blood on the hands

Он считал систему соулмейтов до невозможности глупой. "Если капля чужой крови попадает на вашу руку, то на этом же месте у вашего соулмейта появятся ожоги": это была цитата из книги, которую Гилберт когда-то взял в библиотеке. Почему вдруг чужая кровь может попасть тебе на кожу? Это звучит бессмысленно. Изначально Блайт подумал, что это просто какой-то глупый роман, и он не имеет никакого смысла, и цели, кроме как заставить маленьких девочек мечтательно вздыхать, и ждать, чтобы это когда-нибудь приключилось с ними. Но расспросив отца, его догадки не подтвердились. В этой «глупой книжонке» (так окрестил её Блайт), была описана система соулмейтов. К тому же, это единственный способ найти свою родственную душу. Гилберт знал, что отец не женился на своей родственной душе, но его родители любили друг друга. Он узнал об этом, расспрашивая отца о матери. Поэтому Гилберт пришел к выводу, что если он полюбит девушку, но она не окажется его родственной душой, Блайт все равно женится на ней, и он был уверен, что они будут любить друг друга не меньше, чем, если бы он встретил своего соулмейта. Только вот Блайт не учёл того, что у вселенной всегда есть свой замысел. Кто бы знал, что один день и одно событие изменит мнение Блайта о соулмейтах целиком и полностью. В этот день мисс Стейси вывела учеников на прогулку, дабы провести урок, посчитав, что на свежем воздухе информация лучше усваивается, поэтому на ходу рассказывала тему по биологии. Прыгая по скользким камням, Муди поскользнулся на очередном камне, и упал, повредив тем самым ногу. Он лежал, корчась от боли, пока другие старались понять, как ему помочь. Первым к нему подбежал Блайт, и начал осматривать рану. — Рана глубокая, придется зашивать, — сказал он Муди, от чего тот лишь простонал от боли, сжав руками раненую ногу. Когда Гилберт притронулся к ране на ноге Муди, пальцы Энн вдруг начали невыносимо жечь, как будто бы она достала пирог из печи без помощи полотенца. Взглянув на руки Гилберта, и увидев, что он прикасается к ноге Муди, и кровь остается на его пальцах. Она лишь успела подумать: «Нет, черт возьми, только не это, это не может быть правдой». Стиснув зубы, она пыталась не думать о боли, ведь Муди было в разы хуже, чем ей. Как только Гилберт начал промывать рану, её ладони начали покрываться волдырями. Спрятав руки, она молилась, лишь бы Гилберт поскорее смыл кровь Муди со своих рук. Энн не помнила, как они добрались до школы, всю дорогу её мысли были заняты только одним: «Гилберт Блайт её соулмейт. Гилберт, тот самый мальчишка, в которого влюблена Руби, он был её самым главным конкурентом в учёбе, и которого она в самый первый день знакомства ударила доской». За три года, что она прожила тут, в Эйвонли, они стали отличными друзьями. Он помогал ей с геометрией, а она ему с диктантами. Это вызывало ревность Руби, но Энн всегда успокаивала её говоря ей, что они просто хорошие друзья. Хотя каждый, кто их знал, говорил, что они больше, чем просто друзья. Это было понятно, каждому в этом городе, кроме этих двоих. Он был дорогим для неё человеком. Она чувствовала себя комфортно в его компании. Они понимали друг друга с полуслова. Иногда из-за её вспыльчивого нрава между ними бывали разногласия, но по мере их взросления, ссор между ними становилось всё меньше. Она не знала, что ей нужно делать. Она нуждалась в совете, и единственный человек, к которому она могла обратиться, была мисс Стейси. Она могла поговорить об этом и с Мариллой, но она определенно чувствовала бы себя неловко. — Мисс Стейси, могу ли я поговорить с вами, — подойдя к учительнице, спросила Энн. — Конечно, Энн, о чем угодно, — ответила мисс Стейси. — Наедине, — неловко отвела взгляд Энн, — не хочу, чтобы кто-то услышал наш разговор. — А… что ж, тогда пошли, — удивленно сказала учительница, и, взяв Энн за запястье, отвела её в отдельную комнату. — Я обращаюсь к вам, потому что надеюсь, что вы сможете дать мне совет, — сказала Энн. Когда её собеседница кивнула, она продолжила: — Похоже, Гилберт Блайт мой соулмейт. Я не знаю, что мне делать. Я всегда думала, что все рассказы о родственных душах, это всего лишь сказки, несмотря на то, что я довольно большую часть своего времени предаюсь мечтаниям. Я знаю, что он заслуживает знать правду, но в то же время мне не хочется портить нашу дружбу такими новостями. К тому же, я даже не знаю, как Гилберт к этому отнесется, вдруг он просто посмеётся надо мной, или скажет, что я сошла с ума, — на одном дыхании протараторила Энн, и села на скамейку. — Постой, Энн, выдохни и скажи, как ты смогла понять, что ты и Гилберт соулмейты? — Спросила мисс Стейси. Энн показала ладони, кожа на них была красной, на ней было несколько волдырей, но неприятного жжения, к счастью, больше не чувствовалось. — Сегодня, когда Гилберт промывал рану Муди, мои пальцы, а затем ладони покраснели, и в некоторых местах появились волдыри, но как только он смыл кровь со своих рук, боль сразу же прошла. Мисс Стейси потянулась за аптечкой. — Я помажу мазью, и перебинтую. Скажешь всем, что ты порезалась, — сказала мисс Стейси, на что Энн кивнула, — но тебе также следует сказать ему. Он заслуживает знать, я не думаю, что он посмеётся, ты знаешь Гилберта, вы хорошие друзья, он никогда бы не стал смеяться над кем-то, особенно над тобой. — Да… — шёпотом сказала Энн, — не посмеётся. — Ты справишься, — улыбнувшись, сказала мисс Стейси. Гилберт сидел в компании мальчиков, он, как всегда, был в центре внимания. — Я могу поговорить с тобой? — Сказала Энн, пытаясь не смотреть в его глаза, — э-эм… после школы. — Да, конечно, — сказал Гилберт, — с тобой всё в порядке?— Спросил он, оказывая взглядом на её руки. Энн коротко кивнула, и отошла от них. Было заметно, что что-то беспокоило её, но Гилберт знал, что по окончанию уроков они поговорят. — Так о чем ты хотела поговорить? — спросил он, когда они оказались в лесу. Она остановилась, и повернулась к нему всем корпусом, опустив голову. Всё это время Энн обдумывала, что она скажет ему, но сейчас, когда они были вдвоём, все те слова, что она тысячу раз прорепетировала у себя в голове, как будто бы испарились, и она не могла подобрать подходящих слов. — Энн? — Гилберт не понимал, что с ней происходит, она никогда не вела себя так. Энн всегда могла подобрать подходящие слова, когда это было нужно. — Я не знаю, как тебе это сказать, — Энн была в отчаянии, слова всё никак не находились, и она была готова заплакать в любую секунду. Гилберт положил руки на её плечи. — Энн, выдохни, и скажи мне, что тебя беспокоит. — Пообещай, что после моих слов ты не оттолкнешь меня, — сказала Энн. Гилберт удивленно поднял брови. — Не оттолкну, я клянусь. — Ты и я… мы… родственные души, — на выдохе сказала Энн, молясь, чтобы он прямо сейчас не рассмеялся ей в лицо. Энн посмотрела ему в глаза. Она хотела видеть его реакцию, ведь не зря говорят: «глаза – это зеркало души человека». Он точно был в недоумении, его брови были сведены к переносице: он всегда так делал, когда думал. Энн опустив взгляд, ожидая, когда он скажет что-нибудь. — Как ты это поняла? — Спросил он спустя минуту молчания. — Сегодня, когда ты обрабатывал рану Муди, у тебя была его кровь, на ладонях и пальцах. На тех же местах у меня появились ожоги. Гилберт замолчал ещё на минуту. — Я должен задать тебе вопрос, — вздохнул Гилберт, и, набрав в лёгкие как можно больше воздуха, сказал, — ты… довольна тем, что мы родственные души? — Я думаю… да. — Энн осмелилась поднять свой взгляд на него, она посмотрела ему прямо в глаза. Улыбка тронула его губы, а в глазах были заметны искорки счастья. — Я тоже, — улыбаясь, сказал он. Энн мягко улыбнулась. Она встала на носочки, и обняла его за шею, а Гилберт положил руки на её талию. Он наклонился, и, притянув Энн ближе, поцеловал. Она столько раз читала о поцелуях в книгах, что находила в приюте. Энн ждала, поцелуя от того самого принца на белом коне, который перед этим произнесет пылкую речь о его любви к ней. Но в реальности всё сложилось иначе. Гилберт не произнес никакой речи, которая тронула бы её до глубины души. Он не посвятил ей стих собственного сочинения, восхваляющий её необычайную красоту. А также он никак не был похож на принца на белом коне, о котором так мечтала Энн. Но один его взгляд выражал всю ту любовь к Энн, которую он не мог передать никакими словами. Они отстранились друг от друга, как только кислород в их лёгких начал заканчиваться. Они чувствовали себя неловко, но оба были счастливы. Две потерянных души нашли друг друга в этом хаосе.