж, вроде бы хотели не так отпраздновать День Рождения Гоголя, но что-то как обычно пошло не так. Хотя, если Коля сам отказался от ужина, а за место этого купил какое-то дорогое шампанское с фруктами, то Ваня был и не против. И, конечно, парню льстило то, что блондин взял его любимый алкоголь, да и вообще не стал выдёргивать из зоны комфорта, только лишь чуточку заполнил собой всё его время.
На лице появилась счастливая улыбка от приятных мыслей, вот только прибраться в спальне всё же стоило. Гончаров забрал тарелку с кровати, поднял с пола полупустую бутылку и прошёл на кухню. Ваня отпил немного алкоголя, убирая тот в холодильник вместе с оставшимися фруктами. На подоконник запрыгнул недовольный Барсик, всем своим видом намекая на то, что спокойной ночи им ждать не следует, если хозяин не соизволит его покормить.
Гончаров тут же схватил кота, начиная тетешкать и целовать того в мокрый нос. Животное возмущённо мяукало, видимо, стараясь показать своё разочарование в хозяине и его сожителе. Ваня потрепал сбегающего Барсика по длинной шерсти, тут же привлекая внимание питомца шумящим кормом. Кот остановился в дверном проёме, недоверчиво оглядывая Гончарова, наполнившего миску хрустящими подушечками, и с гордым видом вернулся, пробуя лакомство. Барсик посмотрел на юношу взглядом, означающим, что взятка принята и теперь парень может в своё удовольствие развлекаться, а он, так и быть, позволит Гоголю спать с Ваней.
Возможно, алкоголь всё же ударил Гончарову в голову, раз он уже пару минут пытался понять, что хочет сказать ему питомец. В раковине стояла посуда, которую следовало бы помыть, поэтому Ваня, смирившись со своей нелёгкой судьбой, направился туда. Волосы было убирать лень, поэтому, просто отбросив их назад, юноша преступил к уборке.
Он напевал себе под нос какую-то мелодию, оттирая тарелки от остатков соуса и какой-то еды, пока его аккуратно не приобняли со спины.
— Когда-нибудь ты нечаянно останешься без глаза, Коль — Пробурчал Гончаров, подавляя в себе желание развернуться.
— Я тебя могу и одним глазом рассматривать — Аккуратный поцелуй в шею заставил вздрогнуть и чуть наклонить голову.
— Знаешь ты, как мной манипулировать — Ваня закрыл кран, поворачиваясь к парню и недоумённо оглядывая его — И что на этот раз?
— Не хочешь кое-что опробовать? — Гоголь хитро прищурился, кивая в сторону стеллажа, и протянул юноше небольшой чёрный бумажный пакет с ручками, в виде атласных лент — Ну и сделать кое-что для меня. Поверь, тебе понравится.
— И откуда ты в этом уверен? — Ваня недоумённо взглянул на Колю, недоверчиво косясь на какую-то коробку внутри. Гончаров вдруг вспыхнул, озвучивая мысль, появившуюся в голове — Не говори, что ты видел переписку…
— А ты догадливый — Улыбка Гоголя не внушала ничего хорошего, а руки, обвившие талию и нагло забравшиеся под футболку, заставили покраснеть лишь сильнее — Мог бы поговорить со мной об этом, а не с Тачихарой. Всё-таки, спишь ты со мной, а не…
— Да понял я! Понял… — Гончаров хмыкнул, стараясь скрыть волнение, и, отпихнув Колю, направился в ванну — Я не знаю, что ты задумал, но если мне будет больно и хуёво потом, то я тебя сам выебу!
— Хорошо Ванечка — Засмеялся Гоголь, услышав, как дверь с громким хлопком закрылась. Блондин закатал рукава белой рубашки по локоть, удовлетворённо вздыхая и переводя взгляд на Барсика, всё это время лежавшего на подоконнике, который, казалось, старался просверлить его взглядом. Кот недовольно махал хвостом из стороны в сторону, от чего становилось не по себе — И кто из нас тут ещё больше Ваню ревнует…
Ответом послужило лишь возмущённое мяуканье, прогоняющее Гоголя из кухни. В прочем, Барсик даже позволял Коле гладить себя, но факт того, что теперь хозяина нужно было с кем-то делить, его однозначно не устраивал.
В то время, пока блондин доставал всё, что запланировал использовать, Гончаров сполоснулся в душе, нервно вытираясь полотенцем и поглядывая на пакет, оставленный на стиральной машине. Прожив с Гоголем чуть больше года, если, конечно, учесть то время, когда они ещё не были вместе, Ваня уже понял, что ожидать можно было чего угодно. Набравшись решимости, Гончаров достал из пакета чёрную коробку, перевязанную широкой лентой, и заглянул внутрь. Щёки тут же вспыхнули, а в голове появилось множество вопросов, которые юноше захотелось задать возлюбленному.
В квартире было темно и тихо, а гостиную лишь тускло освещал один из светильников, стоящих под телевизором. Коля, спокойно сидящий на краю кровати, заметно оживился, замечая вышедшего из ванной комнаты Ваню.
— А я и не мог предположить, что тебе это так идеально подойдёт — Усмехнулся Гоголь, осматривая парня с головы до ног.
— Заткнись — Ваня смутился и густо покраснел, опуская голову, когда почувствовал на себе голодный взгляд Коли.
Гончаров стоял в дверном проёме, освещаемый лишь тусклым светом ночника, из-за чего казался столь невинным и беззащитным. На нём была лишь полупрозрачная кружевная ткань, почти не скрывающая прелестей юноши. Женские трусики и тонкий лифчик без косточек, обшитые светло-розовыми рюшами, смотрелись вызывающе и даже вульгарно на худом тельце парня. На стройных ногах красовались длинные полупрозрачные чулки с широкой кружевной резинкой, подчёркивающие изящность Гончарова. А довершением всего этого образа стали тонкие ремешки с такими же крупными рюшами, обвивающие худые запястья парня. Длинные волосы струились по плечам и груди, хотя это всё равно не помогало скрыть частичную наготу. Ваня смущённо поправлял ажурные лямки, стараясь хоть немного спрятать свою скованность, ведь под пристальным, хищным взглядом Гоголя становилось, и правда, не по себе.
— И чего ждёшь? — Раздавшийся голос заставил парня вздрогнуть и перестать, наконец-то, теребить одежду — Иди сюда.
— И к чему этот маскарад… — Вздохнул Ваня, плавно подходя к возлюбленному и забираясь на его колени. Задницу тут же крепко сжали чужие пальцы, игриво оттягивая ткань трусиков — Б-блять, Коль…
— Тебе понравится, обещаю — Томный бархатный голос, раздавшийся где-то возле уха, вызвал приятные мурашки, быстро пробежавшие по телу.
Ваня сжал чужую рубашку, ощущая на шее лёгкие поцелуи, от которых хотелось лишь прикрыть глаза и полностью раствориться в этих ласках. Он готов был растаять от таких приятных и, в каком-то смысле, интимных прикосновений к своей коже, сдерживаясь, чтобы не застонать уже от этого. Гоголь неторопливо покрывал шею парня поцелуями, аккуратно отодвигая длинные волосы и стараясь растянуть столь сладостный для юноши момент. Ваня нетерпеливо ёрзал, будто желая поторопить блондина, который в этот раз был, на удивление, медлителен.
Осторожный укус в шею немного отрезвил, вынудив остановиться и сжать чужие бёдра своими. Коля на мгновение отстранился, нагло рассматривая раскрасневшегося парня, которому всё-таки было неловко находиться в таком положении. Гоголь вновь припал к телу юноши, уже спустившись чуть ниже и заставив его прогнуться в пояснице, чтобы удобнее достать до выпирающих ключиц.
Ваня сдавленно вскрикнул больше от неожиданности, чем боли, когда оттянутые лямки лифчика ударили по худым плечам. Гончаров хотел было что-то сказать, как его тут же накрыли чужие губы, вовлекая в жаркий поцелуй. Ваня всем телом прижался к Коле, зарываясь пальцами в блондинистые волосы и сдавленно постанывая от приятных ласк. Чужие руки аккуратно поддели застёжку лифчика, от чего парню стало даже как-то не по себе. Кружевная ткань повисла на тонких лямках, которые, казалось, вот-вот спадут.
Коля, не отстраняясь от Ваниных губ, аккуратным движением убрал с себя руки парня, которые уже начали расстёгивать его рубашку, и стянул с юноши полупрозрачный бюстгалтер, тут же припадая к светло-розовым соскам, проколотым металлическими штангами.
Гончаров уже давно перестал стыдиться того, как Гоголь медленно раздевает его, укладывает на кровать, а затем окидывает тело игривым взглядом, вот только сейчас это казалось до ужаса пошлым, таким развратным деянием, от которого щёки парня лишь сильнее залились краской. Он чуть приподнялся на коленях, придерживаемый за рёбра холодными ладонями, и подался вперёд. Мысли начинали путаться, и лишь горячий язык, облизывающий чувствительные бусинки сосков, заставлял юношу тяжело дышать от накатывающего возбуждения.
Гоголь легонько кусал Ваню, чувствуя, как всё тело парня пробивает мелкая дрожь, чужие пальцы сжимают его волосы, а из горла доносятся тяжёлые вздохи. Гончаров уже в нетерпении во всю ёрзал на его коленях, от чего Коле было довольно сложно сдержаться. Хотелось трахнуть Ваню прямо сейчас, просто засадив этому наглому парню до упора, и сразу же задать бешеный темп, чтобы чужие стоны ласкали слух. Гоголь желал оставить такие отметины, которые будут сходить не один день, будто крича всем о том, что Гончаров принадлежит лишь ему; заставить биться в оргазме, чтобы юноша мог нести лишь бессвязный бред. Вот только перед этим у него были небольшие планы.
Коля медленно отстранился от набухших сосков, заглядывая в голубые глаза над ним, и неторопливо огладил талию. Ваня всегда густо краснел, стоило блондину лишь ненадолго припасть к его телу. Такой чувствительный, невинный и по-детски наивный юноша, всегда, абсолютно всегда смотрящий преданным и по-настоящему влюблённым взглядом. Это льстило и заставляло делать всё, лишь бы доставить Гончарову удовольствие.
Коля аккуратно приподнял парня за бёдра, укладывая на кровать и нависая над ним. Хищный взгляд пробежался по оголённой груди, впалому животу и почти незаметной дорожке светлых волосков, тянущейся от пупка к паху. Коля не спеша провел ладонью по коже, аккуратно оттягивая резинку кружевных трусиков и тут же отпуская её, а затем припал к искусанным губам парня. Ваня прогнулся в пояснице, подаваясь навстречу ласкам, и обвил руками шею блондина. Вот только поцелуй был совсем недолгим, и Коля тут же нежно провёл языком по худой шее. Гончаров откинул голову назад, ощущая, как мелкая дрожь пробрала его тело, лишь чужие пальцы вновь коснулись сосков. Коля оставил дорожку из мокрых поцелуев, останавливаясь в районе пупка, и приподнял задницу парня, прислонившись пахом к ней. Ваня игриво закусил губу и повёл бёдрами, замечая, что Гоголь, наконец, расстегнул ремень своих брюк. Вот только какого было удивление юноши, когда блондин остановился.
— Вань, ты же помнишь, что писал Тачихаре? — С хитрой улыбкой спросил Коля, держа в руках вынутый из брюк ремень, сложенный вдвое — Не протянешь ручки?
— Да, но… Ты серьёзно? — Гончаров, заметив азарт в чужом взгляде, немного смутился, посматривая на то, как холодная кожа, коснулась его бедра.
— Если ты будешь против или попросишь остановиться, то я сразу прекращу — Протянул Коля, держа в руках ремень — Я же не насильник — Губы на мгновение дрогнули, но блондин тут же вернул самообладание — Если не хочешь, просто скажи. Я ведь не настаиваю.
— Мне было… Стрёмно предложить… — Отвёл взгляд Ваня, медленно протягивая руки, и ещё раз взглянул на Колю — Не говори только, что ты ушёл в крайности и щас вытащишь кляп.
— Да, всегда ношу с собой — Усмехнулся Гоголь, аккуратно перетягивая запястья юноши ремнём. Такому виду связывания было научиться легко, да и оставить это в секрете от Вани тоже — Нормально?
Гончаров лишь кивнул, тут же пододвигаясь ближе, и потянулся за поцелуем, прижимая руки к груди. Гоголь с наслаждением терзал чужие губы, то оттягивая, то покусывая их. Теперь Ваня был полностью под его контролем, а значит, можно было приступать к самому интересному.
Коля уложил юношу на кровать, фиксируя чужие руки над головой. Теперь Ваня оказался по-настоящему беззащитен — он был оставлен на растерзание Гоголю, однако это лишь заводило юношу. Коля осмотрел парня, прекрасно ощущая собственное желание завладеть этим невинным телом и стараясь подавить в себе этот животный инстинкт. Светлые волосы были небрежно разбросаны по кровати, ноги, обтянутые ажурными чулками, были чуть согнуты в коленях, а тонкое кружево белья уже давно перестало скрывать чужое возбуждение.
Гоголь подцепил трусики пальцами, стягивая те с Вани и отправляя к лифчику. Член парня, чуть подрагивающий от возбуждения, уже сочился смазкой, испачкавшей бельё. Ваня застонал, когда чужая ладонь медленно прошлась по стволу, растирая капельку спермы. Однако внезапное ощущение какого-то чужеродного тела на органе, чуть отрезвило, заставив открыть глаза и оторвать голову от подушки. На основании члена красовалось силиконовое эрекционное кольцо, надетое Гоголем.
На немой вопрос «Зачем?», ясно читающийся в помутневшем взгляде Вани, Коля лишь улыбнулся, целуя парня и шепча в самые губы: «Тебе понравится». Гончаров хотел что-то сказать, как внутрь него тут же толкнулись два пальца, обильно покрытые смазкой. Ваня сдавленно простонал, повернув голову в сторону и прикрыв глаза. Гончарову не особо нравилась подготовка, однако когда чужие пальцы задевали чувствительную точку, хотелось, не думая, поддаться слепому возбуждению, лишь бы эти ласки не кончались. Ваня вздрагивал каждый раз, ощущая происходящее по-новому. Он знал, что всё самое сладкое и желанное будет дальше, но как же хотелось приблизить этот момент как можно скорее.
Коля усмехнулся, закинув одну ногу Гончарова себе на плечо и наблюдая за его вздрагиваниями. Да уж, а когда-то он смущался даже от лёгкого поцелуя, что уж говорить о сексе. Теперь этот юноша мог сам забираться на его бёдра, нагло отрывая от телефона или просмотра фильма, а затем играть недотрогу, будто он боялся любого Колиного взгляда и прикосновения. Блондин расстегнул пуговицы на рубашке и вытащил пальцы, понимая, что парень уже готов.
Пока Ваня, вновь заключённый в бесконечные поцелуи, старался хоть немного перевести дыхание, Гоголь протянул руку до одной из полочек стеллажа и достал заветную чёрную коробку. Подарок Тачихары уже давно приглянулся блондину, вот только более удобного случая опробовать его не было. Ваня покраснел, замечая Колю, с интересом разглядывающего светло-бирюзовое дилдо в виде щупальца.
— Ты ведь не будешь против, если мы сегодня опробуем и этот прекрасный подарок? — Заговорщически прошептал Гоголь, вновь располагаясь между разведённых ног парня.
— Откуда ты… — Спросил Ваня, стараясь понять, почему собственное возбуждение так сильно кружит голову и мутит сознание.
Коля лишь одарил парня фирменной ухмылкой, обычно не предвещающей ничего хорошего. Он, в отличие от Вани, хорошо помнил, как во время какого-то секса по пьяни, ещё до того, как они сошлись, сам Гончаров рассказал о коробке, в которой лежали презервативы и смазка, якобы являющиеся «Шуточным подарком Тачихары».
Что ни говори, но презент, и правда, оказался необычным. Фаллос в виде щупальца был не особо большим, однако отличался от тех привычных, которые продавались в секс-шопах. Изогнутый силикон светло-бирюзового цвета с небольшими розовыми присосками был достаточно мягким, несмотря на то, что прекрасно удерживал своё положение. Раскатав на игрушке презерватив и обильно покрыв тот смазкой, Гоголь приставил щупальце к аккуратному колечку мышц и легко толкнул внутрь.
Ваня втянул воздух сквозь крепко стиснутые зубы, прогибая поясницу и двигая бёдрами, будто стараясь подстроиться под положение фаллоса. Гончаров хотел сжать простынь, позабыв о скованности рук, но лишь впился ногтями в собственные ладони. Коля остановился, давая парню привыкнуть, пока с нескрываемым наслаждением наблюдал за ним. Ваня глубоко и размеренно дышал, закусывал нижнюю губу и прижимал руки к груди. Ощущение было до жути странным: казалось, что нечто очень склизкое заполняет тебя изнутри, раздвигая множеством бугорков влажные стенки кишечника. Гончаров повёл бёдрами, стараясь подобрать более удобное положение. Коля оглянул парня, медленно ведущего ступней по его груди, и аккуратно умостил чужую ногу на плече. Ваня резко выдохнул, когда игрушка при очередном извивании внутри тела коснулась заветной точки.
Лёгкий кивок, послужил неким сигналом, заставившим Гоголя притянуть парня к себе и стал двигать игрушкой быстрее. Ваня смотрел на Колю затуманенным взглядом, начиная тихо скулить от вспыхнувшего наслаждения. Блондин закусил губу, смотря на то, как парень медленно насаживается на щупальце, стонет громче и слаще. Ванины руки неприятно натирало кожей ремня, однако сейчас эта боль была почти незаметной, на фоне того, что происходило в спальне. Низ живота внезапно скрутило, однако, вместо давно желанной разрядки, по стволу стекло лишь пару капель спермы.
Гончаров заскулил, чувствуя, как болезненное возбуждение желает вырваться наружу. Ваня попытался опустить руки, стараясь зацепить кольцо пальцами, как его кисти Коля тут же убрал обратно, нависнув над телом юноши. Блондин успел снять с себя рубашку, продолжая двигать щупальцем всё быстрее, слушая, как парень начинает умолять снять кольцо. На глазах выступили слёзы наслаждения, такого мучительно болезненного, туманящего сознание и лишающего остатков разума.
Гоголь вынул игрушку из парня, просто оставляя ту на кровати, и вновь оглядел юношу. Гончаров откинул голову назад, жадно вдыхая ртом воздух, будто боялся задохнуться. Коля медленно провёл рукой по внутренней стороне бедра, едва касаясь руками напряжённого члена, как юноша сладко простонал, раздвигая ноги лишь сильнее. Гоголь наклонился к парню, настойчиво и властно целуя того. Заплаканные глаза, наполненные похотью, с желанием и мольбой смотрели на Колю, чтобы тот уже позволил получить разрядку.
Гончаров, уже совсем не скрывая, потёрся бёдрами о пах блондина, после чего его тут же укусили в шею, заставив снова простонать. Гоголь уже не мог бороться с собственным возбуждением, ощущая, как член неприятно оттягивает ткань брюк, а бессознательные Ванины действия лишь подогревали его желание. Что ж, это развлечение внезапно стало пыткой для обоих.
Ваня будто находился в каком-то забвении, поэтому голос Коли, раздавшийся посреди его вздохов, донёсся, будто из-под толщи воды.
— Ванечка, встань на коленки — С трудом сказал Коля, наблюдая за тем, как юноша пытается подняться — Хороший мальчик…
Гончаров медленно перевернулся на живот, притягивая колени и руки к себе и стараясь встать. Любые прикосновения к члену тут же вызывали крупную дрожь, от чего юноше приходилось напрягаться, дабы не упасть лицом в подушки. Ваня, наконец-то, встал, упираясь коленями в матрас, прогибаясь в пояснице и опуская голову. В висках шумела кровь, дыхание было учащённым, а сердце то замирало, то вновь бешено колотилось в груди.
Внезапно среди множества различных ощущений Ваня почувствовал прикосновение холодной кожи к пояснице, от чего захотелось прогнуться сильнее, однако затем последовал короткий удар по ягодицам, заставивший парня вскрикнуть от внезапной вспышки боли и уткнуться лицом в подушку. На коже появился красный след, который с явным удовлетворением рассматривал Гоголь, покручивая в руках очередную вещицу.
— Я не разрешал опускаться, Ванечка — Прошептал Коля, проводя стеком по щеке парня и легко ударяя, чтобы лишь отрезвить того. Гончаров вновь упёрся локтями в матрас, поднимая покрасневший взгляд на Гоголя, который аккуратно водил ладонью по красной ноющей полоске на коже — Мне остановиться? — Ваня отрицательно покачал головой, вызывая снисходительную улыбку блондина. Коля наклонился к уху парня, отодвигая платиновые пряди, и прошептал — Сосчитай до десяти, Ванечка, ты же сможешь, да? — Заметив слабый кивок парня, Гоголь улыбнулся, требовательно целуя того в губы, и прошептал — Хороший мальчик.
«Раз»
Из горла вырвался полувсхлип-полустон, когда холодная кожа вновь коснулась разгорячённого тела, заставив юношу вздрогнуть от вспыхнувшей боли.
«Два»
Коля огладил стек, с неким триумфом рассматривая красные полосы, медленно появляющиеся на коже Вани.
«Три»
Ладони огладили ягодицы, заставляя стиснуть зубы от щиплющих ощущений.
«Четыре»
От очередного удара, руки ослабли, и юноша вновь уткнулся лицом в подушки, за что на коже появилось ещё несколько красных полос. Гоголь аккуратно провёл стеком по бедру Вани, легонько стукая, будто заставляя подняться обратно.
«Пять»
Ваня простонал, лишь кожа проскользила по члену, стараясь сбить со счёта, тут же получая лёгкий удар за неправильно названную цифру. Собственное возбуждение было совсем невыносимым: руки и ноги дрожали, по лицу стекали непонятные слёзы, а кольцо, сжимающее основание ствола казалось до жути тугим.
«Ш-шесть…»
Голос дрогнул, когда стек вновь нанёс удар по ягодицам, попадая по уже оставленной полосе и вынуждая вскрикнуть.
«С-семь…»
Гоголь уже не слушал, что говорил парень, слёзно умоляющий разрешить кончить. Собственное возбуждение казалось совсем болезненным, от чего Коля резко вцепился в бёдра юноши, высвобождая ноющий член, разом засаживая почти полностью и сразу задавая бешеный темп. Гончаров застонал, ощущая внутри чужую плоть, и обессиленно уткнулся лицом в подушку. Голова кружилась от возбуждения, казалось, что дыхания попросту не хватает. Боль в покрасневших ягодицах и кистях приносила какое-то извращённое наслаждение, заставляя извиваться под чужим напором.
Коля жёстко и яростно вколачивал парня в матрас, кусая спину, плечи и загривок, от чего юноша вскрикивал и вновь утыкался в подушку, стараясь подавить свои стоны. Гоголь вышел из парня, переворачивая того на спину и тут же продолжая вколачиваться в податливое тело. Ваня скулил, чувствуя, как ткань одеяла натирает красные полосы, как на груди вновь расцветают засосы и как крепко сжимают бёдра чужие пальцы. Гончаров нёс бессвязный бред, называя Колю по имени, стараясь коснуться груди и сливаясь с блондином в страстных поцелуях.
Гоголь обхватил член юноши одной рукой, резко сдёргивая кольцо и начиная ласкать орган в такт толчкам. Гончаров, казалось, сходил с ума, метался под натиском блондина и постоянно целовал, иногда утыкаясь мокрым от слёз лицом в чужое плечо. Тело внезапно накрыло волной болезненного наслаждения, и наступила долгожданная разрядка, от которой Ваня готов был вскрикнуть, благо его губы накрыли чужие, подавляя эти стоны. Голова закружилась, зрение помутнело, а тело накрыла дрожь, от чего Гончаров даже не заметил, как внутри тела тоже стало мокро.
Коля вышел из юноши, трясущимися руками расстёгивая ремень и выпуская парня из пут. На запястьях красовались небольшие покраснения и крошечные синяки, по-видимому, натёртые кожей. Гоголь через силу поднялся с кровати, хватаясь за голову и забредая на кухню. Там он набрал воды из-под крана в первую попавшуюся кружку и отнёс ту в комнату, присаживаясь на край кровати.
Коля помог сесть ослабевшему парню, придерживая того за талию и поднося стакан к чужим губам. Юноша жадно пил холодную воду, опустошая стакан, а затем устало уткнулся в плечо блондина, ощущая, как липнут волосы к разгорячённому телу. Гончаров закрыл глаза, стараясь прийти в себя и иногда поскуливая от боли, пока Коля осторожно снимал с рук ремешки, натёршие кисти парня до синяков.
— Блять, Вань, прости — Гоголь встал с кровати и сгрёб всё, что лежало на полу, в кучу. Блондин унёс всё, что смог поднять, в ванну, а вернулся буквально через пару минут, держа в руках какой-то гель и салфетки — Я долбоёб. Очень больно?
— Есть т-такое… — Поморщился парень, наблюдая за тем, как Коля обработал руки и дул на пострадавшие места — Я тоже… Дурак… Не проследил.
— Блять, прости, пожалуйста — Блондин аккуратно стянул с улёгшегося парня чулки, небрежно выкидывая те на пол, а затем вытер его живот и ягодицы влажными салфетками, точно также поступив и с собой. Открыв окно, Коля улёгся рядом, заботливо укрывая парня одеялом, и нежно взял за руку — Ванечка, ну не злись только. Совсем не понравилось?
— Не то что бы… Не понравилось, но… — Юноша покраснел, отводя взгляд и чувствуя, что теперь кроме смущённого лица горит ещё и задница — Ты бы мог хотя бы предупредить!
— Ну прости, прости — Коля полез целоваться, вызвав тем самым улыбку у уставшего Вани — Хотя я вижу, что понравилось.
— Да блять, это было ахуенно — Неожиданно бодро сказал Гончаров, прижимаясь к блондину всем телом и настойчиво углубляя поцелуй — Только в следующий раз… Предупреди хотя бы.
— Как скажешь — Коля улыбнулся, убирая с лица парня прилипшие пряди и смотря тому в глаза — Но ты тоже. Со мной говори, а не с другом этим твоим. Я не ёбаный экстрасенс, чтобы угадывать твои мысли. Разве что, может звать экстрасекс и…
— Иди нахуй, Гоголь… — Улыбнулся Ваня, устало утыкаясь в грудь возлюбленного — Следующую неделю готовишь ты. А ещё роллы закажем…
— Я тоже тебя люблю, Ванюш — Засмеялся Коля, получая возмущённый толчок в живот.
— С Днём Рождения — Напоследок прошептал Гончаров, укладывая голову на руке блондина и аккуратно переплетаясь с ним пальцами — Спокойной ночи, Коль.
Гоголь лишь мягко улыбнулся, нежно поглаживая Ваню по волосам. Проснуться на утро без руки было меньшей из бед, которые должны были рухнуть на Колю.
Блондин смотрел на Ваню, такого уставшего, обессиленно льнувшего к нему, который, и правда, удивил его. Увидев юношу в жизни, даже Коля бы не подумал, сколько подобных желаний скрывается в этой светлой голове. Гоголю было стыдно — понимал, что переборщил в какой-то мере, но Ване понравилось, даже несмотря на некоторые последствия. Гончаров, естественно, ещё не раз и не два напомнит об этом проёбе, однако всё равно будет влюблённо смотреть на блондина, желая поскорее оказаться с ним наедине в их небольшой квартирке.
Влюбился мальчишка. В такого мудака влюбился, которых, обычно, узнав получше, гонят куда подальше. Ваня казался настоящим ангелом, таким, с которым нужно быть очень аккуратным, стараясь не разбить его хрупкое сердце.
— Спокойной ночи — Коля нежно поцеловал юношу в макушку, поправляя на нём одеяло и укладываясь удобнее.
И эту наступившую тишину уже ничего не могло нарушить, лишь два сверкнувших в темноте глаза напоминали о присутствии ещё одного жильца в этой уютной квартирке.
